Как и почему развалился Советский Союз: анализ причин и хронология событий

Развал СССР в 1991 году – это, без сомнения, одно из крупнейших событий мировой истории. Анализируя то или иное событие, часто задаются вопросом: каковы его объективные причины и каковы субъективные, и что сыграло бóльшую роль. Отвечая на эти вопросы, мы помогаем самим себе в будущем избежать повторения наших ошибок. На мой взгляд, объективное и субъективное в истории всегда тесно переплетается, при этом в большинстве случаев основную роль играет объективный фактор.

Так было и в развале Советского Союза. Субъективный, личностный фактор – это, без сомнения, противостояние, борьба за власть первого и последнего Президента СССР М.С. Горбачева и первого Президента России Б.Н. Ельцина. Но об этом более подробно я расскажу ниже, при изложении хронологии событий.

Здесь же я замечу следующее. Когда-то французский император Наполеон – чуть ли не самый известный политик в мировой истории – сказал: «Для того чтобы завоевать власть, нужна высшая степень низости, а для того чтобы осуществлять власть, нужна высшая степень мудрости. Так как такие качества чрезвычайно редко сочетаются в одном человеке, то в мировой истории очень мало великих политических деятелей».

Кстати, Наполеон хорошо знал, о чем он говорил: он сам начал свою политическую карьеру с предательства и расстрела революции, к которой он вначале примкнул. Так вот, и Горбачев, и Ельцин великолепно иллюстрируют это высказывание Наполеона. Власть-то они завоевали, а вот дальше… Короче говоря, к разряду великих политиков их отнести никак нельзя (разве только к разряду великих Геростратов).

Объективные причины развала СССР – Советский Союз в 80-х годах ХХ века пришел в полный тупик, причем сразу по многим направлениям. Я попробую здесь дать хотя бы беглый обзор основных направлений.

1. Уровень жизни населения – это, пожалуй, главный критерий благополучия любой страны. Как же жили люди в Советском Союзе? В стране было очень неплохое бесплатное здравоохранение и одна из лучших в мире система образования, которое, кстати, тоже было бесплатным. Но во многих других отношениях положение было далеко от благополучного.

Государство давало людям жилье бесплатно. Но при этом обеспеченность жильем была очень плохая. Большое количество людей многие годы ютились в коммунальных квартирах. Советская торговля не выдерживала никакой критики. Люди часами простаивали в магазинах в очередях. Наверно, современная молодежь не может себе представить, но даже элементарная туалетная бумага появлялась в магазинах довольно редко, а когда она появлялась, люди стояли за ней в огромных очередях. Многие продукты питания, одежду, мебель, бытовую технику не покупали, а с трудом доставали, при этом значительно переплачивая.

Большинство товаров народного потребления отечественного производства было гораздо ниже зарубежных по качеству, поэтому приобретение импортных товаров было мечтой многих людей. Продавцы и особенно директора магазинов были некой элитой общества. При этом номенклатурные чиновники (государственные и партийные) обеспечивались продовольствием и другими товарами в спецраспределителях, недоступных для простых смертных.

Всё это создавало в народе ощущение безнадежности, уныния. К концу 80-х годов прошлого века полки многих магазинов вообще опустели, и было такое впечатление, что жизнь заканчивается.

Известный кинорежиссер Станислав Говорухин выпустил на экраны документальный фильм под весьма выразительным названием «Так дальше жить нельзя». Фильм шел по всей стране и производил очень сильное и очень тягостное впечатление.

2. Экономика Советского Союза была достаточно развитой. Многие отрасли, такие, например, как авиационная промышленность, атомная энергетика, ракетостроение, космическая отрасль и др. были на уровне самых высоких мировых стандартов.

Однако при этом, во-первых, наша промышленность производила мало товаров народного потребления, и они были низкого качества. Во-вторых, плановая система народного хозяйства без всяких элементов рынка неуклонно вела экономику к краху. Планирование осуществлялось сверху «от достигнутого», по существу, высшие чиновники записывали в планы предприятий ничем не обоснованные показатели. Производственные связи зачастую рвались и т.д.

3. Международные отношения Советского Союза определялись, в первую очередь, идеологическими соображениями. СССР стремился насаждать в различных странах свою идеологию. Особенно это касалось стран Восточной Европы. И ради насаждения идеологии Советский Союз не жалел денег – деньги давались и в долг, и безвозмездно, сырье и товары продавались этим странам по заниженным ценам и т.д.

В результате экономика СССР не выдерживала такой нагрузки, а в странах, которые должны были следовать нашему примеру, уровень жизни был значительно выше нашего. И всё же многие страны Восточной Европы были недовольны режимом, который навязал им Советский Союз, ибо в Западной Европе уровень жизни был гораздо выше.

Это недовольство начало выливаться в многочисленные митинги протеста. Для подавления этих митингов СССР ввел войска в Венгрию и Чехословакию, а затем и у себя в стране – в Ригу, Вильнюс и Тбилиси. Это вызвало огромное возмущение во всем мире.

