Визит Ибрагима Раиси в Китай: Иран прорывает блокаду коллективного Запада

Завершился государственный визит в Китай президента Ирана Ибрагима Раиси. В СМИ, особенно иранских, широко обсуждается, что это первый такой визит за 20 лет, и это не вполне верно. Пекин и Тегеран уже обменивались визитами сравнительно недавно, в 2014-2016 годах; сейчас ситуация повторяется: китайский лидер Си Цзиньпин принял приглашение гостя посетить Иран с ответным визитом, сроки которого сторонами будут согласованы дополнительно. Совсем недавно, в сентябре, состоялась их встреча на саммите ШОС в Самарканде. Главный итог нынешнего визита Раиси, несмотря на важность экономических аспектов, находится в плоскости геополитики. Большая континентально-евразийская коалиция, выступающая за многополярность будущего миропорядка, включающая и Россию, приобретает все более четкие очертания. Кстати, Москва – первая столица, которую Раиси, возглавив страну, посетил с зарубежным визитом еще в январе прошлого года. А 24 февраля, в день начала СВО, состоялся его телефонный разговор с российским лидером Владимиром Путиным, в котором иранская сторона выразила «понимание российских озабоченностей в сфере безопасности из-за дестабилизирующих действий США и НАТО». Хорошо известно тесное военное взаимодействие России и Ирана в Сирии. А вероломство Запада Тегеран буквально на днях в очередной раз испытал на себе, подвергшись атаке израильских дронов. Что касается российско-китайской стороны этого треугольника, все более представляющего собой каркас формирующейся системы евразийской безопасности, то только на днях, выступая в Институте Брукингса, зам. главы Госдепа США Уэнди Шерман выразила «растущую обеспокоенность» партнерством Москвы и Пекина; еще более определенно высказался главный «карман» подрывного западного вмешательства в чужие внутренние дела Джордж Сорос: «Поддержка Си Цзиньпина и встреча 4 февраля (2022 г., на пекинской Олимпиаде – В.П.) дала возможность России начать операцию на Украине».

По результатам визита Си и Раиси подписали объемное совместное заявление. Краткость и содержательность использованных формулировок позволяет привести политическую часть этого документа в оригинале, ибо любой пересказ окажется многословнее. Итак: «Стороны достигли консенсуса в ускорении реализации китайско-иранского плана всеобъемлющего сотрудничества. КНР и Иран поддерживают друг друга в независимом содействии экономическому и социальному развитию и процветанию, готовы поделиться своим опытом в области управления, реформ и развития. Обе стороны поддерживают друг друга в защите национального суверенитета, территориальной целостности. Китай выступает против вмешательства внешних сил во внутренние дела Ирана и подрыва безопасности и стабильности Тегерана. Иран продолжит проводить политику одного Китая. КНР поддерживает стремление Ирана играть важную роль в региональных и международных делах. Стороны подчеркнули важность мира и стабильности в регионе Персидского залива для мировой безопасности и транспортировки энергоресурсов. Китай ценит важную роль Ирана в поддержании международной энергетической безопасности. Иран приветствует инициативу Китая по обеспечению безопасности и стабильности на Ближнем Востоке и развитию диалога между странами региона Персидского залива». Подчеркнуть здесь хотелось бы две основные, на наш взгляд, мысли. Во-первых, стороны осознают попытки США и Запада в рамках гегемонистской стратегии разрушить территориальную целостность Китая и Ирана. (Речь соответственно идет о проблемах Тайваня и Южного Азербайджана, иранского региона на северо-западе страны, которые западные и израильские стратеги в рамках сближения с режимом Ильхама Алиева в Баку мечтают оторвать от Ирана в ходе его «децентрализации»). Во-вторых, Китай и Иран предпримут все усилия, чтобы обеспечить бесперебойность энергопоставок из региона Персидского залива (которые жизненно важны для Пекина). Самое употребляемое слово в совместном заявлении – «безопасность» - используется в нем одиннадцать раз. Обеспечительными инструментами всех аспектов безопасности в документе названы экономическое, политическое и военное взаимодействие. Объявлено об укреплении сотрудничества оборонных ведомств и расширении масштабов учений и маневров, резко расширяется координация в противодействии террористической угрозе. В Пекине и Тегеране в текущем году пройдут очередные двусторонние заседания совместных институтов: соответственно Рабочей группы по внутренним делам и безопасности и Китайско-иранской экономической и торговой комиссии. Укрепляется сотрудничество в строительстве «Пояса и пути», что тесно связано с обстановкой в Афганистане, который рассматривается важнейшим звеном транзитного маршрута. Ответственность за нынешнюю ситуацию в этой стране лидеры Си и Раиси возложили на США и НАТО, афганскому правительству адресован призыв к формированию «инклюзивного правительства». Высокая оценка Пекином дана вкладу Тегерана в стабилизацию гуманитарной обстановки: в совместном заявлении отдельно упомянуто о находящихся в Иране 4,5 млн (!) афганских беженцев. Между этих строк явственно читается жесткая двусторонняя критика попыток подрыва сегодняшнего кабульского режима с помощью международных террористов из местного отделения ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). И в Пекине, и в Тегеране очень хорошо понимают, что за попытками не допустить афганского урегулирования стоят далеко идущие попытки Вашингтона не допустить евразийской консолидации путем выстраивания системы сухопутно-континентальных коммуникаций, до которых у США попросту не дотягиваются руки.

