Перемены, которые, по определению Си Цзиньпина, происходят раз в столетие, и которые Китай и Россия двигают вместе, лишь подтверждают актуальность вывода, сделанного еще в 1991 году. Разрушение СССР, которое президент России Владимир Путин назвал «крупнейшей геополитической катастрофой», — не окончательное, а промежуточное. Произошел не распад, а полураспад; внутренней «пятой колонне» при внешней поддержке не удалось добить страну до конца, организовав раздел еще и РСФСР – на семь частей. Как в Генеральном плане Ost. Плюс восьмая, которая должна была соединить Крым и Кавказ, отрезав центр от южных морей. Ибо первый вариант Союзного договора не предполагал участия Российской Федерации, только ее отдельных субъектов. «Глотать» суверенитеты республикам, краям и областям потом предлагал и Ельцин.
Именно потому, что Россия сохранилась, сложилась дилемма, актуальная и сегодня. Промежуточные итоги временны. Распад либо продолжится до конца, до десятков враждующих осколков, как предрекал Клинтон в октябре 1995 года. Либо он будет обращен вспять. СВО – фактор именно такого обращения, не допускающий нашего исторического поражения. Ибо планы врагов после сохранения России были оперативно скорректированы. От Гарвардского проекта с фундаментом в виде «Закона о порабощенных народах» (1959 г.), авторством укронациста Льва Добрянского, перешли к Хьюстонскому проекту, фрагменты которого утекли в СМИ в 2000 году. Главная мысль там такая:
Одним из требований, предъявляемых к США новым российским вызовом (имеется в виду «вызов слабости»), является отказ от отношения к России как к чему-то целому, каким она больше не является или перестанет являться в обозримом будущем. Необходимо прорабатывать отдельную политику для отдельных регионов, особо выделяя … Калининград, Северный Кавказ, Восточную Сибирь и Дальний Восток, а также Москву и Санкт-Петербург, где сосредоточена элита федерального уровня.
Малоизвестно, что прологом к знаменитой речи Путина в Мюнхене в феврале 2007 года послужил визит в Россию годом ранее правящего князя Монако Альбера II. Карликовые европейские монархии часто используются концептуальными кругами (так называемым «вторым контуром» власти) для трансляции определенных посланий, чтобы они не ложились бременем на межгосударственные отношения серьезных стран.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 11.05.23 Двое военнослужащих на Камчатке получили срок за отказ участвовать в СВО
- 11.05.23 Песков: за год проведения спецоперации достигнуты определённые цели
- 17.04.23 «Два этапа» наступления ВСУ: ставка на переворот в России
- 05.12.22 Почему российская «пятая колонна» выступает против союза с Китаем?
Князя облагодетельствовали; даже спустили в батискафе на дно Байкала, что является мечтой каждого «уважающего себя вольного каменщика». «В благодарность» он, однако, предложил принять Россию в Европу не целиком, а по частям, для начала отделив Северный Кавказ. И вот тогда, на фоне преобладающего либерально-элитного «одобрямса», Путин отчетливо произнес свое «НЕТ»! Далее последовала смычка с Китаем перед лондонским саммитом «двадцатки» (март-апрель 2009 г.); она предотвратила глобальный дефолт. После чего, в марте 2010 года, Си Цзиньпин, тогда зампред КНР, отправился в недельное турне по маршруту Финляндия – Швеция – Россия и, потратив на первые две страны одни сутки, приехал в Завидово, где они с Путиным, тогда премьер-министром, неделю что-то обсуждали. Теперь мы с вами видим, что именно.
Это все – к тому, что нынешние процессы были заложены еще тогда. И уже в 2000-х годах существовало понимание, что Западу, по словам экс-зампреда КГБ СССР генерала Шебаршина, «от России нужно только одно: чтобы её не было».
Те же самые планы вынашиваются и сегодня. И если Запад в условиях СВО на эту тему помалкивает, то за него высказываются киевские пропагандисты:
- Арестович, мечтающий о «Югороссии» - ряде российских субъектов в составе Украины,
- Данилов, требующий «фрагментации» ЕТР после «перемоги» киевского режима;
- Подоляк, требующий тотального запрета всего русского и пр.
