Пакт о ненападении ШОС: политический популизм или жизненная необходимость?

Иранский генерал Рахим Сафави, советник верховного лидера аятоллы Али Хаменеи, выступил с инициативой заключения пакта о ненападении внутри ШОС. «Я предлагаю поработать над [достижением] безопасности и устойчивого мира в странах ШОС, а заключение пакта о ненападении между членами организации может положить этому начало», - цитирует генерала ТАСС, ссылаясь на иранское агентство Fars. Что это за инициатива, чем она продиктована и какие у нее перспективы? Об этом рассуждает обозреватель REX Владимир Павленко.

При всей, скажем так, неожиданности предложения генерала Сафави, казалось бы, зачем подтверждать отказ от взаимного нападения стран, которые объединены в одной организации, у него есть резон, считает политолог.

"Вообще-то это даже шаг вперед по сравнению с мировой практикой. Когда в 1974 году на грани войны из-за Кипра оказались два члена НАТО – Греция и Турция, которые бросились апеллировать к США и НАТО, госсекретарь и советник по национальной безопасности Генри Киссинджер ответил, что альянс «не предоставляет гарантий одним его членам против других», - уточнил Павленко.

Выяснилось, продолжает он, что у Североатлантического блока нет механизма предотвращения «внутренних» войн. То есть по умолчанию таким механизмом служит американское доминирование и способность Вашингтона привести своих поссорившихся сателлитов «в порядок», но на бумаге он никак не прописан. В отличие, скажем, от механизмов блокового вмешательства во внутренние дела стран-участниц при возникновении ситуаций, угрожающих их членству в НАТО.

"Нет такого механизма и в ШОС; зато в организации имеется целый список противоречий между участниками. Индия и Пакистан. Китай и Индия. В обоих случаях это пограничный вопрос. Индия, на минуточку, связана четверкой Quad с США и их сателлитами – Японией и Австралией. В Средней Азии существуют проблемы между Киргизией и Таджикистаном; в 2022 году происходили боевые действия. Между Киргизией и Узбекистаном – это все уходит в подавленную еще при СССР, в 1990 году, Ошскую резню и т.д. Существуют в ШОС и факторы непредсказуемости внутриполитической обстановки. Например, в той же Киргизии, где на нашей памяти произошло несколько переворотов. Или Пакистан. Там ушедший в августе от власти премьер-министр за полтора года до этого занял пост в результате фактического переворота, загримированного под парламентскую легитимность. Обостряющийся в онлайн-режиме внутренний конфликт в Мьянме, который при разрастании влияет на китайские и российские интересы. Казахстанские события января 2022 года. Хорошо, там для нормализации использовали механизм ОДКБ. А если бы речь шла об участнике ШОС, который не является членом постсоветской оборонительной организации? Что делать? Как действовать? И кому? И т.д. Рисков предостаточно и объективных. А если включить субъективный фактор – подрывную работу против наших стран, которую ведет Запад, и которая вспыхивает то тут, то там конфликтами, то риск втягивания участников ШОС возрастает многократно. Один Афганистан, который находится в центре региона, на путях транзита, именуемого Китайско-пакистанский экономический коридор. А он является одним из маршрутов «Пояса и пути», причем, сопрягает его морскую и сухопутную составляющие. И т.д. С учетом западных санкций против нашей страны в условиях СВО можно было бы даже расширить постановку вопроса о многосторонних механизмах ШОС", — отметил Павленко.

Другой важный момент, который многое, по его мнению, говорит об иранской инициативе - генерал Сафави выдвинул ее во время визита в Китай, что по всем канонам означает, что она согласована с Пекином.

"Потому что в противном случае советник рахбара выступал бы с ней дома. Это – итог каких-то важных обсуждений по линии структур, отвечающих за безопасность. Китайские СМИ пока не обнародовали информацию об этом визите, когда это произойдет, узнаем, с кем Сафави там встречался. Не будет обнародовано – значит, повод тем более серьезный", — уверен эксперт.

Последнее. Сам факт постановки этого вопроса говорит о том, что ШОС перерастает рамки сугубо экономического объединения. В Хартии нашей организации, принятой в 2002 году, упоминается об ответственности за региональную безопасность; иранская инициатива переводит данный вопрос в практическую плоскость, заполняя существующую лакуну, резюмировал обозреватель REX.