Можно ли сравнивать Александра Пушкина и Тараса Шевченко и менять их на территории: мнения

Преподаватель математики из Международного Соломонова университета (г. Киев) Виктор Туров в своём блоге поднимает тему выбора. Если предложить украинцам на выбор, без чего они предпочли бы остаться – без Крыма или без Шевченко, - то украинцы (я имею в виду тех, кто не по паспорту, а по своему выбору считает себя украинцем) – украинцы предпочтут потерять Крым. Ну, так мне кажется. Может потому, что я лично предпочел бы потерять Крым, хотя должен признаться, что не люблю Шевченко – ни литератора, ни художника. Но понимаю, что нации трудно состояться без национального поэта. После этого я задал себе вопрос – а как бы поступили русские? Если поставить перед ними вопрос – чего бы вы предпочли лишиться – Пушкина или Сибири? Я понимаю, что тут нет полной аналогии, особенно с Украиной. Потому что Сибирь гораздо важнее Крыма. И потом в Сибири живут сегодня те же русские. Ну, может не совсем те же – некоторые из них сами вслух говорят, что, дескать, мы другие, особые и отдельные. Но это все равно русские. Тем не менее, вопрос остается – если опросить русских из европейской части России, и не всех - только образованных. Вот что они бы предпочли? Я могу сказать, что я сегодня не знаю ответа. Но они, наверное, знают – вот что они бы выбрали?

Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:

Интересная постановка вопроса. В человеке, ставящем его, чувствуется творческое политическое начало – это большая редкость. Если украинцам предложат дилемму «потеря Крыма или потеря Шевченко», они, что называется не глядя, отдадут Шевченко в придачу с Лесей Украинкой, так как Крым важнее. Если поставить вилку «потеря Галиции или отказ от Голодомора», они с радостью сдадут Голодомор, заявив, что его никогда не было, что их просто не так поняли.

С Россией почти то же самое, мы же славянские братья – только намного страшнее. «Большая Россия» потеряла в 1991 году весь свой запад и юг, сдав, одновременно, чуть ли не всех советских писателей, поэтов и композиторов, которые подверглись автоматической обструкции после распада СССР. В отличие от Украины, которая своих территорий пока ещё не теряла и не знает, что это такое, поэтому для неё подобного рода вопрос лежит исключительно в плоскости теории. То есть, Россия отдала, в пакете, и свои территории, и свои великие имена. В отличие от одинокого Шевченко, в этом списке – десятки, сотни фамилий.

Другими словами, Россия отдала Эстонию взамен на возвращение в публичный оборот имени Игоря Северянина, сдала Среднюю Азию – «подбрюшье», по Солженицыну – взамен на возвращение в страну самого Александра Исаевича. Сегодня россияне, возможно, готовы были бы пожертвовать неприкосновенным золотым запасом – бессмертными классиками: Пушкиным, Гоголем, Толстым. За Пушкина – ни больше, ни меньше – можно попросить возвращения всех земель бывшей Российской империи (включая Финляндию и Польшу), за Гоголя – конечно, Украину (вместе со всеми «крымами»), а за Льва Толстого, написавшего свои знаменитые кавказские вещи – естественно, Южный Кавказ.

Что бы, из своего национального достояния, отдали азербайджанцы за возвращение Карабаха? Чем могут пожертвовать армяне, чтобы весь мир признал «армянский геноцид»? От чего могла бы отказаться Япония, безотрывно глядящая на «северные территории»? Скорее, в сегодняшнем рыночном мире, все сдали бы всех, если бы это гарантировало достижение поставленной цели.

Лев Вершинин, политолог и историк, кандидат исторических наук:

На мой взгляд, основу, - пунктиром, - для ответа дает сам Виктор Петрович своим предельно честным и концептуально важным признанием: "не люблю Шевченко, но никому не отдам, потому что нации нужен национальный поэт". Возможно, он и не хотел этого, но путь рассуждений определен. Потому что, в самом деле, тот Шевченко, которого взгромоздили на пьедестал и чьим именем клянутся, на самом деле, вовсе не лысоватый, усатый, очень даровитый и крепко пьющий мужик, существовавший в реале и писать "для души" предпочитавший по-русски, а для кармана, - в рамках салонной моды на "все народно-этнографическое", - и ради статуса в тусовке, на забавном сельском говорке.

Речь о символе. Максимально конкретно, не про человека даже, но про тот самый "Садок вишневий коло хати, Хрущі над вишнями гудуть, Плугатарі з плугами йдуть, Співають ідучи дівчата, А матері вечерять ждуть", давший когда-то внезапно озаботившимся поисками себя гоголевским старосветским помещикам основания утверждать, что, дескать, мы, малоросы, вовсе и не русские, а совсем-совсем другое. Пусть даже на голом хуторянстве и дремучей традиции. То есть, на "Кобзаре". При всем том, что сам Тарас Григорьевич жил-поживал в Питере, вышиванку натягивая только в крепком подпитии и "на Вкраiну милу", хотя бы в Киев, отнюдь не стремясь, - разве что просил "поховати" себя там, когда уже никакой разницы нет.

И совсем иное Александр Сергеевич, который "Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык, И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий Тунгус, и друг степей калмык. И долго буду тем любезен я народу...". Понимаете? Дом Пушкина - не "садок вишневий", а вся Русь, от финских хладных скал до пламенной Тавриды и дальше, и "народ" его Руси в его понимании не исчерпывается "гордыми внуками славян" (всех, не разделяя!), но включает даже тех, кто пока что ("ныне!) диковат, и никто никого не стремится подогнать под свое лекало.

Иными словами: жить "по Шевченко" значит, - сводя к элементарному, - урвать у большой семьи шматок сала, заховаться под шконку, тыча шилом в моргала тем, кто не согласен, и грызть своим кружком, ни с кем не делясь, но от всех, - поскольку салом единым жив не будешь, - требуя всего прочего. А жить "по Пушкину", - к тому же элементарному сводя, - означает осваивать огромный мир, своим среди своих и равным среди равных, где за единым семейным столом никто не лишний, а ежели прохожий завернет, так и ему не откажут.

А коль скоро так, значит, вопрос уважаемого Виктора Петровича изначально стоит на неверном фундаменте. Потому как, исходя из элементарной логики, ему (а равно и другим, "кто не по паспорту, а по своему выбору считает себя украинцем") следует, не ограничиваясь Крымом, вписать в реестр того, от чего следовало бы отказаться во имя сохранения Шевченко, и Новороссию, и Слобожанщину, и бывшие области Войска Донского, - короче говоря, всё, к "садку вишневому", как основе национального самосознания, никакого отношения не имеющее, и зажить после того в мире и покое. Для "русского же из европейской части России", и не "только образованного", но и любого, кто, в самом деле, считает себя русским, - а таковых большинство, - признать потерянным все вышеперечисленное (и многое другое) означает, по большому счету, потерять и Пушкина.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Предложенный и даже навязываемый выбор между двумя неверными решениями не соответствует интересам адресатов. Предпочесть стоит всё, и Пушкина и Шевченко, и Сибирь и Крым, и одновременно. Это работало в эпоху Пушкина и Шевченко, это работало весь прошлый век и даже всю прошлую эру, и пусть ещё поработает. Правда за 22 года выстрогано поколение, где немало тех, кому что Сибирь, что Крым бесконечно далеки от понятной им хаты, а Пушкин и Шевченко им: "Типа белые рэперы эпохи чернил, вау?", - но подобные провалы были часто и преодолевались весьма легко, поощрением сильных и созидательных.