Утвердит ли Варшава польско-украинскую границу с Берлином

Выдвижение Варшавой иска к Германии на получение 1,3 триллиона евро за ущерб, понесенный Польшей во Второй мировой войне, может преследовать взаимосвязанные цели. Добиться от Берлина отказа подвергать сомнению немецко-польскую границу в обмен на отзыв требования репараций, чтобы приступить к ревизии польско-украинской границы.

Заместитель министра иностранных дел Польши Аркадиуш Мулярчик по итогам визита в Берлин, где он вел переговоры о выплате Германией репараций в размере 1,3 триллиона евро за ущерб, понесенный поляками в годы Второй мировой войны, в интервью проправительственному порталу wPolitусе сделал примечательное заявление. Точнее, его к этому подвело издание, «почему-то» связавшее вопрос возмещения ущерба с территориальными претензиями, то есть «возвращением» немцам так называемых воссоединенных территорий, что сдвинуло бы немецко-польскую границу далеко на восток.

«Попросту говоря, репертуар немецких аргументов простирается от того, что якобы хорошие польско-немецкие отношения ухудшатся, до аргумента об изменении границ, — ответил Мулярчик. — В этом нет ничего нового, такие аргументы всегда работали. К сожалению, они оказываются эффективными в дискуссиях с польской стороной и по сей день. Однако нужно сказать, что мы потеряли 48% территории нашей страны, и то, что мы приобрели на западе, всё равно не компенсирует потери, потому что в итоге в результате смещения границы было потеряно 80 тысяч квадратных километров. И мы описываем это в отчете. Имеется карта, показано смещение границ. Площадь, которую мы потеряли, равна площади современной Чехии, Австрии или всего Бенилюкса. Поэтому аргумент о том, что западные земли стали предполагаемыми репарациями, абсолютно неверен, потому что мы потеряли больше, чем приобрели. Репарации решают проблему военного ущерба, убитых, разграбленных произведений искусства и банковских активов. Ни в коем случае нельзя утверждать, что платой за военные преступления, геноциды и преступления против человечества являются западные земли».

То, что заместитель министра ввел в оборот тезис о потере «48% нашей страны», не случайно. Мулярчик не стал уточнять, но всем ясно, что речь идет о Западной Украине и Западной Белоруссии (в польской терминологии — Восточных Кресах), которых Польша лишилась в 1939 году, а в 1945 году эта данность была подтверждена союзниками по антигитлеровской коалиции. Пребывание в актуальном польском дипломатическом инструментарии «проблемы Восточных Кресов» — это тревожный знак, прежде всего, для киевского режима. На первый взгляд, с 2014 года Варшава официально выступает за территориальную целостность Украины, утверждая незыблемость геополитического статуса региона между Польшей и Россией. Однако после начала специальной военной операции польское политологическое и экспертное сообщество стало активно обсуждать идеи ревизии этого статуса. Выдвигаются различные концепции, среди которых звучат и такие, которые предполагают создание новой Речи Посполитой с участием сначала Варшавы и Киева, а вслед за ними могут подтянуться и другие. Иными словами, для некоторых польских геополитиков существование суверенной Украины в ее границах до 2014 года не является аксиомой.

Вроде бы пока ничего серьезного, но за экспертами могут подтянуться и политики. В конце концов, варшавский салон не настолько догматичен, чтобы не иметь плана Б на случай распада Украины. Однако возращение на Восточные Кресы неизбежно столкнется с проблемой имплементации там польского присутствия с европейскими партнерами и союзниками Польши. Судя по всему, в Варшаве главные трудности видят в обсуждении этого вопроса с Берлином, исходя из того, что ревизия польской восточной границы сдвинет лавину на ее западном направлении. Так, в августе сего года президент Центрального банка Польши Адам Глапиньский в интервью изданию GazetaPolska «вскрыл» наличие у Берлина планов «вернуть в той или иной форме свои бывшие земли, которые сейчас принадлежат Польше, и подчинить себе пояс стран между Германией и Россией». Иными словами, он допустил «отвоевание» Германией у поляков так называемых воссоединенных территорий, которые Польша получила по итогам Второй мировой войны. А спустя пару недель Варшава огласила свои конкретные претензии к Берлину, требуя от него репараций в 1,3 триллиона евро.

Эти события выглядят взаимосвязанными. Можно предположить, что правящая польская партия «Право и Справедливость» (PiS) преследует две цели. Во-первых, она повышает ставки в преддверии переговоров с Германией по территориальному вопросу. Варшава может предложить Берлину размен, отозвав свои финансовые требования в обмен на то, что тот закроет глаза на возвращение поляков на Восточные Кресы. Во-вторых, Польше ничего не мешает использовать «репарационный аргумент» уже против киевского режима, предъявив ему претензии за антипольские действия во время Второй мировой войны. На подобное намекал директор СВР Сергей Нарышкин, когда в беседе с РИА Новости отметил, что президент Польши Анджей Дуда дал указание профильным службам оперативно подготовить официальное обоснование польских притязаний на Западную Украину. По словам Нарышкина, точкой отсчета в проводимых архивных изысканиях является Волынская резня 1943 года и «в Варшаве уверены, что имеющихся в государственных архивах сведений достаточно, чтобы выдвинуть Киеву весомые реституционные требования».

Похоже, что нечто подобное подозревают и в Киеве. В ноябре представитель киевского режима Алексей Арестович заявил, что Варшава якобы «согласилась забыть о Волынской резне» и «признала, что это «закрытая страница» в двусторонних отношениях». Однако, как писал тогда портал Onet, «по нашим данным, Арестович переоценивает сигналы, которые Киев получал из Варшавы. В то же время, констатирует собеседник издания из дипломатических кругов, «в этом нет ничего удивительного», потому что «наши люди разговаривают с украинцами настолько расплывчато и неуверенно, что им иногда может казаться, что они («наши люди». — С. С.) явно сказали что-то, чего они не говорили». Очевидно, что «расплывчатость» и «неуверенность» польских дипломатов связана вовсе не с тем, что они не способны жестко сформулировать свои претензии к киевскому режиму. Способны. Но сначала Польше нужно обезопасить свою западную границу, прежде чем менять ее на востоке.