Кто ты, «темный Логос»?

Наверное, у каждого крупного мыслителя есть та работа, то сочинение, которое наиболее полно отражает сущность его основных идей, их систему или хотя бы их общие черты, особенно в той части, где они несут некую новизну для человечества. Для А.Г. Дугина такой книгой является его объемное произведение под названием «В поисках темного Логоса», в первый раз изданная в 2012 году. По сути этот труд является авторским осмыслением истории философии и религии с целью синтезировать некую уже собственную мировоззренческую парадигму, основанную на идее победы и возрождения того самого «темного Логоса», который, надо сказать, является понятием, по сути сконструированным самим А.Г. Дугиным. Тема «темного Логоса» фигурирует в огромном количестве его статей, передач и книг. Но главное, что сам А.Г. Дугин говорит о том, что именно идеи, высказанные в этом произведении, легли в основу его философии.

Поиск «темного Логоса» является основной идеей, вокруг которой разворачивается серия объемных монографий под общим названием «Ноомахия», из которых вышло уже 24 книги. Последняя книга из этой серии «Ноомахия: войны ума. Образы русской мысли. Солнечный царь, блик Софии и Русь Подземная» была опубликована в 2020 году. Вот, признание самого А.Г. Дугина: «Мы рассматриваем «Ноомахию» и особенно ее первую книгу «Геометрия Ума (Три Логоса)» как продолжение другой книги — «В поисках темного Логоса». …В этом смысле задумано открытое изложение, отражающее пейзажи, схватываемые интеллектом в процессе активного и свободного созерцания. Мы двигаемся дальше в «поисках темного Логоса». И это цель».

Прежде чем обращаться к самому содержанию произведения, следует кратко охарактеризовать понятие «логоса» в том понимании, в котором оно существует в христианской философии и богословии. Логос — это в первую очередь символ божественного устройства мира, порядка и разума, Слова Божьего. По сути своей — это квинтэссенция смысла бытия, ипостась самого Бога, то есть воплощение истинной жизни в том совершенном виде, в котором она задумана Творцом. От Логоса в античной философии христианский Логос отличается тем, что он не безликий мир идей, а воплощение Бога, который есть личность, обладающая волей, а не просто абстрактность, символизирующая собой объективный порядок вещей. Таким образом, в христианской философии логос не может быть «темным», так как является воплощением божественного света и установленного Богом порядка.

Ранее на ИА REX: Новую Русскую империю славянская матрица проецирует

Именно поэтому для раскрытия своих идей о «темном Логосе» А.Г. Дугин привлекает античную философию, каббалу, ислам, иудаизм, индуизм, и даже учения Гегеля и Ницше, делая из этого всего очень насыщенный символами и образами идейный ряд.

Вместе с тем и сама интерпретация христианства у А.Г. Дугина имеет довольно своеобразный характер. Так, например, автор убежден, что «все интеллектуальное, интеллигибельное в христианстве, скорее всего, действительно, является платонизмом в той или иной его версии или производной от него». Здесь следует заметить, что это утверждение прямо противоречит учению Отцов Церкви и православной догматике. Платонизм для него первичен и гораздо более реален, чем христианство.

Впрочем, изначально в рассуждениях о платонизме и неоплатонизме в христианстве, Дугин довольно близко подходит к понятию христианского Логоса, правда отождествляет его с мировым Умом у неоплатоников. «Сын Божий, Второе Лицо Пресвятой Троицы есть Слово, Логос, Божественный Ум. Он является устрояющим Началом Творения, его основой (Агнец, закланный прежде всех век), а его Воплощение в последние времена есть эсхатологический смысл Творения и исполнение упований на спасение и преображение. Мир и история суть развертывание Слова, умное творение. Смысл сущему придается именно через бытие Божественного Ума. Воплощение Слова — Ума в человеке есть венец не только истории, но и космологии». Если не считать авторскую трактовку «Ума», которой в православии в отличие от неоплатонизма нет, то в целом Дугин показывает свою осведомленность в вопросах того, чем на самом деле в христианской традиции является Логос — смыслом божественного мироустройства, воплощением Бога - Слова.

