Объединение противников большевиков, не смотря на усилия пилсудчиков, так и не состоялось. Зато в конце сентября 1920 года в очередной раз наметилась возможность союза между большевиками и анархистами на территориях юго-запада России. 29 сентября ЦК КП (б)У принял решение о направлении в штаб Махно представителя РВС Юго-Западного фронта и об организации партийной работы в его отрядах. Арестованные ВЧК анархисты на территории юго-запада России освобождались. Армия Махно должна была начать действовать в тылах Врангеля. 30 сентября РВС повстанческой армии обратился к РВС Южфронта с предложением прекращения военных действий на основе признания советской власти, подчинения командованию фронта и ненарушения внутренней организации армии Махно. 2 октября, после достижения соглашения, Фрунзе отдал приказ остановить военные действия. Так было заключено очередное соглашение между Махно и большевиками. Стороны договорились о совместных действиях против Врангеля и свободе пропаганды накануне созыва Всеукраинского съезда Советов. Причиной прекращения вооруженной борьбы друг с другом была названа угроза революции со стороны Врангеля, Польши и Антанты.
Ранее на ИА REX: 1920 год. После перемирия с польскими националистами
В середине октября 1920 г. командующий Южным фронтом готовил прорыв фронта, в который должна была пойти кавалерия. На этот раз подготовка удара была более тщательной. 9 октября Фрунзе отдал приказ Городовикову о начале рейда:
«Теперь на вас лежит самая ответственная задача, от быстроты и энергии выполнения которой зависит вся судьба решающей операции. Сильным и энергичным ударом все, что переправилось, должно быть смято и уничтожено».
Против Врангеля Фрунзе сосредоточил три армии и две конные армии — 133 тыс. штыков и сабель при 500 орудиях, 17 бронепоездах, 31 бронемашине, 29 самолетах против 37 220 штыков и сабель при 213 орудиях, 6 бронемашинах и 8 авиаотрядах. 24 октября Фрунзе отдал приказ о переходе фронта в наступление:
«Противник, потерпев ряд жестоких неудач в последних боях, надломлен и вновь готов забраться в Крым, чувствуя надвигающуюся гибель. Наша задача — предупредить этот отход. Дружным, стремительным ударом всех армий фронта надо разгромить его живые силы и на плечах бегущих белогвардейцев ворваться в Крым. Кампанию можно окончить одним ударом, и выполнить его — наш долг перед всей страной и перед нами самими. Зимней кампании не допустить ни в коем случае».
Поставленная перед фронтом задача была решена лишь частично. Прорваться в Крым на плечах отступавшей армии Врангеля не удалось, но она понесла такие потери, что зимняя кампания стала для нее невозможной. В боях 21–28 октября в районе Северной Таврии основные силы Врангеля были разгромлены. Командование наступавших 4-й и 13-й армий Южного фронта не сумело справиться с управлением ими после прорыва. Движение советских войск было слабо организовано, что облегчило задачу противника по возвращению на полуостров. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал М. А. Кедров вспоминал:
«Видно было, что мы с трудом держимся, — наши операции в Таврии перестали удаваться, войска устали, не было тяжелой артиллерии, лошадей; морские мастерские работали на армию, задерживая ремонт кораблей, армия была плохо одета, а наступили ранние, но необычайно суровые холода».
Белые вернулись на полуостров, но ослабленными численно и морально. В плен попало около 20 тыс. врангелевцев, было захвачено свыше 100 орудий, 100 паровозов, 2 тыс. вагонов, большое количество складов с боеприпасами и армейским имуществом. Численность врангелевской пехоты сократилась в 3, а кавалерии — в 2 раза. Оборону ворот в Крым держало уже примерно 19,5 тыс. штыков и сабель при 180 орудиях.
«Пир кончился бедою, — вспоминал военный прокурор Донского корпуса. — Крым снова превратился в осажденную крепость».
Понеся большие потери, остатки Русской армии смогли уйти в Крым. Врангель понимал — его войска были уже не боеспособны. 27 октября Ставка Врангеля приняла решение начать подготовку к эвакуации Крыма.
Состояние войск Врангеля понимал и Фрунзе. 5 ноября он дал директиву о штурме:
«Дезорганизованный и надломленный морально последним разгромом противник, укрывшись за естественными и искусственными укреплениями перешейков, в связи с растущим повстанческим движением в тылу не в силах быстро оправиться и в случае дальнейшего наступления будет не в состоянии оказать серьезного отпора».
