Антон: Что ждет Сирию и Асада? И какой исход войны больше всего устроит Россию? Имею в виду реальное развитие событий без фантастики вроде того, что боевики вдруг осознают, что Асад есть добро или, что Запад потеряет интерес к региону.
Уважаемый Антон, я весьма ответственно отношусь к тому, чтобы делать прогнозы. И если иногда я их делаю, и они сбываются – это еще не дает мне права в публичном пространстве позиционировать себя как «прозорливца», такой, знаете ли «кассандр». В перспективах Сирии есть сейчас один фактор, который, собственно, и является определяющим: как далеко в практическом плане готова идти антисирийская коалиция. Да, совершенно очевидно, что ее конечной целью является свержение Асада, но какую тактику для достижения этой цели она выберет?
Либо – переформирование «оппозиции», накачка ее финансами и, самое главное, тяжелым вооружением, обустройство тренировочных лагерей, удары по Хизбалле в Ливане. Если судить по итогам совещания представителей разведок стран-участниц антисирийской коалиции, прошедшего в этом месяце в Вашингтоне – все говорит за то, что склонились именно к этому «долгосрочному» варианту. С учетом того, что законное правительство Сирии продемонстрировало высокий запас прочности, при реализации этого сценария – сирийский конфликт перейдет в затяжную стадию. Что, в общем-то, вполне антисирийскую коалицию устраивает, поскольку в этом варианте, даже при сохранении власти в руках Асада, Сирия будет неспособна проводить антиизраильскую, антисаудовскую и антиамериканскую политику в регионе – самим бы выжить.
Либо вариант более «быстрый». То есть, будет принята активно продвигаемая точка зрения, которую публично выражают республиканцы и та же Франция – о прямом вмешательстве по стандартной схеме – установление «бесполетных» зон для сирийской авиации, удары беспилотников по объектам на сирийской территории и, как кульминация, «гуманитарная интервенция», когда рядом с «оппозиционерами» пойдут французские парашютисты и экипажи британской SAS. Это более опасный вариант для Дамаска, почти смертельный, но он требует большего расхода ресурса для антисирийской коалиции.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 13.05.14 Полиомиелит и Пакистан / Марина Баканова
- 12.05.14 Истоки и будущее движения Талибан / Георгий Асатрян
- 01.04.14 Кто организовал резню в Кесабе / Станислав Тарасов
- 14.03.14 Сможет ли Запад разыграть «иранскую карту»? / Арег Галстян
В любом из этих вариантов Сирия уже не останется прежней. В первом сценарии - серьезно сократятся ее внешнеполитические возможности в отношении Леванта и Ближнего Востока в целом, во втором - исчезнут полностью, либо, если падет Дамаск, развернутся на 180 градусов. Разумеется, Сирия важна для нас как союзник, пусть даже и с ограниченными возможностями, поэтому первый вариант развития событий более предпочтительнее. Тут ведь важно и то, что Сирия по факту оттягивает на себя значительную часть сил и средств «интернационального джихада», который в противном случае, высвободившись - метастазами поползет к нам.
Долгоиграющие проекты тем и хороши, что в них всегда присутствует вероятность «или шах помрет, или ишак сдохнет», антисирийская коалиция – далеко не монолит, там полно своих подводных течений.
Антон: Если еще полгода назад весь российский Интернет был забит новостями из Сирии, то сегодня новостей и не сыскать. Вся страна переключилась на Украину, что логично. Но все же почему сошла на нет просирийская пропаганда в российских медиа?
Антон, я открою небольшой секрет – я стараюсь не пользоваться российскими источниками по Сирии и Ближнему Востоку, поскольку они, как правило, достаточно вторичны. Есть ряд российских авторов, которые по Сирии как писали, так и пишут, их аналитику я читал и буду читать всегда. Ну а российские медиа – они ведь живут по своим законам, которые не всегда совпадают с международными реалиями.
Еще один момент. Пристальное и постоянное внимание западных СМИ к Сирии обусловлено тем, что они – участники информационно-пропагандистской кампании антисирийской коалиции, отрабатывают заказ и формируют мировоззрение западного обывателя, готовя его к тем или иным политическим решениям, которые будут приниматься в отношении Сирии. У нас никакой планомерной просирийской компании в масс-медиа никогда не было, поэтому, как только появилась новая тема – СМИ ушли в нее.
Александр Семенов: Игорь, насколько предсказания старца Паисия, по Вашему мнению, могут реально соответствовать действительности? Как Вы могли бы прокомментировать его высказывания применительно к нынешним обстоятельствам развития политических событий в регионе?
