Одна из главных проблем человечества – глобальный рост транснациональной наркоторговли. 92% мирового оборота героина и опиума производит Афганистан. Нынешние объемы афганских опиатов в два раза превышают те, что производил весь мир 10 лет назад. Стремительный рост производства афганских опиатов совпадает по времени с вводом в Афганистан в 2001 году военных контингентов США и НАТО.
По мнению депутата Госдумы России Сергея Маркова, США ведут политику открытого потворствования афганским наркобаронам: «К примеру, все знают, столько погибло солдат в Афганистане, но никто не знает, сколько людей погибло от афганского героина. Сегодня в Афганистане производится 94% мирового объема героина, его производится настолько много, что дилеры даже не в состоянии все это сбыть. В результате накоплен пятилетний запас героина в мировом масштабе. В России ежегодно 30 тысяч молодых людей умирает от наркотиков. Это примерно столько же, сколько погибло советских солдат за 10 лет войны с Афганистаном. За время нахождения в Афганистане натовских войск производство наркотиков увеличилось в 40 раз. США являются на сегодня главным препятствием на пути борьбы с производством наркотиков. Чем Америка это мотивирует? Они заявляют, что нельзя ликвидировать посевы опиумного мака, так как это приведет к разрушению экономики афганских крестьян, и они начнут убивать американских солдат. Когда речь идет об опии, то Америка молчит, а когда кто-то начинает разговор о кокаиновой угрозе, то США активно включаются в разговор. Это двойные стандарты. Страны Евросоюза должны более решительно поставить вопрос о героиновой угрозе. Россия должна подвигнуть ЕС к более решительным действиям, потому что афганский наркотрафик угрожает и нашей стране».
О международном сотрудничестве в борьбе с наркотиками в интервью обозревателю ИА REX Сергею Сибирякову рассказали эксперты из разных стран.
ИА REX: Наркотики являются одной из самых серьезных проблем в мире. Что, по Вашему мнению, более всего мешает международному сообществу эффективно бороться с наркобизнесом?
Алексей Байков – главный редактор сайта «Актуальная история», кандидат исторических наук (Москва, Россия):
Мешает многое, но главных причин всего две. Первая - глобализация мировой экономики. Пока деньги могут беспрепятственно передвигаться по миру - будет существовать и транснациональная наркоторговля. Если можно хранить деньги в виде банковских вкладов и недвижимости за границей, если можно их свободно менять на валюту иностранных государств - наркотрафик будет существовать, как бы с ним не боролись. Он будет выгоден и торговцам и перевозчикам и покрывающим эту торговлю смертью коррумпированным чиновникам.
Вторая причина вытекает из самого запрета наркотиков и сущности капитализма. Согласно основоположникам марксизма нет такого преступления, на которое капитал не пошел бы ради 300% прибыли. А криминализация наркотиков позволяет извлекать такую прибыль, которая и не снилась ни одному легальному бизнесу. Причем ужесточение антинаркотической борьбы приводит к обратному результату - дилеры вздувают цены, наркомафия получает больше денег, а значит и возможность приобрести лучшее техническое оснащение, способное обойти защиты, построенные антинаркотическими службами и, наконец, возможность просто купить чиновников этих служб. Я читал доклад, предваряемый списком из более чем 14 сотрудников полиции США и ФБР, включая высококлассных агентов, работавших под прикрытием и получавших за это баснословно высокие зарплаты в 100 000 долларов, и в итоге оказавшихся вовлеченными в наркоторговлю (пару кусков можно перевести и приложить в окне). Капитализм - это строй, при котором все продается, в том числе и пресловутая "честь мундира"
Юрий Бликов – сценарист, кинорежиссер, психолог (Одесса, Украина):
Материальная заинтересованность – это главный двигатель наркоторговли и главный тормоз борьбы с ней. Учитывая транснациональный, глобальный характер современной наркоторговли, очевидно, что материальная заинтересованность существует на самом верху, в правительствах многих государств.
