К началу ноября пять армий Восточного фронта продвинулись далеко на восток. Дальше всех прошла 3-я армия, которая взяла Пермь. Она занимала позиции примерно в 100 км от Екатеринбурга. К концу 1918 года она стала особой, ударной армией, которая должна была наступать на Екатеринбург и Челябинск. 2-я и 5-я армия должны были обеспечить это движение, отвлекая на себя внимание командования колчаковцев частными наступлениями. 3-ю армию постоянно укрепляли пополнениями. В ноябре в ней числилось 27 тыс. штыков и 3,3 тыс. сабель, на всем Восточном фронте — до 72 тыс. штыков и 7480 сабель. Положение ударной армии Восточного фронта все же было непростым. В декабре на Восточном фронте было уже 90−95 тыс. чел. 3-я армия по-прежнему оставалась самой многочисленной — в её составе было 35 250 чел. при 11 орудиях и 25 самолетах. Впрочем, она не могла двигаться вперед. Снабжение продовольствием армии и городов её тыла в начале декабря было признано «катастрофическим».
Из 97−98 тыс. белых в Екатеринбургской группе числилось 45 596 чел. при 69 орудиях. К этому времени чехи уже оттягивали свои силы с фронта в тыл. Они еще присутствовали в Сибирской армии и на Челябинском направлении, но это не могло продолжаться долго. Политический центр «демократической контрреволюции» откатился в Иркутск, который, по словам лидера эсеров В. М. Чернова, кишел просто спекулянтами и спекулянтами политическими. На этом фоне активно работала контрразведка, действия которой были бесконтрольными. Она боролась с большевиками, явными и вымышленными, как отмечал позже А. В. Колчак, «…само понятие «большевик» было до такой степени неопределенным, что под него можно было подвести что угодно». Сама Директория переехала в Челябинск, а затем в Омск. Сюда же был направлен и золотой запас.
Ранее на ИА REX: Гражданская война в конце 1918 года. Украина и Сибирь
Здесь эсеры и меньшевики по-прежнему вели активные споры и безрезультативные переговоры, пытаясь создать единое правительство. Временно исполняющим обязанности военного министра был назначен в.-адм. Колчак. Он принял эту должность, хотя даже в ноябре 1918 года никакого министерства как органа управления у него в распоряжении не было. Всем распоряжались штабы Сибирской армии, чехи и офицеры, большая часть которых не симпатизировала существующей власти. Все они сходились на необходимости введения диктатуры. В ночь с 17 на 18 ноября сибирская Директория пала — в Омске произошел переворот, который привел к власти Колчака. Около 300 офицеров произвели аресты членов и сторонников этого правительства. Чехи, охранявшие Директорию, ничего не сделали для её защиты. Сами «директоры» и не думали о сопротивлении и просили только о том, чтобы их отправили в безопасное место. Основания для опасений имелись. Перед переворотом распространялись слухи, что члены Директории тайно поддерживают связь с Лениным и Троцким, извещают их о планах командования и т. п. Со времени «дела» Мясоедова и Сухомлинова сплетни и шпиономания была излюбленной формой борьбы с политическими противниками в России.
Совет министров Сибирского областного правительства принял положение о временном устройстве России — оно стало правовой основой власти адмирала. Он становился Верховным главнокомандующим и утверждал проекты законов, которые должен был разрабатывать Совет министров. Кроме того, Колчак был немедленно произведен в адмиралы и назначен Верховным правителем России. Он получил контроль над золотым запасом, который и использовал для закупок вооружения, боеприпасов и обмундирования за границей. Уже в 1918 году в США было закуплено 200 тыс. винтовок, 100 пулеметов, 4,5 млн патронов, 150 тыс. пар сапог и т. д. В 1919 году эти поставки резко возрастут. 18 ноября Колчак обратился к населению страны с программным заявлением:
«Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевиками и установление законности и правопорядка, чтобы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру».
Адмиралу необходимо было убедить союзников в том, что его правление будет соответствовать определенным правилам игры.
Кроме того, серьезной проблемой для нового режима стали чехословаки. После капитуляции Германии, распада Австро-Венгрии и образования Чехословакии они потеряли причину воевать «с немцами и большевиками» в далекой Сибирии и рвались домой. Переворот в Омске немедленно признали Деникин и руководство Добровольческой армии (хотя официальное признание адмирала Верховным правителем состоялось только 30 мая 1919 г.). Советская пресса сообщала о недовольстве переменами со стороны чехословаков. Они действительно встретили переворот недружелюбно. Уже 20 ноября главком союзных войск дивизионный генерал Морис Жанен сообщал Масарику, ставшему уже президентом Чехословакии:
«Государственный переворот адмирала Колчака, провозгласившего себя диктатором и Верховнымглавнокомандующим в Омске, рикошетом ударил по чехословацкой армии, уставшей и испытывающей беспокойство, о чем я Вам уже напоминал».
«Для той России, которую надо привлечь на свою сторону и без которой нельзя восстановить всю Россию, — записал в своем дневнике 20 ноября 1918 г. ген. Будберг, — имя адмирала Колчака такой же пустой звук, как и сотни иных более громких имен».
