Исключения из норм русского языка – случайность или хитрая политтехнология?: мнения

Эксперт ИА REX, филолог и историк Николай Шелягович предлагает коллегам-экспертам и читателям обсудить проблему лексических исключений из русского языка в соседних странах - Белоруссии и Украине.

Николай Шелягович:

Вспомнились высказывания одного белорусского проевропейско-проамериканского русофоба. Это было ещё в 1993-94 годах. Он убеждал своего единомышленника искать способы дискредитации всего русского, в том числе, истории и языка. И тогда из его уст прозвучала фраза о необходимости поставить под сомнение право России быть законодателем и трактовок общерусской истории и правил русского языка. Глубокий смысл этой фразы становится понятным сейчас, когда…

Первыми вызов одной из основ России – через нарушение правил русского языка – сделали белорусы, да к тому же сделали не националисты (?), а как бы пророссийские, считающие себя русскими со знаком качества, – белорусы-лукашисты. Они официальное название республики на живом и могучем утвердили в белорусской форме: Республика Беларусь, в то время как согласно правилам русского языка оно должно звучать: Республика Белорусь или Республика Белоруссия.

Следующий удар Москве на языковом фронте нанёс Киев, вдруг потребовавший запретить говорить по-русски привычное и устоявшееся: на Украине. И начать говорить неудобное: в Украине.

Результат этих «безобидных» лексических исключений из русского языка в итоге привёл к тому, что, назвав Белоруссию Белоруссией или сказав привычно – на Украине, становишься оскорбителем национальных чувств белорусов и украинцев.

Что это – случайность или хитрая политтехнология разделяй и властвуй?

Фёдор Яковлев, политолог, эксперт по вопросам безопасности и кризисным ситуациям (Украина):

По моему мнению, господин Шелягович весьма некорректно привёл два абсолютно несовместимых примера. Республика Беларусь – это название государства на белорусском языке и белорусы имеют полное право называть своё государство так, как они считают необходимым. И я не вижу в реализации этого бесспорного права нации на название собственного государства на родном языке никакого «ущемления» русского языка либо любого другого. К тому же изменение официального названия государства или города, это достаточно распространённое явление в мировой практике, правда, создающее иногда весьма интересные казусы.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 30.01.14   Украинский сценарий для Латвии
• 21.01.14   Россия создаст за рубежом сеть русских школ
• 18.01.14   Doo yu spic Ingleashe? Или всё-таки НА Украине и в БЕЛОРУССИИ: мнения

Например, историческое, а, после ряда изменений, с 1949 года и по настоящее время официальное название столицы Китайской Народной Республики – Бэйцзин (на английском языке – Beijing), тем не менее, в России и некоторых других странах, и тоже официально (!), используется старое название города – Пекин (на португальском языке – Pequim, на нидерландском – Peking), которое дали городу около 400 лет назад французские миссионеры. Но ведь никто, ни эти страны, ни, в первую очередь, сами китайцы, в этом факте не усматривает ровно никакого «ущемления» китайского языка или китайского суверенитета. Просто такова историческая традиция.

И совершенно иное дело – «политическая коррекция» правописания словосочетаний «на Украине, с Украины», произведённая по требованию правительства Украины в 1993 году. По мнению сторонников такой «коррекции», замена вышеуказанных словосочетаний на словосочетания «в Украине, из Украины» даёт Украине лингвистическое подтверждение своего статуса именно как независимого государства, а не просто некой территории под названием Украина. Они даже приводили примеры, типа – «на территории Украины», но «в государстве Украина». Кроме того, это позволяло избежать обидного, по их мнению, намёка на происхождение названия государства(на Украине, на окраине). Хотя, по большому счёту, это не более, чем проявление местечкового комплекса политической неполноценности и несостоятельности, поскольку реальная суверенность государства доказывается отнюдь не в лингвистических спорах, да ещё вопреки логике, истории и традиционным нормам правописания.

Кроме того, есть и другой аспект этого вопроса. Любое государство имеет право адаптировать под свои национальные, исторические, фонетические и т.п. традиции и правила тот язык, который является в этой стране государственным или, другими словами, в какой-то степени собственным языком. В этом случае, безусловно, могут появиться варианты языка, отличающиеся в той или иной мере, причём иногда даже весьма значительно, от языка «материнского». Как, например, это происходит с английским языком, имеющим различные варианты, от ненамного отличающегося от «классического английского» американского варианта до индийского варианта, который может понять далеко не каждый носитель общепринятого английского языка.