Вскоре эта оценка подтвердилась на практике, хотя штурм позиций, занимаемых армией Врангеля, был весьма тяжелым. Турецкий Вал был неплохо укреплен — на нем были построены окопы, оборудованы артиллерийские позиции, пулеметные гнезда, лисьи норы, блиндажи. Перед и за рвом были установлены проволочные заграждения в несколько кольев. За Турецким Валом была подготовлена тыловая укрепленная позиция у Юшуня. Укреплены были южный берег Сиваша и Литовский полуостров, впрочем, гораздо слабее. Близость железной дороги позволяла оборонявшимся оказывать поддержку своим позициям огнем бронепоездов, который наносил большие потери красной пехоте. 24 октября (6 ноября) Слащов дал интервью газете «Время»:
«Население полуострова может быть вполне спокойно. Армия наша настолько велика, что одной пятой её состава хватило бы на защиту Крыма. Укрепления Перекопа и Сиваша настолько прочны, что у красного командования ни живой силы, ни технических средств преодоления не хватит…»
Красным приходилось наступать несколько километров по открытому пространству, сказывалось преимущество оборонявшихся в артиллерии и поддержка, которую им оказывал флот.
Замысел красного командования строился на расчете сковать силы противника на Перекопе сильными фронтальными атаками и одновременно обойти их через Сиваш, который сильно обмелел. Ветры гнали воду из «гнилого моря», что делало возможным переход по его дну к Литовскому полуострову. В ночь на 8 ноября 15-я и 52-я стрелковые дивизии форсировали Сиваш и утвердились на северной окраине Литовского полуострова. 51-я стрелковая дивизия атаковала в лоб укрепления на Турецком Валу, но была отбита с большими потерями. Впрочем, это уже не имело значения. Угроза с Литовского заставляла командование белых брать части с Турецкого Вала. Вернуть позиции за Сивашем Врангелю не удалось, а утром 9 ноября был взят и сам Турецкий Вал. Войска Русской армии отходили к Юшуню. Удержаться на этих позициях также не удалось, на них возлагались большие надежды.
11 ноября за подписью М. Ф. Фрунзе, И. Т. Смилги и Б. Куна Врангелю был направлен ультиматум:
«Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящих лишь бессмысленным пролитием новых потоков крови, предлагаю вам немедленно прекратить борьбу и положить оружие всем подчиненным вам войскам армии и флота. В случае принятия вышеозначенного предложения Революционный Военный Совет Южного фронта, на основании предоставленных ему центральной Советской властью полномочий, гарантирует вам всем, положившим оружие, полное прощение по проступкам, связанным с гражданской войной. Всем не желающим работать в Советской России будет обеспечена возможность беспрепятственного выезда за границу при условии отказа под честное слово от всякого участия в дальнейшей борьбе против Советской России. Ответ по радио ожидается не позднее 24 час. 12 ноября по новому стилю».
Отступавшие в основной массе не собирались оставаться на милость победителя и предпочли сразу же воспользоваться возможностью покинуть страну. Подготовка к эвакуации уже велась, части Русской армии были приписаны к разным портам Крыма, чтобы избежать путаницы и беспорядка. Там их ждали для погрузки на транспорты и военных корабли. Ответственными за эвакуацию Врангель назначил в Керчи ген.-л. Д. М. Зигеля, а на остальной территории Крыма — ген.-л. М. Н. Скалона. На их плечи легло выполнение этой тяжелейшей задачи. К портам тянулись беженцы и части, сразу стало ясно, что желающих эвакуироваться больше, чем рассчитывали, и что имеющегося тоннажа не хватит.
Южный фронт 12 ноября полностью овладел воротами на Крымский полуостров — Перекопским и Чонгарским перешейками. К 16 ноября остатки разбитой Русской армии покинули Крым, победа войск Фрунзе была полной. 129 вымпелов приняли на борт всех решивших покинуть Россию. Союзники — англичане и французы — сколько-нибудь заметной помощи в эвакуации не оказали. Несмотря на чрезвычайно тяжелые обстоятельства и зимнее время перехода, потерь при плавании к проливам не было. Боевые корабли и транспорты были забиты войсками и беженцами, которые уходили вместе с ними. Их отход прикрывал французский броненосный крейсер «Waldeck-Rousseau». С 14 по 23 ноября корабли флота сосредотачивались у Константинополя, откуда они потом были перевезены на полуостров Галлиполи.
Сразу же после получения новости о поражении Врангеля савинковские части начали отступать из Подолья. Как отметил Пермикин:
«Внезапная катастрофа в Крыму делает ненужными наши дальнейшие усилия».
