Говорить обо всех итогах XX съезда КПК, черту под которым подвел 1-й пленум ЦК 20-го созыва, избравший новый состав партийного руководства, еще рано. Во-первых, с завершением съезда КПК и КНР вступают в «переходный» период, который продлится до начала марта, когда на свою ежегодную сессию соберется ВСНП. Именно тогда получат конкретную детализацию основные кадровые решения съезда; на своих постах будут утверждены глава Госсовета и его (первый) заместитель, руководители Посткома ВСНП и Всекитайского комитета НПКСК — Народного политического консультативного совета. Именно после этого окончательно утрясутся полномочия «семерки» избранных пленумом членов Посткома ЦК КПК. Некоторые прогнозы разной степени достоверности можно сделать уже сегодня, но информационное поле ими давно переполнено, поэтому повторяться нет смысла. Можно лишь однозначно констатировать, что упрочивший свою власть Си Цзиньпин на сессии ВСНП будет переизбран председателем КНР и главой Центрального военного совета. Остальные руководящие посты будут распределены среди членов «семерки», причем в том, что касается руководства ЦКПД — Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины, решение принимается не ВСНП, а на партийном уровне. То же самое в известной мере относится и к пропагандистской и идеологической сфере. Единственной неопределенностью на март, пожалуй, остается вопрос о заместителе председателя КНР. Здесь два варианта: если свой пост сохранит 74-летний Ван Цишань, который, кстати, участвовал в заключительном заседании съезда, в отличие от его открытия, или на него будет избран политик, не вошедший в Постком Политбюро, это будет явным сигналом, что третий срок Си — не последний. И зампред КНР — проходная формальность, не имеющая отношения к будущему транзиту. Если же данный пост получит кто-то из состава партийного Посткома, то да, это станет сигналом, что его можно рассматривать как потенциального преемника. Какой из вариантов более вероятен? На наш взгляд, первый, ибо в канун голосования на постсъездовском пленуме в экспертном сообществе высказывались предположения, что о «преемнике» можно будет говорить, если в Постком Политбюро будет избран «первый» из Чунцина Чэнь Миньер. Этого не произошло, и очень похоже, что китайским элитам и в их лице всему миру дан сигнал, что действующий лидер выпускать из рук бразды правления в обозримом будущем не намерен.
Читайте также: В Пекине обнародован состав ЦК КПК нового 20-го созыва
Во-вторых, преждевременность выводов об итогах съезда подтверждается и усиливающейся мировой политической турбулентностью, которая активизировалась задолго до партийного форума. Даже задним числом нельзя в полной мере осознать, через какие волны Си пришлось провести партийный корабль в условиях, когда сложившиеся традиции требуют перед съездом политического штиля, а стрелка на барометре уверенно показывает бурю. С одной стороны, при нынешней международной динамике до марта столько воды утечет, что к тому времени как мир, так и сам Китай могут очутиться совершенно в иной ситуации, чем даже сегодня. Хорошо известно, что «красные линии», пересечение которых Вашингтоном создает почти однозначный casus belli, давно определены. Это если Тайвань, положение о возвращении которого в «родной порт» на съезде включено в программную часть Устава КПК, вдруг объявит о «независимости». Понятно при этом, что поступить так островные власти могут только по команде из Вашингтона. Никакой самостоятельности от «патрона» у сепаратистов нет, и если Тайбэй «независимость» провозгласит, а США это решение «не поддержат», означать это будет такое же «воспаление хитрости», как и в случае с бывшей УССР. Там Зеленский, напомним, один за другим осуществляет теракты, а Вашингтон, ухмыляясь, рассуждает о своей непричастности и о том, что «незалежным» властям «снесло крышу» и они «отвязались». Ага, непременно… Для чего нужна подобная «хорошая мина при плохой игре» в случае с Тайванем? Об этом откровенно заявил главком ВМС США адмирал Майкл Гильдей, призвавший готовиться к войне с Китаем из-за острова в перспективе 2022–2023 годов, не дожидаясь объявленных Си Цзиньпином сроков выхода НОАК на уровень одной из ведущих мировых армий к 2027 году. Подтверждением серьезности намерений Вашингтона служит и пятилетний контракт на обслуживание островных систем ПВО. Словом, американская «игра в прятки» — это даже не попытка свалить на тайваньские власти ответственность за принятие решений, неприемлемых для Пекина, а попытка втянуть Китай в войну под тем же предлогом, под которым в феврале этого года Россия была вынуждена начать свою СВО.
В-третьих, на том же Тайване в ноябре пройдут местные выборы, объективно служащие прелюдией так называемых «президентских», что запланированы на январь 2024 года. Выборы пройдут и в США, где нарастает поляризация противостоящих друг другу системных партий, и уже раздаются голоса, что с приходом республиканцев к контролю над Конгрессом будет урезана помощь бывшей УССР. Что это означает в случае с Тайванем? США переключатся на этот ТВД? Или «отодвинутся» и замкнутся в себе? Нет ответа. Но вполне понятно, что российская СВО, при всех спекуляциях, преимущественно конъюнктурных, о якобы «проблемах», которые она создавала Пекину, на самом деле ему помогала, отвлекая американское внимание от Китая в критически важный предсъездовский период. Провокационный вояж на мятежный остров спикерши Пелоси ясно показал, какой интенсивности могло достичь противостояние, если бы подобные всплески конфронтации в китайско-американских отношениях продлились бы больше нескольких недель и охватили весь период подготовки к съезду.