Выбор простой. Либо реинтеграция постсоветского пространства, хотя бы частичная, либо полный распад. Как сказал на днях Яков Казаков (он же Кедми), «Путин поставил себе цель, невыполнение которой отправит Россию в историю». В этом нужно себе отдавать отчет. Антагонизм между Россией и Западом, который «пятая колонна» пытается смягчить сказками о Европе «от Атлантики до Урала или до Владивостока» (не понимая существа ни той, ни другой концепции), заключается в разных представлениях о глобальном балансе. С образованием в XV веке централизованного Русского государства баланс с точки зрения Запада оказался нарушенным, а с нашей точки зрения – восстановленным. Поэтому основным содержанием всей второй половины второго тысячелетия стало российско-западное противостояние, которое приобрело бескомпромиссный характер проектной оппозиции. Со стороны Запада она проявляется в ползучей «холодной» экспансии лимитрофов Римленда внутрь Хартленда (в терминологии Маккиндера - Спайкмена). Иногда она переходит в «горячую» фазу прямых иностранных вторжений. Как писал Ф.И. Тютчев,
Ужасный сон отяготел над нами,
Ужасный, безобразный сон:
В крови до пят, мы бьемся с мертвецами,
Воскресшими для новых похорон.
Вот эти «мертвецы» нападают на нас каждые сто лет. Получают, откатываются, выжидают и – снова нападают. Показателен «польский вопрос». Острота противостояния с этим главным Троянским конем Ватикана в славянстве объясняется его «внутривидовым» характером. Это борьба двух проектов организации единого геополитического пространства. Победи в нем поляки – и граница Запада с Востоком прошла бы по Волге, превратившись в рубеж кровавого противостояния с исламом. Речь Посполитая была провалившейся попыткой создания Западной Руси – той, которая «це Европа». Но Всевышний – слава и мир Ему, выражая волю народов Евразии, распорядился иначе. Единая, консолидированная Россия, занимающая весь север Хартленда, отодвигает Европу на периферию евразийской геополитики. Предъявляемый нам сегодня проект «Варшавской унии» - попытка римейка польской империи «от моря до моря»; закончится это дело, на мой взгляд, так же, как и раньше в истории – разделом Польши между Россией и Германией.
С формированием российско-китайского стратегического альянса размеры Хартленда увеличиваются, а враждебные аппендиксы-лимитрофы вытесняются за пределы континента, на острова и полуострова, выполняющие функцию американских «непотопляемых авианосцев», — в Японию, на Филиппины, в Южную Корею, на Тайвань и т.д.
Долгое время эти процессы, постепенно активизируясь, протекали в латентной форме. И выплескивались в публичную сферу локальными пароксизмами, вроде «арабской весны» или дестабилизации постсоветского пространства (Украина, Молдавия, Закавказье, Казахстан). И здесь внимание! Первым шагом по переводу новой Большой Игры в открытую фазу, стала отнюдь не СВО; им оказался запуск концептуальными элитами Запада «проекта ковид». После государственного переворота на Украине ситуация «зависла», если можно так выразиться, в «полупозишн», причем, в условиях высокого уровня кристаллизации противоборствующих проектов. Очень часто в такой ситуации «дернуться» первым – это совершить фальстарт. И Запад, точнее, его элиты, не выдержали - «сморгнули». И перешли в геополитическое наступление. Существует множество аргументов в пользу рукотворности эпидемии, и ее отнюдь не китайского происхождения.
В мае 2010 года появился доклад Фонда Рокфеллера, в котором рассматривались четыре сценария будущего. При ближайшем знакомстве они оказались четырьмя стадиями одного и того же сценария. Начальный, «эпидемический» этап, связанный с локдаунами, вызывал социальные волнения, возродившие на втором этапе тенденции глобализма. Второй этап мы наблюдаем на примере итогов первого после эпидемии очного форума Трехсторонней комиссии – НКО, объединяющей элиты трех «мировых регионов» - Северной Америки, Европы, Японии. Он прошел с 10 по 12 марта в Дели. Квинтэссенция решений, которые в публичном поле озвучиваются «большой семеркой», такова:
Три десятилетия интегрированной глобализации, основанной на свободном рынке и дефляционной модели, сменяются многими десятилетиями фрагментарной глобализации с опорой на промышленную политику и инфляционную модель. 2023 год станет первым годом этого нового мирового порядка.
