Последним очагом Гражданской войны и интервенции оставался Дальний Восток. Принципиально важным потенциальным союзником в борьбе против наиболее агрессивного и опасного соседа — Японской империи — для Москвы был Китай. Первые попытки установить отношения с Китаем были предприняты уже 1 августа 1918 года, когда глава НКИД обратился с письмом к лидеру китайской революционной партии Гоминдан доктору Сунь Ят-сену с призывом к «совместной борьбе», предупреждая о том, что Пекинское правительство готово поддержать действия империалистов. В России шла Гражданская война, а Пекинское правительство находилось под контролем Великих Держав и само слабо контролировало положение в стране. 25 июля 1919 года Совнарком обратился к народу и правительствам Китая. В обращении излагалась история советско-китайских отношений, были перечислены заявления Москвы об отказе от того, что было захвачено у китайского соседа силой, в том числе от контрибуции за «боксерское» восстание 1901 г. Пекинское правительство довело эту информацию до своих граждан только в марте 1920 года, но эффект был весьма велик. Все китайские газеты напечатали это обращение с комментариями и поддержкой. Общественность стала требовать установления отношений с РСФСР и ДВР.
Другим весьма важным для России соседом была Монголия, которая с 1911 года стала автономией в составе Китая. Осенью 1912 г. автономию Монголии признала Российская империя. Петербург направил в Монголию инструкторов для обучения первой бригады будущей монгольской армии, выделил оружие и предоставил беспроцентный заем в размере 2 млн. руб. В июне 1915 года местная автономия была признана в Кяхтинском договоре, который подписали представители России, Китая и Монголии. Китайские власти не были довольны этим соглашением и, воспользовавшись ослаблением России, ликвидировали его. Формальным главой автономии был духовный глава монголов верховный лама Богдо-гэгэн VIII Богдо-хан.
Монахи составляли самый многочисленный элемент населения страны. В пяти центральных аймаках страны по переписи 1918 года проживало 205 князей (0,1%), 13 274 дворян (5,6%) и 105 577 лам (44,6%). Остальные категории были представлены податных населением, включая 38 389 крепостных (16,6%). В ноябре 1919 года под предлогом борьбы с советским влиянием подчиненный правителю Маньчжурии Чжан Цзо-лину китайский генерал Сюй Шу-чжен занял столицу Монголии Ургу. В городе жило около 60 тыс. чел., 15 тыс. из них были монгольскими монахами. Значительную часть города занимал квартал китайских торговцев. Здесь была и русская колония, группировавшаяся у здания резидента. В нее входило около 2 тыс. чел., действовали четыре частные школы и библиотека. В городе жили несколько американцев и европейцев, а также тибетцы и маньчжуры. Теперь к ним добавился и китайский гарнизон — около 6 тыс. солдат и офицеров.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Наместник Китая в Монголии Чень И начал оказывать давление на Богдо-гэгэна и его окружение с целью заставить их выступить с инициативой об отмене автономии. В конце концов делом занялся Сюй Шу-чжен, и 17 ноября Богдо-хан подал требуемую петицию. А уже 22 ноября 1918 г. президент Китая издал декрет о ликвидации автономии Внешней Монголии. При этом интересы высших лам обеспечивались особыми положениями и выплатами, сам Богдо-хан получал 72 тыс. лан в год, а китайские войска в Монголии содержались за счет аратов. Китайские войска развязали террор против населения. Монголы называли их гаминами, от китайского слова гэмин — революция. Присутствие китайских гарнизонов чрезвычайно негативно воспринималось местным монгольским населением. Сюй Шу-чжен восстановил старые налоги и обязал выплачивать отмененные во время революции 1911 года долги и проценты по ним.
Недовольство подавлялось жесткими мерами. 25 июня 1920 года группа революционеров во главе с Сухэ-Батором приняла решение об организации Монгольской Народной партии. Летом партийцы установили контакты с представителями Коминтерна, а вслед за этим небольшая группа революционеров во главе с Сухэ-Батором отправилась в Москву, где им удалось установить контакты с Советским правительством. Одновременно оно вело переговоры и с представителями Гоминдана. В конце 1920 года в Благовещенск приехал представитель Сунь Ят-сена. Он хотел рассмотреть возможность заключения военного договора с РСФСР в будущем. Контакты продолжились. Тем временем в Забайкалье происходила ликвидация «читинской пробки». К осени 1920 года японцы завершили эвакуацию своих войск из Забайкалья. Позиции японцев занимали семеновцы, они стали вступать в нейтральную зону. 16 сентября Главком Народно-революционной армии ДВР Эйхе поручил провести наступление на Читу Амурскому фронту.