Но в дальнейших же рассуждениях в центре философского учения А.Г. Дугина о логосе оказывается именно «Ум» Платона. Так он утверждает, что православие необходимо «возрождать» с помощью платонизма, так как «без нового обращения к платонизму русской философии просто не может быть», но «вместе с тем невозможно представить себе возрожденную русскую философию без христианства». «Таким образом, — заключает А.Г. Дугин, —проблема христианского платонизма становится для нас центральной». Не замечает А.Г. Дугин главного, что в платонизме и неоплатонизме нет собственно Бога, а если и есть что-то подобное, то божественная сущность платонизма это не личность, а субстанция, которая не имеет воли и к которой нельзя обратиться подобно тому, как верующий обращается в молитве ко Христу. По убеждению Дугина платонизм необходим «и для начала адекватного русского философствования, и для возрождения Русской Православной Церкви». Впрочем, далее оказывается, что «неоплатонизм надежно обнаруживается, хотя и в совершенно разных контекстах и пропорциях, во всех трех монотеистических религиях». Так, например, и различные течения в исламе могут быть отнесены либо к платонизму, либо к неоплатонизму. А.Г. Дугин утверждает, что и «каббала представляет собой мистическое учение, где легко опознаваемы все сущностные моменты неоплатонизма». Как видно, неоплатонизм для Дугина первичен, религии же вторичны и производны.

Согласно Дугину, именно неоплатонизм являет собой универсальную традицию, с помощью которой можно интерпретировать все существующие религии и философские системы и это и есть «религия Логоса». Впрочем, эта идея Логоса ведется и дальше «от Бруно к розенкрейцерам, масонам, мистикам и представителям оккультизма».

Принципиально важные для Дугина идеи Платона дальше развиваются в работах Гегеля и Ницше. В основе мира у него лежат два начала — но только это не добро и зло (как в христианстве), а, если говорить простым языком, хаос и порядок. Мир идей Платона это и есть мир порядка, ницшеанский мир Аполлона, где царит «солярная строгость пропорций и неизменность принципов». Мир хаоса — это мир вещей Платона, а у Гегеля феноменов, явлений, которые меняются и переходят одно в другое, у Ницше этот мир связан с Дионисом. А.Г. Дугин справедливо замечает, что «первый напоминает бытие Парменида, второй — бытие Гераклита».

Мир Аполлона находится в категориях разума Гегеля — это мир образов идеальных пропорций, совершенных форм, гармонии и порядка. Мир же Диониса — это область «феноменологии духа», сущностное бытие которого заключается в проявлениях войны, оргий и вакханалий. Этот второй мир и есть область явлений жизни, которые не просто не совершенны, как чистые идеи, но обращены к разрушению, именно в этом мире постоянно происходит борьба и «пожирание» одного другим. Но именно в процессе войны и уничтожения происходит «самопознание субъекта». И здесь ключевыми для философии А.Г. Дугина являются гегелевские понятия «господина» и «раба». «Господин» и «раб» — это две человеческие ипостаси, между которыми находится экзистенциальная пропасть. В мире политики это означает принципиальное различие в происхождении и смысле существования у аристократа и простолюдина. А.Г. Дугин пишет: «Господин — это самосознание, распознавшее себя как единственное вожделеющее и несущее всему смерть. Господин есть тот, кто оказался на стороне богов в схватке с объектом. И теперь он становится единственным в мире смерти уже реализованной, потребленной им или приближающейся к этому вещи. Господин есть Господин, потому что он рискует жизнью и обнаруживает бытие смерти как свое собственное бытие. Раб же поворачивается к смерти спиной, он эвфемизирует ее. Тем самым он постоянно откладывает, отодвигает горизонт самосознания».