Его политическая программа была неясна. Союзники требовали от адмирала ясных заявлений относительно его готовности собрать Учредительное собрание, построить демократическую республику, признать государственные долги императорского и Временного правительств, признать политическую самостоятельность Прибалтики, Закавказья и Средней Азии. С решением этих вопросов связывалась судьба военных поставок. Верховный правитель не испытывал никаких симпатий к Учредительному собранию. То же самое можно сказать и про демократическое устройство общества, но тут, во всяком случае на словах, все обстояло неплохо. На встрече с журналистами 28 ноября 1918 года адмирал заявил:
«С глубокой искренностью скажу Вам, господа, что тепепрь, пережив впечатления тяжкой мировой войны, я твердо утвердился на той мысли, что государства наших дней могут жить и разиваться только на прочных демократических основаниях».
В узком кругу Колчак был менее церемонен — он попросту смеялся над союзниками, которые, по его словам, «вздумали меня исповедовать, какой я демократ». Во-первых, он собирался созвать, но не Учредительное собрание, а Земский собор, и только после окончательной победы над большевиками. Что касается Учредительного собрания, избранного при Керенском, то адмирал заявил, что «за таковое не признаю и собраться ему не позволю, а если оно соберется самочинно, то я его разгоню, а тех, кто не будет повиноваться, то я — повешу! — Тут Верховный правитель снова смеялся». 22 ноября Колчаку фактически отказывается подчиняться Семенов, который грозил прервать телеграфное и железнодорожное сообщение Сибири с Дальним Востоком. Попытка подавить хозяйничанье атаманов была пресечена японцами и предствителями англичан и французов. Адмирала беспокоило другое. В это время он говорил о том, что приказывает расстреливать большевиков на месте и не очень церемониться в выборе средств: «Или мы их перестреляем, или они нас». Большевики и сочувствующие часто определялись без особых церемоний.
В ночь с 22 на 23 декабря офицерский отряд явился в Омскую областную тюрьму и потребовал выдать арестованных членов Учредительного собрания для конвоирования в суд. Документов не было предъявлено, но 13 арестованных были выданы под расписку. Часть из них была расстреляна в предместье Омска и брошена в братскую могилу, часть изрублена и заколота штыками у Иртыша. Известие об этом вызвало массовое возмущение, Колчак вынужден был назначить следственную комиссию. Убийцы были известны, но каких-либо наказаний и преследований не было. Впрочем, поначалу в адмирала многие верили. В тылу епровозглашали главной задачей его правления восстановление армии:
«Возрождение армии… Вот то основное требование, которое настойчиво выдвигается жизнью, которое должно воодушевлять всех истинных сынов своей родины».
Основные положения своей программы Колчаку так и не удалось выполнить. Тыл и армия белой Сибири были организованы весьма скверно, что станет не последней причиной краха Верховного правителя.
Было принято решение выводить чехословаков в тыл, где они должны были поставить под контроль линию железной дороги, начиная от Владивостока. Корпус обеспечивался сибирскими властями. Чехословакам нужно было платить. К началу декабря 1918 года только на их содержание было потрачено 40 627 696 руб. Если учесть, что местные сибирские власти начали платить с конца мая, то эта сумма была выплачена приблизительно за шесть месяцев. Вскоре после переворота последовали и первые военные успехи новой власти. Войска Колчака 29 ноября начали наступление. Оно развивалось очень удачно. Морозы от — 25 до — 40 и глубокий снег не помешали I Среднесибирскому корпусу, которым командовал ген.-м. А. Н. Пепеляев. Часть пехоты наступала, передвигаясь на лыжах по лесам, обгоняя отряды красноармейцев, застревавших на забитых снегом лесных дорогах. Командование армии вытянуло свои силы в линию, не оставив сил в резерве, вскоре возник кризис. 22 декабря в Омске началось восстание рабочих, что на короткое время приостановило наступление. Но восстание было подавлено, и наступление продолжилось. Уже 23 декабря пепеляевцы вошли в Пермь. Удар был внезапный, ряд частей положил оружие, было захвачено 33 орудия, из которых белые открыли огонь, увеличив общее смятение. 25 декабря они овладели городом. Были захвачены склады, железнодорожный мост мост через Каму. 3-я армия Восточного фронта была разгромлена и откатилась на запад почти на 300 км. При отходе штаб армии утратил связь с войсками, потери достигали до 50% состава. Эти события получили название «Пермской катастрофы». Белые захватили почти весь Северный Урал с его заводами. 27-летнего Пепеляева произвели в генерал-лейтенанты и объявили подобному Суворову героем, которого «боготворят солдаты».
Взятие Перми стало компенсацией за потерю Уфы, контроль над пермскими заводами и складами боеприпасов существенно укрепил армию белой Сибири. Военный успех поднял репутацию правительства Колчака. Оно провело смену областной администрации Северной области. Местное правительство было расколото по отношению к перевороту в Омске. Чайковский поначалу отнесся к этой новости негативно. Впрочем, правительство это было не слишком эффективно, за исключением организации банкетов и речей. Действия Чайковского не были особо удачными, для повышения боеспособности армии был объявлен призыв унтер-офицеров. Явилось три человека вместо ожидаемых 300−400. После переворота Чаплина Чайковский не чувствовал себя уверенно, и вскоре ему представился благовидный предлог покинуть Архангельск. По радио из Сибири пришел приказ о назначении на пост главы правительства области ген.-л. Е. К. Миллера. Он прибыл в Архангельск 13 января 1919 года и принял на себя функции генерал-губернатора. 24 января Чайковский отбыл в Париж, номинально сохраняя за собой звание главы правительства Северной области. В Архангельске обошлось без переворотов и новых убийств.
Комментарии читателей (0):