4. Все средства массовой информации СССР ежедневно преподносили нашу страну как государство подлинной демократии, в котором власть реально принадлежит народу, как страну с лучшим в мире национально-территориальным устройством, страну, в которой дружба между народами нерушима и вечна. А на самом деле всё обстояло совсем наоборот.

Слово «демократия» обозначает власть народа. В современном мире существует только два механизма осуществления этой власти – референдум и выборы. За всё время существования Советского Союза был проведен всего один референдум, и то в самом конце. Это было в 1991 году, и вопрос на нем касался дальнейшей судьбы СССР. И хотя граждане высказались за сохранение Союза, практически сразу после референдума, поправ волеизъявление граждан, Горбачев и Ельцин развалили страну.

Выборы в Советском Союзе не были выборами, а были фантастической карикатурой, пародией на выборы. Во-первых, кандидаты всегда назначались сверху. Во-вторых, выборы были безальтернативными, избиратели «выбирали» из одного человека.

Большинство населения в Советском Союзе составляли русские. Провозглашая равенство всех народов, власть страны зачастую ставила национальные меньшинства выше русских, стремилась создавать этим меньшинствам привилегии.

Привело ли это к укреплению дружбы народов? Нет, скорее наоборот. К концу существования СССР разгорелись многочисленные межнациональные конфликты. Верхом абсурда в национальной политике явилась передача Крыма из состава России в состав Украины, которой Крым до этого никогда в истории не принадлежал. Эта передача была осуществлена волюнтаристским решением Генсека Н.С. Хрущева, который преследовал свои эгоистические цели, ища поддержку украинской партноменклатуры. В то время многим казалось, что передача Крыма – просто формальность, ничего страшного в этом нет. Жизнь показала, что это отнюдь не формальность.

Один из основных официальных лозунгов в стране, который часто украшал многочисленные плакаты, гласил: «Вся власть Советам!». При этом, во-первых, Советы преподносились как некое высшее достижение политической мысли, и идея Советов, разумеется, принадлежала Советскому Союзу. Советы попали даже в название страны! На самом деле, ничего нового здесь не было, ибо Советы – это просто название выборного органа власти. На высшем уровне государственной власти Советы – это Парламент, который в разных странах называется по-разному.

Во-вторых, вопреки вышеупомянутому лозунгу Советы с 1917 по 1989 год никогда не имели никакой реальной власти. Статья 6 Конституции СССР гласила: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза». В те времена ходила даже такая грустная шутка: «Пришла весна, настало лето. Спасибо партии за это!». Реально партийные комитеты стояли над государственными органами, давали последним свои руководящие указания. И на всех предприятиях парткомы были всесильны.

Высшей властью в стране обладал Генсек, который никаким народом даже формально никогда не избирался, а сажался в руководящее кресло чисто кулуарным путем, его кандидатура определялась на подковерных переговорах всего лишь нескольких десятков высших партийных руководителей.

Власть Генсека была абсолютной, безграничной и монопольной. Ни о какой критике Генсека даже речи не могло быть. Преклонение перед Генсеком царило повсюду, особенно среди высшей партийной и государственной номенклатуры.

Фиговым листом, который должен был хоть чуть-чуть прикрывать безграничную монопольную власть Генсека, был Парламент СССР – Верховный Совет Советского Союза. Этот Совет был фантастической пародией на высший законодательный орган страны. В нем предложения вносились со стороны Генсека или Политбюро ЦК КПСС. Затем эти предложения всегда горячо и единогласно одобрялись Верховным Советом СССР. Голосование здесь всегда было открытым и осуществлялось простым поднятием руки. Никому даже в голову не могло придти, что кто-то из депутатов проголосует против или воздержится, а потому реально поднятые руки даже не считались. Выступающие ораторы всегда назначались сверху и зачитывали по бумажке заранее написанный для них текст.

Кстати, отнюдь не случайно, начиная с Верховного Совета и кончая собраниями на предприятиях, когда вносилось какое-то предложение, никто не говорил: «Я предлагаю», а всегда звучало безликое: «Есть предложение».

Начиная с октября 1917 года по настоящее время в Советском Союзе, в России было ровно десять руководителей страны – Генсеков или Президентов. Мало кто из них оставил о себе добрую память. И все же каждый раз, когда в стране появляется очередной голый король, он обожествляется, объявляется идеалом, критика его категорически не допускается, ему предоставляется неограниченная, монопольная власть, и все должны преклоняться перед ним. Чем всё это, в конечном счете, всегда заканчивается – говорить нет необходимости. И вновь и вновь мы встаем на одни и те же грабли.

5. Ко всему прочему в конце существования СССР произошли две тяжелейшие катастрофы – авария на Чернобыльской АЭС в 1986 году и Спитакское землетрясение в Армении в 1988 году. Эти катастрофы стали символичными. Они словно добивали Советский Союз, ставили последнюю точку. На ликвидацию их последствий были потрачены огромные средства, что, разумеется, легко тяжелейшим бременем на экономику.

