Азия, Евразия и европейский кризис: итоги 2022 года

Практически все государства Азии и Евразии оказались в составе мирового большинства – совокупности стран, составляющих 85% населения Земли, которые не выступают союзниками Запада в его борьбе против России. Думается, что Россия и в будущем продолжит относиться с пониманием к опасениям её азиатских и евразийских партнёров, учитывать их озабоченности и не предъявлять требований, выполнение которых могло бы идти в ущерб их интересам. Об уроках 2022 года и планах на 2023 год пишет программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай» Тимофей Бордачёв.

Военно-политический кризис в Европе сделал востребованным самое важное качество абсолютного большинства стран Азии и Евразии – сравнительную автономию их политических систем, свободную от внешнего вмешательства и управления в гораздо большей степени, чем это свойственно, например, Западной или Восточной Европе, а также Латинской Америке или маленьким странам Океании и Карибского бассейна. Это означает, что, за исключением Японии, Южной Кореи и Сингапура, все страны этого обширного региона располагают возможностью проводить внешнюю политику преимущественно на основе собственных эгоистических интересов и представлений о справедливости или несправедливости существующего международного порядка. В результате практически все государства Азии и Евразии оказались в составе мирового большинства – совокупности стран, составляющих 85% населения Земли, которые не выступают союзниками Запада в его борьбе против России.

Однако многие из них столкнулись с серьёзным вызовом, который будет в ближайшие годы тестировать устойчивость их социально-экономических систем и инструментов проводимой ими политики развития. Речь идёт о проблемах, которые экономическая война США и Европы против России создаёт для функционирования глобализации в привычном нам виде. Практически все страны Азии и Евразии представляют собой растущие с той или иной степенью интенсивности экономики, ориентированные на включение в глобальные торговые и производственные цепочки. Ключи от этих связей и основные существующие механизмы управления ими находятся в руках США и их европейских союзников. Поэтому сейчас страны этого огромного региона, составляющего большую часть российского соседства, должны искать способы совместить сохранение и укрепление своей политической автономии, с одной стороны, и вовлечение в систему экономических связей, приносящих им очевидные выгоды, – с другой.

Мы видим, что большинство стран Азии и Евразии достаточно сдержанно ведут себя в рамках международных организаций, не инициируют антироссийских «санкций» и исполняют требования надзорных институтов США и Европейского союза в этой сфере исключительно под давлением. Это создаёт условия для постепенного формирования новой инфраструктуры торгово-экономического взаимодействия между Россией и её азиатскими и евразийскими соседями. Важными чертами такой инфраструктуры могут уже в ближайшие годы стать её независимость от институтов Запада, включая такие сферы, как страхование торговых операций и перевозок, переход на расчёты в национальных валютах или создание региональных бирж торговли теми товарами, в отношении которых Россия останется важным игроком на азиатских рынках, а также сможет вытеснить оттуда западных поставщиков.

В результате сравнительная политическая автономия стран Азии и Евразии стала важнейшим фактором того, что усилия Запада по исключению России из мировой экономики оказались безрезультатными по итогам 2022 года.

Хотя и здесь важнейшее значение имеет способность самой России сохранять открытость для внешнеэкономических связей и объективно выступать поставщиком важных для развития товаров.

В 2022 году возникли серьёзные предпосылки для изменения природы российской политики развития связей со странами Азии, получившей общепринятое наименование «поворот на Восток». Есть основания думать, что теперь это направление внешней и внешнеэкономической политики перестало быть для Москвы вопросом выбора, а стало делом первоочередной необходимости. Именно проблема исторического доминирования – и выгодности – торгово-экономических связей с Западом, в первую очередь – с Европой, была на протяжении последних пятнадцати лет наиболее важным тормозом российских усилий по развитию связей с Азией. Более того, на фоне преимуществ, которые российская экономика получала на рынках Запада, меркли даже наиболее интересные планы сотрудничества с государствами пространства бывшего СССР. Не говоря уже о постепенном формировании отношений с азиатскими государствами, находящимися на значительном географическом удалении от России.

Сейчас «поворот на Восток» представляется многим наблюдателям и российскому государству важнейшим способом преодоления значительной части негативных последствий экономической агрессии со стороны Запада. И действительно, за прошедшие десять месяцев кризиса в Европе торговля между Россией и странами Азии и Евразии последовательно увеличивалась. В значительной степени это было связано с мгновенной переориентацией российских экспортёров на новые рынки, частично – с развитием такого явления, как параллельный импорт, позволяющего компенсировать прекращение поставок в Россию части товаров из стран Запада. Последнее также ведёт к объективному увеличению торговли России с некоторыми из её ближайших соседей, среди которых на первом месте находится, конечно, Турция, но также играют важную роль страны Центральной Азии.

