Украинский кризис рождает новые стратегические константы. Наряду с деградацией однополярного мирового порядка конфликт рисует перед нами картину нового баланса сил в Европе, ускользающую от анализа западных аналитиков. В центре новой стратегической ситуации в Европе – «инфляция влияния» восточноевропейских стран, которую невозможно себе было представить ещё тридцать лет назад, пишет программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Андрей Сушенцов.
В нынешнем виде Европейский союз, чьё развитие – как экономическое, так и политическое – последние 80 лет определялось странами Западной Европы, по сути, утратил свой суверенитет. В начале 1990-х годов, на пике планов европейской интеграции, существовала реальная возможность формирования полноценной европейской конфедерации: страны Западной Европы размышляли о собственной оборонной политике, отдельной от США, и планировали идти по пути создания Соединённых Штатов Европы. Это сильно укрепило бы европейскую автономию – не только от США, но и от России, и от Китая. Тот уникальный шанс так и не был использован – напротив, Западная Европа поддалась соблазну расшириться практически до границ России. А когда такое расширение состоялось, вдруг выяснилось: старое европейское ядро оказалось размытым.
В этом контексте показательно положение одного из стратегических локомотивов Европы уходящей эпохи – Германии. Берлин утратил внешнеполитическую инициативу. Немецкую промышленность и немецких граждан обрекли на трёхкратно большие расходы на энергию, чем раньше. А вкупе с тем, что немцы очень долго задерживали рост реальных зарплат в своей экономике, именно дешёвые российские энергоносители сделали немецкую экономику главным выгодоприобретателем от европейской интеграции. Теперь эти основы под угрозой. Дешёвого российского источника энергии больше нет. Возможности сдерживать рост зарплат тоже вскоре больше не будет. Их придётся повысить, чтобы избежать массового всплеска социального недовольства. Это ставит под вопрос жизнеспособность немецкой экономической модели.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Украинский кризис привёл к ситуации, когда голос восточноевропейских стран, и в частности Польши, начинает определять европейские внешнеполитические интересы. Такое положение дел уникально для современной истории. Многие историки определяли Восточную Европу как «европейский перекрёсток», что делало её постоянным полем битвы для конкурирующих империй. Сегодня восточноевропейские страны не просто приобретают стратегическую субъектность, но и выходят на первый план европейской политики. Ближайшая задача Варшавы – трансформация в главного европейского милитариста, создание на польской территории крупного военного противовеса России на случай поражения Украины. Польша создаёт для России точки напряжения по всему периметру её границ: военные учения на границе с Калининградской областью, манёвры у границ Белоруссии – всё это показывает, что Варшава стремится завладеть стратегической инициативой в Европейском союзе и потенциально может стать главным его действующим лицом, если конфликт выйдет за пределы территории Украины.
В своём «восточноевропейском издании» Запад стремится сократить возможности России и Белоруссии для совместных действий в развивающемся кризисе.
Размещение тактического ядерного оружия на территории Белоруссии – совместный шаг Москвы и Минска, который носит сдерживающий характер и призван лишить Варшаву иллюзий об отсутствии у России решимости к поддержанию баланса угроз. Не исключено, что в будущем текущий кризис с Западом начнёт напоминать зрелые годы холодной войны с её системой взаимного военного сдерживания сторон.
Меняется стратегический ландшафт и российского внешнеполитического планирования. Ключевой задачей России в течение столетий было существование в качестве стратегически автономной силы, и в последние триста лет основным источником наших проблем и наших возможностей всегда выступал Запад. Сегодня вектор российского внимания по-прежнему обращён на Запад, но впервые за время существования России как великой державы центр мировой гравитации смещается на Восток. Россия теперь взаимодействует не только с Западом, но и с Китаем, Индией, Турцией, Арабским Востоком, Юго-Восточной Азией, Африкой, Латинской Америкой. Во всех этих точках на Россию смотрят как на деятельного, автономного и успешного игрока. В глазах многих стран Востока то обстоятельство, что Россия на протяжении года выдерживает западный санкционный натиск, выглядит доказательством того, что сопротивление западной гегемонии является не просто теоретически возможным, а абсолютно жизнеспособным сценарием.
К удивлению многих, Россия с её объёмом ВВП в 2-3% от мировой экономики успешно ведёт противостояние со странами, которые представляют половину мирового ВВП. При этом никаких массовых волнений в России нет, в стране не меняется даже электоральный цикл. Когда стало очевидным, что Россия неплохо выдерживает масштабный западный удар, доверие к американской стратегии начало снижаться. Уже сейчас западные политики и генералы много говорят об опустошении своих оружейных складов и снабжении ВСУ из собственных стратегических резервов. Общий тренд переменился – от попытки США задавить Россию до их же попыток сдержать поднимающуюся как тесто многополярность. Это и есть ключевая причина жизнеспособности российской стратегии.
Комментарии читателей (0):