Я рассказал здесь о внутренних причинах стагнации и краха социалистического строя и Советского Союза. Разумеется, были и внешние причины – подрывная работа Запада, особенно через своих агентов влияния, главными из которых были, как это ни парадоксально, два высших руководителя страны – М.С.Горбачев и Б.Н.Ельцин.

И все же я считаю, что основную роль сыграли именно внутренние причины, без них внешние причины никогда не сработали бы, а вот внутренние без внешних – сработали бы.

Замечу здесь, что и в социалистической, и в капиталистической системах есть свои несомненные плюсы и несомненные минусы. И при развале социализма следовало бы не переходить к дикому капитализму, как это было сделано в России, а взять из обеих систем всё самое лучшее, отбросив всё самое худшее, как это было сделано в Китае.

После проведенного здесь краткого анализа причин стагнации социализма и Советского Союза перейду теперь к хронологии событий, связанных непосредственно с развалом СССР.

В 1985 году к власти пришел последний Генсек и будущий Президент СССР М.С. Горбачев. В самом начале он произвел в стране более или менее благоприятное впечатление – относительно молодой, энергичный, понимающий необходимость серьезных перемен. В стране появилась надежда, которая, увы, быстро угасла.

Сегодня практически все в России оценивают Горбачева резко отрицательно. Я тоже сторонник такой точки зрения. Но все же я считаю, что кое-что в разумном направлении Горбачев сделал. Он ввел так называемую гласность и кардинально изменил избирательную систему в стране.

Выборы во все органы власти, начиная от местных Советов и кончая высшим органом – Съездом народных депутатов СССР, впервые в истории нашей страны стали настоящими выборами. Выдвижение кандидатов проходило не сверху по разнарядке, а на собраниях жителей или трудовых коллективов предприятий. Выборы проходили на конкурентной основе, а не из одного человека, как ранее. Никаких партийных списков не было, кандидаты выдвигались только по одномандатным округам. Все кандидаты находились в равных условиях, не нужны были никакие финансовые вложения в избирательную кампанию. Автор этих строк в то время баллотировался в народные депутаты России. Хорошо помню, что я потратил на свою избирательную кампанию из собственного кармана 37 рублей на клей для расклейки агитационного материала – и это была моя единственная трата. На фоне сегодняшних избирательных кампаний всё это кажется неправдоподобной сказкой. Те выборы были самыми демократическими в истории нашей страны.

И в высших органах власти Советского Союза и республик появились сильные личности, которые решались публично критиковать власть, произносили яркие, содержательные речи, которые транслировались по радио и телевидению на всю страну в прямом эфире. Однако этим положительные моменты в деятельности Горбачева и закончились. Видя, что положение в стране становится всё более плачевным почти во всех отношениях, Горбачев начал действовать по двум направлениям.

Во-первых, он настойчиво искал поддержку у западных политиков, в первую очередь, у лидеров США и Великобритании. Его встречи на международной арене привели, в конце концов, к тому, что он попал под влияние западных политиков, предал при этом интересы своей страны, даже выдал её государственные секреты. Горбачев превратился в агента влияния, который весьма эффективно разрушал свою страну.

Во-вторых, во внутренней политике Горбачев начал говорить о необходимости перестройки. При этом, будучи человеком, мягко говоря, не слишком высокого уровня, что и как надо перестраивать – Горбачев совершенно не знал и не понимал. А потому вся перестройка свелась к бесконечной пустой болтовне, при этом положение в стране ухудшалось всё быстрее и быстрее.

Всё это вызывало огромное раздражение и всего народа, и даже высших руководителей, которые составляли окружение Горбачева. При этом явно назревала необходимость отстранения Горбачева от власти. Однако в высших властных структурах поднимать этот вопрос никто не решался, ибо все были воспитаны в традициях беспрекословного подчинения первому лицу, трусость была одним из основных качеств этих чиновников.

В марте 1990 года был избран российский Парламент, члены которого назывались народными депутатами России. 16 мая 1990 года открылся I Съезд народных депутатов РФ. Среди депутатов, также как и в стране в целом, царило огромное раздражение Союзным центром и, в первую очередь, самим Горбачевым. И под влиянием этого раздражения 12 июня 1990 года I Съезд народных депутатов России принял Декларацию «О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Из песни слова не выкинешь – эта Декларация сыграла свою роль в развале Советского Союза.

В марте 1990 года автор этих строк был избран народным депутатом России. В это же время депутатом стал и Б.Н. Ельцин, который в мае 1990 года был избран Председателем Верховного Совета России. Авторитет Ельцина в то время был очень велик, он пользовался огромной популярностью во всей стране, на него возлагались большие надежды.

У меня с Ельциным вначале сложились хорошие деловые отношения. Это потом наши с ним пути резко разошлись, когда он стал Президентом РФ, поставил во главе Правительства Гайдара и Чубайса, и начал проводить с ними свои разрушительные реформы.