Россия ещё должна прийти к пониманию того, что мировое большинство, которое представляют страны Азии и Евразии, – это не субъективные, а объективные союзники Москвы в её конфликте с Западом.

Это означает, что их действия не продиктованы политическими предпочтениями лидеров или особыми связями с Россией. Последнее касается в том числе и стран такого важного региона, как Центральная Азия. В основе политики государств Азии и Евразии находится их естественное стремление преодолеть качественный разрыв в развитии, сохраняющийся между ними и ведущими индустриальными экономиками Запада. Очевидно, что полностью наверстать упущенное за несколько столетий колониальной зависимости в короткие сроки невозможно. Однако именно сейчас возникли условия, когда изменение структуры международного порядка формирует более высокие шансы на получение больших выгод от участия в глобализации, пересмотр сложившихся практик, которые Россия определяет как неоколониальную зависимость, а также выведение экономики из-под значительной части западного контроля. В определённой мере это может происходить и за счёт ослабления основных формальных институтов глобализации, где Запад играет доминирующую роль.

Однако такое объективное совпадение интересов стран Азии и Евразии с российскими подходами, как правило, не ведёт к тому, что они готовы присоединяться к России в её конфликте с Западом. Было бы, наверное, ошибочно полагать, что государства, слабо обеспеченные всем, кроме демографических ресурсов, и решающие проблемы борьбы с массовой бедностью будут готовы жертвовать своими целями развития ради абстрактных стратегических конструкций. Россия, как страна, полностью обеспечивающая себя продовольствием и энергоресурсами, с трудом может понять сложность положения даже вполне успешных экономически стран Азии. Не говоря уже о более близких соседях в Центральной Азии, где сами политические системы не являются до конца устоявшимися и постоянно подвергаются серьёзным внутренним и внешним вызовам. Думается, что Россия и в будущем продолжит относиться с пониманием к опасениям её азиатских и евразийских партнёров, учитывать их озабоченности и не предъявлять требований, выполнение которых могло бы идти в ущерб их интересам.

Даже Индия, которая располагает колоссальным населением и экономическим потенциалом, активно торгует с Россией в условиях западного давления, но не спешит поддерживать Москву в вопросах международной политики или кризиса вокруг Украины. Отчасти это связано с китайско-индийским соперничеством за место ведущей азиатской державы. В этом вопросе США и, в минимальной степени, Европа остаются для Индии естественными ситуативными союзниками, поскольку их давление на Китай заставляет его вести себя более сдержанно, чем позволяют его экономические и военные возможности. Но в значительной мере дело в том, что сама Индия не смогла пока набрать вес, необходимый не только для разговора с Западом на равных, но и для давления на него там, где это имеет стратегическое значение. Во всём остальном Индия в 2022 году оформилась как один из наиболее независимых центров силы в международной политике, и это, конечно, способствует реализации и российских интересов.

Исключение в этом отношении представляет собой Китай. За последние два десятилетия китайско-российские отношения прошли путь объективного совпадения интересов как на тактическом уровне, так и в плане долгосрочного видения международного порядка. Сейчас это позволяет сторонам весьма интенсивно сотрудничать на мировых площадках и, кроме того, культивировать внутри себя позитивные ожидания по поводу положения партнёра и будущего наших двусторонних отношений. Одновременно сам Пекин подвергается постоянному давлению и провокациям со стороны США, что заставляет китайское руководство вести себя сдержанно даже в движении к разрешению настолько важной для него тайваньской проблемы.

Подводя итог, можно сказать, что возможности, возникшие благодаря сотрудничеству со странами Азии и Евразии в условиях острого конфликта с Западом, стали для России наиболее важным внешнеполитическим открытием уходящего года. При этом у нас нет оснований сейчас думать, что общая позитивная динамика здесь может быть замедлена чем-то, кроме собственно внутрироссийских факторов. Наступающий 2023 год станет для России периодом укрепления отношений с её естественными партнёрами за пределами враждебного Запада и формирования с ними той новой инфраструктуры международного сотрудничества, которая необходима в процессе построения более справедливого мирового порядка.