Владимир Коробов – директор Центра исследований южно-украинского пограничья, кандидат социологических наук, профессор (Херсон, Украина):
Как и любая серьезная проблема, наркоугроза требует от экспертов и тех, кто занимается этой проблемой практически, глубоких специальных знаний. По разным причинам наше общество оказалось не готово к росту наркоугрозы. Главное – нам не хватает знаний, понимания, как эту проблему решать. Речь идет не просто о дефиците знаний у кого-то лично, мы как страна испытываем в этом вопросе «интеллектуальную недостаточность». Очень часто опыт, механически заимствованный у других стран, у нас «не работает». Нужен наш собственный креатив на данном направлении.
Я бы также отметил, что и мир в целом проявляет беспомощность перед этой угрозой. Коррупционные многомиллиардные рынки мирового масштаба имеют страшную силу и теневой мировой рынок наркотиков – один из показательных в этом смысле. В этот рынок втянуты миллионы людей, производящих, перерабатывающих, транспортирующих, продающих и потребляющих. Мешает заинтересованность не только сотен тысяч афганских крестьян, но заинтересованность больших групп европейцев, американцев, россиян и т.д. Эти рынки и эти групповые интересы оказываются сильнее целых стран и отдельных спецслужб.
Давид Эйдельман – политолог и политтехнолог (Иерусалим, Израиль):
Двойные стандарты, концепция «наша сволочь лучше, чем их сволочь, поскольку это наша сволочь».
Владимир Беляминов – политолог, эксперт по финансовому и экономическому маркетингу (Харьков, Украина):
Это факт, что наркотики являются той самой «нильсовой дудочкой», под которую пляшут подсаженные на них страны. Внедряясь в общество, которое в прямом смысле, заражается наркоманией, наркотики становятся мощным оружием воздействия на нацию и этнос изнутри. Хочет ли то самое «мировое сообщество» бороться с тем, что приносит контролирующим эти потоки огромные барыши и рычаги управления? Вряд ли.
Юрий Юрьев – политконструктор (Одесса, Украина):
Поступим, как янки, опираясь на прецеденты. Это ведь давняя проблема. Когда-то первый вал мирового производства наркотиков был в «золотом треугольнике» в Азии, у антикоммунистов под крышей США. Второй вал наркотиков был в Латинской Америке, где США интенсивно боролись с сандинистами и прочими социалистами, и снова вал производства наркотиков и создания «наркокартелей» был у антикоммунистов. Теперь Афган. И там снова США...
Вопрос «кто мешает бороться с наркотиками» превращается в вопрос: «Чьи войска стоят там, где производятся наркотики?».
Кирилл Мямлин – эксперт портала Геополитика (Москва, Россия):
Группа глобальной политэлиты, нацеленная на использование наркотиков в качестве инструмента:
– по запланированному сокращению численности населения;
– обеспечению облегченного проникновения на территорию РФ для контроля за ресурсами – как это проделала Англия с Китаем во время «опиумных войн» – поражение Китая еще в первой опиумной войне полностью развязало руки наркобаронов из «Джардин Матесон» сотоварищи (ныне финансовая группа HSBC, принадлежащая Ротшильдам-Кезвикам (вторые – прямые потомки Джардина и Матесона)), которые с удесятеренной энергией принялись шпиговать наркотиками население Китая.
Если в 1842 году население Китая составляло 416 118 200 человек, из них 2 млн – наркоманов, в 1881 – 369 183 000 человек, из них 120 млн – наркоманов. Деградация нации была чудовищной. При этом политика наркоторговли активно поддерживается государственными структурами Великобритании, вплоть до свержения династии Цинь в 1911 году.
Отдельный вопрос – оставили ли потомки Джардина-Матесона, HSBC и P&O свой изначальный сверхприбыльный бизнес? Насколько в их политике остается замаскированной прежняя общеазиатская структура опиумной торговли, которой покровительствовали британские монархи?
Группа «Джардин Матесон», занимающая лидирующее положение в экономике на рынке Юго-Восточной Азии, недавно успешно справила 178-летие. А ее опыт служит «образцом для подражания» для «американских товарищей».
