Правда как оружие информационной войны

В «Парламентской газете» вышла программная статья «Сила в правде» Андрея Ильницкого, советника министра обороны РФ, на тему информационной войны с Западом в противостоянии на Украине. В статье рассмотрена информационная стратегия сторон, структура уровней противостояния и сделаны первые выводы о том, как развивается ситуация. Исходной позицией служит тезис президента России В. Путина, назвавшего Запад «Империей лжи».

Подход России к пропаганде имеет свою специфику. Он основан на том, что монополия на информационное доминирование в мире принадлежит Западу. Именно потому его контент тотально господствует в медийной повестке его сферы влияния.

В странах Востока, Африки и Азии сохраняется информационный суверенитет, и там оценки происходящему даются с учётом понимания целей Запада и его интересов, которые в третьем мире традиционно, независимо от терминологии, понимаются как империалистические, неоколониальные и в целом враждебные.

Действительно, мы имеем дело с войной двух глубинных базовых ценностных аксиом, сложившихся исторически в процессе развития того, что мы называем «Запад» и «Восток» (прежде всего понимая под этим Россию, а потом уже мир ислама и буддизма). Россия сформирована на базе духовно-ментального наследия, состоящего из славянского язычества и византийского христианства.

Римская версия в компендиум наших ценностей не вошла. Именно потому Россия уже тысячу лет является врагом Рима и вышедшего из него Запада. Ведь именно Россия приняла византийское наследие в формуле «Москва — Третий Рим, а Четвёртому не бывать».

Славянское язычество обладало мощнейшим этическим зарядом, ориентировавшим человека в этом мире как субъекта, должного находить со всеми внешними силами гармоничный контакт на основе уважения и этики. Обожествление природы требовало внимательного и уважительного к ней отношения (мать-земля, матушка-река, батюшка-лес и т.п.). Ландшафты для славян были сакральны. Социальные практики были иерархичны, основывались на важности опыта предков и избегания зла. Выживать без коллективного взаимодействия было невозможно.

Христианство в его восточной версии (это был период острых богословских споров на Востоке, от которых Запад держался в стороне в силу недопонимания сути и нюансов языка) сохранило аутентичность, которой Запад в его папистской версии сохранить не хотел — это мешало консолидации власти. Для Запада всегда власть была ценностно выше правды. Конфликт между Истиной и Правдой — чисто восточное, русское, православное явление. Запад не понимает разницы и очень раздражён по этому поводу.

Правду русские понимают как истину. Но бывает истина без правды. Это истина без любви. Запад стоит на римском «Закон суров, но это Закон». Русские в силу православности отвергают эту максиму. Такой закон — неправда прежде всего нравственная. И потому они его не исполняют. С одобрения всего общества, ибо «любовь выше закона».

Именно отсюда пошло русское «суровость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения». Российские нравственные «неписанные» законы соблюдаются неукоснительно. Писанные законы исполняются только в случае их совпадения с глубинными базовыми ценностными аксиомами народа. И в основе этих аксиом лежит православная этика, которая отвергает фарисейство как ложное благочестие — то, чем всегда болен Запад.

Теоретик американских неоконсерваторов Лео Штраус считал необходимым править с помощью «благородной лжи» и «конструктивного хаоса». Штраус считал, что христианская демократия европейского толка (католическая и протестантская в основе) неминуемо ведёт к фашизму. И потому демократия должна быть управляемой, то есть быть манипуляцией. Теория сверхчеловеков и стада.

Это глубочайшая ментальная разница между Западом и Россией. Прежде всего это разница цивилизационной этики. Той, что лежит в основе каждой формы цивилизации. У России и Запада, несмотря на формальное христианство, основы разные. Католицизм и православие создают совершенно разные антропологические типы. По сути, речь можно вести не о двух конфессиях, а о двух разных религиях.

У информационной войны Запада и России есть важная особенность: она использует разные носители информации. В России от времён СССР осталась в ходу версия о том, что Запад владеет сетками СМИ и через это обеспечивает информационное доминирование над Россией. И Россия противопоставляет Западу тоже информацию — вербальные и визуальные тексты. И когда каналы транслирования этих текстов перекрываются Западом, Россия констатирует своё коммуникационное отставание и умывает руки.

