Западные «глубинные» элиты объявили войну китайскому лидеру Си Цзиньпину, взяв курс на его фактическое свержение. Поскольку напрямую это невозможно, понятно, что постараются сфабриковать цепочку информационных поводов, состоящих из откровенных фейков, избирательно подобранных и конъюнктурно интерпретированных фактов и тенденциозных «аналитических» рассуждений с заранее подготовленными выводами. И с их помощью воздействовать на международную общественность, создавая впечатление непрочности позиций китайского лидера. Рано или поздно, считают организаторы этой информационной спецоперации, геббельсовская ложь западных СМИ проникнет в Китай так же, как она в свое время проникла в СССР. И сделает свое черное дело, перепрограммировав общество против действующей власти. Англосаксы никогда не изобретают велосипед, если старые методы работают. Сейчас они уверены: то, что помогло разрушить КПСС, похожим образом воздействует и на КПК, породив в партии внутренние «перестроечные» тенденции. Именно их по большому счету и пробуждают. Напомним, совсем недавно в этой информационной войне был сделан первый ход: американское агентство Bloomberg распространило фейк, что Си Цзиньпин якобы попросил Владимира Путина «не обострять» на Украине до конца олимпийского «перемирия». И китайская, и российская стороны выступили с жесткими опровержениями, и именно эта жесткость, надо полагать, вызвала к жизни бурную встречную реакцию, в недрах которой и родился план дальнейшего «наступления». На «глубинном» уровне его поручили Джорджу Соросу, международному аферисту, для которого сведение счетов с Китаем — вопрос «мести» этой стране за собственные не реализованные амбиции. Поскольку это важно, конспективно изложим суть дела. Будучи «младшим партнером» Ротшильдов, которому под видом его «инвестиционного гения» было передано управление частью активов клана, Сорос вместе с Жаком Аттали и рядом других глобалистских «умов» сверстал в 90-х годах план переноса мирового центра принятия решений из США в Великобританию транзитом через АТР. Эквивалентом этого плана послужили Техасские соглашения, подписанные президентами США и Мексики Бушем-младшим и Фоксом и премьером Канады Мартином в марте 2005 года; документ предусматривал фактический дефолт ФРС, создание на месте трех стран Северо-Американского союза с собственной валютой («амеро» были уже напечатаны и представлены общественности) и последующим созданием в рамках объединенного Запада к 2015 году Трансатлантического союза со своей валютой — не амеро и не евро. То есть, как признавалось на закрытых от широкого общественного внимания посиделках, фунта стерлингов. «Рокировка» между берегами Атлантики авторам проекта виделась временной осью китайского Юга (район «Большого залива» — Гуандун и воссоединенные с КНР бывшие Гонконг и Макао) с Сингапуром и далее с Австралией. На пятом континенте даже выпустили географические карты «вверх тормашками», на которых в центре находилась Австралия, а вся остальная суша скромно разместилась по углам. Именно под этот проект Сорос вместе со своим теперь уже бывшим партнером Джимом Роджерсом, чтобы быть, по масонским понятиям, «в центре зарождающегося циклона», перенесли спекулятивный фонд Quantum в Сингапур. В дальнейшем, по завершении проекта, АТР предполагалось контролировать с помощью Транстихоокеанского партнерства под англосаксонским контролем, подобно главному партнерству — Трансатлантическому. Оба партнерства «навернул» не Дональд Трамп; он лишь выполнил «грязную работу», когда стало ясно, что проект «гавкнул». Другой лакмусовой бумажкой стало жонглирование проектами Фонда братьев Рокфеллеров, когда в 2015 году пилотный проект «Южный Китай» был заменен просто «Китаем» — то был эквивалент признания ошибочности расчетов на разрушение страны по линии Север — Юг, которого Запад добивался еще в Гражданскую войну 1945−1949 годов. При чем Рокфеллеры? 30 мая 2012 года одна из британских ветвей Ротшильдов от имени клана заключила соглашение об обмене активами с кланом Рокфеллеров; крайняя неравновесность обмена с точки зрения бизнеса (конкретика — отдельная тема) вызвала к жизни подтвердившуюся затем версию о разделе сфер влияния. Британско-французско-швейцарский клан сосредоточился на бизнесе, их американские двойники — на политике. Первые для отвода глаз (якобы) «вышли» из золота, вторые (тоже якобы) — из нефти. Разумеется, по сути ничего не менялось, просто переписали вывески.