Ранее на ИА REX: Русское движение и Белоруссия. Надежда на воссоединение русского народа

Борьба Гегеля, которая есть источник движения, и есть развертывание «Мирового Духа», но это не просто борьба, это «пожирание» «господином» «раба». Интересно замечание Дугина, который предлагает, что пару «господин — раб» вполне можно было бы интерпретировать и как «пару Бог (например, Шива или Дионис) — Человек». Таким образом, господин, он же аристократ и платоновский философ уподобляется богам. Здесь и заключается та самая мысль — ницшеанская идея о сверхчеловеке, который неизбежно оказывается по ту сторону добра и зла, потому что его категории бытия просто неизмеримо выше самих этих понятий. Он вообще выше мира вещей, он «потребляет» сознание раба. Но приведем пересказ А.Г. Дугиным одной из ключевых для него идей «Феноменологии духа» Гегеля: «В битве за чистоту негации Господин получает власть. Теперь он свободен распространять свое «вожделение»–«потребление»–«истребление» на весь мир (Снова Гераклит: «Смерть — все, что мы видим, когда бодрствуем, а все, что мы видим, когда спим, есть сон»). Господствующие классы в традиционном обществе занимаются исключительно войной (воины) или жертвоприношениями (жрецы). Они культивируют чистую негацию. Высшие касты оперируют не с предметами, от которых они отделены бытием рабов, но с этими рабами. Труд, предполагающий соотношение с предметами, еще не снятыми, — удел «малого самосознания». Господин достигает предела самосознания в стихии абсолютной свободы от объекта, и раб обеспечивает ему эту возможность. Отныне Господин потребляет не вещи, он потребляет Раба, т. е. питается самосознанием, а не чувственной достоверностью или восприятием». Другими словами, разница между господином и рабом отсылает нас к Платону, с его идеей о том, что философ должен царить над воином и ремесленником, так как мир идей выше мира чувственного. Но дело не только в этом: дело в том, что и сам философ находится на другом онтологическом уровне, по ту сторону добра и зла, а значит то, что для «раба» является проблемой борьбы со злом, для «Господина» просто не существует в виде проблемы. Более того, истинное самосознание есть «негация», то есть отрицание чувственного бытия, потому что мир ощущений есть удел не господина, но раба.

Здесь стоит заметить, что в этом смысле и Платон, и Гегель категорически противоречат учению христианства, ядро которого заключается как раз в том, что Бог воплощается и вочеловечивается для того, чтобы преодолеть разрыв между Ним и человеком. Бог (Господин) не «пожирает» человека (раба), а напротив, приносит себя в жертву для спасения человечества, что сохраняется и в таинстве евхаристии, когда верующие символически едят плоть и кровь самого Христа. Отсюда и рождается идеал служения, выраженный евангельской формулой «кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою» (Мк. 10:41). Впрочем, из поля зрения А.Г. Дугина эти идеи ускользают, как и все остальные основополагающие христианские идеи, в поисках «темного Логоса» он идет совсем в другую сторону.

«Темный Логос» Дугина не имеет ничего общего с христианским Богом, он даже не единство добра и зла, тьмы и света, он как раз и есть бездна, безумие и пустота, то самое «Ничто». «Что обнаружилось без Бога? Только ничто. «Победив» Бога, мы выпустили наружу ничто. И, столкнувшись с ничто, мы обнаружили, что мы не ничто». Но тогда кто или что мы?» — рассуждает Дугин.

Как было указано в начале, христианское богословие как раз отождествляет зло с небытием. Бог же в свою очередь отождествляется с бытием. «Я свет миру, кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни… Я есмь путь и истина и жизнь»,. — говорит Христос (Ин. 8:12; 14:6).

Не случайно, что в философии Дугина именно «Ничто» приходит на место «побежденного Бога». Это «Ничто», как ему и подобает, имеет в себе огромную силу отрицания, оно и есть Логос «безумия», который «никогда ни в один момент не тождественен самому себе», «им невозможно обладать, это он обладает нами».