Михаэль Дорфман – публицист, редактор, издатель (Нью-Йорк, США):
Наркотики – проблема комплексная. Борьба с производством наркотиков требует одного подхода, борьба с распространением – другого, а борьба с наркоманией – совершенно отдельная проблема. Проблемой являются не сами наркотики, а наркомафия. И, в не меньшей степени, помехой являются наркотикоборцы – огромный комплекс политических, бюрократических, деловых, военных интересов, заинтересованных не так в решении проблем, как зарабатывающий на «борьбе с наркотиками». Шутка ли, если речь идет о сотнях миллиардов, которые крутятся в этой борьбе. Смешение всех проблем в кучу, криминализация и демонизация всего, что связано с наркотиками является главным препятствием в борьбе с наркотиками.
Лариса Бельцер-Лисюткина – культуролог, преподаватель Свободного университета (Берлин, ФРГ):
Наркотики, наркотрафик, опиум, кокаин, героин – для человека, никак не связанного с наркосценой, всё это – непонятные слова, или, ещё того хуже, слова с некой мифологической аурой – отчасти сформированной кинодетективами, отчасти пристрастными новостными лентами. Потребление наркотиков имеет компенсаторный характер. Это результат социальной неудовлетворённости, ощущения себя на стороне проигравших. Люди успешные и уравновешенные следуют мировой моде на здоровый образ жизни, люди, не справившиеся с жизнью, нуждаются в компенсантах. Религия и наркотики – «Опиум для народа». Поэтому главным препятствием в борьбе с наркотиками являются, на мой взгляд, не какие-то неэффективные стратегии или саботаж отдельных правительств (США?), а нищета и социальная деградация целых обществ, социальных слоёв, стран и регионов.
Алексей Дубинский – преподаватель, изобретатель, консультант (Днепропетровск, Украина):
Наркотики – это вовсе не главная проблема для международного сообщества в целом. Потому и выделяется так мало сил, ресурсов и внимания для борьбы с ними. Не забываем, что наркотики – эффективный инструмент, например, для ослабления государств-конкурентов (через медленное уничтожение или ухудшение качества живой силы противника).
Алексей Семенихин – журналист (Киев, Украина):
Не что, а кто. Мешает Буш старший и Дик Чейни. Наркотический бизнес этой сладкой парочки – притча во языцех. Даже в известном фильме «ТАСС уполномочен заявить» идет речь о наркокартеле, где красной нитью выведены руководители, в которых мы без труда узнаем директора ЦРУ Буша и замминистра обороны Чейни.
ИА REX: Согласны ли Вы с мнением Сергея Маркова, что США являются на сегодня главным препятствием на пути борьбы с производством наркотиков?
Алексей Байков:
Марков очень любит катить на США пропагандистскую бочку. Соглашусь с ним - пусть США напрямую заинтересованы в наркотизации российского населения (опустим то, что через Россию афганский героин попадает и на территорию европейских союзников США). Допустим такое предположение. Но, следуя той же логике, с наркотизацией своего населения они должны всячески бороться.
Между тем, проблема наркотрафика в США из стран Латинской Америки является одной из ключевых для всей внешней политики этой страны, начиная с 60-х годов. Все американское кино насквозь пропитано этой темой... Между тем "воз и ныне там". Латиносы везут через мексиканскую границу траву и "колумбийский снежок", негры и китайцы сбывают все это конечным потребителям и даже самые совершенные технические средства, которыми располагают американские пограничники, оказываются не в состоянии их остановить.
Афганистан для США - "чужая земля". Все что они там контролируют - это территория их собственных баз и квадраты, над которыми летят их вертолеты. Как в таких условиях можно остановить наркотрафик? Залить весь Афган "агент-оранжем"? Опустим техническую сторону вопроса, предположим, что им удастся такая операция. Тогда там начнется голод и американцам, следуя взятой на себя международной роли "миротворцев, борцов за демократию и мир во всем мире", придется еще и кормить местное население. Ну, и понятно, что ряды пресловутой "аль-каиды", с которой США воюют в Афганистане, после этой операции многократно увеличатся за счет дехкан, которым резко станет нечего терять.
