Почему российская «пятая колонна» выступает против союза с Китаем?

Своеобразным послесловием на международной арене к XX съезду КПК, переизбравшему Си Цзиньпина на пост генерального секретаря ЦК и существенно обновившему состав партийного руководства, становится резкое нагнетание военно-политической напряженности вдоль всего протяженного океанского побережья КНР. Сейчас уже понятно, что многочисленные спекуляции о якобы «сепаратных» договоренностях Пекина с Вашингтоном, появившиеся после партийного форума, а особенно на фоне встречи китайского лидера с американским президентом Джо Байденом на Бали, являются отражением отнюдь не действительности, а попыток определенных кругов выдать желаемое за действительное. Такие круги имеются и на Западе, где они концентрируются вокруг интересов западноевропейского бизнеса, не желающего свертывать выгодную торговлю с Китаем, и, разумеется, в России. Скажем прямо: далеко не все в российской так называемой «элите» поддерживают восточный поворот Владимира Путина; у этого тренда последних лет имеется оппозиция, в основном системно-либеральная, связанная с экономическим блоком правительства, Центробанком и рядом соответствующих вузовских «инкубаторов». Замкнутая своими взглядами и корпоративными интересами на глобалистскую модель экономики, которая контролируется системой международных финансовых институтов, группа «недовольных», неуверенная в своих перспективах, старается удержать прозападные тренды, в которых, в отличие от восточных, чувствует себя как рыба в воде. И потому отчасти спекулирует на реальных проблемах китайского внутриполитического расклада, вскрытых съездом и его решениями, а с другой стороны, в том, что касается внешней политики КНР, ищет поводы для дискредитации прочного альянса, который складывается между Пекином и Москвой. Чтобы помочь своим «кураторам», зафиксировав свою к ним лояльность. Даже если это и не прямой заказ из Вашингтона, то своего рода «инициативное» выполнение его неофициальных пожеланий, главным из которых было и остается любой ценой поссорить Россию и Китай. И тем более не допустить российско-китайского сближения в военно-политической сфере, в роли платформы для которого, начиная с известных решений VIII съезда Трудовой партии Кореи (ТПК), состоявшегося в январе 2021 года, все более становится КНДР. Отсюда заимствованная у Запада демагогия против альянсов с «авторитарными» странами, молчаливое, но упорное сопротивление переводу российской экономики на военные рельсы, беспрецедентные усилия против активизации СВО, предпринимавшиеся «пятой колонной» перед саммитом «двадцатки», соответствующие спекуляции на негативе «мобилизационной» социологии и т.д.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

• 27.04.23   СВО: внутреннее и внешнее измерение

Почему восточный разворот так волнует эту «пятую колонну», понятно. Во-первых, «с кем поведешься…». Сторонники восстановления отношений с Западом очень хорошо видят, что в Большой Евразии пошли процессы, охватывающие большую часть континента, связанные с трансформацией всей системы безопасности. И Западу в них места не находится. А России нет резона возвращаться к обсуждению западных трендов, коль скоро равноправие исключено, а зависимость неприемлема. Другое дело Восток. Если копнуть эту тему глубже, то выявляются сразу три среза. Первый – упомянутое тройственное сближение России, Китая и КНДР, которое уже обрело четкие очертания политического союза и движется в направлении углубления военной и военно-технической координации (пример состоявшегося на днях очередного совместного патрулирования воздушного пространства дальневосточного региона бомбардировщиками дальней авиации ВВС России и Китая). Второй срез – все более крепкое взаимодействие Москвы и Пекина с Тегераном. Если формат предыдущего трио сохраняет актуальность в АТР, то данного – для региона Ближнего и Среднего Востока; если говорить о либеральном лобби в России, то его здесь пугает прежде всего судьба Израиля, с которым многие из него, как выясняется, связывают свои надежды. Для патриотической же общественности важен, например, такой, обнародованный недавно факт, как выход Ирана на создание собственной системы гиперзвуковых вооружений. И тем самым очень похоже, что демонстрируется эффективность двустороннего ВТС, особенно в свете того, что у американцев с гиперзвуком по-прежнему «не получается», а ВСУ и гражданские власти бывшей «незалежной» не устают возмущаться эффективностью российских БПЛА «Герань», поднимая по этому вопросу международные скандалы. Третий срез – резкое охлаждение отношений с Вашингтоном у соседних с Ираном арабских стран Персидского залива, а также расширение американо-турецких противоречий, которые недавно материализовались в виде ударов Анкары по проамериканским курдским повстанцам-террористам. Поворотный момент в этих тенденциях назрел уже давно, поэтому ссора с Байденом наследного принца Саудовского королевства Мухаммеда бин Салмана, обвинившего Вашингтон в оскорбительных инсинуациях, послужила не причиной, а лишь катализатором.