Отрицание света, истины и жизни, по сути и есть дугинское «Ничто», то есть другими словами Ад, где обитают демоны, те самые «вакхические силы» и «Господины», пожирающие «рабов». Именно в этом контексте становятся понятны его дальнейшие рассуждения. А.Г. Дугин пишет: «Для дионисийской логики «нет» всегда содержит в себе «да». Погружаясь в абсолютный не-Логос, Дионис, во-первых, остается Логосом сам, а во-вторых, открывает тайну Великой Матери, формулу Хаоса. Тайна в том, что и это тоже Логос, третий Логос, черный Логос, отличный и от первого и от второго, но первому не доступный вообще, а второму — открывающийся в ходе героической инициации в глубину глубин. Черный Логос отличен как от светлого (это очевидно), так и от «темного»; это не Логос Диониса, это нечто иное, обнаруженное там, куда Дионис опускается, достигая дна Вселенной». Ситуация, когда «да» всегда означает «нет» и наоборот и есть квинтэссенция лжи, отец которой, согласно христианскому вероучению, как раз и есть дьявол. Нетрудно догадаться, что дно вселенной это и есть ад.

Рассуждения о Дионисе приводят А.Г. Дугина к манифестации бытия ада, что видно из заключительного абзаца его произведения. «Вместе с тем проникает «темный» Логос и в зону абсолютного мрака ада, в материю и вечную стерильную саму по себе женственность и лишенность. И здесь, в самой последней тьме, на ступень ниже ее самой нижней границы Он (для Диониса нет границ), Дионис «спускающийся», зажигает свой свет, пробуждает материнское лоно фасцинацией своей мужской божественности — ребенка, возлюбленного, отца. Тьма загорается, оживает, начинает двигаться, дрожать и творить».

Нет, Логос Диониса не ставит своей целью победить тьму или освободить из нее человека, как это делает Христос, он делает ад местом творения, как бы провозглашая реванш Люцифера над Богом Творцом: «Логос Диониса открывает свет, который скрыт под самой последней границей абсолютного мрака — свет, о существовании которого не подозревает ни одна стройная и строгая мужская мифология, теология, философия. Дионис достигает дна бездны и обнаруживает смысл ее бездонности. Плоская и лишенная онтологического объема хора начинает дышать, превращается в бесконечное богатство духовных потенций (становится «абсолютным местом», «басе» у Нишиды или «духовным пространством», «богом» — «spissitudo spiritualis» у кэмбриджского неоплатоника Генри Мора). Так «тьма превысшая света», обнаруженная выше высшего предела небес, и «пылающий мрак», оживший ниже низшего предела Матери-материи, оказываются двумя дарами дионисийского Логоса. Но любое «два» у Диониса «не-два». Поэтому именно второй Логос, темный Логос, Логос Диониса может совместить в единой картине всю карту космической, гиперкосмической и гиппокосмической жизни, всю карту открытой онтологии, включая в себя в тонком и игровом недуальном балансе и радикальную эксклюзивность Аполлона и радикальную инклюзивность Magna Mater. Дионис — это радикальное сердце мира. Поэтому орфики считали его царем будущего века. Это загадочный «будущий Бог» Шеллинга. Ему суждено сменить на троне Олимпа Зевса (это и было тайной Прометея, знавшего имя того, кто низвергнет в конце времен отца богов, но сохранившего молчание). Дионис — «победитель Бога и ничто», укротитель тигров, пантер и леопардов, друг Аполлона, тайный конфидент Великой Матери. Вечно умирающий, вечно воскресающий, вечно зачинающий, вечно оскопляющийся, безумный бог. Играющий царственный ребенок. Последний Бог».

На этом и завершается произведение А.Г. Дугина, главная мысль которого, как и положено, высказывается в самом конце. Итак, «Дионис», он же «темный Логос», «победитель Бога» и «последний Бог» есть некая абсолютная сущность, в познании которой заключается ключ ко всем религиозным и мистическим учениям и к философии одновременно. В этом контексте образы ада, превосходства тьмы над светом и торжества безумия представляются как бы той реальностью, в которой существует «темный Логос», а вслед за ним и все мироздание. Здесь необходимо отметить, что «тьма, превысшая света» и «пылающий мрак», бытие которых провозглашает мистическая философия А.Г. Дугина — это те категории, которые не возможны в рамках христианского миропонимания, так же как не возможна в масштабах мироздания победа Люцифера над Богом Творцом.

