20 ноября 1920 года дашнацкая газета «Арач» заявила о необходимости диалога с Турцией: «если армянский народ желает жить и обеспечить свое государственное и физическое существование на продолжительное время, он должен иметь не русскую, а турецкую ориентацию.» 26 ноября 1920 г. начались армяно-турецкие переговоры. Они сопровождались новой массовой резней армянского населения, устроенной турецкими войсками. Ход переговоров не прервало даже восстание в Армении, подготовленное большевиками. Оно началось 29 ноября, была провозглашена Советская Армения. В «Декларации» подводился итог власти дашнаков: «Города разорены, деревни опустошены, железные дороги приостановлены, лучшие силы народа загублены в авантюрных войнах из-за границ и межнациональных распрей, которыми питало народ и питалось само дашнакское правительство. Стон и вопль проносится из конца в конец по всей Армении, и в этот момент, покинутые своей покровительницей Антантой, остатки дашнакской плутократии при помощи пары жалких соглашателей из лагеря меньшевиков и эсеров пытаются спасти свое положение заключением какого угодно мира». На следующий день был взят город Дилижан, откуда образовавшийся Временный Ревком обратился к правительству РСФСР с просьбой о помощи. К этому времени власть дашнаков ослабла настолько, что сопротивления почти не было. Часть левых дашнаков и генерал Дро заявили о своей готовности к сотрудничеству. До приезда в столицу Ревкома власть была передана военному командованию во главе с ген. Дро (Драмасту Канаяну). «Итак, еще одна Советская Республика», — торжествовал Орджоникидзе.
В Армению вошла 11-я Красная армия. Спорные территории — Зангезур, Карабах и Нахичевань — немедленно были признаны председателем СНК АзССР Наримановым перешедшими под власть АрмССР. «Этого ужасного вопроса больше нет», — заявил он под бурные аплодисменты. Это решение соответствовало позиции Нариманова, изложенной им еще в 1919 году: «Пусть процветает Азербайджан, Армения и Грузия. Для нас нас пустые слова значения не имеют. Нам нужны счастье людей, единение народов, их искренняя взаимная любовь, братство и товарищество.» Решение нового Советского правительства было поддержано Серго Орджоникидзе: «Товарищи! Советский Азербайджан, выступивший сегодня в лице т. Нариманова, доказал всему миру и прежде всего рабочим и крестьянам Армении, что только советская власть способна разрешить все проклятые вопросы, связанные с межнациональной враждой, которые были здесь и которых очень много во всем мире». Орджоникидзе немедленно сообщил о принятом Нармановым решении руководителю Временного Ревкома.
2 декабря было подписано соглашение между РСФСР и Советской Арменией — до съезда Советов республики признавалась власть Ревкома (Ст. 2), оговаривались границы Армении — Эриванская губерния, части Тифлисской, находившиеся под контролем Армянской республики до 23 октября 1920 г., Зангезурский уезд, часть Казакского уезда (Ст. 3). Офицеры армянской армии и члены партии дашнакцутюн освобождались от ответственности за действия, совершенные до провозглашения Советской власти (Ст. 4 и 5). Советское правительство брало на себя обязательство к «немедленному сосредоточению сил, необходимых для защиты независимости ССРА» (Ст. 7). Вслед за заявлением 2 декабря последовала соответствующая декларация Ревкома Азербайджана: Зангезур и Нахичевань были признаны неотъемлемой частью Армении, Карабаху предоставлялось право самоопределения. 4 декабря это решение приветствовал Сталин. «Только идея Советской власти принесла Армении мир и возможность национального обновления».