Уважаемый Александр, при всем моем деликатном отношении к чувствам верующих людей, я, во-первых, не комментирую подобные «пророчества» и предсказания, во-вторых, исключаю мистические и сакральные элементы из предмета анализа. Старец Паисий в вопросах анализа для меня не авторитет. Международные отношения – наука, сродни математике, поэтому оставим метафизику господам Дугину, Джемалю и Проханову, пусть тешатся.
Иван: C вашей точки зрения, какой могла бы быть большая коалиция стран по обеспечению безопасности Афганистана после ухода оттуда контингента НАТО?
Иван, большое спасибо за вопрос. Нынешняя нестабильность Афганистана держится в экономическом плане на двух китах – наркоторговле и отсутствии рабочих мест. Соответственно, Китай, Иран, Индия и Россия – первые кандидаты в «большую коалицию». Следующий, несомненно – Пакистан, в силу его политического веса в афганском вопросе. Ну и государства постсоветской Средней Азии, как игроки «второго эшелона», поскольку более чем заинтересованы в стабильном соседе, с территории которого не придется ожидать наркотранзита и «экспорта джихада».
Проблема заключается в том, что эта конфигурация достаточно очевидна, но никакой согласованной позиции, под которой имеется в виду некий «план действий», кроме общих деклараций, у этих государств нет. Нет и шагов по выработке этого самого «плана действий».
Во-первых, потому что США остаются на территории Афганистана и никуда уходить не собираются, трансформируя свое присутствие в сеть «фортов» и увеличения роли ЧВК в обеспечении безопасности своих интересов в Афганистане. Пока сохраняется такое положение – нет смысла как-то активничать, поскольку США никого к столь деликатной и прибыльной сфере, как обеспечение безопасности и стабильности Афганистана не подпустит.
Во-вторых, в рамках Шанхайской организации сотрудничества (с которой так или иначе связаны все перечисленные мною выше страны), отсутствует инициатива по данному вопросу, нет страны-лидера, которая взяла бы на себя хлопоты по выработке альтернативных подходов.
Иван: И еще два вопроса вдогонку. Россия традиционно настороженно смотрела на процесс фрагментации государств. В частности, на Ближнем Востоке. Но в условиях, когда фрагментация становится неизбежной, не стоит ли Москве самой попытаться сыграть в эту игру?
Во-первых, я лично не вижу, где там сейчас поле для игры – Пуштунистан и остальной Афганистан? Ирак на три части? Или что-то еще?
Вот логика «фрагментации» мне, конечно, понятна. Здесь и британское «разделяй и властвуй», здесь и концепция польской разведки 20-х, когда они начинали операцию «Прометей» - «Россия слишком большая, чтобы справиться с нею всей, поэтому надо раздробить, а потом уже «переваривать». Но принять эту логику я не могу. Если мы никого не хотим «переваривать», а у нас такой возможности просто нет, то выясняется, что фрагментация проблем не убавляет, а наоборот – плодит их в прогрессии. При создании «извне» новообразованные государства молчат, но «затаивают в душе свинство», как писал Зощенко. И вскоре начинаются приграничные конфликты, постоянная напряженность в отношениях, то есть создается коридор для проникновения «третьей силы». И оказывается, что простое решение создает непростые проблемы, что лекарство оказалось хуже болезни. Так что – не стоит нам с этим играть.
Насколько важен религиозный фактор - и не только мусульманский, но и христианский - в рамках геополитических игр на Ближнем Востоке?
Более чем важен, но не совсем так, как порой это представляется. Некая напряженность между суннитами, шиитами, христианством во всех его ответвлениях – на Востоке существовала всегда. Но эта напряженность никогда не достигала накала, пока ее не начинали «нагревать» извне, разжигать искусственно. А потом – подбрасывать ложные тезисы, вроде того, что, например, в Сирии идет «суннито-шиитское противостояние», что в том же Ираке сунниты воюют с шиитами, что на пороге суннито-шиитского конфликта стоит Ливан. Это откровенная ложь.
Один из главных «поджигателей» конфликта суннитов и шиитов в регионе – Саудовская Аравия, таким образом стремиться решать совершенно шкурные интересы- сбить накал социального напряжения как у себя в Королевстве, так и в других монархиях Персидского Залива.