Без комментариев. Только справка. Вот здесь говорилось, что глобализация – «объективный процесс». Но у объективного процесса если и возникают институты, то они растут снизу, а у глобализации – сверху. Было бы время – я бы их перечислил. Мое определение: глобализация – это корпоративный проект преобразования международного порядка в интересах узкого круга глобальных элит. Структура глобализации включает две стороны: эрозию государств с передачей их полномочий наверх, в глобальные структуры, и вниз – в региональные и местные. По Бжезинскому, «предпосылкой окончательной глобализации станет прогрессивная регионализация». Вторая сторона глобализации – фрагментация идентичностей с интеграцией экономик. То есть разборка мира до атомов и новая сборка, с центром уже на глобальном уровне.
Третий этап «рокфеллеровские» именуют «цифровым беспределом», когда традиционные субъекты мировой системы – государства - капитулируют перед массированными кибератаками. Полная дезорганизация ввергнет мир в окончательный, четвертый этап, на котором произойдет его раздел на «глобальный город» и «глобальную деревню». Первоклассные коммуникации внутри сети мегаполисов пролягут через громадные территории архаики и хаоса. Чтобы понять, что это будет за мир, наступление которого провозглашено в Дели Трехсторонней комиссией, следует обратиться к материалам закрытой конференции в Институте проблем Сложности в Санта-Фе, которую в 2018 году провело американское АНБ. Главное, о чем там говорилось, — так называемый «антропологический переход», разделяющий человечество на две даже не касты, а биологических подвида. Вот как показывает разницу между ними Андрей Фурсов:
«Верхи» будут жить 120–140 лет и больше, в экологически чистых зонах, пользуясь всеми благами цивилизации: информацией, транспортом, связью и т.д. А «низы» будут жить до 40-60 лет, находясь под прессом болезней и эпидемий, плохого питания и экологии в целом. И чем меньше «низы» будут контактировать с «верхами», чем меньше знать о них, тем лучше.
Обратим внимание: через год после начала пандемии миру явили Совет по инклюзивному капитализму. Это альянс ведущих олигархов – банкиров и промышленников, подкрепленный опорой внизу на «ассоциированные», то есть управляемые НКО, а вверху – на Ватикан, при котором Совет. Уния папы-иезуита Франциска с вдовой предводителя британской ветви Ротшильдов – Линн де Ротшильд. Хозяева выходят из тени?
Кто возглавляет Федрезерв? Джером Пауэлл из Carlyle Group – совместного бизнеса кланов Бушей и Бен Ладенов. А «зеленую» тему в папском Совете ведет Марк Карни – экс-директор Банка Англии – главного акционера ФРС, член «Группы тридцати» ведущих банкиров.
Помимо рокфеллеровского доклада, о многом говорит рассекреченный два года назад доклад Бундестага, в котором одним из катастрофических сценариев обозначена именно эпидемия ковида. Внимание: в 2012 году! За семь лет до пандемии! Выяснилось, что с ковидными пациентами уже тогда работали в ряде европейских стран, включая Германию. Ну а пример с «неизвестной» эпидемией вокруг военно-биологической лаборатории Форт-Детрик в США, штат Мэриленд, после которой ее закрыли? Или тренировки в рамках «события 201» в октябре 2019 года с участием Билла Гейтса?
Вот этот проект Запад и запустил, и именно в его рамках появились нашумевшие книжки Клауса Шваба «Четвертая промышленная революция» и «Великая перезагрузка». Но чем хорош «второй контур» власти? Тем, что управление в нем осуществляется не законами, указами и распоряжениями, а с помощью мизансцен, в которые погружаются действующие власти, вынужденные заниматься тем, чем надо. А не тем, что хочется. СВО началась именно тогда, когда в практическую плоскость перешла работа над глобальным пандемическим соглашением, проект которого передает управление сферой общественного здравоохранения наднациональному уровню Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). СВО опрокинула наступление Запада, развернув вектор событий в обратную сторону. Не будем гадать о нашем «втором контуре»; констатируем, что, как говорят политические острословы, «доктор Путин в один день вылечил планету от ковида». Поверьте, это не «просто так». «Просто так» подобного не случается. Как говорил Франклин Рузвельт, «если что-то происходит, то так было задумано». Не случайно в центр целей СВО была поставлена защита суверенитета, а сближение России и Китая осуществляется под суверенными знаменами равноправия и справедливости.
