В деле Ходорковского пройден еще один этап — вынесен приговор. Политические деятели Запада уже сделали ряд заявлений по делу Михаила Ходорковского.
Министр иностранных дел ФРГ Гвидо Вестервелле заявил, что очень обеспокоен новым приговором в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева: «Обстоятельства дела крайне сомнительны, это регресс процесса модернизации страны. В интересах наших российских партнеров серьезно отнестись к нашей озабоченности и всем вместе выступить в поддержку верховенства права, демократии и прав человека».
Заместитель председателя фракции социал-демократов в Бундестаге Гернот Эрлер считает, что вердикт свидетельствует о том, что России крайне необходимо новое поколение судебных экспертов, знакомых с принципами верховенства права. По его словам, репутационный ущерб от вердикта — огромен, оказан неблагоприятный эффект на потенциальных иностранных инвесторов, которые по-прежнему так нужны стране.
А госсекретарь США Хиллари Клинтон заявила, что это дело и другие ему подобные оказывают негативное влияние на репутацию России и улучшение делового климата.
Логику западных политиков координатор международной экспертной группы ИА REX Сергей Сибиряков попытался понять с помощью экспертов из разных стран.
ИА REX: Почему министр иностранных дел ФРГ обеспокоен приговором в отношении Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, но не проявил интереса к рассмотрению дела советского партизана Василия Кононова в Европейском суде по правам человека?
Михаэль Дорфман — публицист, редактор, издатель (Нью-Йорк, США):
Там где есть война, всегда совершаются военные преступления, точно так же, как там, где есть деньги, всегда совершаются преступления финансовые. Многие преступления времен Второй мировой войны не дошли до суда. Я встречал в Израиле бывших смершевцев и партизан, занимавших даже положение в различных ветеранских организациях, и не смущавшихся рассказывать о своих преступлениях против гражданского населения, как противника, так и своего собственного.
Пенсионер-исследователь из израильского мемориала памяти жертв холокоста Яд Вашем рассказал мне, как в конце 60-х к нему на прием пришла женщина — новая репатриантка. Она рассказала, что встретила в абсорбирующей эмигрантов организации землячку-чиновницу, сотрудничавшую с оккупантами в гетто на Винничине. Он снял показания и отправился с ними к своей начальнице. Начальница на глазах у него провала протокол и объяснила, что с 1961 года у них инструкция не заниматься евреями, сотрудничавшими с оккупантами. Кстати, недавно, получил мемориальную книгу «памяти и героизма», где эта самая чиновница значится, как партизанка.
Федор Толстой — IT-предприниматель, поэт и переводчик (Бостон, Массачусетс, США):
Эти два дела не имеют между собой ничего общего, потому сравнивать их в одном вопросе нелепо.
По отдельности. Ходорковский фактически осужден не за вменяемые ему преступления, а по причине своей политической активности. Ни у кого (в том числе у граждан России) не вызывает сомнений, что если бы он не вел политической борьбы и не покушался на власть «силовиков», то не был бы судим, а наслаждался всеми благами, как равные ему по статусу олигархи. Таким образом, суд над Ходорковским — удар по политической свободе граждан России, как бы ни относиться при этом к самому Ходорковскому.
Кононов осужден в связи с событиями, факт которых он и не отрицал: убийством мирных жителей, включая женщин. Протестовать против этого вердикта — значит признать, что убийство мирных жителей допустимо «в некоторых обстоятельствах» — на что современное общество не пойдет. Просить о помиловании старого человека из гуманитарных соображений — другое дело.
Даниэль Штайсслингер — журналист и переводчик (Лод, Израиль):
Он по должности обязан отреагировать. А дело Ходорковского на Западе известно намного лучше, чем дело Кононова. Да и потом, Кононов воевал против страны, гражданами которой были предки Вестервелле. СССР уже не существует, но я не замечаю на постсоветском пространстве призывов к посмертной реабилитации повешенного генералоберста Альфреда Йодля или генерал-фельдмаршала Эвальда фон Кляйста, умершего во Владимирском централе. Ибо они воевали против страны, правопреемниками которой являются Россия, Украина и т.п.
Юрий Юрьев — политконструктор (Одесса, Украина):
Это типичное для Европы двуличие, одни юберменши, другие унтерменши. Ныне — по параметру денег, а не кровей. Германия была полностью разорена и оккупирована США, и пребывает до сих пор под военным контролем США, а множество предприятий и финансовых учреждений с 50-х годов прошлого века принадлежат США, а если ещё точнее, то финансовым группам, которые не против скупить и Россию, перед этим хорошенько обесценив.
