На так называемом курдском стыке на Ближнем Востоке, расположенном между Турцией, Сирией, Ираком и Ираном, запахло серьезной региональной вооруженной эскалацией. Но если раньше Турция в основном проводила военные операции против расположенных на севере Ирака баз объявленной ею террористической Рабочей партии Курдистана (РПК), а действия Анкары против сирийских курдов во многом блокировались астанинскими соглашениями по сирийскому урегулированию, то сейчас всё выглядит иначе.
Турция наряду с мощными военными ударами по позициям РПК в иракской провинции Духок грозится начать большую войсковую операцию не только на иракско-иранской границе, но и на сирийской территории. При этом по северному Ираку, позициям курдов в так называемом Иракском Курдистане, вооруженные удары наносит и иранский Корпус стражей Исламской революции (КСИР). Как сообщил депутат парламента Ирана Мохаммад Исмаил Коусари, Тегеран направил сухопутные войска в провинцию Курдистан на западе страны для «борьбы с курдскими группировками и обеспечения безопасности на границах». По его словам, «сепаратисты, иранские курды, появились в Иракском Курдистане, откуда они намерены получить часть территории страны (Ирана — С. Т.)». Обозначена цель. Бригадный генерал Мохаммад Пакпур заявляет, что «Тегеран устраняет угрозы, исходящие от сепаратистской группировки «Курдистанская партия свободы» и объявленных террористическими группировок «Комала» и «Демократы», которые стали проникать в приграничные города Ирана и «сыграли свою роль в поддержке недавних беспорядков на северо-западе Ирана».
А что Турция? Некоторые эксперты почему-то связывают нынешнюю военную операцию Анкары в Ираке с банальным стремлением президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана укрепить свой политический рейтинг накануне предстоящих в 2024 году выборов. Мол, локальный военный конфликт может стать неплохим средством для отвлечения общественности от внутренних проблем. Но до выборов еще далеко. Проблема глубже и серьезнее. Турецкие издания, ссылаясь на данные национальной разведки, выстраивают следующую версию развития событий. Оказывается, еще в середине апреля, когда Турция начала четвертую военную операцию «Коготь — Замок» (тур. Pençe — Kilit Operasyonu) на севере Ирака, проходили закрытые переговоры Анкары с Эрбилем в обход Багдада с подключением Лондона. После этого бывший депутат британского парламента и секретарь всепартийной парламентской группы по Курдистану Гэри Кент заявил, что «Иракский Курдистан является важным союзником Лондона», и «возник повод для появления Курдистана на карте мира». По его словам, дело теперь за тем, «чтобы курды заручились поддержкой своих друзей и союзников, особенно Великобритании, чтобы увеличить свой потенциал и стать очень хорошим и необходимым союзником Запада».
Затем появились сообщения о том, что и курды в Сирии якобы готовятся провозгласить свою автономию. В этой связи глава МИД Турции Мевлют Чавушоглу, приводя в пример фактическую фрагментацию б. УССР, заявил, что «Анкара не будет сидеть сложа руки, ждать, когда такие события затронут и ее». Таким образом, почти одновременные военные действия Ирана и Турции приобретают новые важные геополитические смыслы. Курдская проблема стала нависать над Анкарой и Тегераном как дамоклов меч, и все услышали эхо новой прокси-войны, которую может поддержать Запад. Недавний теракт в Стамбуле — всего лишь видимый спусковой крючок, подтолкнувший Анкару к более активным действиям, которые, по оценке турецких экспертов, «могут иметь длительный характер». И вот почему. В широком смысле США и их западные партнеры в условиях кризиса между б. УССР и Россией стремятся создать для неё новые очаг напряженности на курдском стыке, учитывая её военное присутствие в Сирии. Через курдский фактор они начинают втягивать в новую региональную конфронтацию Турцию и Иран, вынуждая и Россию четче определиться на этом направлении.
США уверены в том, что такая геополитическая многоходовка может выявить противоречия в стане «астанинской тройки» (Россия — Турция — Иран), ослабить ее через увязание в новой региональной войне. В этой ситуации Анкара стремится получить поддержку тех союзников, которые у нее остались — Тегерана и Москвы. С Ираном все пока получается. Что же касается России, то, с одной стороны, она выступает против любой дестабилизации на сирийской и иранской территориях. С другой стороны, курды уже много десятков лет как не являются российскими фаворитами, хотя у них хорошие отношения с Москвой. Тем не менее боевые операции Турции и Ирана на севере Ирака с перспективой переброски их в Сирию могут стать «головной болью» и для Москвы. Потому что ее явно будут толкать в сторону каких-то разменов, особенно Эрдоган. При этом он рассчитывает на то, что именно Россия, да и Иран не позволят Дамаску вступить в прямую вооруженную конфронтацию с Анкарой. Но это только часть его игры.