После I Съезда народных депутатов России я начал анализировать деятельность М.С. Горбачева и написал большую статью, в которой рассмотрел основные этапы его деятельности и плачевные результаты, к которым он приходил на каждом этапе.

В сентябре 1990 года я пришел к Ельцину с этой статьей и сказал, что провел анализ деятельности Горбачева, считаю результаты этой деятельности отрицательными, считаю, что Горбачев уже явно не может управлять страной и пора ставить вопрос о его отставке. Я сказал, что готов выступить по этому поводу и прошу дать мне слово на Съезде. Я понимал, конечно, что Съезд народных депутатов России не имеет права объявлять импичмент Президенту СССР М.С. Горбачеву, но считал, что если мы поставим этот вопрос, то его примет к рассмотрению и решит Съезд народных депутатов СССР.

Услышав всё это, Ельцин возбужденно вскочил, вскинул голову вверх и руками показал мне на потолок, давая понять, что всё прослушивается. Затем он начал быстро ходить по кабинету. Через некоторое время, немного успокоившись, Ельцин вернулся к своему столу и начал тихо говорить мне, что он тоже считает, что Горбачев давно оторвался от жизни, исчерпал себя и не способен управлять страной. Ельцин взял мою статью и положил её на стол текстом вниз. Мы с ним проговорили довольно долго, больше часа, при этом ничего определенного по поводу возможности моего выступления Ельцин так и не сказал.

Я начал ходить с этой статьей по редакциям различных газет и журналов. Везде мне говорили, что анализ деятельности Горбачева очень серьезный и деловой, но при этом смотрели с испугом и, разумеется, никто публиковать не решился. В конце концов, статья была напечатана в газете «Куранты» спустя полгода, через месяц после моего выступления по этому поводу на II Съезде народных депутатов России.

21 сентября 1990 года я впервые с трибуны Верховного Совета России сказал о необходимости рассмотрения вопроса об отставке М.С.Горбачева. Это было очень короткое выступление. 5 декабря 1990 года мне удалось получить слово для развернутого выступления на II Съезде народных депутатов России. Вел заседание в это время заместитель Председателя Верховного Совета РФ Б.М. Исаев. Ельцин сидел рядом с ним с непроницаемым лицом, как будто всё это его совершенно не касалось.

Прения по поводу моего выступления открыты не были, и мое предложение об отставке Горбачева не поставили на голосование. В последних числах декабря 1990 года на Съезде народных депутатов СССР депутат Сажи Умалатова предложила включить в повестку дня вопрос об отставке Горбачева, но её предложение принято не было. Даже депутатский корпус, как российский, так и союзный, созревал очень медленно, а время между тем катастрофически уходило.

На следующий день после моего выступления мы случайно столкнулись с Ельциным где-то в кулуарах. Он, молча, не произнеся ни единого слова, обнял меня и стиснул в своих объятиях.

17 марта 1991 года был проведен всесоюзный референдум, на котором граждан спрашивали, считают ли они необходимым сохранение обновленного СССР. На этом референдуме явка составила 80% и за сохранение СССР высказались 76,4% от числа пришедших на референдум.

Однако приведенные цифры относятся не ко всему Советскому Союзу, а только к 9 союзным республикам: к России, Украине, Белоруссии, Азербайджану, Казахстану, Узбекистану, Киргизии, Таджикистану и Туркмении. 6 республик в референдуме не участвовали, в них не были организованы Центральные избирательные комиссии, здесь голосование проходило только в воинских частях. Это следующие республики: Армения, Грузия, Латвия, Литва, Эстония, Молдавия.

В апреле 1991 года М.С. Горбачев начал в своей президентской подмосковной резиденции Ново-Огарево переговорный процесс по заключению нового Союзного договора. В этих переговорах участвовали руководители 9 союзных республик, в которых был проведен референдум о сохранении СССР, и 17 автономных республик.

Этот новый договор менял государственное устройство СССР, следовательно, он нарушал Конституцию СССР и должен был обсуждаться и приниматься только на Съезде народных депутатов СССР. На переговорах руководители автономных республик требовали, чтобы их республики стали союзными. Различные варианты договора говорили то ли о союзе суверенных (т.е. самостоятельных, независимых!) республик, то ли даже о союзе государств! Подписание договора руководителями всех республик планировалось почему-то не одновременно, а постепенно, начиная с 20 августа 1991 года.

И вот незадолго до подписания договора, что Горбачев считал важнейшим событием, 4 августа 1991 года Горбачев с супругой улетел отдыхать подальше от Москвы, в Форос, в крымскую президентскую резиденцию. Он планировал вернуться в Москву 19 августа на подписание договора.

Через две недели, когда Горбачев еще был в Форосе, 19 августа 1991 года начался путч так называемого Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) во главе с вице-Президентом Г.И. Янаевым. После этого путча вопрос о подписании новоогаревского договора заглох. Как был организован этот Комитет и кто определял его состав – это, как обычно, загадка. Такой Комитет не был предусмотрен Конституцией СССР. А один из самых фундаментальных юридических принципов, выработанный всей мировой историей, гласит: «Гражданину разрешено всё то, что не запрещено Законом, а чиновнику запрещено всё то, что не разрешено Законом».

