Каждой великой державе нужен организующий принцип внешней политики. Сами же великие державы возникают и исчезают по мере развития исторического процесса, и ни одна из держав не остается таковой вечно, как и не теряет она этот статус раз и навсегда. Более того, нет никакого способа достоверно судить о том, вошла ли великая держава в эру окончательного упадка или же она просто временно переживает эпоху кризиса. Линии геополитического разлома в периоды перехода мира от одной такой державы к другой чреваты войной, которая может начаться из-за ошибочного представления о противнике как об ослабевшей державе. На практике это все выглядит неоспоримым, но применить подобное видение к отдельному событию или тенденции непросто, пишет бывший помощник Генерального секретаря ООН Рамеш Тхакур в статье, вышедшей 28 января в The Strategist.
Нынешний кризис— это напряженность между Россией и НАТО из-за Украины, то есть ситуация, которая может повлиять на процессы вокруг Китая и Тайваня. Хотят ли западные союзники сделать судьбу Украины и/или Тайваня центральным организующим принципом своих отношений с Россией и Китаем? Такие настроения могут побудить сформулировать украино-тайваньскую политику и соответствующим образом структурировать отношения с Россией и Китаем. Основанный на реализме подход требует, чтобы сначала была сформулирована политика в отношении России и Китая, а затем уделено внимание текущим и потенциальным кризисам в рамках этой стратегической структуры.
Ранее на ИА REX: Будет ли из-за Украины третья мировая война? – National Interest
В своих политических мемуарах «Неисправимый оптимист» бывший министр иностранных дел Австралии Гарет Эванс вспоминает, как бывший президент США Билл Клинтон сказал на частном приеме в 2002 году, что после окончания Холодной войны Америка оказалась перед суровым выбором. Она могла бы стремиться и впредь оставаться «лидером», но могла бы и использовать свою доминирующую силу для создания «мира, в котором нам будет комфортно жить, когда мы перестанем быть лидером в глобальном блоке». Одна американская администрация за другой, в том числе сам Клинтон, пошедший на интервенцию в Косово в 1999 году, выбрали первый вариант.
Своими корнями нынешний кризис уходит в «аннексию» Крыма Россией в 2014 году. В марте 2014 года тогдашний государственный секретарь США Джон Керри заявил, что в XXI веке нельзя просто вторгаться в страны под «совершенно сфабрикованным предлогом». Сделанное через 11 лет после вторжения США в Ирак — то есть уже в нынешнем столетии — это заявление, вскрывшее лицемерие главы внешнеполитического ведомства США, было ошеломляющим и не укрылось от внимания как американских, так и российских комментаторов.
Внешнеполитическому истеблишменту США предстояло определить, осталась ли Россия после окончания Холодной войны великой державой, а также носит ли ее упадок временный или окончательный характер. После Косово и ряда других событий стало очевидно, что на Западе склоняются ко второму варианту. Заявления и действия президента Владимира Путина свидетельствуют о его убежденности в том, что Россия должна прекратить отступление.
Внешнеполитическая элита США после окончания Холодной войны утратила опыт и аналитические навыки для того, чтобы поддерживать с Россией отношения как с равным, чьи интересы и чувства нужно было ценить, хотя и необязательно всегда учитывать. Это привело к катастрофической ошибке суждения в решении активно участвовать в свержении «пророссийского», но избранного в 2014 году украинского президента и замене его податливым антироссийским.
Достаточно вспомнить пресловутый комментарий помощника госсекретаря США Виктории Нуланд, пославшей ЕС «к черту». Во время того же разговора 28 января 2014 года с Джеффри Пайеттом, послом США на Украине, Нуланд сказала, что лидер украинской оппозиции Арсений Яценюк — «это тот человек», которого нужно поддержать, что, как отметили в The Washington Post, «обнажило глубокую степень участия США» во внутренних делах Украины. Яценюк должным образом занимал пост премьер-министра Украины с 2014 по 2016 год. Нуланд является заместителем госсекретаря по политическим вопросам президента Джо Байдена. Задумывался ли кто-нибудь в Вашингтоне о том, какие выводы может сделать Путин из ее назначения?
Интересы России на Украине имеют глубокие языковые, этнические, исторические, национально-идентификационные и геополитические корни. Напротив, интересы США носят условный, отдаленный и необязательный характер. Потеря Крыма представляла бы экзистенциальную угрозу для России. Там не только размещается Черноморский флот РФ, но и благодаря полуострову у Москвы есть доступ к прибрежным государствам и морской мост на Ближний Восток. Крымский референдум был юридически «сомнительным», но мало кто сомневается, что «настоящий» референдум приведет к такому же общему результату.
Отвержение НАТО косовского прецедента для действий России в Крыму — «мы очень хорошо помним 1999 год», как сказал Путин в важном выступлении перед обеими палатами российского парламента в марте 2014 года, — было лицемерным. Крым входил в состав России со времен правления Екатерины Великой. По логике Балкан в 1990-х годах, если Украина сопротивлялась желанию Крыма воссоединиться с Россией, НАТО должно было разбомбить Киев, чтобы заставить его подчиниться.
«После фиаско Байдена с выводом американских войск из Афганистана, а затем его дипломатической оплошности по поводу «незначительного вторжения» России на Украину я ненадолго боролся с искушением выйти из отставки и написать книгу с предварительным названием: «Белый флаг развевается над Белым домом», — подчеркнул автор.
Но бессилие Америки в отношении Украины не является ни отражением ее истинной силы, ни подлинным испытанием доверия или готовности действовать, когда жизненно важные интересы США находятся под угрозой. Более серьезная проблема заключается в том, что почти единодушная и острая критика по поводу Афганистана и все более распространенное мнение о Байдене как о слабом президенте могут ограничивать его возможности для дипломатического компромисса в пользу жесткого военного ответа.
Кроме того, в США устали от войны, которая подорвала решимость страны использовать «жесткую силу», тогда как «мягкая сила» Америки подрывается изнутри. Так, западные общества содрогаются от ненависти к себе и ожесточенных культурных войн, непоследовательной политики и краха моральных устоев. Даже Путин предостерегает Запад от «культуры отмены» и излишне прогрессистской идеологии — агрессивного переписывания истории, выдвижения интересов меньшинств на первый план, размывания гендерной идентичности, отказа от семьи.
Читайте также: «Пропаганда» России зачастую оказывается правдой – American Conservative
Тем временем в Индо-Тихоокеанском регионе реальная угроза исходит не от Китая как неудержимый глобальной силы, нарушающей установленные правила. Если смена геополитического центра продолжится быстрыми темпами, что никоим образом не гарантировано, большая угроза будет заключаться в том, что Китай может стать доминирующим законодателем и толкователем правил, а также силой, заставляющей их соблюдать, то есть примет на себя роль, которую в течение последних нескольких столетий привык играть Запад.
Китайские официальные лица усвоили урок, что держава первого порядка использует международное право для принуждения других к соблюдению установленных ею правил, но игнорирует юридические ограничения в собственных действиях. Их шагами руководит не слабость США по отношению к России, а воспоминания о поведении Вашингтона, когда США были вожаком. Может ли Запад психологически приспособиться к жизни в глобальном порядке, основанном на правилах, с китайской спецификой?
Комментарии читателей (0):