Чего на самом деле хочет и кем на самом деле является Киссинджер?

Выступление американского политического патриарха Генри Киссинджера на форуме в Давосе вызвало шквал комментариев на Украине и в России. Парадоксальным образом негативные эмоции многих наших доморощенных экспертов находятся в согласии и даже в камертоне с истерикой в Киеве — и те, и другие недовольны недостаточной, по их мнению, поддержкой каждой из сторон — России или киевского режима.

Все давно привыкли к оголтелости и примитивности украинской пропаганды, внесение Киссинджера в списки «врагов украинского народа», ведущиеся сайтом «Миротворец», мало кого удивило. Удивляет эмоциональная и поверхностная реакция, проявленная во многих российских отзывах и попытках анализа выступления «доктора Кисса».

Прежде всего, г-н Киссинджер никогда не был и не позиционировал себя в качестве друга Советского Союза, а потом России. Наоборот, он всегда делал всё возможное для ослабления нашей страны. Именно он был архитектором сближения США с КНР во время президентской каденции Ричарда Никсона. Это сближение привело к созданию антисоветского блока с участием Пакистана, что, в свою очередь, крайне негативно сказалось на ходе и итогах афганской войны и содействовало распаду СССР. Неожиданная для непосвященных в закулисную политику встреча ярого антикоммуниста Никсона с председателем коммунистической КНР Мао Цзедуном в 1972 г. даже породила известный фразеологизм «только Никсон мог поехать в Китай».

Ранее на ИА REX: Старый лис Киссинджер решил подсунуть России дохлую свинью

Киссинджер — гражданин США и последовательно защищает интересы своей страны так, как он их видит. Но при этом ему свойственно рациональное и прагматичное мышление, он всегда думает об отдаленных последствиях того или иного политического решения с практической точки зрения. В этом смысле он последователь школы реальной политики, известной со времен Сунь Цзы, Макиавелли и Бисмарка. Это не делает из врага друга, но чтобы победить врага, нужно его знать и понимать — это тоже один из постулатов политического реализма.

В этом смысле Киссинджер разительно отличается от своих конкурентов на американском политическом поле — уже покойного Збигнева Бжезинского и поныне живущего Джорджа Сороса. Недаром личные отношения между Киссинджером, воспринимающим Россию как противника и конкурента, с одной стороны, и Бжезинским и Соросом, чья ненависть к России носит чуть ли не религиозный характер, с другой стороны, не отличаются теплотой. И тот, и другой, как и значительная часть современной трансатлантической элиты, крайне идеологизированы; стремление уничтожить Россию любой ценой, даже в ущерб себе, стало идеей фикс в прямом психиатрическом значении. Отсюда проистекает их полная солидарность с больным той же болезнью киевским режимом.

Не таков Киссинджер. Нет сомнений, что если бы ему представился шанс безболезненно подчинить Россию западному миру, он бы не преминул этим шансом воспользоваться. Но Россия не дает такого шанса, поэтому в духе реальной политики Henry the Kiss призывает Запад не усугублять уже понесенные экономические и геополитические убытки, а Россию — умерить свои «имперские», с его, конечно, точки зрения амбиции. И чем раньше это удастся сделать, тем лучше. Желание ускорить приемлемое для Запада политическое решение украинского кризиса вызвано не симпатиями к России и не поддержкой Украины, а пониманием рисков эскалации и стремлением хотя бы отчасти сохранить лицо США в неминуемой развязке.

Именно в этом главный посыл выступления Киссинджера. 99-летний старец мог выступить перед давосской аудиторией по видеосвязи или вообще отмолчаться, но он совершил героический в его возрасте трансатлантический перелет, чтобы спасти для Запада то, что еще можно спасти в нарастающем глобальном противостоянии. Меньше всего его волнует судьба самой Украины, но последствия эскалации, российско-китайское и российско-азиатское сближение в целом неизбежно ослабляет гегемонию США. Если не отменить, то хотя бы оттянуть это ослабление — с такой задачей приехал Киссинджер в Давос, очевидно, выражая не только свое мнение, но и мнение реалистично настроенных западных элит. Как известно, всякое сравнение хромает, но противоречия между реалистами и идеологическими фанатиками в западной политике напоминают известное противостояние между Сталиным, ставившим во главу угла государственность, пусть и, как казалось тогда, с лишь формально независимыми республиками, и Льва Троцкого, готового сжечь государственность в пожаре мировой революции. Впрочем, идеологическое родство нынешних западных леваков-глобалистов с троцкизмом слишком заметно.

Читайте также: Хаас и Киссинджер предлагают укрепить в России агентуру влияния США?

Реальная политика невозможна без взаимного и деидеологизированного учета интересов и опасений сторон. В своем выступлении на спецсессии «Примаковских чтений» в 2017 г., то есть уже после киевского майдана, он несколько раз повторил этот тезис, подчеркивая, что иной подход, попытка «продавить» свои интересы исключительно за счет интересов другой стороны ведут к эскалации существующих конфликтов и появлению новых.

Важно, что военная операция России на Украине началась после того, как Запад, в первую очередь США, проигнорировали требования Москвы учитывать ее законные интересы, вернуться к принципу единой и неделимой безопасности. Сейчас Киссинджер фактически выступает в пользу именно такого решения.

Именно во время Давосского форума в США заявили о предстоящих поставках киевскому режиму реактивных систем залпового огня дальнобойностью до 500 км, потенциально способных наносить удары не только по тылам российских сил, задействованных в спецоперации, но и непосредственно по российской территории. Такое совпадение во времени не случайно — США проводят привычную им колониальную политику кнута и пряника, разыгрывают доброго и злого следователей.

В России уже привыкли к постоянным обманам и недоговороспособности Запада, и в любом случае заявленные цели спецоперации будут достигнуты. Однако было бы наивно и легкомысленно относиться без должного внимания к заявлениям такого политического тяжеловеса, как Киссинджер, которому приходилось одерживать дипломатические победы и над СССР. А уж посмеиваться над его возрастом и якобы отсутствием влияния уместно только украинской пропаганде. Российские аналитики, даже самопровозглашенные, обязаны придерживаться хотя какой-то объективности и иметь хотя бы минимальные знания по вопросам, которые они обсуждают.

Немногие остающиеся на Западе реальные политики, такие как Киссинджер, ушедшая Ангела Меркель или вынужденный уйти с поста канцлера Австрии Себастьян Курц, никоим образом не являются друзьями России и не представляют пророссийские настроения. Однако их прагматичный подход является противовесом и альтернативой той политической «обезьяне с гранатой», в которую превратилась бывшая советская Украина, и деградирующим, всё более идеологизированным современным западным элитам.

С такими, как Курц, Меркель или Киссинджер, можно было, хоть и с трудом, о чём-то договориться на основе взаимного учета разных, даже противоположных интересов. С новой западной элитой договориться почти невозможно, как и рассчитывать на выполнение договоренностей. Выступление Киссинджера на Давосском форуме заслуживает самого серьезного профессионального внимания.