3-я армия на территории Юго-запада России так и не успела приступить к действиям. 25 ноября её солдаты и офицеры узнали о поражении Врангеля. Уже в январе 1921 г. они были выведены в тыл, разоружены и расформированы. Практически одновременно с этим с территории УССР были окончательно выбиты и петлюровцы. По ним ударила Красная армия. 9 ноября против них начала действовать бригада Котовского. За 12 дней котовцы прошлись по тылам противника, громя их и лишая националистов малейшей надежды на успех. Петлюровцы откатились к пограничному Волочиску, где они снова были разбиты и отброшены через границу, за реку Збруч. Бежавшие оставили 18 легких и 2 тяжелых орудия, 200 пулеметов и 2 бронепоезда. Был захвачен и правительственный поезд Петлюры.
18 ноября 1920 г. Директория и Русский политический комитет в Польше подписали военную конвенцию. Представители Савинкова признали государственную независимость и правительство УНР во главе с Петлюрой, а представители Петлюры признали войска отдельной русской армии, действующей на территории УНР в качестве союзных. Впрочем, у этой республики на момент подписания конвенции почти не было территории, а вскоре её вовсе не стало. Правительство Петлюры прекрасно понимало свою ближайшую перспективу, и 18 ноября оно приняло постановление об условиях пребывания армии и правительства на территории Польши. Причиной неудач в действиях против советских войск объявлялся недостаток боеприпасов. Условиями пребывания в Польше (очевидно, Директория воображала, что она находится в положении, позволяющем ставить условия) было сохранение армии в одном месте, сохранение армией оружия, правительством — права печатания денег, свобода перемещения членов правительства, и т.п. Признавалось необходимым издать декларацию к населению УССР и народам мира, а также «принять решительные меры относительно получения займа в польской валюте и ежемесячных квот от польского правительства».
Ценность этих перлов государственной мысли была вскоре проверена на практике. 21 ноября остатки армии Петлюры отступили в Польшу, где были разоружены, армия УНР прекратила свое существование. Практически одновременно был восстановлен и контроль над советской Белоруссией. Здесь также вскоре после взятия Крыма появились опытные, надежные, мотивированные и вдохновленные победами части. Отряды Балаховича сразу же почувствовали их присутствие на себе. «Народная армия» Булак-Балаховича была разбита, 21 ноября она была вынуждена оставить Мозырь. Отход этой армии превратился в паническое бегство к польской границе. Балахович уже 5 декабря был в Варшаве, а остатки его войск выскочили из окружения и укрылись в Польше.
На территориях Юго-запада России оставалась только одна организованная сила противников советской власти — отряды Махно. Он отказался принять условия Фрунзе и влить свои отряды в состав Красной армии с полным подчинением командованию. 24–25 ноября 1920 г. его повстанческая армия (до 3 тыс. чел.) также была разбита в районе Гуляй-поля, но сам атаман ушел с отрядом в 150 человек и продолжал оказывать сопротивление. Бои с партизанами-анархистами носили исключительно тяжелый и затяжной характер. В декабре 1920 года Ленин говорил депутатам съезда Советов о причинах принятого правительством решения:
«Товарищи, вы знаете, конечно, также, что временные неуспехи наши в войне с Польшей и тяжесть нашего положения в некоторые моменты войны зависели от того, что мы должны были бороться против Врангеля, официально признанного одной империалистической державой и получавшего колоссальные средства материальной, военной и иной помощи. И мы должны были, чтобы закончить войну как можно скорее, прибегнуть к быстрому сосредоточению войск, чтобы нанести Врангелю решительный удар».
Гражданская война в европейской части России закончилась. За её границами в самом первом приближении к началу 1921 года насчитывалось 1 964 000 беженцев.
«Демократическая контрреволюция», которая начала войну под лозунгом защиты Учредительного собрания, работа которого в январе 1918 года закончилась призывом к союзникам о помощи, снова напомнила о себе через три года. 8–21 января 1921 года 22 депутата Собрания, включая Авксентьева Н. Д., Брушвита И. М., Брешко-Брешковскую Е. К., Вишняка А. М., Керенского А. Ф., Чайковского Н. В., Мейендорфа А. Ф., Милюкова П. Н., Коновалова А. И., Маклакова В. А., Чернова В. М. и др., собрались на частной квартире в Париже. На собрании председательствовал Авксентьев. Собрание приняло ряд резолюций, снова убеждая иностранные правительства в том, что оно является носителем государственной власти и что Россия никогда не признает тиранию вообще и тиранию большевиков в частности. Оно предупредило, что договоры, заключенные от лица большевиков, не связывают народы свободной России, и в 1921 году (!) заявило протест против интервенции. Был принят ряд других решений, не имевших уже никакого значения.
Комментарии читателей (0):