В тот же день дашнаки, формально еще контролировавшие столицу, подписали в Александрополе мир. Это был первый международный договор, заключенный правительством Анкары, и это была полная победа. Фактически Армения капитулировала. «Она, — вспоминал Ататюрк, — передала нам, т.е. национальному правительству, территорию, которые «оттоманское» правительство потеряло в 1876-1877 гг.» Потери Армянской республики были огромными. Она отказывалась от условий Севра и отзывала свои делегации из стран Антанты (Ст. 9). Дашнаки отказывались от претензий на спорные с Азербайджаном территории, уступали Карскую область и т.п. Армения сокращалась до территории вокруг Эривани и частично Севана, признавала особую администрацию в Нахичевани и право Турции держать её под защитой, обязалась не вмешиваться в этот вопрос (Ст. 2). Воинская повинность отменялась. Республика сохраняла небольшие жандармские силы и «армию» в 1,5 тыс. чел. с 20 пулеметами и 8 орудиями, горными или полевыми. Иметь артиллерию калибром свыше 150 мм запрещалось (Ст. 4). Турецкий посланник получал право на военную инспекцию, Анкара обещала оказать военную помощь в случае необходимости (Ст. 5). Эривань передавала Анкаре контроль над своими железными дорогами, предоставляла льготный беспошлинный режим перевозок и т.п. (Ст. 11). Правительство Турции получало право предпринимать в случае необходимости «военные меры» (Ст. 12). За это Турция обещала помощь дашнакскому правительству «в развитии и укреплении его авторитета (Ст. 8).
Вряд ли будет преувеличением сказать, что договор фактически превращал Армянскую республику в турецкий протекторат. Дашнаков устраивало и это, потому что они надеялись получить помощь от турок для борьбы с большевиками. Впрочем, это уже не имело значения. 2 декабря было подписано соглашение между РСФСР и АрмССР о признании независимости Армении. Статья 7 гласила: «Российское Советское правительство принимает меры к немедленному сосредоточению сил, необходимых для защиты ССРА». 4 декабря Красная армия овладела Эриванью. Александропольский договор не был ратифицирован, новая, советская Армения не признала его, а Турция, по свидетельству её первого президента, пошла на уступки ради сохранения контактов с Москвой. Полного контроля над Арменией не было, дашнакские отряды или не разоружались, или разоружение проводилось частично и формально. Часть дашнаков во главе с премьер-министром Врацяном и полковником Гарегином Нжде ушли в горные районы Зангезура.
Не было полного контроля и над всей территорией Азербайджана. С июля 1920 г. в районе Ленкорани началось активное повстанческое движение. Граница с Персией фактически не существовала на деле, её легко переходили вооруженные отряды, усиливавшие сопротивление мусаватистов. Формировались бандгруппы до 150-200 сабель. Местность весьма способствовала успеху партизанских действий – это были лесистые горы, болотистые низины Куры и Аракса, отделенные от Баку солончаками Муганской степи. Численность войск 11-й армии здесь была крайне невелика, гарнизоны разбросаны по прибрежной полосе длиной около 50 км и шириной от 3 до 10 км, остальная часть уезда контролировалась бандами. Они и составили ядро повстанческой армии в 5-6 тыс. чел. Вплоть до весны 1921 г. обстановка оставалась нестабильной.
Вслед за Азербайджаном и Арменией наступила очередь Грузии. Она после распада Кавказского фронта оказалась в самом благоприятном из трех закавказских республик положении для строительства армии, унаследовав склады фронта, административный аппарат Наместничества и значительное количество кадровых офицеров из числа местного дворянства. Имея 525 тыс. мужчин призывного возраста, Тифлис, по словам его представителей, мог мобилизовать 200 тыс. армию. Специалисты Красной армии оценивали эти возможности скромнее – в 65-80 тыс. чел., но в середине июля 1920 года постоянная армия состояла из 3 бригад по 4 батальона в каждой, автоброневого отряда (17 броневиков и 2 танка), авиаотряда (20 итальянских аэропланов), 6 бронепоездов и 7 полков пограничной стражи – всего 10 450 штыков, 2 750 сабель, 36 орудий и 137 пулеметов. Кроме того, имелось и 23 батальона Народной гвардии – 3 640 чел., 24 орудия и 63 пулемета. Наргвардейцы формировались из добровольцев, получавших хорошее жалованье, армия – из призывников. Отношения между теми и другими были натянутыми.
Советские войска концентрировались на границе с Грузией, грузинские власти, со своей стороны, приступили к поддержке антисоветских элементов, готовивших восстание в Дагестане. Со своей стороны, большевики организовали восстание в Лорийской области. Это был спорный между Эриванью и Тифлисом район, бывший уже ареной армяно-грузинской войны в 1918 году. По распоряжению британских представителей он был объявлен нейтральной зоной, но во время армяно-турецкой войны грузинские власти ввели сюда войска и развернули здесь сеть гарнизонов. Армия развязала террор, который в конечном итоге лишь помог большевикам. Выступление было подготовлено извне, приказ о его начале был отдан 8 февраля. Восстание вспыхнуло в ночь на 12 февраля. Повстанцам удалось добиться успеха, частично разоружить и оттеснить грузинские части из Лорийского района. 16 февраля 1921 года в селе Шулаверы был образован Ревком Грузии, который обратился за помощью к Совнаркому РСФСР.