Поэтому, если украинское правительство так уж хотело «откорректировать» правописание русского языка в соответствии со своими политическими амбициями, то ему следовало бы сначала принять русский язык в качестве государственного, а тогда уже создавать свой вариант русского языка. Например, максимально приближая его к украинскому. Но, поскольку этого не произошло, то в ответ на притязания украинских политиков изменить нормы правописания русского языка, в настоящее время по законам Украины являющегося иностранным языком проживающего на Украине русского национального меньшинства, весьма уместно напомнить русскую пословицу о том, что нормальные люди со своим уставом в чужой монастырь не суются. К чести белорусов, следует отметить, что они не делают ни малейших попыток внести какие-либо изменения в «свой» русский язык, хотя могли бы, поскольку русский язык является в Белоруссии государственным языком наравне с белорусским.

Что касается «хитрых политтехнологий разделяй и властвуй» в языковой сфере, то они, безусловно, не только существуют, но и активно воплощаются в реальную действительность. На Украине, например, отчуждение населения от русского языка и, соответственно, от России, происходит планово, последовательно, на законодательном уровне и… при непосредственной поддержке самой России. 3 июля 2012 года Верховная рада Украины приняла закон «О принципах государственной языковой политики», который с самого начала вызвал неоднозначную реакцию в обществе - от восхваления до полного неприятия. Официальная же Россия в лице ответственных высокопоставленных чиновников, включая таких, как Лавров, Рогозин, Нарышкин, Косачёв, Бабаков, Карасин, Мурадов, Зурабов, перечень можно продолжать до бесконечности, вкупе с толпами своих «помощников» и «консультантов» из разных институтов, фондов и фондиков и прикормленными «профессиональными русскими» из всяких «координационных» советов, однозначно поддержала его принятие. Сейчас, спустя полтора года после введения этого закона в действие, уже вполне можно увидеть реальные последствия его принятия и сделать определённые выводы. Причём, главным результатом принятия этого закона стало… исчезновение русского языка из учебных планов украинских школ.

По этому поводу один из инициаторов принятия этого закона доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Института филологии Киевского национального университета им. Т.Г. Шевченко, президент Украинской ассоциации преподавателей русского языка и литературы Людмила Кудрявцева в интервью газете «Крымская правда» в июле прошлого года заявила:

«Согласно новым учебным планам в школах с украинским языком обучения, а таковых на Украине 85%, предмета «русский язык» вообще нет ни в каком варианте. Мы могли рассчитывать только на то, что в качестве второго иностранного языка школы выберут русский. Но сегодня мы уже знаем, что выбрали школы. Оказалось, что по всей Украине 52% школ с украинским языком образования в качестве второго иностранного языка выбрали немецкий».

И добавила: «Впрочем, даже если бы школы в качестве второго иностранного выбрали русский язык, погоды это не изменило бы. Даже в этом случае на изучение русского выделялось бы два часа в неделю. За два часа никакой язык не выучишь. Это профанация. Это просто издевательство над русскоязычными гражданами, которые хотят, чтобы их дети знали родной язык». Но подобное отношение к русскому языку со стороны украинских властей вполне понятно, поскольку в принятом полтора года назад ВРУ законе Кивалова-Колесниченко «О принципах государственной языковой политики» русский язык низведён до уровня языка национального меньшинства. И, естественно, обязательному изучению в украинских школах уже не подлежит так, как это было в соответствии со ст. 4 ранее действовавшего закона Украины «О языках», которая гласила: «языками межнационального общения в Украинской ССР являются украинский, русский и другие языки». А ст. 27 того же закона разъясняла, что «изучение во всех общеобразовательных школах украинского и русского языков является обязательным».

То, что занижение роли и статуса русского языка на Украине, где количество людей владеющих русским языком, до сих пор превышает количество людей владеющих единственным государственным украинским языком, не «случайность», а «хитрая политтехнология разделяй и властвуй» очевидно, вопрос только - чья? Особенно если учитывать, что 9 февраля 2013 года президент РФ Владимир Путин своим указом наградил разработчиков закона, согласно которому русский язык исключили из учебных планов украинских школ, Кивалова и Колесниченко «за большой вклад в сохранение и популяризацию русского языка и культуры за рубежом» медалью Пушкина, которую лично вручил обоим 19 февраля того же года в Кремле!

А от вполне закономерного вопроса о том, почему российские политики и государственные чиновники действуют согласно «хитрой политтехнологии разделяй и властвуй», вследствие которой русские стали национальным меньшинством на своей исторической Родине – Киевской Руси, а русский язык стал языком национального меньшинства не просто на Украине, но даже в Киеве – Матери городов русских и исключительно русскоязычном Крыму, все российские политики и государственные чиновники, начиная от Путина и кончая самой мелкой сошкой в посольстве РФ на Украине, бегут гораздо быстрее Гаруна из известного произведения Лермонтова «Беглец», видимо, подзабыв участь этого «героя» в конечном итоге.