Юрий Бликов:
Безусловно, согласен. Только Сергей Марков забыл добавить, что если США «главный директор» производства, то постсоветские страны, включая Россию, – это «главный экспедитор».
Владимир Коробов:
Я бы так не говорил, хотя, мнение Маркова я уважаю и считаюсь с ним. Россия выступила союзником США в борьбе с талибами и несет свою долю ответственности за нынешний афганский режим (в широком смысле), поставляющий наркотики. С таким же успехом ЕС может обвинять Россию и Украину (транзитные страны) в потворстве транспортировки героина в Европу. Рост производства наркотиков в Афганистане можно было бы прогнозировать. У США есть своя логика поведения в Афганистане, но у России, Украины и шире – у ЕС должна быть своя логика борьбы с наркоугрозой. Я к тому же слышал о недавних улучшениях сотрудничества России и США в деле уничтожения лабораторий по производству героина на территории Афганистана. Правительство Афганистана даже заявляло протест протии разгрома двух таких лабораторий в результате совместных действий США и России. Ставить вопросы, требовать от партнеров реакции на угрозу – это обязанность и российского, и украинского государств. Разумно надеяться, прежде всего, на ЕС, а не на США, ведь Европа «получает» афганский героин.
Если в квартале продаются наркотики, то разумно показать пальцем на полицейского. Америка взяла на себя роль мирового жандарма, посему к ней в первую очередь должны быть обращены вопросы.
Владимир Беляминов:
Если бы не было интереса США, если бы такие люди как Дж. Сорос, который выступает сегодня за легализацию наркотиков, так активно не включались в эту проблему, можно было бы поверить. Однако, видя факт двойных стандартов США по отношению к вопросу борьбы с наркотиками, как заметил г-н Марков, становится очевидным, что на самом деле дела обстоят с точностью до наоборот. Так чему же содействует «американская борьба»?
Юрий Юрьев:
С мнением согласен, поскольку США не торопятся привлекать международные силы к расследованию феноменов роста международной наркоторговли в местах дислокации своих войск. Причём трижды...
Кирилл Мямлин:
Да. Когда нам объявляют, что в этом году задержано 4 или 10 тонн наркотиков, перевозившихся через нашу страну, то стоит сравнить эти цифрами с годовым производством в Афганистане – не менее 6900 тонн опия-сырца (рост в 44 раза после входа в страну войск альянса), а на складах в качестве «стратегического запаса» хранится свыше тысячи тонн чистого героина. Перехватывают мелочь, сбивающую цены монополистам и пускают дымовую завесу для общественности. Отсюда вывод о вовлеченности глобальных политэлит в наркотранзит. Стоит еще раз оценить сообщение о том, что НАТО решительно отклонило призыв России уничтожать поля опийного мака в Афганистане. «Мы не можем допустить того, чтобы люди одной из беднейших стран мира остались без средств к существованию и не получили ничего взамен», – заявил Джеймс Аппатурай, пресс-атташе альянса. ...
Михаэль Дорфман:
Мнение Маркова – чистой воды демагогия, характерная для профессиональных наркотикоборцев. Нагнетание антиамериканских настроений ничего не добавит к решению проблемы. Особенно в России. Учитывая, где Россия находится, кто ее соседи и какие у них амбиции, то России лучше всеми силами держаться Запада. Вместе с тем, от подхода США ко всему связанному с наркотиками, вреда куда больше, чем пользы. Сколько можно тратить деньги на бесполезные силовые решения, которые за 30 лет объявленной еще Рейганом «войны с наркотиками» не привели к решению ни одной из проблем. Более того, США всеми силами давит на ее соседей в декриминализации пользования наркотиками, что позволило бы не гоняться за наркоманами и мелкими пушерами по улицам, а освободить силы для борьбы с настоящей проблемой наркомафии.
Лариса Бельцер-Лисюткина:
По типу формулировки – США во всём виновны – считаю такого рода мантру неубедительной. Но это только с точки зрения общего недоверия к избитым клише и стереотипам, и в первую очередь пещерному антиамериканизму, который цветёт пышным цветом на постсоветском пространстве.
