Телеграм-канал «Незыгарь» представил доклад «Политико-управленческие аспекты деятельности губернаторов: практики, институциональные изменения, внутриэлитный пульс». В исследовании приводится анализ управленческих практик глав 85 регионов России, выявляющий основные направления, определявшие региональную повестку в 2021 году: антикоррупционные расследования, изменения в структуре органов госуправления, муниципальная реформа, «прямые линии» губернаторов, внутриэлитные конфликты. Экспертами представлен обширный фактический материал по инициативам и предложениям губернаторов, а также проведена диагностика внутриэлитного поля.
Авторы доклада отмечают, что в начале 2021 года превалировала «силовая» повестка. Нейтрализация январских протестных акций хоть напрямую не управлялась губернаторами, но отличалась в разных регионах и являлась маркером оценки работы глав субъектов РФ. В феврале и марте уже сами региональные администрации подверглись силовому давлению — эксперты выделяют около 300 антикоррупционных кейсов в отношении высокопоставленных чиновников. Под особое внимание угодили региональные министерства и департаменты здравоохранения. Эксперты отмечают, что в условиях пандемии Кремль расширил практику «внешнего» управления, но не получил желаемого эффекта.
Повышением качеством менеджмента занялись и сами руководители регионов. В докладе выделяются четыре направления административных преобразований: создание/реорганизация органов власти; создание межведомственных и совещательных площадок; усиление молодежного направления; создание институтов цифрового развития.
Реорганизации затронули администрации семи субъектов РФ. Примечательны инициативы по объединению дублирующих друг друга аппарата правительства и администрации главы региона в Мордовии и Пермском крае с целью сокращения расходов. Олег Мельниченко в Пензенской области адаптировал структуру правительства под основные направления нацпроектов. Омбудсмен по правам потребителей создан в Башкирии, а инвестиционный уполномоченный — в Мурманской области. Министерство цифрового развития появилось в Иркутской области, а департамент информационной политики — в Кемеровской области. Губернатор Белгородской области Вячеслав Гладков разделил департамент здравоохранения и соцзащиты населения на департамент здравоохранения и департамент социальной защиты населения и труда.
Ещё один тренд — организация межведомственных и совещательных площадок и институтов развития. Они создаются для упрощения коммуникации между властью, бизнесом и обществом. В докладе отмечается, что градсоветы и объединения застройщиков появились в семи регионах (Вологодская, Волгоградская, Ульяновская области, Мордовия, Севастополь, Пермский край, Башкирия). В Пензенской и Белгородской областях губернаторы организовали Советы по развитию гражданского общества, а в Ярославской и в Самарской областях — по экспорту и экологии соответственно.
В русле задач федерального центра в Башкирии, Туве, Смоленской области созданы отдельные органы по молодёжной политике. Практика целевой подготовки студентов в ведущих вузах с последующим трудоустройством в региональные администрации внедрена в четырех регионах (Иркутская и Вологодская области, Приморский и Забайкальский края). Авторы телеграм-канала отмечают неоднозначную успешность данных проектов.
Другая задача Кремля — цифровизация управленческих процессов. В исследовании указаны девять регионов, где форсировано создается соответствующая инфраструктура. Центры хранения и обработки информации появились в Чувашии, Мурманской и Иркутской областях. В Ростовской, Челябинской, Томской и Тюменской областях, Хабаровском крае утверждены стратегии цифровой трансформации, а в Санкт-Петербурге выделена отдельная должность вице-губернатора по цифровому развитию.
Эксперты отмечают, что укрепляется институт региональных премьер-министров. В 2021 году ни в одном регионе он не был ликвидирован, но в пяти субъектах председатели правительства были заменены (Мордовия, Северная Осетия, Камчатский край, Карачаево-Черкессия, Кемеровская область). Нововведение произошло в Московской области — Андрей Воробьев разделил должность вице-губернатора и председателя правительства, назначив на неё Ильдара Габдрахманова.
