Европа не сможет отказаться от импорта газа из России ранее 2035 года

Наиболее аргументированный анализ газовых потоков в Европу представил в ряде публикаций известный финансовый аналитик Павел Рябов. Согласно его выводам, Европа не сможет отказаться от импорта газа из России ранее 2035 года. Но количество трудно прогнозируемых факторов может принципиально изменить газовый баланс в любую сторону.

Материал подготовлен Институтом развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) для ИА REX.

Из РФ в Европу поставляется порядка 155 млрд кубометров газа в год – 140 млрд по трубопроводам плюс 15 млрд СПГ.

Максимальная проектная мощность существующих трубопроводов из РФ составляет 219,5 млрд кубометров в год плюс 6 млрд поступает в Финляндию через газопровод Выборг-Иматра. В настоящее время Россия задействует около 80% проектной мощности действующих трубопроводов.

Через Украину газ поставляется по трем трубопроводам – «Братство», «Союз» и «Прогресс» – с суммарной проектной мощностью 84 млрд кубометров в год. «СП-2» позволил бы снять 2/3 зависимости от поставок газа через Украину.

По мнению Рябова, на долгосрочном горизонте отказ от российского газа со стороны Европы неизбежен, вопрос лишь во времени. Мы в этом не уверены. Хотя нет оснований сомневаться в оценках автора, в них, в частности, не учтено (и не может быть корректно учтено) повышение спроса на газ в других регионах мира, в том числе регионах-производителях газа, а также изменения в мировом экономическом ландшафте вследствие множества неопределенных процессов. Однако оценки Павла Рябова на данный момент представляют нам наиболее обоснованными.

На сегодня свободных мощностей для наращивания поставок СПГ в мире нет, утверждает автор.

Ближний Восток, Африка и Азия не имеют ни свободных добывающих мощностей, ни соответствующей транспортной инфраструктуры для наращивания поставок СПГ сейчас или в ближайшем будущем.

С 2010 года экспорт СПГ из трех регионов (Африка, Ближний Восток и Азия) составляет в среднем по 250 млрд кубометров в год, не отклоняясь ни в меньшую, ни в большую сторону.

Из Африки 56% поставок СПГ идет в Европу (в среднем 31-33 млрд куб. м), остальное в Азию. Из Ближнего Востока экспорт СПГ в Европу реализует только Катар в среднем по 30 млрд куб. м. Азия и Австралия не экспортируют в Европу ничего, все поставки идут в Азию (Китай, Япония, Корея, Тайвань). Южная Америка (Тринидад и Тобаго) поставляет в Европу 5-6 млрд куб. м в год.

В Африке главными субъектами рынка СПГ являются Алжир с реализацией 15-17 млрд куб. м в год и Нигерия с экспортом 28-29 млрд куб. м. Раньше продавцом СПГ в Африке был Египет с 14 млрд куб. м, но с 2013 года его добыча полностью идет на внутренний рынок. Снижение поставок Алжира компенсируется ростом в Нигерии и Анголе.

По нашему мнению, Павел Рябов недооценивает потенциал африканских стран. Согласно докладу, опубликованному Африканской энергетической палатой, страны Африки к югу от Сахары могут увеличить экспорт СПГ до 60 миллионов тонн в год к 2025 году и одобрить дополнительные 74 млн тонн в год к 2030 году,

Нигерия, например, имеет предполагаемый запас газа в 209 триллионов кубических футов (5,9 трлн куб. м) и будет производить 1 780 миллиардов кубических футов в 2022 году, по сравнению с 1 450 миллиардами футов в 2021 году. Кроме того, транссахарский газопровод протяженностью 2565 миль, строящийся правительствами Нигерии, Нигера и Алжира, позволит интегрировать Транссредиземноморские трубопроводы, трубопроводы Магриб-Европа, Медгаз и Галси для Европы, чтобы использовать нефтегазовые ресурсы Западной и Северной Африки для удовлетворения спроса. После завершения строительства трубопровод будет транспортировать 30 миллиардов кубометров природного газа в год, и Нигерия может производить значительную долю этой мощности.

Танзания обладает запасами газа около 57 триллионов кубических футов (1,6 трлн куб. м). Сейчас в стране обсуждается проект строительства завода по производству СПГ стоимостью 10 млрд долларов, который будет производить 15 млн тонн СПГ в год в год (21 млрд куб. м).

Но для реализации всех проектов в Африке необходима политическая и социальная стабильность внутри страны, что не гарантировано. В Нигерии, например, где половина населения не имеет доступа к нормальному энергоснабжению, акты вандализма и террор исламских экстремистов регулярно ставят под угрозу работы нефтедобывающей отрасли.

Около 85% всех поставок СПГ с Ближнего Востока приходится на Катар. Мощности СПГ там активно росли с середины 90-х по 2011 год, с тех пор добыча и экспорт стагнируют. Однако в Катаре приняты инвестиционные решения по росту производства СПГ с нынешних 74 млн тонн до 110 млн т/год в 2024 г. и до 126 млн т/год в 2027 г.

Вторым по значимости экспортером СПГ является Оман, который стабильно отправляет на рынок по 12-13 млрд куб. м в год, и ОАЭ с экспортом 7-8 млрд куб. м.

Четыре азиатские страны формируют свыше 99% экспорта СПГ: Малайзия с реализацией 33-34 млрд куб. м в год (за последние 15 лет без изменений); Индонезия экспортирует 17 млрд куб. м, ее экспортный потенциал ежегодно падает в среднем на 1-1,5 млрд куб.м (в начале нулевых страна экспортировала 35 млрд куб. м); Бруней стабильно отправляет на экспорт 9 млрд куб. м без отклонений последние 20 лет.