Алексей Дубинский:
Не могу полностью согласиться. Эта точка зрения понятна, но задан неверный акцент, призывающий к неправильным выводам и действиям.
Алексей Семенихин:
США – главный поставщик наркотиков по всему миру, и это общеизвестно. Причем они особо не стесняются и не скрываются: «НАТО решительно отклонило призыв России уничтожать поля опийного мака в Афганистане»: «Мы не можем допустить того, чтобы люди одной из беднейших стран мира остались без средства к существованию и не получили ничего взамен», - заявил представитель НАТО Джеймс Аппатурай.
ИА REX: Какие меры в борьбе с наркотрафиком Вы считаете наиболее эффективными?
Алексей Байков:
В нынешнем обществе - никакие. Пережать этот шланг не удастся никому. "Но если все же"...
1. Придется распрощаться с глобализацией. На пути свободного движения денег по миру должны стоять государственные барьеры. Никакого свободного обмена валют, никакой возможности бесконтрольного вывода капиталов за пределы государственных границ быть не должно. В СССР, к примеру, проблем с наркотрафиком не было именно по этой причине. Сам трафик был, но он носил до крайности "местечковый" характер и доходы от него были ничтожны в сравнении с доходами подпольных цехов делавших нелицензионные копии американских джинсов.
2. Также придется попрощаться и с "борьбой с наркотиками" в нынешнем ее понимании. Торговлю наркотиками придется полностью легализовать и поставить под контроль государства. Цена на наркотические средства должна быть установлена строго минимальная - в расчете на покрытие расходов цепочки выращивания-обработки-продажи. Потребители зелья будут регистрироваться и, в зависимости от частоты употребления, получать статус зарегистрированного наркомана и сопряженное с ним лишение имущественных и части гражданских прав. Любые попытки нарушения государственной монополии должны караться пожизненными сроками заключения.
Наркотрафик удастся задушить только одним способом - выводом оборота наркотиков из сферы криминала и установлением государственного контроля в этой области. Все остальные способы являются попилом средств налогоплательщиков с минимальным конечным результатом.
Возьмем текущее состояние дел в России. Ежегодно через границы РФ с бывшими среднеазиатскими республиками СССР ввозится до 40 тонн героина. Эти гигантские партии путешествуют не на беспилотниках и не в желудках таджикских гастарбайтеров - они комфортно едут под полами вагонов поездов дальнего следования, в трейлерах, в общем - почти открыто. Любая собака-"наркоманка" способна учуять даже килограмм героина, запрятанный в вагоне поезда, несмотря на все технологические запахи. Ее нос способен "выследить" 10 млн молекул в кубическом метре воздуха. Напомню что 1 грамм кокаина это 10 в 21-й степени молекул, скорость испарения вещества составляет примерно 10 в 15-й степени молекул. Таким образом, собачий нос способен распознать 1 грамм кокаина в помещении объемом в 10 000 м3. Объем стандартного вагона поезда - 120 кубометров, что означает, что даже если во всем поезде будет находиться 1 грамм кокаина - собака все равно его найдет. Некоторый шанс дает вакуумная упаковка, но без дорогостоящих фабричных технологий мельчайшие частицы вещества все равно осядут снаружи на упаковочном материале - и собаке этого вполне хватит. А ведь собака - это самый простой и дешевый "детектор" наркотиков. То есть просто сплошное обследование поездов и перевозимых грузовиками международных контейнеров при помощи обычных Каштанок и Тузиков способно сократить поток идущих в Россию наркотиков как минимум вдвое...
Ан, нет, не ходят с собачками вдоль поездов, не проверяют грузы международных рейсов. По крайней мере, настолько тотально, чтобы перекрыть весь поток. Почему? А потому что свою долю с "торговли смертью" имеет и командир таможни и пограничники. И если им платить зарплату побольше - контрагенты с "той" стороны просто увеличат суммы взяток за то чтобы "уважаемый закрыл глаза вон на тот фургон".