Во-вторых, и это еще более серьезный мотив, «пятая колонна» шокирована безапелляционностью Запада, который в своем противостоянии с Москвой вольно или невольно разрушает весь фундамент тех связей, который прозападные силы выстроили за постсоветские годы. Как аллегорически, но очень удачно высказался кто-то из экспертов, Запад в своих сторонниках в России «убивает мечту», которая заключалась в том, чтобы «урвать» здесь, подвизаясь вахтовым методом, а реализовать все это – там. Выяснилось, что с «реализацией» на Западе очень большие проблемы. Маячащие «невыездные» перспективы как раз и побуждают «пятую колонну» записываться в «партию мира» (она же – «партия» капитуляции и измены), в расчете таким образом приобрести «индульгенцию» и вывести свои активы из-под санкций, официальных и иных. Истерический антураж недавнего варшавского сборища записных оппозиционеров левацкого толка является отражением растерянности в более системных кругах, которые долгое время успешно дирижировали условно «болотными» процессами, а теперь такую возможность утратили.

Именно поэтому китайская динамика приобретает в этом нашем внутреннем раскладе все большее значение, и сам этот факт является доказательством, что взаимосвязь Москвы и Пекина действительно давно уже переросла формат официального альянса и выступает фактором не только региональной, но и глобальной стабильности. С точки зрения внутренней оппозиции, которая существует и у нас, и в Китае, провал сторонников прозападных трендов не оставляет им других надежд, кроме действительных или хотя бы мнимых осложнений в двусторонних отношениях. Отсюда и такие неоправданные расчеты на Вашингтон и его попытки переманить кого-то из нас на свою сторону за счет другого.

Но здесь важна конкретика. Поэтому что касается внутренней политики КНР, то обращает внимание явная подготовка сил, проигравших на съезде и покинувших высшие инстанции партийного руководства, к каким-то событиям, которые увязываются с нынешней волной дестабилизации из-за ковидных локдаунов. Здесь справедлив риторический вопрос о (не)случайности такого совпадения, и его отсутствии до того момента, пока не был обнародован новый состав Политбюро ЦК и его Постоянного комитета. Ответом властей могут служить заявления, сделанные после состоявшегося 29 ноября заседания Центральной комиссии КПК по политическим и правовым вопросам (ее еще называют политико-юридической комиссией). В них содержался призыв «нанести удар» по силам, подрывающим государственную безопасность. Подчеркнем: наличие таких подрывных сил не только не скрывается, но и фиксируется на уровне важнейшей структуры ЦК КПК.

Комментируя данную тему, эксперты-китаисты обращают внимание и на недавнее назначение главой Министерства госбезопасности (МГБ) Чэнь Исиня, известного оперативной работой два года назад в Ухане, где он отвечал за «выправление ковидных перегибов» местного руководства.

Китай - Николай Вавилов

Здесь следует пояснить, что кадрового разведчика Чэнь Вэньцина и крупного партийного функционера Чэнь Исиня попросту поменяли местами; первый перешел из МГБ на упомянутую политико-юридическую комиссию ЦК; второй двинулся в обратном направлении. Речь скорее идет о повышении статуса комиссии с учетом вхождения ее нового председателя в Политбюро; теперь да, весьма вероятно, что именно она станет курировать практическое применение «уханьского опыта».

Данный источник также справедливо ссылается на заявление лидера КНР Си Цзиньпина, сделанное в ходе встречи с главой Европейского совета Шарлем Мишелем, посетившим Пекин 1 декабря. Из него следует, что протестные выступления организованы студентами, которые устали от ковидных ограничений. Помимо того, что эти ограничения явно готовятся смягчать и снимать, у заявления имеется и подтекст; Си справедливо не собирался обсуждать с иностранным визитером никаких внутренних проблем, и ответил ему таким образом потому, что счел поднятый гостем вопрос бестактным вмешательством в дела КНР.

