Надо ли Берлускони извиняться за похвалу Муссолини: мнения

Берлускони: Уничтожение евреев было навязано Италии, а в остальном Муссолини «делал хорошее». Итальянские политики обрушились с резкой критикой на бывшего премьера Сильвио Берлускони, который похвалил режим Бенито Муссолини в день памяти жертв Холокоста. Выступая в Милане, где 27 января прошли крупные мероприятия в память о евреях, погибших в годы фашизма, Берлускони заявил, что Италия не несёт такой исторической ответственности за Холокост, как Германия, передаёт Би-би-си. «Ясно, что тогдашнее правительство, опасаясь полной победы немецкой державы, предпочло стать союзником Германии, нежели противостоять ей. В рамках этого альянса нам было навязано уничтожение евреев. Факт расовых законов является самой большой виной Муссолини, который, однако, во многих других направлениях делал хорошее», — сказал Берлускони. Международный день памяти жертв Холокоста отмечается во всём мире 27 января.

ИА REX: Надо ли Берлускони извиняться за похвалу Муссолини?

Лев Вершинин, политолог:

В «еврейском вопросе» Бенито Муссолини больным на голову не был. Его идефикс опиралась на принцип Почвы, а идею «главенствующей расы» он характеризовал, как «отъявленную чепуху, глупую и идиотскую». Да и вообще, Италия, в отличие от Германии, этим вопросом не хворала. Иудаистов там жило около 50 тысяч, и они были крайне ассимилированы, а выкресты вообще считались итальянцами. Впрочем, и религиозные тоже. В общественной жизни они участвовали весьма активно, в том числе, в ветеранских организациях, а значит, - естественно, - и в фашистском движении. На всех уровнях, от низовых ячеек и вплоть до Высшего Совета, а в марше на Рим, следствие которого стал приход Дуче к власти, их участвовало, по разным данным, то ли 230 (минимум), то ли 314 (максимум). Чуть позже, вскоре после вступления в должность премьер-министра, Муссолини, пригласив к себе в резиденцию лидеров еврейской общины Рима, официально сообщил им, что «итальянское правительство не намерено следовать антисемитской политике — ни сейчас, ни в будущем», вслед за чем ВФС выпустил коммюнике с официальное позицией фаши по этой проблеме, где было указано, что «итальянское фашистское движение никогда не встанет на путь антисемитизма... Своими поступками … антиеврейские организации порочат саму фашистскую идею».

На этом тема закрылась, а жизнь пошла своим чередом. Евреи, как и большинство населения Италии, поддерживали Дуче. Кроме коммунистов, но тех и щемили именно как коммунистов, а не как еврееев. Маленькие сионистские ячейки спокойно собирали деньги на обустройство поселенцев из Восточной Европы в Палестине, сами никуда ехать не собираясь, и никто на них не обращал внимания. Еврей Гвидо Юнг рулил министерством финансов, еврей Фульвио Сувич – министерством иностранных дел, евреи-генералы и евреи-адмиралы заедино со своими коллегами-христианами шлифовали «новую армию» и «новый флот», - и так далее. Причем, присматриваясь к возвышению НСДАП в Германии и чем дальше, тем больше Гитлеру симпатизируя, Муссолини, тем не менее, крайне не одобрял «германское зло», именовал «Штюрмер» и подобные ему издания «вреднейшей поделкой», а в 1932-м подвел итог: «В Италии не существует еврейского вопроса, поскольку он не может существовать в стране с разумной системой государственного правления».

Такая идиллия длилась долго, более 15 лет. Однако политическая логика диктовала сближение Рима с Берлином. После окончания конфронтации по вопросу влияния на Австрию, а особенно в ходе совместных действий в Испании, Дуче пришел к выводу о необходимости итало-германского союза, и 6 ноября 1937 года, после встречи с Гитлером, подписал Антикоминтерновский пакт. Параллельно германское правительство начало активно приглашать влиятельных итальянских интеллектуалов на «двусторонние семинары», с которых многие приглашенные возвращались в полном восторге, активно пропагандируя «германский опыт». Им, правда, активно возражали. На книгу журналиста Паоло Орано «Евреи в Италии», где автор рассуждал о том, что евреи, конечно, такие же люди, как все, но ориентированы на Палестину, а значит, связаны с Англией и патриотами Италии быть не могут, последовал ответ Абрамо Леви, заслуженного и уважаемого фашиста, - книга «Мы, евреи», где разъяснялось, что все это галимая чушь. А еще один видный фашист, юрист Этторе Овацца, выпустил серию статей, доказывающих, что «сионизм для итальянских евреев ничто, фашизм – все».

