Расширение БРИКС как индикатор тектонических глобальных перемен

Интереснейшая информация поступила из южноафриканской Претории, где идёт подготовка к встрече глав МИД стран БРИКС. Министерский форум назначен на 1 июня и собирается в связи с подготовкой ежегодного саммита глав государств, который пройдет 22-24 августа. В рамках председательства ЮАР перед встречей руководителей внешнеполитических ведомств по традиции встречаются шерпы - представители стран-участниц, обсуждающие вопросы, выносимые на встречу министров. В этот раз шерпы соберутся 29-31 мая, и пройдет это мероприятие под председательством страны-хозяйки предстоящего саммита - ЮАР, которую представляет посол по особым поручениям МИД Анил Суклал. На днях он заявил, что помимо нынешней пятёрки, которая первыми буквами своих названий создала аббревиатуру объединения – BRICS, вступления в него добиваются ещё 30 стран, данные по 25-ти из которых просочились в СМИ. Причём, если по состоянию на середину апреля вступать в БРИКС собирались 19 государств, из которых 13 уже подали на тот момент заявки, то, следовательно, только за прошедший месяц объявились ещё 11 соискателей полноценного членства. Это обвальный процесс, ибо объединение было создано еще в 2006 году на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ), а первый саммит, ещё в формате БРИК, без Южной Африки, провело в 2009 году в Екатеринбурге. И с тех пор подобной динамики не наблюдалось. По словам А. Суклала, «Официальные и неформальные запросы насчет вступления в БРИКС приходят постоянно, …почти каждую неделю». Приток заявок набрал такую инерцию, что поставил в повестку дня вопрос о разработке фундаментальной концепции расширения БРИКС, чем сейчас и занимаются шерпы, готовящие соответствующие документы главам МИД.

Список стран, стремящихся присоединиться к Бразилии, России, Индии, Китаю и Южной Африке был опубликован новостным порталом The New Zimbabwe, и его логично сгруппировать по континентальным регионам. Больше всего соискателей в Азии – 12 (Афганистан, Бангладеш, Бахрейн, Индонезия, Иран, Казахстан, ОАЭ, Пакистан, Саудовская Аравия, Сирия, Таиланд, Турция). На второй позиции Африка – 7 стран (Алжир, Египет, Зимбабве, Нигерия, Сенегал, Судан, Тунис). На третьей – Латинская Америка (Аргентина, Венесуэла, Мексика, Никарагуа, Уругвай). Из Европы претендует только Белоруссия, которая вместе с Казахстаном присоединится, если все двинется плановым порядком, в БРИКС к России в представительстве постсоветского пространства. Больше – никто, ни в Европе, ни на Западе, включающем все страны англосаксонского мира, в целом, на заявку не сподобился.

Что происходит? Пока можно с уверенностью констатировать следующее. Первое. «Новая» география объединения имеет подчеркнуто незападный характер. Не будем применять термин «антизападный», но и он не грешит против истины. Интерес к БРИКС не мог в таких масштабах возникнуть внезапно. Он существовал давно, но перевести его в практическую плоскость мешал страх испортить отношения с Западом. Если сегодня ситуация поменялась и «количество переходит в качество» - значит, этот страх ослаб, что является следствием бурных и значительных перемен в мире. Внимательно наблюдая за всеми перипетиями противостояния Запада и Востока, развивающиеся страны, коих среди соискателей абсолютное большинство, пришли к выводу, что если раньше совместная политика России и Китая производила впечатление «бунта на корабле» и пользовалась поддержкой, но молчаливой, то сейчас произошёл перелом. И «бунт» трансформировался в полноценное противостояние, ибо основан на представленной миру альтернативной модели мироустройства – многополярной. А раз так, то отмалчиваться дальше – значит, лить воду на западную, прежде всего американскую мельницу, поддерживая «мир на правилах», который настолько всем надоел, что даже Израиль, накрепко повязанный со стоявшей у его истоков ротшильдовской олигархией и целиком зависящий от США в вопросах безопасности, и тот позволяет себе публично декларировать несогласие с Вашингтоном, заодно опасаясь европейской обструкции. И хоть в представленном списке его нет, капля все равно камень точит.