Как помнится, Ходорковский обращал средства на то, чтобы пролоббировать продажу недр частным «инвесторам», пытаясь «заинтересовать» законодателей России, но когда ему задали встречный вопрос: «А откуда средства на такое и вообще, откуда средства?» — у Ходорковского не хватило способностей за них отчитаться. Вероятно, министр иностранных дел ФРГ это просто «пейджер-джан» из постсоветского анекдота, которому поручено помусолить тему Ходорковского, а не подумать, как отнесутся в мире к Германии...
Лучше бы министр подумал о курсе евро, ведь курс евро впрямую зависит от поставок из России, и чем громче сотрясать воздух, тем ниже просядет евро к доллару. Если это цель министра, тогда понятны его нелогичные возгласы, ему они выгодны лично.
ИА REX: Важна ли действительно сегодня для России репутация в глазах иностранных инвесторов и почему она должна пострадать из-за осуждения одного Ходорковского?
Алексей Байков — кандидат исторических наук, главный редактор сайта «Актуальная история» (Москва, Россия):
Почему, собственно говоря, эти вещи связываются напрямую и в качестве иллюстрации к исходному утверждению приводятся речи европейских политиков? Все то время, пока Ходорковский и Лебедев отбывали срок своего заключения это совершенно не волновало инвесторов, решивших самостоятельно выяснить, есть ли в России что-нибудь кроме Путина, «кей-джи-би» и белых медведей. Инвестиции в Россию идут, не сказать, чтобы широким потоком, но они есть. Да, какие-то резкие повороты в судьбе «узника № 1» способны вызвать колебания курсов российских акций на бирже, но затем все возвращается к норме. Нет оснований полагать освобождение Ходорковского и Лебедева способно породить устойчивую положительную тенденцию на рынке.
Куда большее влияние на инвестиционный климат в стране оказывает коррупция и беспредел со стороны «правоохранительных» органов в сочетании с намеренно сохраненными «дырами» в законодательстве, причем вся эта система устроена так, что невольно вспоминается крыловская лиса, взявшая подряд на строительство курятника. Она там построила чуть ли не форт Нокс, но «лишь только для себя оставила лазейку». Это я к тому, что твердого и непрошибаемого антирейдерского законодательства как не было, так до сих пор нет, к примеру.
Игорь Богатырёв — журналист, редактор службы новостей сетевого журнала «Полярная звезда» (Тверь, Россия):
Все эти «трения» — по моему мнению, банальная фикция, призванная продемонстрировать окружающим, что такие трения якобы имеются, что власть РФ якобы самостоятельна. На самом же деле взаимоотношения РФ и её западных хозяев совершенно не зависят от реприз Кремля, направленных внутрь — местному потребителю. А вот того — да, можно и нужно попугать, в том числе и делом ЮКОСа.
Михаэль Дорфман:
Интерес ФРГ к делу Ходорковского хорошо понятен. В России инвестированы огромные германские средства, германские компании работают в России и заинтересованы в главенстве закона. В деле Ходорковского, очевидно, нарушен основополагающий принцип, что юстиция одинакова для всех, и все равны перед законом. Ходорковского судят за то, что делали в его время многие, и за что другие не привлекаются к ответственности. Осуждение Ходорковского — это сигнал для деловых кругов во всем мире, что они никак не защищены от произвола, если собрались вести дела в России или с Россией
Вместе с хорошо известным разгулом коррупции это сильно бьет по репутации России, по ее кредитоспособности. Никакие энергетические ресурсы в долгой перспективе не подменят репутации. Да и учитывая, где Россия находится, кто ее соседи и какие у них амбиции, то жизненный интерес России — крепко держаться Запада.
Федор Толстой:
Иностранные инвестиции приносят не только капитал (что так же немаловажно), но и ноу-хау в плане менеджмента, технологий, маркетинга. Если Россия имеет надежду отойти от сырьевой ориентации экономики и отверточной сборки, то единственная надежда на совместные предприятия, позволяющие освоить мировой рынок. Да и для освоения новых месторождений сырья требуются и займы, и прямые инвестиции.
Насчет «осуждения одного» существует хорошая загадка: «На ветке сидело 10 воробьев, кошка схватила и съела одного воробья, сколько воробьев осталось на ветке?» Осуждение Ходорковского и разграбление его имущества «Байкалинвестом» и другими теневыми структурами (как полагают, связанными с Путиным) показывает, что собственность в России является пустой бумажкой, в любой момент ее может отобрать тот, кто имеет доступ к власти. Да и действия, вменяемые Ходорковскому и Лебедеву, сводились к обычной бизнес-практике и процесс показал, что «соблюдение закона» в России — химера, как бизнес не веди, но можешь оказаться виноват, если это кому-то понадобится.
Естественно, после этого оценка риска бизнеса в России для любого внешнего инвестора увеличилась. Кое-кто из-за этого инвестировать не станет, а кто станет — будет требовать больший возврат.