Юрий Бликов:
Ликвидацию производства и перекрытие транзитных путей. Я тут отнюдь не претендую на оригинальность, другое дело, что, пока в руководстве стран, контролирующих производство и транзит, будут заинтересованные люди – эти две тривиальные задачи будут из области фантастики.
Владимир Коробов:
Понимаю глубинные причины наркоугрозы. Бедность одних, алчность других и культурная тупость третьих. Ликвидация массовой бедности в Афганистане и просвещение широких наркопотребляющих масс в России и на Украине – это что-то из ненаучной фантастики. Пока, до 2014 года – только жесткие карательные меры, совершенствование работы спецслужб, ужесточение наказаний, экстраординарные меры (смертная казнь, возможно – публичная – для наркоторговцев). 2014 год – вывод войск НАТО из Афганистана, Талибан вернется и сделает свое дело за нас – уничтожит производство героина в Афганистане. Но вместо героина талибы начнут экспортировать воинствующий ислам, терроризм, войну в Среднюю Азию и в Россию. Что лучше?
Давид Эйдельман:
Развитые страны должны, прежде всего, сосредоточить усилия на выявлении финансовых потоков от наркоторговли.
Владимир Беляминов:
Социальные кампании, пропаганда здорового образа жизни и предотвращение втягивания в наркоманию новичков. Смогли же переубедить мир, что «курить не модно». Посмотрите, как резко сократилось в последнее время курящей молодежи. Редко можно встретить подростков с сигаретой, которые уже являются людьми новой, выращенной на информационной пропаганде здорового образа жизни, формацией. Их уже не соблазнить сигаретой. Так же надо поступать и с наркотиками, однако, должно пройти время. Увы, малого кого можно спасти из тех, кто оступился. Когда не будет спроса, отпадет и предложение. Закон рынка.
Юрий Юрьев:
Законы военного времени в отношении «тяжёлых наркотиков». Поскольку наркотики являются вредом необратимым, то они должны быть приравнены к химическому и бактериологическому оружию и ядам. Наркоделец – это отравитель, оптовый наркоделец – организатор отравления. Наркоман – это дезертир – «самострельщик».
Кирилл Мямлин:
Для начала нужно стать сильным государством, но на борьбу с «восставшей глобальной элитой» наша политэлита не готова.
Михаэль Дорфман:
Декриминализация наркомании может помочь. Наркоманов надо лечить, а не судить. Наркоманы – больные люди, и должны получать лечение. В безнадежных случаях – наркотики по рецепту. Это позволит вырвать их из рук мафии, вернуть многих к нормальной, продуктивной жизни. И такой опыт уже есть в Европе. Большинство смертей «от передозировки» на самом деле не от наркотиков, а от грязи, отсутствия элементарных санитарно-гигиенических условий, от некачественных препаратов. Борьбой с наркотиками заняться, прежде всего, у себя дома, потому, что пока будет спрос на нелегальный опиум и кокаин, то будет и потребление.
Лариса Бельцер-Лисюткина:
Создание для населения бедных стран и для непривилегированных социальных слоёв в богатых странах шансов доступа к рынку труда, образованию, здравоохранению. Снижение социальных барьеров и различий. Сознательное отношение к тому факту, что сейчас в истории наступила тяжелейшая фаза – устранение противоречий, оставленных в наследство мировой системой колониального господства. Повсеместное введение преподавания такого предмета как Post-Сolonial Studies могло бы сделать для выхода из фазы постколониальной борьбы (частью которой является, между прочим, и терроризм) больше, чем любая конкретная стратегия, направленная на пресечение наркотрафика.
Алексей Дубинский:
Наркотрафик – самое гибкое и трудноуловимое звено. Нацелив борьбу с наркотиками на наркотрафик, гарантированно придем к поражению и неуспеху. Значительно эффективнее сосредоточить усилия, во-первых, на потребителях и драг-дилерах и, во-вторых, на производителях (и тут окажется прав Сергей Марков).
Алексей Семенихин:
Смертная казнь, в том числе для тех, кто осуществляет крышевание наркотрафика. Обычно – это высокие чины с большими звездами, из Департамента по борьбе с наркотиками.