Фронт возглавил бывший партизан, освобожденный из плена в 1920 году, — С.М. Серышев. Его войскам должны были оказать содействие партизаны. 18 октября командфронта отдал приказ о подготовке наступления: «Час военных действий с каппелевцами и семеновцами настал». Общая численность войск Семенова составила на этот момент 11 786 штыков, 14 640 сабель, 369 пулеметов и 100 орудий. В распоряжении Серышева имелось 10 250 сабель, 7 600 штыков, 107 пулеметов, 31 орудие, 4 бронепоезда и 4 танка. Вместе с ними действовали и многочисленные партизанские отряды. 20 октября белые были окончательно разбиты, Семенов бежал на самолете. На следующий день Чита была взята, движение по Транссибирской магистрали восстановлено. Атаман попытался сохранить контроль над железной дорогой в районе станции Даурия, на стыке границ с Монголией и Китаем. Бои здесь начались 13 ноября, и 21 ноября семеновцы покинули территорию ДВР.
Эта победа повлияла на развитие дел в регионе. Остатки армии атамана ушли в Маньчжурию, а затем частично были переброшены в Приморье. Разбитая Азиатская дивизия ген. Унгерна вынуждена была отступить в Монголию. Здесь давно уже накапливались условия для восстания. Правление китайских военных вызывало значительное недовольство среди монгол. Началось партизанское движение, которое и стало основой для массовой поддержки Унгерна. Относительно небольшие силы Унгерна — около 800 всадников при поддержке около 200 монгольских воинов — осадили Ургу. Число осаждавших выросло за счет добровольцев до 3 тыс. чел. 4 февраля барон взял город, разгромил китайский гарнизон и установил монархию местного верховного ламы. После взятия города начался грабеж и разгром китайского квартала. Монголы и пришедшие с Унгерном войска грабили лавки. Барон железной рукой остановил грабежи и начал собственные и весьма жестокие экзекуции. Если монголы расправлялись с китайцами, то солдаты Унгерна уничтожали русскую колонию — воображаемых и реальных социалистов, и евреев с семьями. Богдо-гэгэн возвел Унгерна в звание «потомственного великого князя Дархан Хошой Цин-вана в степени Хана» и присвоил ему титул «Дающий Развитие Государству Великий Батор-Генерал Джин-джин».
«Великий Батор-Генерал» начал собственную мобилизацию. Все мужчины от 19 до 25 лет должны были быть постановлены на учет, а те, кому исполнилось 25 лет, явиться на мобилизационные пункты. Барон предупреждал: «Родители и родные дезертиров и вообще ослушавшиеся настоящего приказа будут придаваться смертной казни, а имущество будет конфисковано». Беспощадно расправлялся генерал и с дезертирами из Азиатской дивизии – пойманных не только расстреливали, но и сжигали живьем, выставляли связанными на мороз и т.п. На чины и звания не смотрели. Жестокость Унгерна стала отвращать от него подчиненных. Во-всяком случае, русских офицеров. Это вскоре сыграло свою роль.
Новое правительство Богдо-гэгэна вскоре заверило правительство Китая в том, что столкновения с его войсками не означали курса на независимость, а были лишь следствием злоупотреблений китайского гарнизона. 2 марта была направлена соответствующая нота, в которой говорилось: «Монгольское Правительство сознает, что монгольский народ неразрывно связан с судьбами Срединной монархии и что автономная Монголия только под суверенитетом Китая может процветать и улучшать свое состояние». Армии Унгерна не удалось поставить под контроль всю территорию Внешней Монголии. На севере страны, куда отступили остатки разбитых под Ургой китайских войск, революционерам удалось организовать недовольных.
В феврале 1921 года отряды Сухэ-Батора успешно провели первые бои с китайскими отрядами. Началось формирование Монгольской народно-революционной армии. 13 марта в Троицкосавске было организовано Временное правительство Монголии. 16 марта оно обратилось с просьбой о помощи к Совету Народных комиссаров РСФСР. 18 марта 1921 г. после ряда боев МНРА взяла город Маймачен — монгольскую Кяхту. 21 марта 1921 года монгольские революционеры заявили о создании собственного правительства уже на территории своей страны. Целью его было освобождение Родины и развитие монгольского народа.
Советское командование уже с начала ноября 1920 года планировало провести операцию в Монголии с целью разгрома Унгерна. 14 апреля в Пекине было организовано совещание оставшихся руководителей белого движения региона, на котором было принято решение готовиться к наступлению против ДВР. Одновременно при участии японцев шла подготовка к перевороту в Приморье. Этот план активно поддерживал Семенов, который находился в Порт-Артуре. Со своей стороны Унгерн активизировал пропаганду объединения всех монголов и кочевников для борьбы с большевиками за восстановление Маньчжурской династии и создание новой великой империи по заветам Чингиз-хана. Лидеры белого движения надеялись на реванш за поражение в Гражданской войне, и казалось, что история вот-вот даст им такой шанс. После победы над белыми армиями советские республики столкнулись с огромной проблемой.