Помимо региональных практик в докладе рассмотрена и политика губернаторов в отношении муниципалитетов. Отмечается, что регионы ищут инструменты оптимизации муниципального управления через создание агломераций. В восьми регионах (Карелия, Чувашия, Костромская, Рязанская, Курганская, Брянская, Свердловская области, ЯНАО) предпочли объединение нескольких муниципалитетов в муниципальные округа и ещё в восьми регионах (Новосибирская, Кемеровская, Нижегородская, Тюменская, Саратовская, Самарская области, Пермский край, Мордовия) — пошли по пути синхронизации развития без фактического объединения. Цель — унифицировать логистические, транспортные и инфраструктурные решения в крупных урбанистических кластерах. Слияние муниципалитетов чревато активизацией протестного потенциала, заключается в докладе.
Также авторы акцентируют внимание на проведённых «прямых линиях» глав регионов, которые особенно актуализировались после поручения Владимира Путина. По замыслу федерального центра они должны были снизить градус напряжения в обществе накануне выборов, повысить персональную ответственность губернаторов. В 2021 году они были проведены в 40 регионах. В исследовании констатируется, что многие главы формально подошли к их проведению, восприняли как «обязаловку» и не достигли поставленных задач, в ряде регионов эффект был даже обратным.
В фокусе внимания экспертов — уровень внутриэлитных конфликтов в российских регионах. Они поделены на четыре категории, в зависимости от степени напряженности: очень высокий (9 регионов), высокий уровень (18 регионов), средний уровень (35 регионов), низкий уровень (23 региона). В целом в 74% регионов сохраняется уровень напряжения от среднего и выше. Конфликты наблюдаются, прежде всего, с застройщиками, внутренней оппозицией, бизнесом, а напряженность усугубляется низким качеством управленческих решений и социально-экономическими трудностями. В ряде регионов эти причины уже стали фактором отставок губернаторов (Владимирская, Пензенская, Тамбовская, Ульяновская, Ярославская области, Северная Осетия, Тува).
К регионам с очень высоким уровнем внутриэлитного напряжения эксперты относят шесть регионов со сложным социально-экономическим положением (Мурманскую, Тамбовскую области, Приморский край, Хакасию, Коми, Калмыкию). В таких ресурсных субъектах, как Санкт-Петербург, Свердловская область, Ставропольский край, напряжение создает концентрация интересов различных политических сил. В Ставропольском крае наблюдаются оба фактора.
В регионах с высоким уровнем внутриэлитного напряжения конфликты концентрируются в первую очередь вокруг застройщиков, крупного бизнеса (Кемеровская область, Башкирия, Владимирская область и др.). В ряде субъектов недовольство вызвано низким качеством управления (Красноярский и Хабаровский края, Иркутская область и др.). Авторы доклада отмечают, что политизация управленческих просчётов привела и к электоральным провалам.
В регионах со средним уровнем внутриэлитной напряженности причины напряжения схожи, но выражены менее остро. К ним можно добавить слабую коммуникацию власти и общества, а также череду антикоррупционных и ротационных кейсов (Кабардино-Балкария, Кировская, Пензенская, Оренбургская, Белгородская области, Мордовия, Удмуртия, Пермский край и др.).
Регионы с низким уровнем напряжения (НАО, Нижегородская область, Адыгея, Тува, Севастополь и др.) имеют конфликтный потенциал, но он пока не проявляется в силу разных причин. Низкий уровень внутриэлитного напряжения в ряде регионов обусловлен прежде всего отсутствием интереса крупных игроков, а также общей депрессивностью и апатией общества. В то же время в ряде мощных с точки зрения ресурсного потенциала субъектов отмечен невысокий уровень внутриэлитного напряжения, что позволяет говорить об их высокой управляемости. Москва, Татария, Московская область достаточно успешно развиваются с точки зрения экономики, что консолидирует элиты и общество.
Комментарии читателей (0):