В Самарканде открылся саммит Совета глав государств ШОС — первый постковидный в очном формате за три года. В канун саммита пополнился состав организации; членом ШОС, подписав соответствующий меморандум, стал Иран. Ибрагим Раиси, президент этой важнейшей евразийской страны, расположенной вблизи Закавказья и играющей влиятельную роль в региональных геополитических раскладах, пришел к власти в нынешнем году и сделал ряд крупных шагов по укреплению связей с Россией, а также расширению Большой Евразии. При нем влияние Ирана резко укрепляется, и страна превращается в опору стабильности в наиболее проблемной части континента. Несмотря на противодействие ей со стороны США и Израиля, а также резко активизировавшуюся британскую экспансию в стиле «Большой Игры» XIX века.
В канун саммита, 14 сентября, первую зарубежную поездку после эпидемической паузы совершил председатель КНР Си Цзиньпин, посетивший Казахстан. Комментируя разворот этой республики на Запад, в сторону Вашингтона и Лондона, о котором президент Токаев объявил в июне на Петербургском экономическом форуме, в экспертном сообществе убеждены, что китайский лидер приехал в Астану (ей возвращается это прежнее название), как говорится, в «воспитательных» целях. С учетом ожидаемого в октябре всплеска активности казахстанских контактов с новыми британскими властями, а также спецслужбами, Пекин не может не опасаться новых попыток дестабилизации Синьцзяна.
Китай граничит с двумя областями Казахстана как раз Синьцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР), и в последние годы Запад с помощью казахстанских властей усиленно прощупывает его уязвимость на всей линии границы, общей протяженностью почти 1,8 тыс. км. В этих целях власти Астаны спекулятивно использовали этническое казахское меньшинство в Синьцзяне, потакая связанным с ним антикитайским демаршам у себя дома. В 2019 году дело дошло до публичного встраивания Казахстана в американский фарватер на уровне ООН. Астана не поддержала коллективное обращение к Верховному комиссару по правам человека в поддержку КНР почти сорока государств во главе с Россией и Саудовской Аравией, ставшее ответом на письмо двух десятков западных стран, конъюнктурно обвинивших Пекин в якобы «репрессиях» в СУАР. Напомним в продолжение темы, что сама Верховный комиссар Мишель Бачелет, посетив в мае Китай, несколько дней провела в Синьцзяне, подтвердив на пресс-конференции во всеуслышание отсутствие фактов репрессий в этом регионе, на которых беспардонно спекулируют западные СМИ.
Китайская и казахстанская стороны в ходе переговоров подписали ряд соглашений; Токаев наградил Си Цзиньпина высшей наградой Казахстана; на этом официальная часть завершилась, а сразу после отъезда председателя КНР из Астаны в Самарканд казахстанская сторона сделала символически недружественный жест в сторону Москвы. А именно: отказалась от экспорта в Россию санкционной номенклатуры товаров и согласилась с американским контролем. Как заявил глава МИД Мухтар Тлеуберди, за которым все прочнее закрепляется прозвище и репутация «казахского Козырева», «Без разрешения американских чиновников соглашения не осуществляются. Цель — не попасть во вторичные санкции».
Почему этот демарш не только антироссийский, но и антикитайский — понятно. Во-первых, он полностью отвечает американским попыткам поссорить между собой Москву и Пекин; казахстанская сторона обставила дело так, чтобы «подсказать» российской, будто бы это решение было принято «по итогам» переговоров с Си Цзиньпином или как минимум с ним согласовано. Хотя ясно, что лидер КНР в Астане выступал за прямо противоположное. Тем более что у Китая уже имеется определенный опыт пограничных торговых связей и гуманитарных обменов с Казахстаном под контролем американского оборудования на таможенных терминалах, с которых Вашингтон получал интересующую его конфиденциальную информацию. Дело тогда, год назад, закончилось существенным сокращением товарооборота. Во-вторых, имеется и еще один весьма деликатный момент. Когда в январе в республике против Токаева вспыхнул антиконституционный мятеж, подавленный силами ОДКБ, мало кто обращал внимание, что в случае возврата к власти прежних сил, связанных с экс-президентом Назарбаевым, неизбежно и существенно бы возросла угроза дестабилизации Синьцзяна с казахстанской территории.
Сегодня уже сам Токаев «в благодарность» за своё спасение (которое тогда получило понимание и поддержку в Пекине) ведет себя таким образом, настолько старается развернуть «вектор» своей политики в сторону Запада, что возникает вопрос, чего больше от того спасения оказалось России и Китаю — пользы или вреда? В этом контексте, если обратиться к внутренней политике, объявленная Токаевым реформа политической системы, которую эксперты именуют «перезагрузкой», явно ставит целью максимально упрочить прозападные тренды. И придать им видимость «общественной легитимности» до того, как Россия развяжется с нынешней СВО и станет способной проецировать интеграционную политику не только на западном направлении.