Второе. БРИКС, придуманный в 2001 году экспертом глобальной компании Goldman Sachs Джимом О’Нилом в качестве виртуального спарринг-партнера Запада (25% суши, 43% населения, суммарный ВВП под 15,5 трлн долларов), со временем действительно превратился в западного оппонента. Как говорится, не надо было множить сущности! На чем стоит представленная им глобальная альтернатива? Можно определенно сказать, что это модель объединения Евразии, связка которой осуществляется с помощью инфраструктурного строительства. Ведущую роль играет «Пояс и путь»; параллельным фактором может служить ЕАЭС, сопряжение с которым китайского проекта «сшивает» континент мощным количеством транспортно-коммуникационных скреп.

А почему тогда в БРИКС рвутся африканские и латиноамериканские страны, если это евразийский проект? Потому, что по законам геополитики, Евразия – да, центр мира, и перенос в неё мирового экономического центра, который происходит на наших глазах, формирует новую мировую модель с новыми приоритетными связями и взаимными зависимостями. Обратим внимание – по Африке это пока не особо видно, хотя тоже просматривается, а вот по Латинской Америке – вполне. С заявками в БРИКС поспешили ведущие страны: в дополнение к располагающей членством Бразилии, такие региональные экономические столпы, как Аргентина и Мексика, а также Венесуэла и Никарагуа. Первая пара имеет с Западом и существующей мировой системой, завязанной на ФРС, свои счёты. И за серию дефолтов Буэнос-Айреса по «правилам» МВФ, и за нынешний нажим на левые власти Мехико по «наркотической» теме, которую раскручивают против Китая власти США. Вторые две страны, меньшие по масштабам, символически важны в политическом плане, ибо, наряду с Кубой, представляют форпост российского и китайского влияния в Западном полушарии.

Третье, самое важное, и именно по этому можно судить о выигрышной для Востока динамике глобальной конкуренции с Западом, которая давно уже из борьбы за источники сырья и рынки сбыта превратилась в противостояние цивилизационных моделей. Запада и не-Запада. Известный глобалист Сэмюэль Хантингтон, когда предлагал теорию «столкновения цивилизаций», подразумевал под формулой «The West versus the Rest» «десятирегиональную модель» Римского клуба. Девять депрессивных региональных зон + «сияющий на холме град» Запада, сборочного цеха и одновременно главного бенефициара благодаря контролю над мировым «печатным станком» - ФРС. Отсюда идея Трехсторонней комиссии как прообраза трех «мировых регионов», в которые объединены эти девять регионов, и над каждым из которых поставлен надсмотрщик от коллективного Запада.

Получается, однако, как видим, иначе. Связи, которые формируются продолжением «Пояса и пути» (сопрягаемого, как помним, с ЕАЭС) в Африку и Латинскую Америку, оставляют Запад на периферии глобальных интеграционных процессов, и именно поэтому европейских заявок нет среди тех, кто хотел бы присоединиться к БРИКС. Пока нет, до тех пор их не будет, пока США сохраняют над ними вассалитет в рамках НАТО и ЕС, и именно это – контроль над Европой – главное, для чего эти объединения сохраняются. Как только начнется эрозия НАТО, а сигналом к этому станет обвал киевского режима и доведение Россией до логического завершения целей СВО, в БРИКС потянутся и европейцы. Все предельно активизированные в текущем году китайско-европейские контакты с массированными визитами из ЕС в Китай и из Китая в ЕС – Макрон, «тётка Урсула», Бербок, Санчес и пр., а также Ван И, Цинь Ган, Хань Чжэн, говорят именно об этом. Европейцы плотно занялись зондажом вариантов собственного спасения на случай обвала коллективного Запада. Пока он есть, они декларируют себя прежде всего частью пресловутой «Евро-Атлантики»; как только её не станет, они, за исключением Британии, разумеется, вспомнят – уже вспомнили - о том, что Европа – часть Евразии. Украинский вопрос? Полноте! Он решается превращением Украины в «бывшую», а территории – либо в часть России, либо в союзную России Малороссию.