В обращении Ревкома говорилось об опасности подавления восстания силами грузинской и международной контрреволюции. «Мы надеемся, мы уверены, — говорилось в нем, — что страна не только Великой пролетарской революции, но и великих материальных возможностей не оставит нас в неравной борьбе и придет на помощь новорожденной Советской Социалистической Республике Грузии». 11-я Красная армия немедленно начала наступление по трем направлениям — из Азербайджана и Осетии в сторону Тифлиса и по побережью Черного моря в Абхазию. В Кахетии войска поначалу столкнулись с серьезным и упорным сопротивлением. В грузинском правительстве царила полная растерянность, но командующий войсками ген. Георгий Квинитадзе сумел организовать оборону. Был взорван стратегически важный мост на границе, на ремонт которого у тылов 11-я армии ушло три дня. Премьер Жордания не доверял командующему, но тот оказался единственным способным человеком среди руководства грузинской республики.
Задержку наступления 11-й армии вызвали и восстания в Дагестане и Зангезуре, которое начались еще в октябре 1920 года. Волнения в Дагестане, где почти не было войск, ставили под угрозу железнодорожную связь с Закавказьем, в Зангезуре – угрожали Араратской равнине и непосредственному тылу армии, действующей против Грузии. Группировка в Армении была относительно немногочисленной — Красная армия насчитывала 6 тыс. штыков, 900 сабель, 45 орудий и 400 пулеметов. Накануне восстания численность красных сил в республике понизилась до 4 тыс. чел. и 2 бронепоездов. В Дагестан начали спешно перебрасывать войска, восстание здесь было подавлено весной 1921 года. Осложнилось и положение на юге Азербайджана. Связь с гарнизонами в Ленкорани к концу 1920 г. поддерживалась только по морю. Возглавивший повстанцев турецкий офицер Джемаль-паша в первых числах декабря 1920 г. начал наступление на Астару. Город пришлось сдать, советский гарнизон — около 150 человек — вывезти по морю. Успехи повстанцев были остановлены действиями группы эсминцев Каспийской флотилии. Попав под огонь корабельной артиллерии, они разбежались. 23 декабря 5 транспортов при поддержке трех эсминцев и одной канонерской лодки высадили десант в Астаре. Контроль над городом был возвращен, к началу 1921 года восстание было подавлено.
С Зангезуром ситуация была еще более сложной. Восстание подготовили и возглавили дашнаки. Это придало ему более организованный характер. Численность повстанческих отрядов достигла около 7 тыс. штыков, 2 тыс. сабель при 74 пулеметах и 28 орудиях. Кроме того, к ним присоединился и отряд Нжде – до 4 тыс. штыков, 600 сабель при 50 пулеметах и 11 орудиях. Часть дашнацких отрядов не была разоружена, некоторые из них перешли к Нжде – он и возглавил восстание. Ему удалось нанести поражение нескольким отрядам Красной армии. Захваченных пленных убивали. Повстанцы прекрасно ориентировались в горах и умело использовали свое знание местности для организации засад и внезапных нападений. Поначалу движению явно не уделили должного внимания. 25 декабря 1920 года дашнаки организовали съезд в монастыре Татев, и провозгласили в Зангезуре республику. Нжде попытался найти общий язык и с мусульманской верхушкой региона, предложив бекам совместную борьбу против большевиков при поддержке США и Англии. 17 февраля стало ясно, что положение в республике действительно является сложным и требуются подкрепления. 18 февраля дашнаки вновь овладели Эриванью. В городе было введено осадное положение, начались расправы над большевиками. Части Эриванского гарнизона отходили вдоль железной дороги на Нахичевань, навстречу поддержке из тыла. Это была отрезанная от соновных сил Дилижанская группа – около 1600 штыков и 70 сабель при 64 пулеметах 11 орудиях и 2 бронепоездах. Для подавления восстания пришлось снимать части, предназначенные для действий на тифлисском направлении и из Нахичевани.