Падение поставок Индонезии компенсирует Папуа-Новая Гвинея, сейчас экспорт составляет 11-12 млрд куб. м.

Австралия – единственный рынок наравне с США, который активно растет. Агрессивная экспансия началась с 2015 года, причем строительство добывающих мощностей и терминалов СПГ ведут компании, которые обслуживают американский рынок. За 5 лет Австралии удалось нарастить экспорт СПГ на 75 млрд куб. м в год, однако с 2019 рост добычи и экспорта остановился. Потенциал роста экспорта СПГ из Австралии, по оценке Павла Рябова, составляет не более 10 млрд куб. м в ближайшие два года. Предел возможностей по экспорту в 2023 г. около 120 млрд куб. м. В 2021 году Австралия экспортировала 110 млрд куб. м. СПГ

Пять главных рынков сбыта СПГ в Азии: Япония и Китай – свыше 100 млрд куб. м поставок в год, Южная Корея – 55-60 млрд куб. м, Индия – 35-40 млрд куб. м, Тайвань – 25 млрд куб.м. Главными поставщиками в Азию является Австралия, реализуя 100% своего экспорта, на втором месте Катар – 72-75% своих поставок, Малайзия – 100% своего экспорта, и США. Экспорт США смещается в Европу, в 2019 около 55% поставок направлялось в Азию, в 2020 – 43%, в 2021 примерно – 40%, в 2022 году, видимо, будет 35%.

Европа, в значительной степени уступившая свой промышленный потенциал Китаю и Азии, будет проигрывать им на рынке СПГ, а спрос Азии огромен. Вот прогноз спроса в Азии на СПГ от Wood Mackenzie (150 млн т – 212 млрд куб. м). То есть Азия и Китай способны поглотить весь прирост СПГ всех мировых производителей. Пока нет оценок, свидетельствующих о возможности изменения рынка СПГ с рынка продавцов на рынок покупателей.

Экспортеры СПГ из Ближнего Востока, Австралии и Азии связаны долгосрочными контрактами с 5 главными потребителями в Азии, тем более растет спрос от Китая и Индии. Из этих регионов поставки СПГ не могут быть направлены в Европу в ближайшие три года – это точно. Единственным профицитным растущим рынком, который может балансировать поставки СПГ – это США, считает Павел Рябов. По нашему мнению, сбалансировать рынок не удастся.

Из США в Европу в 2022-2023 гг. может быть направлено дополнительные 20 млрд куб. м газа сверх поставленных в 2021 г. В самом благоприятном исходе – это до 50 млрд куб. м поставок в 2023 году в сравнении с 25,6 млрд в 2020 и 31 млрд в 2021. Более реалистично – 45 млрд куб. м, что ограничивается пропускной способностью принимающих терминалов СПГ в Европе и количеством свободных газовозов.

По трубе в Европу от европейских поставщиков, прежде всего, Норвегии (без России и Азербайджана) поступает 13,4 млрд куб. м, из Алжира – 21 млрд куб. м и из Ливии – 4.2 млрд куб. м (в Италию). Есть еще поставки из Ирана в Турцию по трубе на 5,1 млрд куб. м.

Общий итог:

- Восточная и Западная Европа по трубопроводам получает без учета России 30 млрд куб. м. Экспортный потенциал здесь ограничен;

- Поставки СПГ без учета США – 90 млрд куб. м, экспортный потенциал ограничен;

- без учета США и России Европа принимает 120 млрд куб. м газа при потребности 320-350 млрд в год, что образует разрыв минимум в 200 млрд куб. м в год, который закрывается США и Россией;

- Предел поставок из США в 2023 составляет 50 млрд куб м (более реалистично 45 млрд куб. м);

- Разрыв потребности/поставок составляет минимум 150 млрд куб. м, который может быть закрыт только Россией. Сейчас Россия закрывает не менее 200 млрд (это поставки по трубе и СПГ);

- Полная зависимость от российского газа может быть устранена не ранее 2035 года через снижение потребления газа на 120 млрд куб. м (минус 20%) и наращивание поставок на 80 млрд куб. м относительно 2021 года, из которых США может обеспечить 50-60 млрд куб. м.

В приведенных оценках эксперта, по нашему мнению, можно сомневаться в обоих выводах – и в снижении потребления на 120 млрд куб. м, и в росте поставок на 80 млрд куб. м.

Европа имеет опыт обвального снижения спроса на газ, указывает Павел Рябов, такое происходило уже с 2010 по 2015, когда спрос рухнул на 120 млрд куб. м. Это снижение было связано с падением производства после кризиса 2009/2010 гг. и ростом выработки электроэнергии за счет ВИЭ. Но потом потребление снова стало расти. Газ необходим для как сырье для промышленности и для отопления, замена газовых котлов тепловыми насосами сомнительна, а замена газа в большинстве химических производств просто нереальна.

К тому же идет падение добычи газа в европейских странах. Отчасти падение объясняется истощением месторождений, но в значительной степени – многолетней борьбой ЕС против ископаемого топлива. Банки отказываются даже разговаривать о финансировании нефтегазовых проектов. В последний год антиуглеродная риторика поутихла, но тренд сохранился. Инвестиции в нефтегаз окупаются за 10-15 лет, только Норвегия с ее государственной Equinor может себе позволить инвестировать в нефтегаз вопреки общеевропейским проклятиям. Так что в течение ближайших 5-6 лет можно ожидать дальнейшего падения европейской добычи газа.

Единственный шанс Европы – разработка богатейших сланцевых запасов газа в Великобритании, Польше и Донбассе. Несколько лет назад разведочные работы в этом направлении были запрещены в Великобритании и свернуты в Польше и Донбассе. Сейчас самое время к ним вернуться. Но получится ли из этого что-нибудь – неизвестно.