Даниэль Штайсслингер:
Смотря, каких инвесторов. Стратегических, вкладывающих в конкретные проекты производственного характера — несомненно, важна, это способствует развитию, на таких инвесторах поднялся Китай. Без портфельных спекулянтов вполне можно обойтись. Как на первых повлияет дело Ходорковского? Однозначный ответ невозможен, всё дело в личном подходе каждого из них. В конечном итоге, это может быть сигналом, что в промышленность вкладывать можно, а в политику нельзя, посадят.
Кирилл Мямлин — эксперт портала Геополитика (Москва, Россия):
Для начала нужно разобраться, что такое «иностранный инвестор». В представлении большинства это некий человек, который приезжает на бронированном автомобиле, полном наличности. На самом деле, как правило, это системный спекулянт, оперирующий виртуальными записями в компьютере. Все «деньги» сегодня это не золотые пиастры и даже не нули на бумаге. Это нули в электронном виде. Полным бредом является привлечение таких виртуальных средств. Более того, от этих «инвестиций» нужно защищаться. Потому, как нужно уметь создавать их самим. Привлекать нужно людей и компании, владеющие технологиями, покупать их за созданные самими виртуальные записи (а если отказываются — заниматься промышленным шпионажем). Разумно в качестве оплаты предлагать им вывозить готовую продукцию, созданную на основе этих технологий.
Юрий Юрьев:
Иностранные инвесторы бывают разными, кто-то вкладывает в долговременные проекты, а кто-то в колебания валютного курса. Кто-то заинтересован, чтобы Россия была стабильна и успешна, а кто-то заинтересован, чтобы она обесценилась. Кто-то вкладывает средства и технологии, а кто-то слова и провокации. А есть ещё критерий «европейских» и «азиатских» инвесторов. Так вот, ныне Россия обладает достаточным количеством «азиатских» инвесторов, заинтересованных в успехе и стабильности России. И евроинвесторов технологий и производств. А «европейские» инвесторы слов, заинтересованные в неоколониализме и скупке ресурсов по цене пуль и батогов для туземцев-ныне могут не утруждаться, без них даже лучше.
Лариса Бельцер-Лисюткина — историк, социолог, культуролог, кандидат философских наук, преподаватель Свободного университета (Берлин, ФРГ):
Ни одна страна не может развиваться в изоляции. Иностранным инвесторам важна не столько моральная репутация страны, сколько уверенность в том, что можно положиться на её правовую систему. Что их вложенные средства не будут конфискованы карманной юстицией в ходе показательных процессов. Михаил Ходорковский и Платон Лебедев не единственные узники в РФ, пострадавшие из-за отъёма собственности. Недавний скандал, связанный с гибелью Александра Магницкого, был серьёзным предупреждением в адрес мирового бизнес-сообщества: Осторожно! В России нет независимого правосудия. Здесь вас могут запросто обобрать и запытать средневековыми методами в средневековой же тюрьме.
ИА REX: Возможен ли пересмотр итогов приватизации 90-х годов, а также привлечение остальных олигархов и государственных деятелей того периода к уголовной ответственности?
Алексей Байков:
Скажем так, нам необходим «суд над 1990-ми», как некий этап, начиная с которого будут введены новые правила игры для власти и бизнеса. Необходимо поименно назвать всех, распутать все цепочки, перечислить все преступления. Материалы этого процесса должны быть широко опубликованы и на бумаге (в виде многотомника), и в Интернете. Каждый из тех, кто воровал или помогал другим воровать — должен быть назван по имени, фамилии и отчеству, дабы этот человек до конца жизни носил виртуальное клеймо «ВОРЪ» на лбу.
Давайте разберемся — что есть «пересмотр итогов приватизации». Тут возможны два варианта. Либо — конфискация приватизированной собственности и возвращение этих активов в общественный карман, либо перепродажа другим, более эффективным собственникам. В условиях капиталистической экономики государство не может быть эффективным собственником, потому оно должно стать эффективным грабителем, изымая у капиталиста максимум прибавочной стоимости на благо общества. Возьмем для примера Норвегию, где нефть добывается частными компаниями, но при этом государство обладает исключительной монополией на ее экспорт. Это — вариант вполне «рабочий» в условиях рынка.
Передача активов другим собственникам наталкивается маленькую такую проблемку — а кто сказал, что они будут лучше предыдущих? Важен не конкретный собственник (тем более что крупная собственность как правило «расползается» по рукам акционеров), важны правила игры, которым он обязан следовать. Фактически 90е никуда не ушли, они лишь видоизменились, так что в данном случае либералы правы — «правильные законы» эффективнее посадок. Другое дело, что определенная часть элит будет сопротивляться принятию этих законов. Это сопротивление надо будет ломать беспощадно.