Красная армия и советское правительство контролировали до половины территории Армянской республики. В Эривани был организован «Комитет спасения Родины» во главе с Врацяном. На митинге, организованном дашнаками, выступил турецкий представитель – капитан Бехаддин. Он заверил, что Турция направит свои войска в Азербайджан и ударит по Советам. Через него Врацян и решил обратиться к руководству Турции. В письме Врацян убеждал Мустафу Кемаля в том, что Турции необходима независимая Армения, и просил оказать помощь боеприпасами, а также освободить армянских пленных. Бывший премьер при этом ссылался на обязательства Турции по Александропольскому договору вводить войска и защищать Армянскую республику. К 25 февраля силы дашнаков в Эривани выросли до 6 тыс. штыков, 1 тыс. сабель и 28 орудий. Для того, чтобы удержаться у власти, этого было явно недостаточно. Нужна была внешняя поддержка. Очевидно, что Нжде был прав, описывая политическую культуру своих единомышленников следующим образом: «Попрошайничество и плаксивость — психология целого периода, наше единственное политическое оружие». Разумеется, воевать ради неудавшегося протектората с единственным союзником в Анкаре не собирались, особенно во время наступления греков на Анкару, но восстание поставило крест на планах передачи спорных территорий Эривани. Даже советской.
Используя предоставленную обстоятельствами передышку, войска Квинитадзе даже перешли в частичное контрнаступление при поддержке бронепоездов, 58-я стрелковая бригада понесла серьезные потери. Но вскоре мост был отремонтирован, и уже 23 февраля по железной дороге пошли бронепоезда, которые взломали оборону грузин. Большую роль в успешном наступлении сыграли несколько танков, которые также были перевезены под Тифлис по отремонтированному мосту. Командующий 11 армией А.И. Геккер планировал обходящими ударами окружить основные силы противника. Попытки оборонявшихся перехватить инициативу и контратаковать сметались красноармейцами. Тифлис к 24 февраля оказался в мешке, из города оставался только один свободный выход — в направлении на Мцхету. 25 февраля Квинитадзе начал отступление. Вечером того же дня в столицу Грузии вошла 11-я армия. 25 февраля Орджоникидзе отправил в Москву телеграмму: «Над Тифлисом реет Красное знамя Советской власти! Да здравствует Советская Грузия!» По иронии судьбы именно в этот день Грузинская республика достигла пика своего дипломатического успеха – её посол во Франции Акакий Чхенкели торжественно вручил президенту Александру Мильерану верительные грамоты. Войскам Красной армии был дан строгий приказ поддерживать дисциплину и порядок: «Пусть трудовые массы Тифлиса и всей Грузии на опыте убедятся в сознательности и дисциплинированности красноармейцев».
Восстание началось и в Абхазии, куда также вошли советские войска. «Темная ночь опустилась над нашей Абхазией! — гласил призыв Абревкома. — Но эта ночь не надолго. Уже близится рассвет, уже наступает день освобождения!» Меньшевистское правительство бежало в Аджарию. Квинитадзе надеялся организовать оборону в Батуме, но застал в городе полный хаос. Еще в 1887 году здесь была основана Михайловская крепость, которая постоянно укреплялась, разумеется, эти работы продолжились и во время Первой Мировой войны. После крушения Кавказского фронта город и крепость последовательно переходили в руки грузин, турок, англичан и снова грузин. Еще в феврале 1920 года Джугели заверял: «Батум — наши легкие, наши глаза, наша прекрасная легенда, наша мечта и надежда! Батум — это мы сами. И никакой силе мы не уступим его. Тем более Турции! Этой варварке, преступнице, авантюристке…»
«Меньшевистской армии нет, — заявил 9 марта Орджоникидзе. — Она разошлась по домам, а небольшие остатки ее не выдерживают ни малейшего соприкосновения с поступательным движением Красной Армии». Народная гвардия Джугели тоже разбегалась, на железных дорогах творился хаос, Военное министерство не имело представления, где и какие части находятся, в правительстве, по словам Квинитадзе, «царствовала растерянность». В это время на улицах Батума уже начали наводить порядок турецкие патрули. Жордания был занят организацией совещания Учредительного собрания и на всякий случай жил в вагоне. 14 марта было объявлено перемирие, а 16 марта бывшее уже правительство Грузии капитулировало, признав Ревком и подписав с его представителями соглашение о передаче власти. Оставалась еще одна проблема в Аджарии. Советское руководство еще перед началом операции в Грузии приняло решение о недопустимости захвата Батума турками.