На них рассчитывал не только Унгерн. В январе 1921 года Савинков обратился к правительствам Польши, Франции и Англии с письмом от имени Русского Эвакуационного Комитета (РЭК), в котором говорилось, что «…1) всякая попытка свержения большевиков при помощи иностранных вооруженных сил не будет иметь успеха, 2) единственно массовое восстание, под руководством людей на местах, — людей, знающих психологию крестьянина, может положить конец большевистской власти. Для подготовки и выполнения такого массового восстания: 1) необходимо выработать политическую программу, базирующуюся на знании интересов и психологии русского крестьянина, 2) установить заранее связь между отдельными партизанскими группами, «зелеными», и тайными крестьянскими сообществами, 3) иметь живую силу — кадр регулярных армий, для объединения указанных выше организаций и координирования их действий в поле».
В письме излагались конкретные действия, уже предпринятые савинковской организацией для связи с крестьянским антисоветским движением, разработки политической программы, в основу которой была положена частная собственность на землю и т.п. Комитет отчитывался о том, что его эмиссарами уже налажена масштабная подрывная война на территории Советской России и для дальнейших действий он нуждается в масштабной финансовой поддержке. Письмо заканчивалось призывом: «При могущественной и благожелательной поддержке Польской республики комитет надеется довести свои начинания до конца и, подготовив массовое крестьянское восстание, выступить весной с регулярной армией в поле, опирающейся на крестьянские организации. Опасение комитета заключается в том, что Польша, ввиду переживаемого ей экономического и финансового кризиса и не взирая на дальновидную политику своих руководящих кругов, не будет в состоянии оказать надлежащую денежную, моральную и всякую иную поддержку комитету». Савинков просил 125 млн. польских марок или 10 млн. франков для содержания 15 тыс. чел. Помощь была оказана.
И Унгерн, и Савинков имели все основания ожидать, что их планы будут приняты серьезно. Крестьянская масса Советской России относительно спокойно мирилась с «военным коммунизмом», но только во время Гражданской войны. Теперь, когда опасность реставрации старых порядков, в том числе и земельных, исчезла, крестьянство довольно дружно начало сопротивляться этому курсу. Символом его для деревни стала продразверстка. Для большевиков же продуктообмен был важнейшим средством строения нового общества. Они не собирались отказываться от продовольственной разверстки. Её объем постоянно рос. В отчетном 1918/1919 году было собрано 111 млн. пудов, 41% разверстки, в 1919/1920 — 212 507 408 пудов, 54% разверстки. Несколько улучшилось положение с продовольственными перевозками, в 1919 году в среднем они выполнялись на 26,4%. В январе 1920 года они составили 58%, в мае опустились до 50%, а в сентябре дошли до 93%.
Член коллегии Народного комиссариата продовольствия рисовал блестящие перспективы: «Теперь ясно должно быть для всякого, чем обуславливаются успехи, достигнутые Советской властью в деле продовольственных заготовок: трудящиеся сами идут в деревню за хлебом, осуществляют в деревне классовую политику, проводя различие между ее имущей и неимущей частью, и устанавливают необходимую связь между деревней и городом, между крестьянином и рабочим. Идя дальше в том же направлении, развивая и укрепляя созданный ими самими и находящийся уже в их руках продовольственный аппарат, трудящиеся идут к несомненной победе над голодом в широком смысле этого слова и к разрешению тех грандиозных задач в области организации снабжения, которые ставит перед ними жизнь». Вскоре жизнь поставила перед этим аппаратом новую проблему, и он с ней не справился. В 1920-1921 гг. страну потряс целый ряд восстаний — на Дону, Астраханщине, в Калмыкии, на Северном Кавказе.
В августе 1920 года началось восстание в Тамбовской и частично Воронежской губерниях под руководством бывшего начальника уездной милиции А.С. Антонова. Его причиной было массовое недовольство самых разных слоев населения губернии и прежде всего широких крестьянских масс продовольственной политикой Советской власти. В результате деревня, если не участвовала в восстании напрямую, то пассивно поддерживала его. Волнения в Тамбовщине начались уже в конце 1917 года, но в 1920 они приобрели масштабный характер. В губернии почти не было войск, все было направлено на польский фронт. Количество повстанцев достигло 50 тыс. чел. Они были разбиты по территориальному принципу на полки, в каждом из которых числилось от 400 до 1000 чел.