ИА REX: Производство наркотиков является частным, хотя и наиболее тяжелым последствием афганской проблемы, которая беспокоит мир последние 30 лет. Есть ли, по Вашему мнению, у афганской проблемы решение?
Алексей Байков:
Как можно решить проблему общества, глубоко и прочно увязшего в трайбализме? Ну, кроме методов откровенного геноцида? Ответ - никак. Основа "афганской проблемы" - отсутствие там твердой власти, с существованием которой согласны как все основные племена, так и командиры крупных вооруженных группировок. В условиях гражданской войны "всех против всех" и одновременной борьбы с американской оккупацией это просто нереально.
Юрий Бликов:
Решение крайне простое, называется – напалм. Перекрыть напалмом маковые плантации, и с промышленным размахом будет покончено. Другое дело, что США не хотят, чтобы это производство прекратило свое существование. Подозреваю, что и в России, и в Украине, и во Франции, и в Италии найдется немало серьезных и влиятельных людей, заинтересованных в существовании транзитного оптового наркотрафика. Таким образом, проблема вовсе не афганская.
Владимир Коробов:
У этой проблемы есть решение – отказ от всяческого иностранного вмешательства в дела Афганистана. И давняя история британского вмешательства, и война в Афганистане, которую вел СССР, и нынешняя война с террористами, которую ведут страны НАТО – все эти случаи показали несостоятельность иностранного вмешательства. Скорейший вывод войск НАТО – вот что нужно Афганистану. Восстановленный исламский режим наиболее эффективно будет решать проблему уничтожения наркоэкономики. Во всяком случае, другого пути мировое сообщество и американские аналитики не видят. Если же по каким-то причинам все пойдет иначе, и массовый экспорт героина будет продолжаться, все равно будет востребован какой-либо силовой вариант типа ракетных ударов по лабораториям, производящим героин. Но для этого нужна согласованная воля России и НАТО.
Давид Эйдельман:
Я бы не советовал никому думать, что в Афганистане можно чик-чак и закончить. Это не удалось ни Британской империи, ни бывшему СССР. Это серьезно. Во время ввода советских войск в Афганистан в 1979 я жил в Бухаре. Мне было одиннадцать лет. Лаборатория, которую возглавлял мой отец, посылала советников в Афганистан (еще предвоенный). Оттуда привозили разные передовые вещицы, которых в СССР тогда еще не было.
Я помню офицеров, которые направлялись туда, сидели у нас дома и говорили, что вся операция на пару часов. Потом помню старших братьев моих одноклассников, которых отправляли служить в Афганистан (первое время считалось, что лучше, чтобы солдаты были из Средней Азии – им легче будет найти общий язык с местным населением). Потом были гробы. Афганистан до войны ориентировался на Советский Союз. Но захотели улучшить ситуацию...
Тогда было несколько мусульманских стран, которые шли, в общем-то, по западному пути: Ливан (которому потом помог «улучшиться» Израиль), Иран (кто сейчас вспомнит), Турция и Афганистан. Афганистан нуждается в длительном периоде восстановления при помощи мирового сообщества, которое займет не меньше времени, чем период деградации этой страны.
Владимир Беляминов:
Когда проблеме не уделяется повышенное внимание, замешанное на материальном интересе, она перестает существовать. Бороться надо, но не вести политику двойных стандартов. В целом, необходима социально-экономическая программа развития Афганистана, однако для этого нужны большие финансовые вливания, а не культивирование жизни местного населения за счет наркотрафика. Чтобы это заработало, в регион должны пойти серьезные инвестиции, однако, кто захочет вкладываться в страну с неустойчивым режимом и подпорченным имиджем? Нужно в корне менять взгляд мирового сообщества на проблему региона.
Юрий Юрьев:
Полагаю, что дело совсем не в афганской проблеме, она лишь площадка дешёвого производства с возможностью безнаказанной расправы над производителями «дури». Проблема шире. «Сухой закон» приводит к потреблению опасных суррогатов, склонность ряда лиц к «уходу в иную реальность» - к наркомании, то же происходило и с игроманией, где все попытки её побороть были безуспешны, пока... не был создан «Лас-Вегас»...
