Выступая на Восточном экономическом форуме (ВЭФ) во Владивостоке, президент России Владимир Путин заявил, что введение санкций западными странами против России создало новые возможности для выхода российских компаний на рынки Ирана, Индии, Западной Азии и Африки. Он отметил, что для преодоления проблем, создаваемых санкциями, Россия развивает более тесные связи, в частности, с Ираном.
Действительно, санкции несут в себе как угрозы, так и новые возможности для более активного развития торгово-экономических отношений между двумя странами. Но дело не только в этом. Создана беспрецедентная историческая ситуация. Раньше взаимоотношения двух стран при наличии фактора торгово-экономического сотрудничества строились на базовой идеологической основе, а внутренние причины мешали выстраиванию партнерства стратегического уровня. Но после распада СССР и провозглашения американской администрацией курса на лидерство в новом многополюсном мире Россия и Иран объективно оказывались в одном общем строю. Но тогда обе стороны не только «высказались за сотрудничество с целью создания более справедливого и демократического мирового порядка, обеспечивающего глобальную и региональную безопасность, но и пытались не сжигать все мосты с Западом. Поэтому в отношениях между Москвой и Тегераном сохранялись элементы взаимного недоверия.
Срабатывала также непростая историческая память. В Тегеране есть силы, которые верят еще в возможности налаживания диалога с Западом, полагающие, что Москву «нужно держать на расстоянии», выстраивать на Ближнем Востоке баланс сил между Россией и Западом. При этом нужно признать, что эти силы имели шанс сохранить свое политическое влияние и продолжать сотрудничество с Западом. В свою очередь он имел возможность сохранить за собой Иран, подписывая соглашение по иранской ядерной программе. Почему этого не произошло и не происходит — большая загадка. Другое дело, что Россия под давлением западных санкций стала более решительно продвигаться на Восток, признавая одновременно за Ираном роль потенциальной возможной доминирующей силы в регионе. Она стала более настойчиво поддерживать Тегеран по самым разным вопросам, а президенты двух стран участили личные контакты.
Плюс к этому и то, что Москва и Тегеран оказались в формате астанинского альянса. Другие сферы тоже создавали базу для наращивания сотрудничества. Москва не делает секретов из того, что заинтересована в реализации транспортного коридора Север — Юг, который должен связать Индийский океан и Балтику. Речь идет о создании маршрута для грузов, которые сначала морем доставляются из Индии в Иран, затем сухопутным транспортом достигают берегов Каспийского моря, а дальше через Каспий или по железной дороге через Азербайджан добираются до России и ее балтийских берегов. Это выводит на мысль о том, что сближение двух стран все больше и больше приобретает стратегический характер и что в будущем неизбежна новая региональная повестка в Закавказье, в Центральной Азии и на Ближнем Востоке. На этих направлениях две страны могут со временем начать и реорганизацию геополитического пространства. При этом важно иметь в виду, что рождающийся альянс двух стран начинает выстраиваться на основе общих представлений о мироустройстве без экспорта идеологий регионального значения.
Москва отмежевалась от либеральной политики Запада, а Иран уходит от догматов по построению всемирной уммы и экспорту исламской революции. Прагматизм и взаимная зависимость — вот что начинает определять развитие российско-иранского сотрудничества. Это тот самый уникальный и редкий пример, когда не только в тактике, но и интересы начинают совпадать. Интрига в том, как и по какому конкретному сценарию будет дальше развиваться сотрудничество, ведь Иран — страна с глубочайшей историей. В перспективе его новый статус в качестве ведущего государства в регионе будет укрепляться, что может со временем вести либо к специфическому взаимодействию с Россией, либо к появлению новых противоречий и столкновению интересов. Пока же эксперты фиксируют ренессанс российско-иранских политических и экономических отношений, и действительно в пользу этого свидетельствуют конкретные факты. Правда, пока они воспринимаются больше в узком контексте американских санкций.
Попытка синтеза сложного узла интересов двух стран еще только начинается, так как не выявлен весь набор основных факторов, влияющих на климат между Москвой и Тегераном. Подписанные двухсторонние документы, фиксирующие конкретный тренд развития ситуации в сторону взаимопонимании и сотрудничеств почти во всех сферах, демонстрирует пока только конкретное наполнение идущего сложного процесса, в том числе и создание действенных механизмов банковско-финансового обеспечения внешнеэкономической деятельности. Впереди огромная работа по созданию в полном объеме договорно-правовой базы сотрудничества и выявление главных приоритетов в таком сотрудничестве. Ситуация здесь пока еще во многом зависит и от геополитической конъюнктуры, и от коммерческой выгоды. Объективно стороны оказываются на пороге прорывных решений. Главное, чтобы между появлением новых возможностей и их реализацией на практике не было огромной исторической дистанции.
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (0):