Спецпредставитель президента России по Сирии Александр Лаврентьев перед началом состоявшейся международной встречи по сирийскому урегулированию в астанинском формате говорил следующее: «Российская Федерация за последний месяцы, начиная с конца текущего года, когда президент Турции Реждеп Тайип Эрдоган сказал о намерении проведения операции в Сирии, сделала все возможное для того, чтобы этого не случилось, для того, чтобы, по крайней мере, не допустить проведения какой-то широкомасштабной наступательной армейской операции на земле. Это Российской Федерации удалось сделать, и мы надеемся, что удастся убедить наших турецких партнеров воздержаться от чрезмерного применения силы на сирийской территории». В то же время в совместном заявлении стран по итогам 19-й международной встречи по Сирии в астанинском формате наряду с известными утверждениями о необходимости «достижения постоянной безопасности и стабильности в этом регионе, что возможно только на основе сохранения суверенитета и территориальной целостности Сирии», был введен новый тезис: «Отвергаем все попытки создать новые реалии на земле, включая незаконные инициативы по самоуправлению под предлогом борьбы с терроризмом».
Этот тот самый случай, когда говорят, что дыма без огня не бывает. Высказался и глава пресс-службы Госдепартамента США Нед Прайс. Он призвал к деэскалации в Сирии и в Ираке и заявил, что Вашингтон выступает «против нескоординированных военных действий Турции». В то же время пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков говорит, что «есть определенные нюансы в подходах России и Турции к положению дел в Сирии и к тому, чьи обязательства не были выполнены по тому самому Сочинскому меморандуму». По его словам, «эти нюансы и иногда даже разногласия неоднократно обсуждались двумя президентами открыто и конструктивно». Но сам Эрдоган в беседе с турецкими журналистами на борту своего самолета по возвращении из Катара заявил, что «Россия, на которой лежит ответственность за очистку от террористов северного Ирака и Сирии в соответствии с нашим Сочинским соглашением 2019 года, не выполнила и отказывается выполнять свой долг». Но как быть тогда с договоренностями Эрдогана с США по курдам, на что открыто намекает Прайс? Ведь в статье для Bloomberg турецкие журналисты Селкан Хаджаоглу, Фират Козок и Тайлан Билгич выразили уверенность, что «Турция получила молчаливое одобрение своих действий от США».
Вот почему складывается впечатление, что Анкара ведет «тонкую курдскую игру» прежде всего в своих интересах, пытаясь по-своему коррелировать ее с Тегераном и Москвой, не опасаясь, что она способна перерасти в широкий региональный конфликт с самыми неожиданными геополитическими последствиями. Турции терять нечего. Не случайно некоторые авторитетные американские политики выражают мнение, что курдам, мол, «лучше быть независимыми, чем застрять в Ираке, в Турции, в Сирии или в Иране навсегда», а «Курдистан может стать независимым государством в ближайшие 10 лет». Есть и контрпроект. Анкара предполагает потенциальную сецессию Иракского Курдистана с точки зрения объединения Курдистанского региона Ирака с курдским ареалом Турции и отсечения его от Ирана. Что касается же курдских политиков, то некоторые из них полагают, что выход Турецкого и Иранского Курдистана из состава Турции и Ирана продвинет идею создания курдского государства и существенно ослабит геополитическое значение этих стран, станет препятствовать осуществлению их стратегических планов в отношении Средней Азии, Кавказа и России.
И еще. Американские политтехнологи утверждают, что распад Турции, как и Ирана, может произойти уже к 2030 году. Но это только на бумаге. На практике в случае развития событий по таким сценариям Ближний Восток, изобилующий локальными конфликтами, отягощенными активностью различных исламистских вооруженных группировок, будет погружаться хаос. Игра ведется по-крупному, и активизация идеи курдского государства не случайно совпадает с очередной попыткой американских политиков использовать курдов для дестабилизации региона ради собственных интересов.
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (0):