С другой стороны, раскручивали маховик кружки «друзей Германии», состоявшие из участников семинаров в Мюнхене и их учеников. Они публиковали статьи, давали лекции, а некто Джованни Прециози даже обрушился на Паоло Орано, заявив, что тот, «переводя проблему в область политики, служит плохую службу Италии (…), следует раз и навсегда понять, что речь идет о борьбе рас». В итоге, в середине июля 1938 года появился т.н. «Расовый манифест», подписанный многими учеными-гуманитариями, выражавшими сомнение в примате Почвы и согласие с приматом Крови. То есть, с «необходимостью позаботиться о чистоте итальянской расы путем размежевания с евреями», а осенью того же года в Италии были приняты законы, скопированные с Нюрнбергских, причем в понятие «евреи» включались и полукровки, но при этом оговаривалось, что «на католиков расовый подход не распространяется».

В рамках исполнения закона, евреев (в чине выше капрала) надлежало увольнять из армии, министерств, других учреждений (кроме больниц); им было запрещено преподавать в вузах, печататься в СМИ, участвовать в научных конференциях (кроме математических, физических и медицинских) и так далее. Сверх того, всем евреям, приехавшим в страну после 1919 года, но не принявшим гражданство, было приказано «покинуть Италию в течение года». Также запрещались гражданские браки евреев с итальянцами, а их предприятия (кроме небольших мастерских и пекарен) подлежали конфискации. При этом, однако, жизни и частной собственности евреев ничего не угрожало, а десяток попыток немногочисленных активистов устроить что-то типа «Хрустальной ночи» власти жестко пресекли, по требованию Дуче отправив виновников на каторгу.

Все эти нововведения большинство населения, - в том числе и чернорубашечников, - встретило, мягко говоря, без восторга, особенно после того, как, протестуя против увольнения коллег, подали в отставку пять популярных генералов и столько же адмиралов, а национальный герой полковник Андреа Сегрё в знак протеста пустил себе пулю в лоб перед строем очень любивших его солдат. Согласно воспоминаниям Чиано, «этот вопиющий случай потряс Дуче (…) он пошел на этот совершенно политический шаг с тяжелым сердцем, ввиду необходимости поддержать фюрера, показав миру, что германская идея принадлежит не только Германии», - и очень скоро выяснилось, что суровость Нюрнбегских законов в условиях Италии умеряется их неисполнением. Грубо говоря, внедрение новаций саботировалось на всех уровнях. Представления на увольнения военных зависали в недрах штабов, преподавателей ректораты выводили за штат с сохранением жалованья, журналисты как писали статьи, таки продолжали писать, правда, в качестве фрилансеров и под псевдонимами, что было чистой формальность. И все это - при благожелательном невнимании властей. А попытки доносов кончались бойкотом доносчиков. Тем не менее, жить в таких условиях итальянским евреям было не комфортно, и к концу 1939 года почти 5000 из них (10% общины, в основном, интеллигенция) крестились, а еще столько же (в основном, предприниматели выше среднего уровня) покинули страну, успешно (власти изо всех сил закрывали глаза) распродав имущество. Остальные, - попроще, - жили, как и раньше, возможно, ничего особо и не заметив, благо женились по религиозным правилам, на которые запреты не распространялись.

Мало что изменилось и после начала войны. Напротив, в Италию валом побежали евреи из Франции, а в итальянскую Албанию – из германских зон оккупации в Греции и Югославии, а особенно из Хорватии. Беженцев, а также две сотни албанских евреев, интернировали в 43 лагерях, но ничего общего с немецкими лагерями эти поселки не имели: жизнь там, по воспоминаниям бывших обитателей, была вполне сносной, а отношение охранников сочувственным и уважительным. Более того, «чужим», - ехавшим в Палестину и застрявшим из-за войны евреям, - албанские чиновники выдавали фальшивые удостоверения личности итальянского образца. А в итальянской зоне оккупации (Афины, Эпир, Пелопонесс) не были введены даже расовые законы, а из германской зоны (Салоники) итальянцы (по распоряжению командования) ухитрились чуть ли не контрабандой увезти еврейское население. Единственный за всю войну случай, когда 51 беженец был выдан итальянцами, - в Приштине, - имел место в связи с тем, что немцы имели приказ в случае отказа «взять свое» силой, после чего командир карабинеров, капитан Паоло Сольди, был разжалован в рядовые, как «опозоривший честь итальянского оружия».