Ранее на ИА REX: Москва и Пекин должны вместе дать отпор наступлению Запада
В чем был олигархический просчет? В недооценке российско-китайского альянса, первой пробой сил для которого весной 2009 года стало обрушение планов Запада, которые должны были быть приняты лондонским саммитом «Группы двадцати», — обвалить доллар, сделав первый шаг к выполнению Техасских соглашений. Вместо этого три главные американские инстанции — президент Обама, главы минфина и ФРС Гайтнер и Бернанке — в один и тот же день, 23 марта 2009 года, отказались от новой мировой резервной валюты, после чего в Лондоне приняли решение заливать кризис деньгами. Для этого был создан Совет по финансовой стабильности (FSB), аффилированный с Базельским комитетом по банковскому надзору Банка международных расчетов. Все многолетние приготовления — рухнули, и даже прямой олигархический альянс положения дел не спас. Сегодня осуществляется попытка №2, запущенная планами «великой перезагрузки» и созданием Совета по инклюзивному капитализму при Ватикане. Однако снова незадача: по всем швам затрещал проект «пандемия», и его сейчас срочно пересматривают. На это, однако, нужно время, и если на фоне этих проблем не остановить очевидные российско-китайские успехи в противостоянии Западу, этого времени может не хватить — перегруппировка, по-видимому, запланирована кардинальная. Информационная атака на Си Цзиньпина, параллельным объектом которой является российско-китайский стратегический альянс, — именно эта игра. Такова предыстория вопроса о выступлении Сороса в Стэнфорде. Время и место тоже было выбрано не случайно: в канун пекинской встречи лидеров России и Китая, на полях которой соберутся главы основных постсоветских республик (в сумме — 94% ВВП бывшего СССР). Нервы у коллективного Запада явно не выдержали, еще раньше сдали они у Сонного Джо (Байдена), который ехать в олимпийский Пекин попросту не рискнул, спрятавшись за демагогическими «принципами». Ну, а Стэнфорд, расположенный в Кремниевой долине — сакральном центре IT-олигархии, дирижирующей войной против всего мира за мировое господство, — это тоже своеобразный месседж urbi et orbi.
Интригуя против Си Цзиньпина, Сорос апеллирует к существованию внутри КПК «сильной оппозиции», выступающей против сохранения им партийно-государственного лидерства на третий срок, что, отметим, разрешено конституционной реформой 2018 года. Более того, Сорос просто-таки требует от Си покинуть руководящие посты, уступив их… кому? В российском (особенно в российском) экспертном сообществе общепринятым параметром расстановки внутренних сил в КПК и КНР принято считать «противостояние» групп в центральной власти. При ближайшем рассмотрении оно сводится к различию взглядов на настоящее и будущее страны у сторонников Си Цзиньпина и так называемой «комсомольской» группы, связываемой с руководством Госсовета. Так ли это на самом деле? Не вполне так.