Наверное, нужно дойти до некоторого предела безумия, чтобы рассуждать о том, что было бы если бы этот самый падший ангел, восстав на Бога, победил бы его и установил бы свое господство над миром. Может быть, не сразу, может быть, потом, восстал бы из ада вместе с другими демонами, чтобы силами всей своей бесовской энергии сокрушить Творца и ему бы это удалось? Каким бы тогда был мир? Действительно, с точки зрения христианского богословия и мировоззрения это даже и помыслить невозможно. Но у А.Г. Дугина, хорошо знакомого с христианством, это не просто получается, у него выходит стройная и по-своему логичная конструкция, в которой на место христианского мировоззрения приходит, если можно так выразиться, его прямая противоположность — учение о «темном Логосе». Важно заметить, что Дугин, отталкиваясь от христианских образов, пытается придать им прямо противоположное значение.

Так, он утверждает, что в христианской традиции возможно и положительное отношение к Люциферу, который есть денница, или звезда утренняя. В пример приводится цитата из Апокалипсиса: «Побеждающему дам звезду утреннюю». А.Г. Дугин отсылает читателя и к «авторитету» Генона, мысли которого максимально созвучны его собственной философии. «Генон пишет об изначальном сочетании звуков s и t. В слове сатана — оба эти звука встречаются. Генон пишет, что корень st является выражением высшего бытия, блага, первоначала, света. Отсюда русское есть и индуистское сат — бытие. В то же время Генон отмечает, что египетский бог тьмы Сет (аналог "нашего" сатаны) имеет тот же корень. Это яркая иллюстрация взаимопроникновения элементов положительного и отрицательного в области высших начал. У каждой сакральной структуры существует теневая сторона. Генон говорит о демоне солнца (Сорат) с числом 666 (согласно гематрии, такое же число и у имени Гекатриэл). В другом тексте, специально посвященном корню set, Генон утверждает, что set (то есть сатана) — это теневая сторона высшего Начала. Поэтому он и предшествует всему остальному. Поэтому он — столь серьезная и неоднозначная фигура. Это не какое-то банальное отклонение, его исток и его бытие принадлежит к самым высшим онтологическим инстанциям».

Таким образом, Дугин концентрирует внимание на идее Генона о том, что сатана не есть отрицание Бога, а есть лишь его теневая сторона, его предвечное «Начало», его «исток». Это и есть «темный» Логос А.Г. Дугина, ядро его философствования.

Как уже было замечено ранее, поиск «темного Логоса» продолжается у Дугина и дальше в 24 книгах про «ноомахию». Очевидно, что именно это понятие является важнейшим для А.Г. Дугина. И действительно, он сам утверждает, что «ноомахией является всё вообще, и даже то, что намного больше и первичнее всего». Ноомахия в концепции Дугина это «отец всего». В чем же сущность самой ноомахии, то есть «вообще всего»? Вслед за Гераклитом Дугин утверждает, что ноомахией или «отцом всего» является «война», при этом война является ядром существования не только на уровне людей (вспомним «господина» пожирающего «раба»), но оказывается, что есть еще уровни выше. «Войны людей, включая самые жестокие и кровавые -- лишь бледные копии войн, в которых участвуют боги, титаны, гиганты, стихии, демоны и ангелы. А те, в свою очередь, лишь образные фигуры, иллюстрирующие еще более грозные и глубинные войны, развертывающиеся в Уме, в области Нуса (νοῦς) и на его пределах, где сам Ум граничит с охватывающей его зоной абсолютного Безумия». Поняв, что такое «Ум», мы сможем еще ближе подобраться к ядру философии А.Г. Дугина.