В Аджарию была направлена 18-я кавалерийская дивизия под командованием Д.П. Жлобы. Он получил приказ не допустить захвата Батума турецкими войсками, не допустив при этом по возможности вооруженных столкновений с ними. Геккер был категоричен – начинать с переговоров, будучи готовым закончить применением силы. Цель была предельно ясна: «Нужно идти и спасать Батум для Грузии.» Это была сложная задача. Сопротивления со стороны грузинской армии уже не было. Главной проблемой была погода. Дивизия Жлобы должна была пройти через труднопроходимый Годерзский перевал, где лежал высокий снег. 17 марта турецкое командование отдало приказ о переходе Батума под юрисдикцию Турции. В городе был введен комендантский час, был назначен генерал губернатор. На подходе к Батуму турки несколько раз попытались задержать движение красной кавалерии, но без успеха. Конники Жлобы вошли в город, а вскоре на помощь к ним подошла и стрелковая дивизия. Карабекир предпочел не рисковать и отступил.
В Москве тем временем шла советско-турецкая конференция, определявшая характер и размер помощи, которую РСФСР должна была оказать кемалистам. Без сомнения, эти обстоятельства также сыграли свою роль в решении судьбы Батума. Турецкая армия покинула город. Его заняла Красная армия. «Наши части заняли г. Батум 18 марта, — сообщало командование 11-й армии. — Правительство меньшевистской Грузии эвакуировалось на итальянском пароходе в Константинополь под прикрытием французских миноносцев. Все ценности и большое имущество правительство увезло с собой».
Победа в Грузии позволила высвободить часть сил для решения проблемы с тылом 11 армии в Армении, где основную тяжесть борьбы против дашнаков несли 2-й и 3-й Армянские советские полки, сдерживавшие наступление противника в районе железнодорожной станции Камарлу. Здесь также значительную роль в усилении частей Красной армии сыграли бронепоезда. Для поддержки Камарлинской группы по личному приказанию Орджоникидзе 25 марта самолетом был направлен груз 48 кг. золотой монеты для закупки продовольствия в Персии и снабжения этих войск. 27 марта началось контрнаступление на Эривань, и 2 апреля город был взят, Советская власть восстановила контроль над столицей Армении. Командование Красной армии предложило дашнакам переговоры с целью мирного очищения горных районов Зангезура. Те отказались. За этим последовали военные действия. Остатки отрядов Нжде в июле бежали в Персию. По требованию НКИД персидское правительство взяло на себя обязательство по их разоружению.
Оставалась еще одна проблема – в начале апреля в крепости Александрополя по-прежнему все еще оставался турецкий гарнизон – до 3 тыс. чел. Турецкие пехотинцы начинали порчу железнодорожного полотна на подступах к городу. По распоряжению Геккера до командования турецким отрядом было доведено решительное предупреждение советского руководства, и 22 апреля турки очистили Александрополь. Еще одного конфликта удалось избежать. Сотрудничество Турции и Советской России было все же не безоблачным. В частности, оно не затрагивало идеологии. Мустафа Кемаль в интервью «Times» в марте 1921 года заявил: «Наши отношения с русскими продолжают быть дружественными, но коммунизм — социальный вопрос. Положение и социальные условия нашей страны не позволяют нам применить коммунизм». Это не мешало партнерству.