Пресс-конференция ГКЧП транслировалась по телевидению на всю страну. Комитет заявил, что он принимает на себя ответственность за судьбу Родины. Горбачев, как было сказано, на пресс-конференции, не может исполнять обязанности Президента СССР по состоянию здоровья, но при этом ни заявления самого Горбачева, ни медицинского заключения не было.

Итак, вместо того, чтобы, в соответствии с Конституцией, поставить вопрос об импичменте Горбачева на Съезде народных депутатов СССР, ближайшее окружение Горбачева объявило чрезвычайное положение.

Что касается здоровья Горбачева, то у него был банальный остеохондроз, который в этом возрасте бывает у очень многих, в остальном же со здоровьем было всё в порядке. Позже Горбачев много раз жаловался, что его изолировали в Форосе, что он был там чуть ли не узником. Всё это полная чушь.

В российском депутатском корпусе в те дни сложилась следующая точка зрения. Истинный организатор ГКЧП – сам Горбачев. Он в явном или неявном виде давал указания членам будущего ГКЧП, определял его состав. Горбачев полагал, что он выиграет в любом случае. Если ГКЧП побеждает, то Горбачев на белом коне возвращается в Москву и вновь встает к руководству страны, объясняя, что это организовал именно он сам. Если ГКЧП проигрывает, то Горбачев возвращается в Москву как великомученик, как обиженная сторона.

Кстати, позже в своих воспоминаниях все члены ГКЧП говорят о Горбачеве резко отрицательно, никто не высказал в его адрес ни единого доброго слова, и рисуют примерно ту же картину, о которой я только что сказал. Вот что в книге «ГКЧП. Был ли шанс?» пишет Премьер-Министр СССР того времени В.С. Павлов: «Горбачев выбрал свой обычный метод поведения – вы делайте, а я подожду в сторонке: получится – я с вами, нет – я ваш противник и не в курсе дела».

Как стало ясно чуть позднее, все члены ГКЧП пребывали в абсолютной растерянности, они вообще не знали, что делать, и кроме бессмысленного введения бронетехники на улицы Москвы, не сделали ни одного шага. Хотя об этом не говорилось явно, но врагом № 1 для ГКЧП почему-то сразу стал Верховный Совет России.

Итак, ГКЧП вывел на улицы Москвы бронетехнику, что создало какое-то гнетущее впечатление. Народ начал собираться и стягиваться, в первую очередь, к Белому Дому, строить баррикады. По свидетельству маршала Д.Т.Язова, бывшего тогда Министром обороны СССР, у здания Верховного Совета России для его защиты очень быстро собралось около 70 тысяч человек. В этих условиях военное командование приказов о применении огнестрельного оружия не отдавало.

Обороной Белого Дома со стороны военных руководили два человека: вице-Президент России герой Советского Союза полковник А.В.Руцкой и народный депутат России генерал-полковник К.И. Кобец. Через несколько дней после падения ГКЧП Руцкой получил звание генерал-майора, а Кобец – генерала армии.

Удалось подтянуть кое-какие вооруженные силы на защиту Белого Дома. Вечером 19 августа 1991 года около 20 часов подошла на защиту танковая колонна майора Евдокимова. Танков было немного, кажется, штук 8. Мы обсудили с Руцким и Кобецом где расставлять танки.

Но к этому времени Белый Дом уже был окружен баррикадами, построенными из того, что попадалось под руку, – металлическая арматура, троллейбусы и т.д. Эти баррикады охранялись демонстрантами, которые не верили военным, не пропускали военных и бронетехнику, полагая, что эти силы стягиваются на штурм Белого Дома.

Генерал Кобец попросил меня и еще нескольких депутатов помочь провести танки. Танковая колонна двинулась к Белому Дому. Я ехал на броне головного танка майора Евдокимова. Расчет был на то, что мое лицо тогда было уже достаточно известно. Я взял мегафон и объяснил людям ситуацию, люди мне поверили, хотя и не без колебаний. Баррикады были разобраны, люди, охранявшие их, расступились, танки подошли к Белому Дому и встали по его периметру на его защиту. Позже подошли и войска генерала Лебедя.

Потянулись томительные тревожные часы. 20 августа 1991 г. около 17 часов генерал К.И.Кобец собрал заседание штаба, на котором присутствовал и я, и сообщил, что сегодня вечером или ночью наверняка будет штурм Белого Дома.

В начале третьего часа ночи с 20 на 21 августа генерал Кобец собрал трех депутатов: меня и двух моих близких друзей – Ю.С. Сидоренко и Е.А.Тарасова. Тарасов был летчиком гражданской авиации, а Сидоренко – блестящим хирургом-онкологом, доктором медицинских наук, профессором, директором Онкологического центра в Ростове-на-Дону. Кстати, позже Сидоренко стал академиком РАН, членом Президиума РАН.