14 июля 1920 года в городе Бузулук Саратовской губернии началось восстание 2-й Туркестанской дивизии, вызванное недовольством по поводу смены начдива А.В. Сапожкова. Тот был левым эсером, смотревшим сквозь пальцы на нарушение дисциплины своими подчиненными. Восстание было подавлено 15 сентября, Сапожков был убит. Его отряд, достигавший свыше 2 тыс. чел., был разбит, но не уничтожен, часть восставших рассыпалась по губернии. В октябре 1920 г. в Саратовской губернии вновь появились крупные банды. 15 марта 1921 года восстание началось сразу в нескольких уездах на правом берегу Волги. Идеологически движение развивалось под сильнейшим влиянием идей Кронштадтского мятежа. Количество его участников на пике восстания в 14 уездах достигало 20 тыс. чел. К маю 1921 года властям удалось подавить это выступление.
20 июля 1920 г. в связи с тяжелым продовольственным положением Республики Советов Совнарком принял решение провести продовольственную разверстку в Сибири. Для продотрядов мобилизовывалось 6 тыс. рабочих, местные власти должны были усилить их еще 20 тыс. чел. Сдача разверстки — 110 млн. пудов — должна была закончиться к 1 января 1921 г. Экономика Западной Сибири находилась в тяжелейшем состоянии. Промышленность производила только 1/4 продукции от уровня 1912 года, железная дорога действовала с трудом. В ходе военных действий было взорвано 167 железнодорожных мостов, 66 водокачек, грузооборот равнялся 10% довоенного. Сбор зерна в Тюменской и Омской губерниях равнялся 1/3 от уровня 1916-1917 гг., общее поголовье скота сократилось на 30%.
Власти не могли компенсировать крестьянину изымаемое продовольствие, фактически это было силовое изъятие. Губпродкомиссар Г.С. Инденбаум настаивал на проведении его самыми беспощадными мерами, не останавливаясь перед реквизициями имущества и арестами (позже он попал в плен к повстанцам и был ими расстрелян). Не удивительно, что разверстка была принята крестьянами с большим недовольством. Предгубчека П.С. Студитов после окончания волнений отмечал в докладной записке: «В массе своей крестьянство глухо волновалось против коммунистов и грубых поступков продработников». В конечном итоге эти волнения переросли во враждебное отношение к Советам и коммунистам. Накануне начала восстания проходила частичная демобилизация, увольняемым красноармейцам приходилось сдавать обмундирование и обувь, взамен им выдавались обноски. Домой они должны были возвращаться сами. Разумеется, в армии также накапливалось недовольство. К 1 января 1921 г. было собрано только 44 млн. пудов зерна, что составляло 40,2% плана разверстки. Выполнить план не удалось. 31 января 1921 года началось восстание в Ишимском уезде. Причиной его, по мнению местных чекистов, была продразверстка и злоупотребления при её проведении. Локализовать восстание не удалось. Войск было мало, имевшиеся части бросались от одной восставшей деревни к другой и не могли надежно контролировать территорию.
Вскоре восстание охватило значительную часть Западной Сибири. 7 февраля восставшие прервали движение по железной дороге и телеграфную связь Центральной России с Сибирью. Связь осуществлялась окольными путями через Верный и Ташкент. Это не могло не сказаться на положении ДВР. Восставшие взяли значительную часть Петропавловска и Тобольск, осадили ряд городов. Была создана Тобольская Народная армия под командованием В.А. Родина. Он был эсером и сельским учителем, бывшим поручиком. У восставших было несколько руководителей, и они не смогли организовать сопротивление. На подавление восстания были брошены значительные силы — стрелковая дивизия, кавалерийская бригада, курсанты, 4 бронепоезда: они и расчистили зону железной дороги; 26 февраля большая её часть была отбита у повстанцев; 3 марта полностью восстановлена связь с Центральной Россией. Вплоть до апреля 1921 г. шла ликвидация крупных крестьянских отрядов, которые рассыпались на мелкие и переходили к политическому бандитизму. Север Тюменской губернии был освобожден от власти восставших к началу июня 1921 года. Победа над крестьянской армией в открытом сражении не означала ликвидации банд — они продолжали действовать. «Общее политическое состояние губернии плохое», — гласил доклад губчека от 17 сентября 1921 г. Вплоть до конца лета 1921 года не удавалось справиться с анархистами Махно в Восточной Украине. В Тюменской губернии обстановка стала улучшаться только к концу 1921 г., когда резко ослабла активность банд.
Комментарии читателей (0):