Во-первых, разглагольствуя на «оппозиционную» тему, магнат-аферист именно оппонентам Си и посылает «черную метку», по сути, уличая их в связях с Западом и в действиях в его интересах. Вряд ли Сорос настолько наивен, чтобы этого не понимать. А раз понимает, то под видом поощрения в ЦК оппозиционных настроений он просто пытается столкнуть между собой тех, кого считает оппонентами. Причем в равной степени. Надо понимать: никакие итоги предстоящего XX съезда КПК выигрышем для англосаксонского олигархического лобби, рассчитывающего ослабить Китай, не станут. Поэтому ставка на какие-либо силы внутри партии заведомо бесперспективна; адекватную ставку на месте англосаксов можно делать только на столкновение между собой реальных или умозрительных групп, которые при любых отношениях между собой являются оппонентами Запада. То есть спровоцировать войну всех со всеми. Вот они и вмешиваются во внутреннюю китайскую политику по тому же алгоритму, по которому только что разводили между собой Пекин и Москву. «Неважно, какого размера ложь, главное — чтобы в нее поверили». Упомянутые «комсомольцы» — такие же оппоненты Запада, как и другие группы, к генезису которых, как они у нас некоторыми экспертами выводятся, тоже имеется множество вопросов. Расхождения в приоритетах развития страны — Юг или Север, внешние инфраструктурные инициативы или опережающее внутреннее энергетическое развитие — могут иметь место, но нет никаких, на наш взгляд, оснований усматривать в этом элементы «борьбы не на жизнь, а на смерть». Вспоминаются откровения одного американского дипломата (не будем называть его, делая рекламу) о том, как на встрече с премьером Госсовета КНР Ли Кэцяном, которого считают «предводителем комсомольцев», прозвучало, что Китай «вырос» до масштабов, в которых он уже не нуждается в американцах, и способен идти дальше сам. Разве это похоже на «ориентацию на Демпартию США», особенно если учесть, что сама эта партия, представляющая собой своеобразный филиал «глубинного государства», собственной политической субъектностью не обладает, и в Китае это прекрасно известно? Если бы кто хотел «ориентироваться» на внешние силы, наверное, выбрал бы «сюзерена», а не марионетку вассального типа.
Во-вторых, отсутствие антагонизмов между сторонниками председателя Си и премьера Ли легко доказывается с помощью прецедентов, имевших место в ходе штатных и нештатных внутренних обострений; обратим внимание: всякий раз эти противоречия разрешались на основе консенсуса. Даже тогда, как в 2012 году, на фоне «дела Бо Силая — Чжоу Юнкана» существовал соблазн использовать появление «третьей силы» в своих интересах. Кстати, маленькое отступление, такая «третья сила» — элемент как раз не китайской, а американской политической культуры; достаточно вспомнить избирательные кампании (наиболее нашумевшая и с далеко идущими последствиями — в 1912 году), когда появление третьего кандидата на самом деле становилось «раздвоением личности». Или игрой одного из двух главных кандидатов против другого, электорат которого растаскивался самозваным самовыдвиженцем. Разве не так? Транзит 2012 года в КНР был очень непростым; до последнего не обнародовалась дата открытия XVIII съезда КПК. Но открылся он только после того, как все вопросы, связанные с преемственностью власти, были улажены в тройственном формате личной встречи прежнего руководителя Цзян Цзэминя, уходящего со своих постов Ху Цзиньтао и приходящего во власть Си Цзиньпина. Пусть для этого пришлось скорректировать прядок, установленный в свое время Дэн Сяопином, и экс-генсек Ху оставил посты председателя КНР и ЦВС одновременно и без задержки в несколько лет. Встреча беспрецедентная как по факту ее проведения, так и по пунктуальному соблюдению всеми ее сторонами всех достигнутых договоренностей, которые не оставили своим оппонентам ни единого шанса вбить между ними клин.
В-третьих, при всем своем конъюнктурном опыте и корпоративной проницательности Сорос далек от глубокого понимания марксизма, поэтому его выкладки на эту тему вызывают улыбку. У власти в Китае КПК — партия, ставящая целью социалистическую модернизацию, и представлять себе, будто бы часть этой партии придерживается антисоциалистических целей, — слишком «смелый» допуск. В основе таких представлений, как видится автору этих строк, находится противопоставление коммунистических взглядов «авангардного», ленинского типа «еврокоммунистическому», оппортунистическому видению социалистической перспективы. При этом объявивший войну Си Цзиньпину магнат сам себя загоняет в тиски неразрешимого противоречия. Рассуждая об оппозиции социализму в КПК, он увязывает в один идеологический ряд наследственность Си от Ленина и Мао, которых, подчеркнем это, роднит осознание того, что универсальные марксистские константы в каждой стране реализуются по-своему, со своей спецификой, определяемой цивилизационным генезисом, историческим опытом и традицией. Одно из двух: или Си, как заявляет Сорос, — преемник основателей компартий и государств советского типа — СССР и КНР, или сами эти основатели — предшественники тенденций, угрожающих социалистическому и коммунистическому выбору. Но мы-то с вами понимаем, что это оксюморон. И Сорос или не понимает, о чем говорит, или занимается элементарным методологическим подлогом, отвечающим текущей конъюнктуре, но не имеющим ничего общего с истиной.