Что сегодня? Главы МИД «большой семерки» в Хиросиме осудили Россию и Китай, в том числе по вопросам, связанным с политикой в сфере ядерного сдерживания. Поскольку «семерка» - рупор Трехсторонней комиссии, то совместив адресованные нам претензии с планами перехода к «новой глобализации», принятыми в Дели, получаем противостояние двух проектов будущей глобальной архитектуры. Коллективный Запад стоит за продолжение неоколониальной глобализации по формуле Рамсфелда – Цебровски:
"Страны, согласные с глобализацией, передают Западу свои природные ресурсы и внедряют западную систему ценностей; несогласные – подвергаются цветным революциям, и с ними происходит то же самое".
И при этом Запад готовит глобальный переход в мир сегрегации и апартеида, о котором в свое время предупреждали такие фантасты, как Алексей Толстой и Иван Ефремов. И который своими трудами проектировали Герберт Уэллс и Олдос Хаксли. И не только они.
Коллективный Восток, в отличие от Запада, опирается не на систему теневых институтов, вроде Трехсторонней комиссии, а на широкое евразийское партнерство. Проект «Большая Евразия», о котором здесь говорилось, сопрягает ЕАЭС с китайской инициативой «Пояса и пути»; это одно из главных положений Совместного заявления России и Китая по итогам переговоров в Москве, в рамках государственного визита Си Цзиньпина. Наши лидеры опередили Вашингтон, собравший своих вассалов на второй «саммит демократий» на неделю позже. Ирано-саудовское примирение и ирано-израильские переговоры при китайском посредничестве – факторы евразийской консолидации путем строительства континентальной оси Москва – Пекин – Тегеран – Пхеньян. Мерой перехвата Востоком стратегической инициативы можно считать не только нормализацию отношений главных держав суннитского и шиитского направлений в исламе. Но и паломничество европейских лидеров в Пекин, а с ним и «раздвоение личности» Макрона, который попытался вернуть Франции «особую», фрондирующую роль в НАТО. Разумеется, безуспешно.
Безусловным символическим содержанием наделено переизбрание Си Цзиньпина председателем КНР в день сбора Трехсторонней комиссии на форум – 10 марта. А также визит китайского министра обороны на фоне внезапной проверки боеготовности российского Тихоокеанского флота. С показанной по всем телеканалам отработкой уничтожения - авианосных ударных групп (АУГ) противника. Геополитическое противостояние плавно перетекает в военное, в котором снова проиграет тот, кто первым «дернется» и «сморгнет». Здесь множество подробностей, на которые нет времени. И по Украине, и по Тайваню, и по Корейскому полуострову, и по Южно-Китайскому морю. И, как представляется, по российской системе «Периметр», скорее всего исключающей ядерную эскалацию украинского конфликта, ибо она видимо закрывает зонтиком неотвратимого возмездия всю территорию СССР. В Вашингтоне это понимают, потому и бесятся, распространяя небылицы про «российский ядерный удар». Внутри «Периметра»?
И в завершение – о внутренней повестке. Главный итог съезда КПК – консолидация власти в Китае армейской группой Си Цзиньпина – давно не вызывает сомнений. Что касается России, то бурная и скандальная реакция на ряд недавних судебных решений дипломатических представительниц США, Великобритании и Канады, с которой был вынужден разбираться наш МИД, – лучший аргумент в пользу того, чтобы смотреть в будущее с осторожным оптимизмом.
Материал представляет собой выступление автора на XI Международной конференции «Политический процесс на постсоветском пространстве», состоявшейся 27 апреля 2023 года в московском Государственном университете просвещения.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):