Поэтому решение с «Лас-Вегасом» возможно повторить – переселяя наркоторговцев и наркопотребителей поближе к наркопроизводителям. С наркосообществом возможно поступать так же, предлагая им отправиться или в лагеря строгого режима на долгий срок, или же в Афганистан или Колумбию, или в «золотой треугольник», и пусть там травятся сами...
Кирилл Мямлин:
Нет, до тех пор, пока существуют интересы глобальной политэлиты по снижению численности населения и контролю за рынками, где их влияние было исторически слабо.
Михаэль Дорфман:
У меня есть друг, старший офицер афганской армии. Я с ним познакомился 10 лет назад на одном из семинаров в Вашингтоне. Назовем его Хаджибулла. Мы оба там говорили с акцентом по-английски. Оказалось, что он знает русский язык. Хаджибулла воюет всю жизнь. Учился в Москве, сначала на инженера, потом на военного. Был майором «зеленых» – вооруженных сил, сотрудничавших с советскими «миротворцами». Позже Хаджибулла воевал с талибами в Северном альянсе. Почему он оказался в Америке с семьей я могу лишь догадываться. После того, как Путин передал американцам силы своих союзников, Хаджибулла пошел в новосозданную афганскую армию в довольно высоком чине. Он участвовал во всех крупных операциях. Говоря о штурме Тора-Бора, где Бен Ладану дали ускользнуть, он не скрывал горечи и презрения к отсутствию элементарной координации различных сил, принимавших участие в провалившейся операции. Пару месяцев назад Хаджибулла был в Штатах в командировке. «Они учат нас воевать» – с ухмылкой сказал он мне.
Мой дед говаривал, что не бывает безвыходных ситуаций. Хотя бы один выход всегда находится, где был вход. Позже я нашел у Станислав-Ежи Леца похожую мысль. Афганская война продолжается 30 лет. Независимо от того, как все началось, в глазах афганцев – это война против их народов. Решение афганской проблемы, преодоление последствий долголетней войны, разрушившей ткань афганской жизни, может занять тоже 30 лет, а то и куда дольше. Так происходит в Ливане, где долголетняя война тоже питалась от торговли наркотиками. Решение афганской проблемы – не какой-то одноразовый акт, а длинный и извилистый путь. Первый шаг на этом пути – закончить иностранную оккупацию Афганистана.
Лариса Бельцер-Лисюткина:
Безусловно, есть. Но мне оно не известно. На эту проблему должно «навалиться» всё мировое сообщество, позабыв на время свои конфликты и обиды. Но оно, увы, не в таком состоянии, чтобы проявить столь необходимую в данном случае солидарность. Реального пути к окончанию афганской войны я пока не вижу.
Алексей Дубинский:
Афганистан находится на пересечении периферий нескольких «цивилизационных проектов». Точка напряженности там будет, пока эти проекты существуют, и активно конкурируют. Каждый из них предлагает свое решение проблемы, которое не подходит другим. Да, нас категорически не устраивает американский вариант умиротворения, который сделал Афганистан мировым монополистом в производстве героина. Надеюсь, мы увидим и четвертый вариант решения, который не будет связан с агрессией во внешний мир посредством наркотиков или вооруженных формирований.
Алексей Семенихин:
Есть, и Россия этот вопрос может держать на особом контроле: после того как НАТО отказалось проводить операцию против наркопроизводителей – «Производство опиума в Афганистане упало вдвое из-за неизвестной болезни»:
Производство опиума в Афганистане упало в текущем году вдвое, говорится в распространенном в Кабуле докладе агентства ООН по борьбе с наркотиками и связанной с этим преступностью (UNODC). Однако, как отмечается в докладе, площади земли, занятые под посевы опиумного мака, в Афганистане не изменились. Главной причиной снижения урожая опиума UNODC считает распространение неизвестной болезни, поразившей опиумные плантации и убившей опиумный мак еще до его созревания.
Комментарии читателей (0):