У Вашингтона не получилось провалить визит Эммануэля Макрона в Китай

Очень много шума наделало у нас заявление китайского посла в ЕС Фу Цуна, которое многими экспертами интерпретируется как «двусмысленное» к России. Напомним, что на встрече с западными СМИ, которая предшествовала визиту в Китай французского президента Эммануэля Макрона, дипломат, по версии американской The New-York Times (близкой к демократам), назвал «безграничное» партнерство Москвы и Пекина всего лишь фигурой речи. Также он опроверг военную помощь своей страны России и подчеркнул, что в КНР не оказывают поддержки российской СВО.

Ввиду резонанса, постпредство КНР при ЕС уже после отъезда Фу Цуна в Пекин в связи с поездкой Макрона указало, что слова посла были вырваны из контекста; через несколько дней в российских СМИ появилось развернутое интервью посла КНР в России Чжан Ханьхуэя с детализацией ряда вопросов, касающихся ситуации на Украине, а также российско-китайских отношений. Оно прояснило многие моменты. Главное: в Китае, как и в России, ориентируются не на версии «заинтересованных» СМИ, а на официальные документы и договоренности лидеров. Наши страны идут согласованным курсом, не обращая внимания на полеты буйной фантазии многочисленных недоброжелателей.

Кроме того, очень похоже, что хайп, устроенный американскими представителями «второй древнейшей», помимо подкопа под отношения Москвы и Пекина, преследовал еще и другую цель – оказать негативное влияние на визит Макрона, смешав обеим сторонам карты наиболее конфликтным из возможных способов. Хотя, если следовать логике, то Китай, с одной стороны, никогда не заявлял о прямой поддержке России в украинском конфликте; но с другой стороны, он никогда Россию и не критиковал, что в условиях антироссийской истерики коллективного Запада по сути равнозначно поддержке. Не сделал этого, кстати, и Фу Цун, даже по американской версии. Два тезиса, характеризующих китайскую позицию, кардинально отличающих ее от западной, включают, во-первых, возложение ответственности на США и НАТО за разжигание конфликта путем игнорирования российской озабоченности вопросами безопасности; во-вторых, китайская сторона апеллирует к историческим аспектам российско-украинского конфликта. Показательной здесь можно считать прошлогоднюю публичную полемику посла КНР в Исландии Хэ Жулона с председателем военного комитета НАТО, американским адмиралом Робертом Бауэром. В ответ на обвинение в подрыве порядка, «основанного на правилах», китайский дипломат заявил, что «взгляд Китая …включает в себя историческую перспективу, и мир должен понять первопричину» (трудно не увидеть в этом прозрачного намека на распад СССР, как на главную такую причину). Скажем прямо: в условиях, когда на нашу страну ополчился весь Запад, активно вербующий себе сторонников среди развивающихся стран, такая позиция Китая существенно осложняет жизнь Вашингтону. Политическая поддержка важнее военной, тем более, что опосредованную военную поддержку Москва и Пекин друг другу оказывают уже тем, что совместными усилиями разрывают внимание и ресурсы США между двумя ТВД – европейским и тихоокеанским.

Комментируя интервью посла КНР в Москве, СМИ сосредоточились прежде всего на опровержении китайского участия в конфликте (в отличие от США), отсутствии у Вашингтона морального права переваливать на Китай ответственность, а также на взаимном дополнении экономик и технологий. Однако от внимания комментаторов ускользнул еще один нюанс интервью, который многое объясняет. Раскрывая «различие сущности» тайваньского и украинского вопросов, Чжан Ханьхуэй подробно рассуждает о подоплеке событий вокруг Тайваня, осуждает западные спекуляции и благодарит Москву за безоговорочную поддержку принципа «одного Китая», зафиксированную в Совместном заявлении двух лидеров – Владимира Путина и Си Цзиньпина – от 21 марта. «Тайвань — неотъемлемая часть Китая, и этот вопрос в чистом виде относится к внутренним делам КНР, это коренной интерес Китая, не приемлющий какого-либо внешнего вмешательства», - говорит посол Чжан, не уточняя при этом никаких деталей, связанных с Украиной. Весь ответ на этот вопрос – только про Тайвань. Что из этого следует? А то, что в Китае, как ранее неоднократно упоминали китайские дипломаты, и отнюдь не только Хэ Жулон, четко понимается исторический характер украинского кризиса. С формально-юридической стороны да, Тайвань – часть Китая, но Украин-де – не часть России, а обладатель суверенитета. С фактической же стороны, российские лидеры неоднократно обращали внимание на специфические причины появления украинской «государственности» как продукта многолетних западных спецопераций. Кроме того, в Китае, несомненно, понимают, что коль скоро в конфликте на Украине виновна не Россия, а США и Запад, дергающий за ниточки киевский марионеточный режим, лишенный реального суверенитета, то следующей «горячей точкой», которую Вашингтон норовит поджечь, вполне может стать Тайвань. И интересы КНР здесь будут затронуты непосредственно. Либо Персидский залив, где США всячески провоцируют напряженность между Ираном и Израилем, рассчитывая столкнуть их в военном конфликте, что также направлено против китайских интересов, и Пекин этим попыткам деятельно препятствует. Об этом говорит и урегулирование противоречий Тегерана и Эр-Рияда, и ирано-израильские переговоры, в которых после Гонконга начался уже второй, шанхайский раунд, и в нем, по утечкам, участвует и российская дипломатия (тем самым косвенно подтверждается успешность осуществленных контактов). Кроме того, в Китае потому и не торопятся разговаривать с Зеленским, чего от Пекина требует Запад, что хорошо понимают марионеточный характер киевского режима. А после вояжа в Варшаву, где зе-фюрер по сути подписал санкционированную Вашингтоном унию, точнее, капитуляцию перед поляками, то тем более. Ибо всем понятно, что таким образом США пытаются решить вопрос распространения НАТО на территорию Украины не «в лоб», а «в обход», без официальной процедуры принятия, путем распространения на Киев натовской юрисдикции Варшавы. Следовательно, оставаясь политическим лозунгом, перемирие приводит только к одному – следующему, уже седьмому (после эпизода с Финляндией) расширению альянса на Восток, которое если будет осуществлено, нанесет непоправимый ущерб безопасности нашей страны, а следовательно и КНР.