И по опыту СВО, кстати, следует понимать, что объявленный приезд в Астану шефа MI-6 Ричарда Мура, предваряющий визит премьера Элизабет Трасс, является прологом к превращению Астаны по образцу и подобию Киева в такую же «анти-Россию», а также «анти-Китай», как говорится, «в одном флаконе». В этом смысле показательны еще три вещи. Первая: встреча Токаева с Си Цзиньпином проходила в один день с выступлением казахстанского президента на проходящем в Астане VII саммите лидеров мировых религий. И в нем по его приглашению принял участие папа Римский Франциск. Все лицемерие официальной Астаны иллюстрируется тем, что и на саммите, и в ходе переговоров с китайским лидером Токаев нажимал на недопустимость односторонних санкций, приравняв их к использованию силы.
А стоило Си уехать, как Токаев, не моргнув глазом, присягнул как раз западной санкционной политике. Здесь следует упомянуть и о конъюнктурности внешнеполитической линии Ватикана на китайском направлении, где Святой престол до сих пор признает тайваньский режим, что накладывает свой провокационный отпечаток на деятельность Римско-католической церкви в материковом Китае. Дружественной ее никак назвать нельзя, учитывая настойчивое стремление Ватикана монополизировать церковную кадровую политику на территории КНР, что очень походит на попытки формирования «пятой колонны». Если посмотреть на эти факты под данным углом зрения, трудно отделаться от мысли, что по срокам все изначально подгонялось под ситуацию, в которой приезд Си Цзиньпина был бы «уравновешен» присутствием Франциска таким образом, чтобы продемонстрировать показную лояльность именно Западу.
Второй момент: меры против экспорта в Россию, объявленные Астаной, в корне противоречат налаживанию транзитных торговых путей, которое продвигается китайской инициативой «Пояса и пути», выдвинутой как раз Си Цзиньпином ровно девять лет назад, в 2013 году, и именно в Астане. Между тем, как указывают эксперты, Казахстан очень много получил от этой инициативы. Такие вот цифры:
«В 2014 году Казахстан стал первой страной, подписавшей с Китаем соглашения «о сотрудничестве в области производственных мощностей» с последующим выделением Китаем 2 млрд долл. из инфраструктурного фонда «Шелковый путь». В 2019 году казахстанское правительство заявило о поступлении в страну 55 крупных китайских инвестиций, из которых 59% приходилось на химикаты, нефтехимию и энергетику, а около 22% — на горнодобывающую промышленность. По данным China Railway, курсирующая из Китая в Европу China Railway Express в 2021 году направила через Казахстан 15 тыс. контейнерных грузовых поездов — на 22% больше, чем годом ранее.
Согласно данным китайской таможни, в 2021 году объем двусторонней торговли достиг 25,25 миллиарда долларов, что на 17,4% больше, чем годом ранее. По данным посольства Китая в Казахстане, инвестиции в эту страну в 2005–2020 гг. составили 19,2 млрд долл. К следующему году должны быть завершены около 56 поддерживаемых Китаем проектов на сумму более 24,5 млрд долл».
И третье. В Пекине, думается, очень хорошо понимают, что опыт укрепления у власти националистов, как в Киеве, чреват возникновением проблем с Синьцзяном не только в вопросах «мягкой силы», которые астанинский режим против КНР уже использует. Но и в военной сфере. Не секрет, что США пойдут «во все тяжкие», чтобы «размыть» намечающуюся военную конфронтацию вокруг Тайваня дезориентацией Пекина и растаскиванием его внимания и сил между двумя противоположными театрами военных действий (ТВД). И именно Синьцзяну, где уже существует с большим трудом нейтрализованная подрывная сеть Запада, в планах США, по-видимому, отводится особое внимание. Поэтому возникает закономерный вопрос: в Астане понимают, что именно ставят на карту и к каким последствиям могут привести те внешнеполитические «эксперименты» Токаева, на которые в свое время не отважился даже тесно связанный, чего уж там, с тем же Лондоном Назарбаев? Ведь именно там, и не где-нибудь, а в Chatham House, он в марте 1994 года презентовал свой «евразийский» проект, но когда в 2009 году вопрос встал ребром, бывший «елбасы» вынужденно занял противоположную позицию, выступив «говорящей головой» Москвы и Пекина в преддверии лондонского саммита «двадцатки». И тем самым купировал наиболее деструктивные из решений, готовившихся тогда коллективным Западом. Чего Запад, как сейчас выясняется, так ему и не простил.
В контексте этих рассуждений, показывающих углубляющуюся сложность процессов, протекающих в Казахстане, этом южном транзитном подбрюшье России и западном — Китая, предстоящий саммит ШОС наделяется особым геополитическим смыслом. Условно, с учетом быстрого расширения организации, его можно назвать формированием континентально-евразийской инициативы прежнему западному доминированию и диктату. Участие в ШОС Казахстана, существенно замедляющее дрейф этой постсоветской республики в сети западного влияния, которое Токаев легкомысленно решил ускорить именно сейчас, чтобы выиграть время, превратившись во второго Ющенко или Турчинова, пока Россия вовлечена в СВО, дает Москве и Пекину определенную фору. Властям Астаны никогда не следует забывать, что этот дрейф, способный в конечном счете превратить любого казахстанского лидера в нео-Зеленского, окажется для республики еще более проблемным и драматическим ввиду отсутствия общей границы и системы коммуникаций со странами НАТО. Чтобы, как говорил классик, «не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы».
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):