Пока это не состоялось, и в Киеве сохраняется режим Зеленского, Европа под давлением США этому сопротивляется. Когда же этого режима не станет, и украинская игра будет сыграна, антироссийский угар моментально испарится. Случайно ли, вложив в итоговую резолюцию хиросимского саммита «семёрки» антикитайский пафос, европейские участники отказались поддержать Вашингтон в том, чтобы разорвать с Китаем по-настоящему и добились сохранения в ней приемлемо-компромиссных формулировок, оставленных как лазейки. И Джо Байден был вынужден с этим согласиться.

Возвращаясь к явно провалившейся – сегодня это уже видно – «десятирегиональной» модели, отметим, что её осколками остаются две структуры – сугубо западное объединение ОЭСР и обновленное, без США, Транстихоокеанское партнерство (ТТП). Если наложить на представленную здесь карту «широкого» БРИКС географию этих двух объединений, то получится только одно совпадение – Мексика. И то оно условно, ибо соглашение об обновленном ТТП было подписано в январе 2017 года, а в декабре 2018 года в Мексике сменился президент. И к власти пришел представитель левых сил Андреас Лопес Обрадор. Поэтому стремление в БРИКС для современного Мехико может оказаться куда более органичным, чем сохранение позиций в ТТП.

Наконец, четвёртое. На стыке западного и восточного глобальных блоков остаётся поделившееся внутри объединение АСЕАН. Четверо из его членов – Бруней, Вьетнам, Малайзия, Сингапур – входят в ТТП (напомним, что даже после выхода США в партнёрстве остается Япония, и периодически вспыхивают разговоры об участии Великобритании, которая с подачи американского патрона уже прописалась в АТР участием в военном блоке AUKUS). Двое участников АСЕАН – Сингапур, а также Индонезия, где расположена штаб-квартира объединения, – подали заявку в БРИКС. Очевидно, что в ближайшее время в АСЕАН будут продолжаться внутренние процессы, связанные с внешним давлением Запада на не определившуюся четвёрку. Трое из неё – Камбоджа, Лаос и Мьянма – тяготеют к евразийскому проекту, а вот Филиппины с приходом к власти Фердинада Маркоса-младшего возобновили американский вектор внешнеполитической ориентации.

Таким образом, если поданные заявки будут удовлетворены, и полноценное расширение БРИКС станет реальностью, мы получим вместо трёх «мировых» блоков во главе с участниками западной «Большой семёрки» два крупных геополитических конгломерата – западный и восточный. В этом раскладе, мягко говоря, обособленной, если не сказать изолированной частью мира, окажется Североамериканский континент – США и Канада. Ещё в трёх регионах – Юго-Восточной Азии и Океании, на западе Латинской Америки, а также, возможно, в Европе, продолжатся или возникнут процессы, связанные с самоопределением. Жёсткая межпроектная борьба ожидается в Африке. Что касается Большой Евразии, где проживает значительное большинство населения планеты и сосредоточен увеличивающийся с каждым годом промышленный потенциал, то мы должны понимать: этот феномен, стремительно поднимающийся из хаоса «евразийских Балкан» (по Бжезинскому), своим появлением и развитием обязан прежде всего российско-китайскому сближению, главной осью которого с 2001-2002 годов остается ШОС. Поэтому информация, распространённая южноафриканскими организаторами саммитов БРИКС-2023 наделена непреходящей важностью поистине тектонических перемен, которые происходят в современном мире.