Знал ли обо всем этом Муссолини? По общему мнению исследователей, да. Конечно, не вдаваясь в детали, но в целом. Он вообще вникал во все. Тем более, после известного казуса «Nulla osta» весной 1942 года, когда немцы, после конференции в Ванзее начав депортации в рамках «окончательного решения», запросили правительство Италии вернуть в Хорватию беженцев, скрывшихся в итальянской зоне оккупации. МИД, как положено, передал запрос (без каких-либо пояснений насчет дальнейших немецких планов) Дуче, а тот, - как пишет Чиано, "не глядя", - поставил на документ резолюцию «Nulla osta» («Не возражаю»). Резолюция, однако, зависла в воздухе. Сперва высокопоставленные чиновники из ближайшего окружения Муссолини, - постоянный секретарь МИДа граф Лука Пьтромарки и командующий 2-й армией генерал Марио Роатта, куда лучше премьер-министра знавшие детали, просто волокитили процесс. А когда немцы начали давить всерьез, Джузеппе Пиеке, командующий корпусом карабинеров, добившись аудиенции, представил Дуче доклад о массовом уничтожении в Хорватии евреев и сербов, а также планах по «окончательному решению». После чего Муссолини заморозил действие «Nulla osta», а 17 октября, после беседы со специально вызванным в Рим генералом Роатта, отменил решение о выдаче, заявив, как сказано в мемуарах генерала, «Я не позволю делать меня Бригеллой». В итоге все «спорные» беженцы были интернированы в общий лагерь.

Практически все исследователи сходятся на том, что после этой некрасивой истории Дуче, ранее темой не интересовавшийся вовсе, взял ее под личный контроль, назначив даже особого референта, некоего Джанкарло Челентано, - и в конце концов, дело дошло до нешуточного кризиса. Когда в ноябре 1942 года «свободная» часть Франции («Виши») была оккупирована, итальянцы с ведома Дуче, в своей зоне прекратили депортацию евреев, начатую французскими коллаборационистами, отменив даже указ Петэна об обязательном ношении «желтой звезды». Да еще и фактически открыли границу для бегущих из немецкой в итальянскую. Попытки же немцев «повторить Приштину» завершались пшиком: о судьбе капитана Сольди знали все.

В конце концов, кончилось скандалом. 25 февраля 1943 года в Рим экстренно прилетел Риббентроп, в глаза предъявивший Муссолини в «потворствовании» итальянским военным, «ведущим себя недружелюбно», в ответ на что Дуче сообщил, что «в дела военных не вмешивается», а по версии Дино Буццати даже повторил сказанное четырьмя месяцами раньше насчет Бригеллы, - и волынка продолжалась. Лишь 17 марта, после трех недель ежедневных звонков из рейхсканцелярии, Муссолини дал «добро», параллельно, однако, поручив министру иностранных дел, Джузеппе Бастианини решить вопрос «не роняя чести Италии». Исполняя указание, Бастианини сообщил германскому послу, что «единственным приемлемым вариантом» является интернирование беженцев в итальянском лагере до тех пор, пока не выяснится, кто из них «имеет право на покровительство Италии», а кто нет. На самом деле, лагерь представлял из себя поселок с неплохо налаженной инфраструктурой и вежливой охраной, - а что «проверка» шла крайне медленно, говорить излишне.

В целом, по оценкам специалистом, итогом такой политики итальянцев, проводимой с ведома Муссолини, стало спасение около 40000 тысяч евреев, - и политика эта не менялась до 17 сентября 1943 года, когда Дуче был арестован, Италия вышла из войны, а отвороты и голенище «ботфорта» оккупировали немцы. Все поблажки кончились, евреев, объявленных властями марионеточной «Республики Сало» «врагами нации», начали мести подчистую, под личным контролем Теодора Даннекера, специально присланного из Берлина заместителя Эйхмана, напрямую отдававшего распоряжения министру внутренних дел Гвидо Буффарини-Гвиди. Именно в это время, - хотя очень многим все-таки удалось спастись у друзей-итальянцев или переправиться с их помощью в Швейцарию, - было депортировано от 8 до 12 тысяч бедолаг, из которых погибло около половины. Но к событиям этого периода Муссолини, украденный Отто Скорцени у американцев, - уже не вождь, а всего лишь живой символ «Итальянской Социальной Республики», по свидетельствам очевидцев, неделями, находившийся в глубокой депрессии и мало чем вообще интересовавшийся, - никакого отношения не имел.

В общем, синьору Берлускони каяться не в чем. Ему, правда, скорее всего, придется. По правилам игры.

Даниэль Штайсслингер, журналист и переводчик (Израиль):

Я думаю, что возражения против речений Берлускони поступили не столько от евреев, сколько от либералов. Муссолини назначен злодеем, значит, про него нельзя говорить ничего хорошего. Как раз, итальянские евреи в курсе, что даже принятые расовые законы успешно игнорировались фашистским истэблишментом Италии с ведома дуче. Это был просто дипломатический жест, вроде установки памятника, не имеющего отношения к Москве Абая Кунанбаева на одном из столичных бульваров в знак дружбы с Казахстаном, а заниматься этим всерьёз никто не собирался. Более того, преследуемые усташами сербы и евреи нередко находили убежище в фашистской Италии.