Кобец сказал нам, что обстановка очень тревожная, ГКЧП может победить. В этом случае будет организована работа российского Правительства в изгнании в одной из западноевропейских стран. Возглавит Правительство Б.Н.Ельцин, мы включаемся в его состав и должны будем вместе с Ельциным вылететь за рубеж. Кобец сказал, что в данный момент Ельцин уже находится в бункере под Белым Домом, откуда и поедет на аэродром, и мы должны сейчас же спуститься к нему.

Спустившись вниз, мы увидели мрачный неухоженный подземный зал, в котором находилось человек 20 охраны. В зале было несколько дверей. Я открыл одну из них и увидел небольшую комнату, стол, за которым сидели трое: Б.Н. Ельцин, мэр Москвы Г.Х. Попов и вице-мэр Москвы Ю.М. Лужков. На столе стояла водка и какая-то закуска. Увидев меня, Ельцин пьяным голосом сказал: «Ребята! Заходите!». На что я ответил: «Нет, Борис Николаевич, мы побудем в зале».

Штурм Белого Дома так и не состоялся, и в шестом часу утра все мы поднялись наверх. Стало ясно, что ГКЧП потихоньку сложил руки и отошел в сторону. 21 августа в 10 часов утра открылась Чрезвычайная сессия Верховного Совета России. В этот день в Форос за Горбачевым вылетела специальная группа во главе с вице-Президентом России А.В. Руцким, Председателем Совета Министров России И.С. Силаевым и будущим Министром внутренних дел России генералом А.Ф. Дунаевым. В ночь с 21 на 22 августа 1991 года Президента СССР М.С. Горбачева привезли в Москву.

Горбачев одел маску великомученика и 23 августа 1991 года появился на заседании Верховного Совета России. Б.Н. Ельцин откровенно и с удовольствием издевался над Горбачевым, а тот, не в силах ничего сделать, вел себя как нашкодивший мальчишка, униженно принимая отношение Ельцина как должное. Когда Горбачев стоял на трибуне, Ельцин потребовал, чтобы тот сказал, что он думает о стенограмме заседания Правительства СССР. Горбачев ответил, что он еще не читал стенограмму. Тогда Ельцин встал, подошел к трибуне, положил стенограмму перед Горбачевым и повелительно сказал: «А Вы почитайте». Горбачев покорно прочел вслух тот отрывок из стенограммы, на который ему указал Ельцин.

Затем прямо в Президиум Ельцину принесли на подпись заранее заготовленный Указ о приостановлении деятельности организационных структур КПСС на территории Российской Федерации, и Ельцин объявил на весь зал, что он сейчас подпишет этот Указ. Ельцин демонстративно игнорировал робкие протесты Горбачева и подписал Указ.

После выступления Горбачева и его дискуссии с Ельциным Горбачев отвечал на вопросы депутатов, эти вопросы были деловыми и острыми. Горбачев не привык к такой атмосфере жаркой дискуссии, он совершенно растерялся и бормотал что-то невнятное.

26 августа 1991 года в 10 часов утра в Кремле открылась Чрезвычайная сессия Верховного Совета СССР. На это заседание были официально приглашены российские депутаты, в том числе и автор этих строк. Российских депутатов пригласили, но при этом совершенно не подумали, где мы будем размещаться. Я пришел как обычно минут за 15 минут до начала заседания. В зале царила суета, депутаты сидели не только в креслах, но и на ступеньках, короче, как говорят, яблоку негде было упасть.

Первым в Президиуме появился Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Р.Н. Нишанов. Он растерянно оглядел переполненный зал и сказал, чтобы те, кому негде сесть, шли в Президиум. И человек 20-30, и я в том числе, пошли. Но и в Президиуме мест не оказалось.

И вот, когда я там находился, открылась боковая дверь, и из нее вышел М.С.Горбачев. Проходя мимо меня, он резко остановился, повернулся, и воткнулся в меня взглядом. Наши лица находились сантиметрах в 30 друг от друга, Горбачев молчал, я тоже не произносил ни слова. Официально мы не были знакомы. Молчание затянулось, оно длилось секунд 20 или больше. Наконец, Горбачев спросил: «Вам негде сесть?» Я кивнул головой. Он продолжил: «Ну, если Вам негде сесть, пойдемте со мной в президентскую ложу». На это я ответил ему: «Нет, Михаил Сергеевич, с Вами я не сяду».

Это заседание не дало практически никаких результатов. На нем в самом начале выступил Горбачев, который говорил очень долго, вне всякого регламента, что-то около часа. Но его речь была совершенно пуста, за обилием слов скрывалось отсутствие содержания. Слушая его, я вспоминал одного своего приятеля, который в таких случаях замечал: «Ты очень много говоришь, может, сказать что-то хочешь?».

Далее, хотя страсти, связанные с путчем ГКЧП начали немного успокаиваться, положение в стране продолжало стремительно ухудшаться и в политическом, и в экономическом плане, всё трещало по швам.