Еще в ноябре также ожидается встреча «двадцатки» на индонезийском острове Бали, и даже самые смелые эксперты не рискуют прогнозировать не только результаты, но и ход переговоров. Ибо неясно, какими будут итоги перечисленных выборных кампаний, нет однозначных представлений, куда двинется процесс в бывшей УССР, приедет ли на Бали российский лидер Владимир Путин, и если да, то с кем он там будет встречаться и о чем говорить? Кстати, далеко не факт, что приедет он сам, ибо важнейшим вопросом, особенно после очередных угроз со стороны Киева, остается вопрос безопасности главы государства; ну и если ВСУ начнут то самое «генеральное наступление», к которому их подталкивают из Вашингтона, будет понятно, что любые посреднические усилия становятся неактуальными по крайней мере до очередного прояснения обстановки.
Это только ноябрь, а чего ожидать от зимних месяцев — еще непонятней, ибо там даже пока не сформирована повестка.
В-четвертых, Си Цзиньпин, разумеется, прибудет на Бали безусловным победителем, который на съезде не только консолидировал свою власть и вокруг нее правящую партию, но и сделал заявку на особую миссию и роль Китая как центра альтернативного пути мирового развития. Однако, говоря о биполярной перспективе, не следует понимать ее буквально. Речь идет о двух вариантах глобальной эволюции — прежней западноцентричной и новой, базирующейся на совокупности коллективных интересов большинства мирового сообщества, представленного развивающимися странами. Но и тут ситуация неоднозначная, чреватая подвижками в разные стороны. С одной стороны, обнаружилась четкая тенденция к расширению ШОС и БРИКС; показательны и исследования, осуществленные одним из ведущих центров мировой социологии — в Кембридже. По ним, мир поделился надвое; в странах «демократического» (западного) блока 75% негативного восприятия Китая, 87% — России, а вот в остальном мире ситуация противоположная: Китаю сочувствуют до 70% мировых респондентов, а нашей стране — 66%. То есть в том и другом случаях мировой раскол вроде бы однозначен. С другой стороны, несмотря на эту объективную альтернативную базу глобального развития, связанную с незападным миром, официоз стран этого мира продолжает прежние колебания. Об этом, например, свидетельствуют антироссийское голосование в Генеральной Ассамблее ООН и коллективное недовольство, высказанное недавно странами АСЕАН в адрес Москвы и Пекина. Как будет разрешаться эта дилемма, в какие сроки, какие подвижки в этой системе координат произойдут к марту и как они повлияют на фон, на котором сессия ВСНП будет принимать ключевые кадровые решения — все это остается terra incognita.
Самое главное. Из всего этого следует, что результаты XX съезда КПК, безусловно исторические, должны быть не просто утверждены в марте, но и попасть в резонанс с глобальными тенденциями. То изумление необычайной легкостью, с которой из ЦК и высших сфер партийной власти КПК были в ходе кадрового обновления вычищены сторонники «многовекторных» подходов, предполагающих сохранение связей с Западом, очень хорошо иллюстрируется следующей репликой:
Все китайские, японские, тайваньские, гонконгские и западные обозреватели ожидали в качестве премьера (Госсовета — В. П.) компромиссного лидера из старой элиты — Ван Яна, Хань Чжэна, Ху Чуньхуа — компромиссный вариант предполагал и я — не может группа, правившая 20 лет, просто так уйти. Это полный и неожиданный разгром группировки комсомола.
С одной стороны, отодвинув оппонентов, точнее, задвинув их на политическую периферию, Си Цзиньпин безоговорочно берет в руки инициативу осуществления будущего курса, даже если по условиям обстановки потребуется расширение диалога с теми же США, в случае, например, если там поменяется внутренняя ситуация. С другой же стороны, учитывая, что упомянутые исследования глобального общественного мнения однозначно связывают между собой курс, которым идет Си Цзиньпин, с курсом Владимира Путина, а Китай — с Россией, велика вероятность, что содержание альтернативной «необиполярности» в значительной мере будет зависеть и от усилий Москвы. А это, по крайней мере на данном этапе, существенно повышает важность исхода СВО в бывшей УССР не только для России, но и для китайских товарищей. И, наконец, в этом контексте в обозримом будущем альтернативная часть человечества не может не оказаться перед актуальнейшим вопросом мировоззренческого оформления этой альтернативности. И помимо Си Цзиньпина, много говорившего на съезде КПК об идеологических аспектах партийной политики, об этом же на днях заговорил и белорусский президент Александр Лукашенко. Ясно, что западная система ценностей себя полностью изжила и продолжать на нее опираться бесперспективно; разговаривать следует на собственном, а не чужом языке. Формула социализма с национальной спецификой — китайской в Китае, российской в России и т.д. — создает для будущего важнейший задел, разрешающий множество накопленных ныне противоречий. И в этом смысле итоги XX съезда КПК приобретают не только внутреннее, но и международное значение, символизирующее, что в мире подул долгожданный «свежий ветер». Во что он преобразится к марту — увидим.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):