Кстати, важно о чем не только говорится, но и умалчивается. Обращает внимание отсутствие упоминаний о теме индийско-пакистанских отношений, что очень показательно на фоне идущих в Дели обысков в офисах британского информационного рупора BBC, вызванных, по некоторым оценкам, попытками дискредитации англичанами индийского премьера Нарендры Моди. Между тем, эти события вполне могут повлиять на результативность попыток американского Госдепа вовлечь Индию в авантюры своей внешней политики в Афганистане; их провал способен существенно ослабить деструктивное региональное влияние США. Что касается Пакистана, то о нем в связи с Афганистаном в совместном заявлении тоже не сказано ничего, что можно связать с планами расширения по умолчанию в рамках «Пояса и пути» китайско-пакистанского «коридора», являющего продолжением афганского транзита.

В совместном заявлении дается высокая оценка как вступлению в ШОС Ирана, так и китайской инициативе расширения БРИКС, интерес к которой, как известно, проявляют очень многие влиятельнейшие региональные игроки, включая Саудовскую Аравию. Именно через эту призму, на наш взгляд, следует рассматривать и итоги декабрьского визита Си Цзиньпина в Эр-Рияд, и его встречу с лидерами государствам зоны Персидского залива. В то время, как некоторые СМИ уделяют непропорциональное внимание территориальному спору Тегерана с саудовской стороной и Эмиратами из-за ряда островов в Ормузском проливе, на самом деле Пекином имеется в виду выстраивание «второго, внешнего контура» континентальной коалиции за рамки треугольника Пекин – Москва – Тегеран. Думается, сторонами в совместном заявлении имелось в виду, что при успехе такого расширения в мире появится новый международный «клуб» - объединение стран, альтернативное западной «большой семерке», которое превосходит ее по численности населения и вполне сопоставимо по экономической и технологической мощи. Наконец, китайско-иранский документ содержит очевидный сигнал поддержки, которая оказывается России. Такая вот формулировка: «…Стороны призвали международное сообщество создать условия для мирного урегулирования украинского кризиса». И понятно, что главным таким условием подразумевается прекращение западной военной помощи киевскому режиму. Предвосхищая разнообразные спекуляции на этот счет, отметим, что если бы этот посыл адресовался Москве, то в нем безусловно говорилось бы о «территориальной целостности» Украины, а то, что этого нет, подтверждает позицию Пекина, а также Тегерана, возлагающую ответственность за конфликт на США и коллективный Запад. Не забудем и тех инсинуаций, которые прозвучали после недавнего воздушного нападения на Иран из Киева, где по сути взяли на себя ответственность за участие в этой варварской акции «в отместку за поставки иранских БПЛА в Россию».

В центре двусторонней повестки безусловно находится активизация Соглашения о стратегическом сотрудничестве сроком на 25 лет, подписанное еще в 2021 году. Китаист Николай Вавилов в своих оценках связывает его с перспективами частичного включения Ирана в экономическую зону КНР. А также с расширением применения национальных валют, прежде всего юаня, в целях ухода в торговую зону, не подконтрольную США и даже с более «широким присутствием НОАК в Иране и в акватории Залива». Раиси перед отъездом в Пекин, сославшись на иранский опыт в Западной Азии, в связи с этим сделал упор на особой роли региональных держав, препятствующей «импорту» в регион дестабилизации и терроризма. На наш взгляд, главное в документе, который сейчас будет всемерно активизироваться, – интеграция Ирана в «Пояс и путь» за счет упрощенных нефтяных поставок в Китай (а это в корне подрывает режим американских санкций) и выделения Тегерану китайских инвестиций общим объемом в 400 млрд долларов. Между тем, современный объем иранского экспорта в Китай превысил 14 млрд долларов, что на 58% превышает прошлогодние показатели. Что же касается нефтяной динамики, то ряд западных изданий, в частности The Wall-Street Journal, указывает на рост объемов иранских поставок, который, по ряду экспертных оценок, значительно превышает официальную статистику. Понятно, что Западу это не нравится и связывается в Вашингтоне с формированием механизма обхода антииранских санкций.

Косвенным маркером активного обсуждения экономических тем на переговорах Си и Раиси служит последовавшая 15 февраля встреча иранского лидера с главами ведущих китайских промышленных корпораций, а также учеными Поднебесной. Следует отметить, что в переговоры были широко вовлечены представители парламентских и правительственных структур – от главы посткома ВСНП и премьера Госсовета КНР Ли Чжаньшу и Ли Кэцяна до глав иранского МИД и Центробанка Хосейна Амира Абдоллахияна и Мохаммеда Резы Фарзина. Результатом обсуждения стали около двух десятков соглашений, подписанных в сфере кризисного управления, туризма, связи и IT, окружающей среды, международной торговли, аграрного сектора, здравоохранения, а также СМИ, спорта и культурного наследия. Отмечена необходимость скорейшего перекрестного проведения двустороннего года культуры и туризма, а также ускорение подписания трехлетнего Плана культурных и образовательных обменов.

В экспертном сообществе в связи с визитом активно обсуждается вопрос о приоритетности и позициях тех или иных игроков в китайско-российско-иранском альянсе. Представляется, однако, что невозможно вычислить это чисто механически, по статистическим показателям. У каждой страны свои, если можно так выразиться, функции. И тот факт, что именно Россия сегодня вышла на передовую военного противостояния с коллективным Западом, как нельзя лучше характеризует реальный вес нашей страны в создаваемом евразийском альянсе. На наш взгляд, визит Раиси прежде всего обозначил существенный рост влияния и позиций Ирана в мировых раскладах, который оказался в тесной зависимости от расстановки внутриполитических сил в этой стране. С переходом власти в руки консерваторов заметно возросла активность и, главнее, результативность прорыва Тегерана сквозь режим западных санкций, что является зримым доказательством эффективности формирующейся коллективной евразийской стратегии и одновременно стимулом к ее расширению и углублению.