И вот многие республики начали выходить из состава СССР. До августовского путча вышла одна только Грузия. Путч ГКЧП стал словно спусковым крючком. С этого момента начался стремительный развал СССР. От путча до Беловежских соглашений, с конца августа по 1 декабря 1991 года из состава Советского Союза вышло 12 республик, остались только две – Россия и Казахстан.

Однако утверждение о выходе республик из Советского Союза нуждается в серьезном комментарии. Вопрос в том, как республики выходили. В то время действовал Закон СССР от 03 апреля 1990 года № 1409-I «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР».

Статья 2 этого Закона гласила, что решение о выходе принимается на референдуме. Так вот, из 13 республик, которые вышли из состава СССР, референдум провели только 4: Армения, Грузия, Туркмения и Украина. И даже на Украине проведение референдума нельзя считать юридически безупречным, ибо Закон гласил, что референдум проводится не ранее чем через шесть и не позднее чем через девять месяцев после принятия решения о его проведении. А Украина приняла решение 24 августа 1991 года, а провела референдум 1 декабря 1991 года, т.е. чуть больше, чем через три месяца.

Остальные 9 республик решение о своем выходе из СССР принимали в Верховном Совете, т.е. совершенно незаконно. Ко всему прочему на Всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года граждане этих республик подавляющим большинством голосов высказались за сохранение Советского Союза. Итак, решения Верховных Советов этих республик попирали волю народа, выраженную на референдуме. Таким образом, выход республик из состава СССР незаконен вдвойне.

Да, руководители республик судорожно искали выход из сложившегося тупика. Перед ними были два возможных легитимных варианта: или выходить из Союза законным путем, проведя референдум, или публично поднимать на Съезде народных депутатов СССР вопрос об импичменте Президента Горбачева М.С., отправлять его в отставку, менять состав Правительства Союза и начинать реальные преобразования на благо народа.

Но во главе почти всех республик к тому времени встали недавние высшие партийные чиновники, одним из главных качеств которых была трусость, патологическая боязнь сказать публично малейшее критическое слово в адрес первого лица государства. Кроме того, эти руководители республик маниакально хотели стать высшими руководителями самостоятельных стран, над которыми не довлел бы обанкротившийся Союзный Центр. А потому эти чиновники выбрали незаконный путь выхода республик из Советского Союза. Они опять, как это уже было многократно ранее, руководствовались не Законом, а, «требованием момента», «принципом революционной целесообразности» и т.д.

7 декабря 1991 года в Беловежской Пуще в Белоруссии начались переговоры Президента России Б.Н. Ельцина, Президента Украины Л.М.Кравчука и Председателя Верховного Совета Белоруссии С.С. Шушкевича. Приглашали и Президента Казахстана Н.А. Назарбаева, но он не приехал. Официальной целью переговоров было обсуждение вопроса о поставках нефти и газа из России в Белоруссию и на Украину, но об этой цели как-то сразу забыли.

В состав российской делегации входили: Е.Т. Гайдар – и.о. Председателя Правительства РФ, Г.Э. Бурбулис – Первый заместитель Председателя Правительства РФ, Госсекретарь РФ, А.Н. Шохин – заместитель Председателя Правительства РФ, А.В. Козырев – Министр иностранных дел РФ, С.М. Шахрай – народный депутат РФ, Государственный Советник РФ.

8 декабря 1991 руководители трех республик подписали «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств». Процитирую два самых важных момента из этого Соглашения. Самое начало гласит:

«Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства – учредители Союза ССР, подписавшие Союзный Договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность, прекращает свое существование».

Статья 1 Соглашения гласит: «Высокие Договаривающиеся Стороны образуют Содружество Независимых Государств».

Сразу после подписания Соглашения Президент России Б.Н. Ельцин позвонил Президенту США Дж. Бушу и сообщил ему о том, что СССР больше не существует. Информировать об этом Президента СССР М.С. Горбачева никто не торопился.

Что касается Содружества Независимых Государств (СНГ), то о нем трудно говорить серьезно, особенно с позиции сегодняшнего дня. В целом сегодня подавляющее большинство и политиков, и рядовых граждан оценивают Беловежское Соглашение резко отрицательно, как последний шаг в развале СССР. Лично я придерживаюсь такой же точки зрения. Но есть и сторонники положительной оценки, это, в первую очередь, разумеется, сами участники делегации России на переговорах. Точка зрения сторонников положительной оценки сводится к следующему:

1. Договор 1922 года был заключен четырьмя республиками. Кроме трех республик, участвовавших в Беловежских переговорах, в 1922 году была еще и Закавказская республика. Но, поскольку последняя уже давно не существует, оставшиеся три республики имеют право расторгнуть Договор 1922 года и упразднить СССР.

2. К моменту заключения Беловежского Соглашения почти все республики уже вышли из СССР, остались только две – Россия и Казахстан.

3. Таким образом, Беловежское Соглашение не нарушило никаких законов, ничего не разрушило, оно всего лишь констатировало, что всё уже разрушено.