16 марта 1921 года в Москве был подписан советско-турецкий договор «О дружбе и братстве». Обе стороны договорились не признавать соглашений, которые будут навязываться им силой (Ст. 1), Турция отказывалась от претензий на Батум в пользу Грузии, которая обязывалась предоставить соседу право беспошлинного пользования портом (Ст. 2). Спорная между Арменией и Азербайджаном территория — Нахичевань — передавалась Азербайджану на правах автономии при условии, что Баку не уступит эту территорию третьей стороне (Ст. 3). Обе стороны признавали «соприкосновение» освободительной борьбы народов Востока с социальной революцией трудящихся России (Ст. 4). В будущем режим Проливов должен был быть установлен на международной конференции, но с тем условием, что безопасность Турции и Константинополя будет соблюдена (Ст. 5). Советская Россия отказывалась от прав на капитуляции (Ст. 7). Обе стороны обязались не допускать на своих территориях существования «организаций или групп, претендующих на роль правительства другой страны или части её территории, равно как и пребывания групп, имеющих целью борьбу против другой страны». (Ст. 7)
Советские войска и кемалисты установили контакт на границе, через которую проходила железная дорога. Это обусловило возможность резкого роста военных поставок в Турцию в рамках обещанной помощи. В 1921 году туркам было передано 6,5 млн руб. золотом, 33 275 винтовок, 57,986 млн патронов, 327 пулеметов, 54 орудие, 129 479 снарядов, 1,5 тыс. сабель и 2 эсминца Черноморского флота — «Живой» и «Жуткий». Положения, заложенные в отношениях между двумя странами Московским договором, были развиты в Карском договоре от 13 октября 1921 года. Правительства трех новых Советских республик Закавказья при участии РСФСР подписали договор о дружбе с Турцией. Прежние соглашения о территориях в регионе объявлялись утратившими силу, за исключением Московского договора 1921 г. (Ст. 1), все правительства советских республик обязались не признавать навязанные силой Турции договоры, если они не признаны ВНСТ (Ст. 2), подтверждали отмену режима капитуляций (Ст. 3), новые границы — Ардаган и Карс с областями оставались за Турцией (Ст. 4), подтверждалась автономия Нахичеванской области «под покровительством Азербайджана» (Ст. 5), передача Батумской области Грузии при условии предоставлении ей «широкой автономии»; Турция получала право на свободный и беспошлинный транзит через Батум (Ст. 6). Предусматривались установление в будущем режима свободного торгового судоходства на Проливах (Ст. 9), обмен военнопленными (Ст. 16) и т.п.
Если политика Москвы в Закавказье была успешной, в Турции — продуктивной, то в Персии — в целом безуспешной. 6 июня 1921 г. Кучук-хан провозгласил создание в Гиляне Советской власти и обратился за поддержкой к Москве: «Волей трудового народа в Персии образовалась Советская власть, которая начала создавать Красную Персидскую Армию на принципах создания Российской Красной Армии для уничтожения поработителей персидского народа». 6 июня был сформирован Совнарком новой республики во главе с Кучуком. Главным лозунгом этого правительства стал призыв «Долой англичан!». По словам явно сочувствовавшего движению Раскольникова, персидская казачья дивизия в Тегеране была готова присоединиться к Кучук-хану, а англичане, отходившие в сторону Багдада, больше всего боялись своих индийских солдат, которые могли выйти из подчинения. Разумеется, лозунг борьбы с англичанами был недостаточен для сколько-нибудь серьезного государственного строительства, и 7 июня Совнарком Персидской Советской республики в Гиляне издал манифест. В нем говорилось об уничтожении монархии, создании Советской власти, равноправии наций и защите ислама.
Все это было результатом помощи извне. «Сам Мирза Кучук, - сообщал Чичерин, - привык к партизанской жизни и его миросозерцание дальше не простирается, но он с величайшей лхотой и готовностью воспринимает советы более опытных товарищейЮ в особенности представляющих советскую Россию. Он с величайшей готовностью исполнял все, что говорил ему Раскольников.» Этого оказалось недостаточно. Путаница между декларациями и неспособностью найти сколько-нибудь надежную социальную опору убедили советское руководство — своими силами Кучук-хан справиться не сможет и массовую поддержку его движение не получит. Попытки создать более или менее значительную армию гилянскому правительству не удалось. Военная поддержка из Москвы также не была предоставлена. Небольшие столкновения с шахскими отрядами, которые опирались на поддержку Великобритании, окончились неудачно для Кучук-хана. В ноябре 1921 года шахское правительство восстановило контроль над Гиляном. Часть лидеров бежала в Советский Азербайджан, Кучук-хан ушел партизанить. «В Персии все кончено, — известил Киров Москву 8 ноября 1921 г. — Энзели взят иранскими войсками». Вскоре отряды партизан были разгромлены, Кучук-хан убит, его голову отправили в Тегеран.
Комментарии читателей (0):