Не обязательно проговаривать это вслух, чего Пекин и не делает; главное, что на эту угрозу Китай отыскивает ответ, который и объективно, и субъективно, в краткой, и в длительной перспективе остается в интересах Москвы. И здесь самое время обратиться к некоторым деталям визита Макрона, которые зафиксированы в Совместном заявлении, подписанном китайской и французской сторонами 7 апреля в Гуанчжоу (провинция Гуандун). В документе очень важны два пункта: против ударов по АЭС с конкретизацией по части Запорожской станции и по урегулированию иранской ядерной «проблемы». Ведь ему препятствуют США, которые и сами не торопятся вернуться в СВПД, и всячески спекулируя на этой теме, подзуживают Израиль. Поэтому гонконгско-шанхайские переговоры как минимум расширяют Тель-Авиву свободу маневра, уменьшая его зависимость от США в сфере безопасности. Да и ядерная тема, составляющая сердцевину китайско-французского итогового документа, также имеет как минимум три подтекста. Первый связан с тем, что подготовку к войне в Европе ведет не Россия, а НАТО, в пяти странах которой размещены американские ядерные боеприпасы. Таким образом, фактически предъявляя тем самым претензии Вашингтону, Париж выпадает из общего антироссийского «ядерного» строя Запада. Второй подтекст, подкрепляющий первый, связан с такой деликатной темой, как созданная во времена СССР система ответного удара «Периметр» (на Западе ее называют «Мертвой рукой»). Данных о ней совсем немного, но те, что появляются, не оставляют сомнений, что «зонтик» этой системы раскинут по советским, а отнюдь не российским границам, внутри которых оказываются и Украина, и даже Прибалтика. Не исключено и скорее всего, что любой эксцесс ядерных игрищ в этой зоне, вне зависимости от принадлежности ее частей к ОДКБ или НАТО, повлечет за собой непредсказуемые последствия, которых Запад опасается тем сильнее, чем большим объемом информации об этой системе располагает. Кстати, этот самый довод практически полностью обнуляет инсинуации западных столиц в адрес Москвы по якобы готовности применить ядерное оружие, низводя их до уровня откровенной «дезы». Ну а третий подтекст, связанный с демонстрацией приверженности Пекина и Парижа Совместному заявлению пяти ядерных держав от 3 января 2022 года, принятому в «другую эпоху», до начала СВО, если называть вещи своими именами, означает раскол внутри Запада с фактической изоляцией англосаксов.

Что все это означает? Не будем утверждать определенно, но итоги визита Макрона в Пекин обсуждаются так широко именно потому, что в них вполне отчетливо просматривается перспектива возвращения Франции к традиционной «особой» позиции внутри НАТО, заложенной основателем Пятой республики Шарлем де Голлем. Можно предположить, что столкнувшись с внутренним политическим кризисом, «дополняющим» эрозию суверенитета из-за следования в фарватере Вашингтона, официальный Париж начинает корректировать приоритеты. Потому и воспользовался предложением Китая не складывать все яйца в одну корзину, которое в феврале, в канун Мюнхенской конференции, привез Ван И - руководитель китайской дипломатии. И если это так, то замысел Пекина, частью которого являются известные предложения Си Цзиньпина по урегулированию украинского кризиса от 24 февраля, могут при определенных условиях пробить брешь в декларативном «единстве Запада». И в любом случае у Франции появился выбор между вашингтонским стойлом и укреплением суверенной самостоятельности, которая, если проявится, получит решительную поддержку не только в Пекине, но и в Москве.

Еще один аргумент. Как предполагают информированные источники, специфика теневых процессов такова, что именно Франции принадлежит особое влияние в такой «болевой точке» Евразии, какой является Афганистан. Поговаривают о цепочке связей, которая из афганского Панджшера тянется в Таджикистан, а оттуда на Украину и далее в ЕС. Мы эту роль Парижа увидели, когда в августе-сентябре 2021 года, после смены власти в Кабуле, в Панджшере и Бадахшане сформировался очаг сопротивления новой власти во главе с Ахмадом Масудом-младшим, ориентированным на Париж. Выход французов из американской зависимости, которая в последние годы шаг за шагом принимала чуть ли не фатальный характер, видимо способен очень сильно осложнить жизнь ЦРУ и Пентагону на афганской территории.

Что с того? Скажем осторожно. После визита Макрона в Пекин у Китая по-видимому становится больше возможностей влиять на европейскую политику, расширяя посредничество в урегулировании на Украине на более внушительные масштабы российско-европейских отношений. В том, что это именно так, убеждает вопиющая разница между тем, как в китайской столице принимали Макрона, и как его навязанную Вашингтоном спутницу – председательницу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен. Если коротко, то в Китае шефине брюссельской бюрократии дали понять, что перспективу развития отношений с Европой связывают не с многосторонним, а с двусторонними форматами как более свободными от глобалистского диктата. И вот в этом моменте как раз и проявляется провал американской дипломатии в попытках свести визит французского президента в КНР к «голому протоколу», обставив его со всех сторон негативом. Вашингтон продолжает терять инициативу в Евразии. И это не может не вызывать осторожного оптимизма.