Такое рассуждение звучит, вроде бы, логично и убедительно, но это только на первый, поверхностный взгляд. Сторонники такой точки зрения забывают (или делают вид, что забывают) о важнейших юридических моментах, связанных с Беловежским Соглашением. А дело в следующем.

1. Высшую юридическую силу в любой стране мира имеют результаты референдума. Отменить эти результаты, действовать вопреки им не имеет права никто – ни Президент страны, ни Парламент, ни даже сам Господь Бог. Изменить эти результаты может только следующий референдум.

Так вот, напомню, что 17 марта 1991 года в СССР был проведен референдум, на котором за сохранение Советского Союза высказались 76,4% граждан от числа пришедших при явке 80%. При этом в России «за» проголосовало 71,3%, на Украине – 70,2%, в Белоруссии – 82,7%. Правда позже, 1 декабря 1991 года на Украине был проведен референдум, в котором граждане высказались за выход из Союза.

Таким образом, и российская, и белорусская делегации не имели права даже заикаться о развале Союза. Пожалуй, на это имела право только украинская делегация.

2. Как я уже говорил выше, только 4 республики провели референдум и вышли из Союза на законном основании. Выход остальных 9 республик не может быть признан, ибо он незаконен.

Итак, при серьезном анализе Беловежское Соглашение иначе как совершенно незаконное оценено быть не может.

12 декабря 1991 года Председатель Верховного Совета России Р.И.Хасбулатов на заседании Верховного Совета поставил вопрос о ратификации Беловежского Соглашения и о выходе России из Союзного Договора 1922 года (на дипломатическом языке – о денонсации Договора). Оба этих вопроса были быстро решены положительно, хотя даже если бы и Соглашение, и денонсация Договора были законными, то решение по этим вопросам мог принимать только Съезд народных депутатов России. Но на Съезд эти вопросы вынесены нé были, т.к. и ельцинская команда, и Р.И. Хасбулатов, который работал в то время на Ельцина, понимали, что на Съезде может разгореться острая дискуссия, и Съезд может проголосовать против ратификации и денонсации.

Так что вина за незаконное утверждение незаконных соглашений ложится на Верховный Совет России и, прежде всего, на его Председателя Р.И.Хасбулатова. Он обязан был провести юридическую экспертизу, организовать тщательное, серьезное обсуждение. Но ничего этого он не сделал. Вместо этого, стремясь угодить Президенту Б.Н.Ельцину, он протащил всё на Верховном Совете РФ как можно быстрее, пока депутаты не успели опомниться, осознать проблему.

Думаю, читатель вправе спросить, как голосовал по этим вопросам в Верховном Совете автор этих строк. Ответ следующий. У меня не было права голоса, поскольку я не был членом Верховного Совета. Поясню подробнее. В то время существовала сложная запутанная двухступенчатая структура российского Парламента – Съезд народных депутатов РФ в составе 1068 народных депутатов, избираемых на прямых выборах всем населением, и постоянно действующий орган Съезда – Верховный Совет в составе 252 человека, формируемый из депутатов Съезда. Но, кроме этого, еще около 200 депутатов (и я в том числе), не являвшихся членами Верховного Совета РФ, работали в Верховном Совете на постоянной основе. У этих депутатов (и у меня в том числе) были все права – право присутствовать на заседаниях, право выступать, право вносить законодательные предложения, но не было права голоса в Верховном Совете, оно было только на Съезде народных депутатов.

Съезд по своим полномочиям был выше Верховного Совета. В частности, вопросы, связанные с Беловежским Соглашением мог рассматривать и принимать решение по ним не Верховный Совет, а только Съезд.

В заключение замечу следующее. В конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века рухнула социалистическая система во всех странах Восточной Европы. Из этих стран три были многонациональными – СССР, Югославия и Чехословакия. И одновременно с падением социализма все три эти страны развалились по национальным квартирам. Развал произошел даже в относительно спокойной Чехословакии.

После этого вспыхнули многочисленные межнациональные конфликты, доходящие порой до вооруженного противостояния. Наверно, самыми кровавыми конфликтами стали две чеченские войны на Кавказе, грузино-абхазская война и война в Югославии. Отголоски этих конфликтов слышны до сих пор. Примером таких отголосков является недавняя армяно-азербайджанская война в Нагорном Карабахе.

Многие бывшие союзные республики стали враждебными государствами. Сегодня у России очень плохие отношения с прибалтийскими странами (бывшими республиками СССР) и, особенно, с Украиной. И никакого прогресса здесь даже не намечается, скорее, наоборот.

Я часто вспоминаю изречение: «Народ, забывающий собственную историю, обречен вечно повторять свои ошибки». Поэтому я писал эту статью с робкой надеждой на то, что в сегодняшней России будут учтены уроки собственной истории. Хотя, говоря о робкой надежде, я вспоминаю другое известное изречение: «Главный урок истории заключается в том, что никто никогда уроки истории не учитывает».

Михаил Челноков. Народный депутат России 1990-1993 гг., член Союза писателей России, чл.-корр. РАЕН