В декабре 2012 в Ираке прокатилась волна протестов суннитов в провинции Анбар. Тогда справедливость их требований признали и лидер иракских шиитов великий аятолла Али Систани, и шииты-последователи Муктады ас-Садра. Более того, шииты, выражая солидарность с требованиями протестующих, даже принимали участие в суннитских демонстрациях протеста. Все шло к замирению, никакого конфликта между суннитами и шиитами и в помине не было. Но «Иракский коридор» в Сирию и партнерство с Багдадом критически важны для Тегерана и Дамаска. Соответственно, перекрытие этого коридора и создание «государства суннитов» на территории Ирака важно для антисирийской и антииранской коалиции исламистов, лидером которой Вашингтон теперь уже окончательно назначил Саудовскую Аравию, предоставив Эр-Рияду карт-бланш как на окончательное решение «сирийского вопроса», так и на «сдерживание иранской гегемонии в регионе». Как итог – Анбар становится «центром суннитского сопротивления».
Я еще ряд аналогичных примеров по тому же Ливану могу привести, сути это не изменит – псевдорелигиозные конфликты возникают там, где внешним игрокам они выгодны.
Ирина Рысева: Игорь, у меня, если позволите, несколько вопросов. Первый: опыт свержения "диктаторских" режимов в ряде государств при западной поддержке показывает, что к власти приходят радикальные исламисты, которые в последствии еще больше дестабилизируют обстановку в этих странах. Так произошло, например, в Ираке и Ливии. По-вашему, какова стратегия запада в этой ситуации? Зачем поддерживать и взращивать новых международных террористов, которые в любом случае будут угрожать Европе и США?
Ирина, спасибо большое! Я в разговорах на эту тему всегда привожу слова генерала Петреуса: «Нельзя разводить ядовитых змей у себя в саду, даже если вы договорились со змеями, что они будут кусать только ваших соседей и их детей. Рано или поздно они укусят и вас, и ваших детей тоже». Вот интересно, но и США, и Европа, и даже Саудиты – все получили, что называется, практическое и достаточно кровавое подтверждение справедливости этих слов, в первую очередь – в отношении собственных граждан, одна история с линчеванием Кристофера Стивенса «благодарным за освобождение ливийским народом» чего стоит… Но – продолжают взращивать откровенных «отморозков», достаточно вспомнить откровенных мясников Джундаллы, оперировавших в Иранском Белуджистане и очередную их «реинкарнацию» в виде Джейш аль-Адль, похитивших недавно пять иранских пограничников.
Всем известные истории рождения «Аль-Каеды», Талибана и прочих организаций я приводить не буду, вы прекрасно все это знаете. Но логика спецслужб и кругов, дающих «отмашку» на работу с террористами, серьезно отличается от логики человеческой. Начиная создавать «террористический инструмент» его создатели изначально полагают, что сумеют держать его под контролем и в нужный момент – от него избавиться.
Порою это не удается, чему в истории спецслужб масса примеров – от «дела Азефа» русской охранки до «дела Царнаева» в Бостоне или столь же громкого дела по взрыву американской резидентуры в Афганистане 30 декабря 2009 года, когда себя подорвал информатор ЦРУ Умам Халил аль-Балави.
Но порою – приносит свои плоды, как, например, деятельность «Организации моджахедов иранского народа» (Моджахеды-е Халк). Вот ради этих «плодов» на опасность закрывают глаза, погибших списывают на «неизбежные потери». Повторю, это вне нормальной человеческой логики, но вполне в логике тайной войны, на которой «пешек не считают».
Ирина Рысева: Второй вопрос. Многие эксперты предрекают, что в случае падения режима Башара Асада в Сирии, следующим государством, где начнется военное противостояние за власть, будет Иран, который называют последним бастионом перед российскими границами. Как, по-вашему, в свете этих прогнозов должна выстраивать свою политику Россия?
Небольшая корректировка вашего вопроса, если позволите. Я далек от мысли, что в Иране начнется военное противостояние в борьбе за власть. Совсем не та страна, поверьте. Но угроза некоей «цветной революции» на фоне террористической войны по периметру иранских границ, в которую втянут иранских курдов, азербайджанцев, белуджей, арабов, открытая интервенция «джихадистов», по подобию той, что идет сейчас в Сирии – станет вполне реальной. Для России здесь нет особого выбора – нужно поменьше обращать внимания на западную истерию по поводу иранского ядерного досье, а побольше работать над российско-иранским сотрудничеством в экономике и в создании коллективной системы региональной безопасности, будь то Каспий, Кавказ или Средняя Азия.
Парадоксально, но если Президент и его ближайшее окружение (глава администрации С. Иванов, министр обороны С. Шойгу, директор ФСБ А. Бортников, министр внутренних дел В. Колокольцев) это понимают, то до либертариев из правительства и крупного бизнеса это никак не доходит.