Возвращаясь к активизации Вашингтоном, в том числе Пентагоном, внешнеполитической деятельности в АТР, следует отметить, что помимо беспрецедентных учений у берегов и границ воздушного пространства КНДР, адресованных как Пхеньяну, так и Пекину, США и с их подачи региональные сателлиты продолжают нагнетать напряженность вокруг Тайваня. Только в последние дни мятежный остров посетили представители американского и британского депутатского корпуса; собирается в Тайбэй и лидер правящей японской ЛДП. На этом фоне в США обсуждается выделение сепаратистской администрации военной помощи в размере 10 млрд долларов. Идет ли речь о погашении задолженностей по поставкам, образовавшихся ввиду опустошения американских арсеналов в ходе опережающей помощи ВСУ, или это новый «кейс», не сообщается. Перечисление этих факторов, нацеленных на подкрепление попыток внутренней дестабилизации КНР усилиями в военно-политической сфере, вскрывает важную деталь. Видимо, с подачи Вашингтона его партнеры непосредственно в АТР или, как Лондон, вовлеченные в AUKUS, проецируют по периметру границ Китая «грубую силу», в то время, как высокопоставленным эмиссарам ЕС отводится роль «мягкого» тарана с целью подрыва ситуации изнутри. Трудно представить, чтобы такой уровень координации осуществлялся без участия внутренних подрывных элементов, и с этой точки зрения вектор динамики продолжающихся в стране протестов укажет эффективность противостояния Пекина этой совокупной угрозе, которая на глазах приобретает геополитический масштаб. «Лакмусовая бумажка» американского следа в протестах – лозунги демонстрантов об отставке председателя Си и отстранении от власти Компартии. Как учил В.И. Ленин, (любое) протестное движение в состоянии выработать только экономическую повестку; появление политической – дело рук организованных сил, которые кем-то в него внедрены. Получается, что антикитайские наскоки ряда российских СМИ при ближайшем рассмотрении смыкаются с ведущими трендами в политике Вашингтона. Случайно? Вряд ли! Скорее, речь идет о внешней поддержке внутреннего подрыва, который нигде и никогда не осуществлялся стихийно. По Ленину (опять-таки), продвижение субъективного фактора дестабилизации обязательно должно произойти на фоне объективного кризиса, и только это дает результат. Создается впечатление, что в современных китайских протестах все происходит совсем не так. И недостаток объективного фактора в условиях, когда правящая КПК возглавила борьбу с бедностью и за социалистическую модернизацию, заинтересованные силы (и фигуры) изо всех сил стараются компенсировать экзальтацией сомнительного субъективного участия, переводя стрелки на КПК и Си Цзиньпина. И именно встречная игра центра на опережение с целью купирования разрушительных настроений и интересов, скорее всего, и стоит за столь жесткими кадровыми решениями съезда, которые широко комментируются мировым экспертным сообществом.

Что в этой ситуации важно с наших внутренних позиций? В российских национальных интересах (не путать эти интересы с конъюнктурными пристрастиями прозападных сил), - чтобы Китай справился с этой угрозой. Каким именно способом – уже другой вопрос; в сложившейся кризисной ситуации возможны любые варианты, и имеющийся опыт подсказывает, что силы, теряющие исторические позиции и преимущества, могут пойти на все. Даже ва-банк, о чем более ста лет назад предупреждал Освальд Шпенглер. Для России повлиять на их выбор в другом конце Евразии в условиях собственной занятости в СВО вряд ли возможно. Однако очень даже вероятно, что безоговорочный, без оглядки на «партию измены», выигрыш нами своей части глобального кризиса способен существенно ограничить возможности Запада в других регионах мира, прежде всего в АТР. Прологом же к такому выигрышу становится настоятельная необходимость, выражаясь языком исторической науки, «сломать хребет» деструктивным тенденциям и силам, добивающимся пресловутого «поражения собственного правительства» с переоформлением нынешней антиглобалистской операции в гражданскую войну. К чести инициаторов такого подхода из прошлого века, они смогли от него избавиться с помощью известной формулы «оборончества» с 25 октября 1917 года. Ну и нам, следовательно, сам Бог велел обозначить такой переломной датой 24 февраля 2022 года. Более того, иных вариантов у нас попросту нет. В конце концов «осажденная крепость» - исторический продукт отнюдь не либеральной модели общественного сознания.

Ну а если и когда это произойдет, внутренние перемены, ставящие крест на гайдаро-чубайсовской «козыревщине», останутся лишь «процедурным вопросом».