Как решается эта дилемма? Очень просто — с помощью исторической резолюции VI пленума ЦК КПК XIX созыва, принятой в ноябре прошлого года. В подробнейшем тексте детально и очень скрупулезно описаны все перипетии партийной истории, и под этой ее трактовкой подписались все члены ЦК, включая представителей всех так называемых «группировок». Даже если в целях эксперимента предположить, что некоторые из них думали одно, а голосовали за другое, то даже в этом случае придется признать, что сам факт голосования ЗА — а оно было единогласным — обнуляет содержательность любой «оппозиционной» мысли. И превращает ее в банальную амбициозную фронду, лишенную идейной стороны.
В-четвертых, нет оснований приписывать какой-то группе китайских руководителей стремление к жесткой групповой организации. Помимо того, что фракционность с ленинских и сталинских времен, как и со времен Мао, не вписывалась во внутрипартийную дисциплину, внутренние процессы протекают в любой группе. И если вице-премьер нынешнего состава Ху Чуньхуа занимал высокое место в партийной иерархии несколько лет назад, в паре с исключенным из партии и пожизненно осужденным затем экс-руководителем Чунцина Сунь Чжэнцаем, то теперь вперед выдвинулись другие, более молодые лидеры. И окажется ли вице-премьер Ху в составе Посткома Политбюро, обновленного предстоящим партсъездом, и если да, то в каком качестве — одна из ключевых интриг, вокруг которых идет конкурс аналитических прогнозов.
Очень хорошо помнится, как в конце августа, после посещения Тибета председателем Всекитайского комитета НПКСК (Народного политического консультативного совета Китая) Ван Яном, в экспертной среде возник ажиотаж по вопросу преемственности власти. Если поднять опубликованные материалы той давности, то в них вопрос об уходе Си Цзиньпина представлялся если не решенным, то весьма вероятным. Но минуло несколько недель, и острота комментариев поутихла, а после ноябрьского пленума вообще плавно сошла на нет. Такое ощущение, что и в этот раз будет примерно так же. Как и то, что в оценке восприятия окружающих событий китайским обществом комментаторы исходят не из восточной мудрости, а из западного импульсивного нетерпения, когда взрывные акции протеста появляются почти ниоткуда, иногда действительно на пустом месте.
Ну и в-пятых, чем больше внимания уделяется вот этому кругу второстепенных вопросов, один из которых поднял в Стэнфорде престарелый Сорос, — тем больше организаторы, стоящие за кулисами этого информационного шабаша, расписываются в собственном бессилии дать адекватную оценку предстоящему визиту в Пекин президента Путина. Чтобы отвлечь внимание от большого, традиционно обращаются к малому, целенаправленно и спекулятивно увеличивая его в размерах. Между тем нас интересует прежде всего содержательная сторона, а не пропагандистские спецэффекты, которые ее затушевывают. Мы понимаем: если этим кто-то занимается, распуская слухи и инсинуации, то, по-видимому, не от хорошей жизни. Просто им очень не хочется, чтобы зашатавшаяся под ногами земля окончательно из-под них ушла. С четким пониманием этого обстоятельства мы и ждем пекинских переговоров, желая китайским товарищам безоговорочного успеха в проведении стартующей в Праздник Весны зимней Олимпиады. И пусть на ней, подавая пример некоторым прожженным политиканам, побеждает мастерство, а не дешевая конъюнктура!
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):