Игорь Богатырёв:
При нынешней власти однозначно нет. Она занимается «пересмотром», но только отчасти, и именно в свою пользу. — Вопрос же о деприватизации не стоит вообще. Посадки же прежних хозяев, ограбленных новыми, в принципе возможны, но явно «неэффективны», — автокатастрофа или смерть от сердечной недостаточности на крайний случай куда эффективнее и дешевле.
Михаэль Дорфман:
Пересмотр итогов приватизации происходит повсеместно. Нынешний политический класс последовательно и уверенно входит в партнерство с олигархами 1990-х.
Чиновники Кремля, их супруги, сынки и дочки, домочадцы и приближенные занимают сегодня места в правлениях и администрации ведущих российских концернов и банков. Хороший пример — то, что произошло с принадлежавшим Ходорковскому ЮКОСом. Это все равно, как если бы президент Обама передал имущество проворовавшегося ЭНРОНа своему руководителю канцелярии Раму Эммануэлю или вице-президенту Байдену.
Федор Толстой:
Нет. Это фантазии уровня «Гарри Поттера». Собственность много раз переходила из рук в руки, делилась, умножалась. Возможна национализация и даже возвращение к военному коммунизму, но это уже не будет именно «пересмотром приватизации», а просто марксистской экспроприацией.
Даниэль Штайсслингер:
Не думаю. Элиты в этом не заинтересованы. А рядовым гражданам всё равно: возврата к социализму не будет по-любому, а от того, владеет богатствами Пупкин или Тютькин, их благополучие никак не зависит.
Кирилл Мямлин:
Пересмотром итогов приватизации, скорее всего не стоит — чтобы не раздувать социальную напряженность. Для сохранения социального мира, при одновременном сохранении позитивной энергии «предпринимательства», нужно по другому подходить к праву собственности на средства производства и объекты крупной недвижимости.
Необходимо разделить право собственности на так называемые пучки правомочий, базируясь на работах нобелевских лауреатов А.Оноре, Д.Норта, О.Вильямсона. Что это значит? Современная наука о праве считает возможным разделять права собственности на т.н. «пучок правомочий». Полный «пучок прав» включает в себя одиннадцать правомочий: право владения — исключительного физического контроля над благами; право пользования — применение полезных свойств для себя; право управления — решать, кто и как будет обеспечивать использование благ; право на доход — обладать результатами от использования благ; право суверена — отчуждение, потребление, изменение или уничтожение блага; право на безопасность — защита от экспроприации благ и от вреда со стороны внешней среды; право на передачу благ в наследство; право на бессрочность обладания благом; запрет на использование способом, наносящим вред внешней среде; право на ответственность в виде взыскания, то есть возможность взыскания блага в уплату долга; право на остаточный характер, то есть право на существование процедур и институтов, обеспечивающих восстановление нарушенных правомочий.
Такая система достаточно гибка для того, чтобы регулировать ограничения прав собственности без их коренного пересмотра или перераспределения, позволяющего сохранить в обществе баланс интересов. Мы будем говорить о выделении «права на передачу благ в наследство» — т.е. не стремится к национализации крупных средств производства (избегая создания социальной напряженности), но передать права на их наследование государству/обществу (муниципалитету, общине). Это один из основных принципов новой политической теории «высокого коммунитаризма».
Впрочем, если «восставшая элита» продолжит уничтожать социальные завоевания — то тогда придется вернуться к вопросу национализации предприятий «в ускоренном порядке».
Юрий Юрьев:
Думаю, что все эти «залоговые аукционы» и прочие манипуляции есть резон пропустить через народный суд присяжных. Если народ оправдает — так тому и быть, значит, эти манипуляции были оправданы. Если выяснится, что развал отраслей и кризисы были итогом специальных операций — значит, организаторы и исполнители спецопераций должны понести ответственность за таковые. Возможно, даже получить награды от государства, если они привели к успеху в сравнении с возможностью потерять предприятия, отрасли и даже саму страну.
Лариса Бельцер-Лисюткина:
Для этого нет никакой правовой основы. И это не в интересах населения и государства. Это ничего не даст, ибо субъектом отчуждённой собственности было государство СССР, которое сейчас не существует и не может быть истцом и инициатором пересмотра итогов приватизации. Такого рода процедура поставит страну на грань гражданской войны. РФ срочно необходима модернизация производства и государственной системы управления.
Необходимо создание политического партийного спектра для представительства общественных интересов. Нужны независимые СМИ и органы правопорядка. Нужна борьба с коррупцией и с организованной преступностью. Необходимы институты гражданского общества — сеть неправительственных организаций, имеющая право контроля над деятельностью административных и всех остальных властных структур. В России задача № 1 — это отход от утвердившегося уже паттерна передачи верховной власти «наследнику», назначенному властителем, покидающем этот пост.
Комментарии читателей (0):