В то же время Запад, кроме традиционных коммуникаций, использует нетрадиционные, под которыми понимаются предметы материального мира. Товары Запада, сделанные с помощью новых технологий, стали символами пропаганды. Бытовые вещи, произведённые на Западе, превратились в СССР в предметы престижа, причастности к иной жизни, иной культуре, иным возможностям.

Противопоставить этому в СССР не могли ничего. Товарный голод превратил словесную информацию, правдивую по содержанию, в холостую энергию. Попытки бороться с джинсами, колой и жвачкой вызывали насмешки в обществе, правда считалась ложью.

Это создало атрофию потребительской мотивации, превратив её в религию, в субкультуру элит и породив подражание плебса. Кроме товаров было ещё и кино: в фильмах Запада женщины интересовались интерьерами домов, а мужчины — марками автомобилей. Так брендовый дизайн и Голливуд как фабрика грёз стали информационным оружием, противопоставить которому что-то равное СССР не мог.

Приватизация в СССР сохранила установившиеся критерии престижа и психологию больного потребительства. С этой психологией был создан российский капитализм. Его родовой чертой стало несоответствие целей крупного капитала и государства. Любая правда о Западе опровергалась с позиций потребительской морали, сложившейся в эпоху товарного дефицита.

Сейчас информационная война с Западом является отражением конфликта в среде российского крупного капитала. Он оказался расколот на тех, кто нуждается в защите государства, и тех, кто защищается от государства — в чужих юрисдикциях, конечно. Началась борьба «правд» этих двух лагерей. Теперь требование соответствия целей капитала и государства — главенствующее, и оно будет лишь нарастать, вымывая тех, кто по старой привычке спасается на Западе от России.

Эту правду и видит российское общество. Эта правда консолидирует сейчас все классы и социальные группы в России. Запад потерял статус истины, потому что потерял статус правды. В делах с Россией правда — это оружие, и тот, кто им обладает, оказывается в выигрышном положении, так как способен влиять на внутреннюю монолитность общества.

В состоянии ощущения правды народ чувствует возвращение к базовым ценностям и способен претерпеть любые испытания. Ущерб от санкций не размывает, а сплачивает: люди понимают, что страдают за правду. От власти требуют лишь стойкой последовательности и единства с народом. Информационная война как каскад спецопераций по дезинформации теряет эффективность.

Для Запада возникает проблема советской контрпропаганды: к ней привыкают и перестают верить. И чем сильнее взвинчивается градус истерики, тем сильнее желание защититься от шока. Психологическая экспансия выигрывает в краткосрочной перспективе, но как долгое оружие она проигрышна. От неё просто устают.

И вот здесь начинается то самое соревнование глубинных правд, которые заложены в основу обществ на Западе и в России. Долгая тотальная пропаганда способна полностью переформатировать любое общество. Но для успеха этой затеи нужно три поколения. Четвёртое уже вырастает генетически другим.

Россия не стала ждать три поколения. Западный морок захватил одно-два поколение. Их дети и внуки уже скептически отнеслись к идеалам отцов и дедов. Именно им предстоит восстанавливать в России то, что разрушено западниками. Это уже вполне капиталистические силы, но им претит угар Запада и его наглость. Они уже способны на противостояние с помощью товаров, дизайна и информационного продукта.

Это противостояние строится на этике глубоко антизападной. Идейно это пока не сформировано, но процесс идёт полным ходом. До 2024 года он станет необратимым.

В этой ситуации Запад утрачивает ресурс влияния. Всё сильнее там для удержания господства вынуждены прибегать к законодательному ограничению свободы информации. Это погубит западное общество, вступившее в глубочайший ценностный кризис. Ложь раскалывает общество и ведёт к разложению, как мародёрство разлагает армию.

Чем острее, дольше и глубже будет кризис между Россией и Западом, тем вернее выгорят все основания для власти компрадорских элитных групп. Правда — это борьба российских производительных сил за свои права с угнетателями Запада. Так называть Запад наши элиты пока отказывались. Им придётся делать выбор, иначе их элитарная «правда» приведёт их на помойку истории. И это тот момент, когда на Руси правда сочетается с истиной.