Ирина Рысева: Третий вопрос. Охарактеризуйте, пожалуйста, позиции и интересы двух государств, которые имеют интересы и непосредственно влияют на развитие событий в ряде стран Ближнего Востока. Речь идет, в первую очередь, об Израиле и его интересах в Сирии и Иране. А, во-вторых, о Турции. Насколько будет расти или снижаться их влияние в будущем применительно к странам региона?
Во-первых, по Израилю. В 2003 году, накануне вторжения в Ирак, бывший израильский премьер-министр Шимон Перес в частной беседе с американским журналистом Уолтером Роджерсом сказал: «Мы рады, что ваша страна намеревается воевать с Ираком, однако мы бы предпочли, чтобы вы атаковали Иран». С тех пор ничего не изменилось, Израиль последовательно занимает агрессивную позицию в отношении Ирана и является главным мотором антииранской коалиции. Причем настолько агрессивную, что Вашингтону приходится периодически неистового Биби Нетаньяху одергивать. Про ожесточенное сопротивление израильского лобби в Конгрессе любым попыткам выстроить ирано-американский диалог я и упоминать не буду, «кровь» из администрации Обамы по этому поводу там «пьют ведрами». Ну и не надо забывать, что именно израильская разведка курирует большую часть диверсионно-террористических операций против Исламской республики, организуя и точечные ликвидации ключевых фигур иранской ядерной и ракетной программ.
В сирийском конфликте роль Израиля менее заметна по той причине, что ударной силой там являются «интернациональные джихадисты», которые активного вмешательства «сионистов Тель-Авива» в дело «джихада» попросту бы «не поняли». Сейчас, когда их начнут зачищать и ставить в ряды новой, «реформированной» оппозиции, роль Израиля станет более явной.
В сирийском узле у Тель-Авива три интереса – разгром Хизбаллы в Ливане, Голанские высоты и устранение Асада, как наиболее последовательного и сильного антиизраильского лидера на Ближнем Востоке. На реализацию этих интересов Тель-Авив и работает.
С Турцией все сложнее. Я не склонен разделять точку зрения некоторых своих ближневосточных коллег, которые в беседах говорят о возможности переворота и острого гражданского противостояния в Турции, но несомненно, что внутриполитические проблемы сегодня для Анкары гораздо важнее, чем внешнеполитическая активность. С одной стороны – Анкара продолжает участвовать в антисирийской коалиции, с другой – сепаратничает по сирийскому вопросу с Тегераном. Посмотрим…
Ирина Рысева: Расскажите, пожалуйста, об отношениях России и Саудовской Аравии. Интересует не протокольный момент, а именно взаимные интересы и проблемные аспекты, если они есть. Как вы можете прокомментировать версии о том, что теракты в Волгограде были организованы при поддержке террористических организаций из СА из-за позиции России по Сирии?
Начнем с конца. Я никак не буду комментировать эту версию, поскольку считаю ее неубедительной и внутренне противоречивой. Вообще, на мой взгляд, усилиями «экспертов» и конспирологов «терроризму» в России придано излишне большое значение. Выскажу достаточно крамольную мысль – терроризма в его общепринятом смысле в России нет. Есть бизнес на дестабилизации страны, который развивается по своим законам.
Бизнес этот, в силу ряда причин, в числе которых – мощные усилия контрразведки, оказался во многом отрезанным от саудовских каналов финансирования, которые участвовали в его создании. Поэтому для нас большей проблемой сейчас является то, что «салафитское подполье» в основном существует за счет самофинансирования, а не вливания в это подполье из-за рубежа, из Саудовской Аравии.
Что касается наших отношений с Королевством, то скажу прямо – по моему глубокому убеждению, которое я всегда могу подкрепить фактами, Саудовская Аравия рассматривает Россию как врага, и строит свою политику в отношении Москвы соответствующим образом. Эр-Рияд воспринимает нас таким образом потому, что мы поддерживаем Иран, потому что мы поддерживаем Башара Асада, потому что мы стоим на пути экспансии ваххабизма. И поэтому в отношении нас – все позволено. Можно откровенно обманывать и, простите за вульгаризм, кидать, как это было в 2007-2008 годах во время обсуждения оружейных контрактов, как это было в 2010, когда речь шла о поставках С-300 в Иран.
В итоге, когда в 2012-2013 годах Бандар бин Султан сделал в Москву «второй» заход и вновь стал сулить золотые горы за подвижку в наших позициях в отношении Тегерана и Дамаска – то он встретил более чем холодный прием. Теплых ноток это в российско-саудовское противостояние не добавило. И мы должны отчетливо понимать, что на Аравийском полуострове в правящих элитах у нас друзей нет, а есть те, кто мечтает «отыграться» через наиболее доступный способ – терроризм и дестабилизацию Исламской уммы России.
Комментарии читателей (1):