Во-первых, очевидно, что для А.Г. Дугина Ум есть воплощение идеи мироздания, его Логос. Анализируя его работу, посвященную «темному Логосу» мы сконцентрировались на самом «темном Логосе», который оказался «последним Богом — Дионисом», такой своеобразной стихией ада, антиподом Христа. Интересно то, что в последующих своих работах А.Г. Дугин решает и следующую задачу — он придумывает антипод Бога — Святой Троицы. Этим антиподом и является «Ум». А.Г. Дугин пишет: «Ум принципиально один, когда Логосов три. Это возможно потому, что Ум единое многое. …Поэтому мы можем уподобить момент возникновения каждого Логоса как фиксацию одной из трех зон, теоретических наличествующих в Уме». Тремя Логосами А.Г. Дугина пародирующими Отца, Сына и Святого Духа являются логосы Кибелы (черный логос), Аполлона (светлый логос) и Диониса (темный логос). А теперь вернемся к «ноомахии», которая и есть война «отец всего». Ранее мы зафиксировали сущность Ума, которую он транслирует вселенной, и поняли, что ею является война внутри Ума, то есть война Логосов. И тут мы приходим к следующему витку «переворачивания» христианства. В христианском богословии три лица Бога — являют собой единение и любовь. «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нём». (Ин. 4:16). Соответственно главной христианской максимой становится любовь к ближнему: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою», — говорит Христос апостолам (Ин. 13:35). Сущностью же дугинского «Ума» является ненависть, которая и порождает войну немыслимой жестокости. Таким образом, если в христианстве Бог есть любовь, то дугинский антипод Бога — «Ум» есть квинтэссенция инфернальной ненависти и вражды.

Следующей мыслью, прямо противоположной христианскому вероучению является идея о превосходстве небытия над бытием, выраженная формулой о том, что «корень бытия уходит в небытие», отсюда же и понятие «непроглядной тьмы первоистока», которое является принципиальным для Дугина. Таким образом, в космогонии Дугина тьма не просто побеждает свет, она утверждает свое изначальное существование, свою предбытийность и сверхбытийность, это и есть та самая бездна или хайдеггеровское «Ничто».

А.Г. Дугин пишет: «Отеческий Ум неоплатоников становится татаническим могуществом земли, предводителем восстания и черным Императором ада». В этой цитате так же очевидна прямая антиномия с христианством: вместо Бога-Отца — «Отеческий Ум», который уже не Царь Небесный, но «черный Император ада». Сыном же его, как ни трудно догадаться является антипод Христа — Дионис или «темный Логос», и здесь А.Г. Дугин справедливо замечает, что «в христианской традиции он назван «антихристом».

Ранее на ИА REX: Свадьба Романовых – будет ли монархия в России?

Идеи инфернальной жестокости от «Отеческого Ума» транслируются в мир людей и придают ему высший смысл существования. Отсюда и идет у А.Г. Дугина обожествление насилия. «Преступник и жертва, — рассуждает он, — находятся в таинственном сговоре, в симбиозе, в особых уникальных отношениях. Тот, кому предстоит убить, и тот, кому предстоит быть убитым, выносятся за пределы социальных конвенций, так как обоим сейчас, вот-вот, предстоит окончательно и бесповоротно переступить линию в одном направлении. Они попадают не в никуда… Точнее, это никуда постепенно превращается из непроницаемой тьмы ужаса в особое таинственное, волшебное пространство вне времени, где пейзажи, вещи, декорации приобретают абсолютно новый смысл. Повторяется великая драма творения, в основе которого — жертва, убийство, заклание, расчленение. Жертва становится основой нового мира. Палач, исполнитель космогонической мистерии, умирая с тем, кого он убивает, казнит самого себя и снова очищается в кровавом ритуале». И здесь снова очевидна диалектика «господина» и «раба», неизбежность священного насилия и манифестация бытия ада, которая снова возвращает нас к «темному Логосу», который и является ядром «дугинской» философии, политики и религии.

В сущности сложная, выраженная в огромном количестве трудов, многослойная мировоззренческая парадигма А.Г. Дугина оказывается более понятной в основных своих предпосылках, если найти корень его «философско-богословской» мысли, который находится в его учении о «ноомахии» и «темном Логосе».