В настоящее время в профессиональном сообществе активно обсуждается вопрос о целесообразности передачи «Транснефти» функций единого контролера качества. Эта проблема получила актуальность после инцидента 2019 года, когда в результате попадания в систему «Дружба» хлорорганических соединений был признан некондиционным большой объем нефти. В июле «Транснефть» предотвратила очередное загрязнение, локализовав нефть с повышенным содержанием хлора на нефтеперекачивающей станции «Муханово» в Самарской области.
Институт развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) уже поднимал эту тему в докладе «Мониторинг качества сырой нефти, поступающей для транспортировки по системе магистральных трубопроводов». После его публикации мы получили множество откликов. В связи с этим ИРТТЭК решил провести опрос экспертов, чтобы узнать их мнение по данному вопросу.
В опросе приняли участие как российские, так и зарубежные специалисты. Россию представляли:
- Алексей Громов, главный директор по энергетическому направлению Фонда «Институт энергетики и финансов»;
- Сергей Кауфман, аналитик ИГ «ФИНАМ»;
- Александр Курдин, замдекана по научной работе экономического факультета МГУ, руководитель исследований Департамента экспертно-аналитических работ Аналитического центра при правительстве РФ;
- Станислав Митрахович, эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, научный сотрудник Финансового университета;
- Рустам Танкаев, советник председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России, гендиректор «ИНФОТЭК-Терминал»;
- Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности и эксперт Финансового университета при правительстве РФ.
Иностранные эксперты:
- Мигель Хаймес, политолог, магистр политических наук, доктор управленческих наук, директор международного проекта по нефтяной геополитике, директор geopoliticapetrolera.com (Венесуэла);
- Ронке Онадеко, член Экспертно-консультативного совета (EAP) Хартии природных ресурсов Нигерии (NNRC) (Нигерия);
- Дарио Эрнан (Аргентина), руководитель веб-ресурса La Vaca Muerta;
- Мадалина Сису Викари, эксперт по европейской энергетической политике и геополитике в Брюсселе (Бельгия);
- Войцех Якобик, главный редактор портала BiznesAlert.pl, аналитик в сфере энергетики (Польша).
В представленном докладе суммируются высказанные экспертами мнения, на основе которых формируются рекомендации по дальнейшему развитию системы контроля качества нефти в Российской Федерации.
Ответственное решение
Первым был затронут вопрос о целесообразности концентрации в одних руках функции контроля за формированием потоков нефти, поступающей в магистральные нефтепроводы. Об актуальности этой проблемы говорит то, что после инцидента 2019 года, когда около 5 млн т нефти были признаны некондиционными из-за попадания в систему «Дружба» хлорорганических соединений, вся ответственность и обязанность по выплате компенсаций были возложены на «Транснефть». В конце августа компания отчиталась о том, что только в I полугодии 2021 года потратила на эти цели 2,5 млрд из зарезервированных ранее 30,3 млрд рублей. Всего же на момент публикации отчетности было выплачено 18,6 млрд рублей компенсаций.
Один из главных принципов теории управления гласит: «Не бывает ответственности без полномочий». Большинство экспертов, принявших участие в обсуждении, считают, что, раз уж «Транснефть» отвечает за качество нефти в магистральных трубопроводах, она должна иметь возможность контролировать это качество на входе в систему.
«Конечно, это логично. Если «Транснефть» отвечает за качество нефти, которая находится в трубе и поступает потребителю, российскому или иностранному, дайте возможность и полномочия по контролю. Иначе получается странно и неправильно», – отмечает Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности и эксперт Финансового университета при правительстве РФ.
Сегодня есть противодействие этой идее со стороны нефтедобывающих компаний, которые опасаются передачи «Транснефти» дополнительных полномочий. «Когда тема передачи полного контроля «Транснефти» над пунктами сдачи-приема нефти (ПСП) обсуждалась в 2019 году, против выступила «Роснефть», предложившая ежедневную проверку качества нефти независимыми экспертами. С момента инцидента на «Дружбе» «Транснефть» усилила контроль над попаданием ХОС в нефть и сейчас проверяет их наличие в нефти ежедневно вместо проверки раз в 10 дней. В такой ситуации передача всех полномочий по контролю нефти в ПСП «Транснефти» была бы эффективным шагом», – говорит аналитик ФГ «ФИНАМ» Сергей Кауфман.
Возможности и ответственность владельца нефтепроводов должны соответствовать друг другу, считает руководитель исследований Департамента экспертно-аналитических работ Аналитического центра при правительстве РФ Александр Курдин. В общем случае ответственность должен нести виновник происшествия, в том числе и нефтяная компания, но если возможна ответственность такой компании, тогда и избыточный контроль над ней со стороны владельца нефтепроводов не нужен. Если же законодательно ответственность за все случаи низкого качества нефти – а не за один отдельно взятый случай, как сейчас, – будет закреплена за владельцем нефтепроводов, тогда было бы правильно и придать ему дополнительные полномочия.
О существующем конфликте интересов между нефтетранспортной монополией и поставщиками нефти напомнил и главный директор по энергетическому направлению Фонда «Институт энергетики и финансов» Алексей Громов. По его мнению, вопрос концентрации в одних руках контроля качества нефти далеко не прост. «Передача всей полноты контроля за качеством поступающего в магистральные нефтепроводы (МН) сырья оператору системы, действительно, может привести к злоупотреблениям этой функцией», – полагает эксперт.
Например, целый ряд российских компаний (в частности, «Татнефть») поставляет в систему высокосернистую нефть – не в силу своего желания, а в силу объективных особенностей их ресурсной базы, напоминает Громов. В случае передачи контроля за качеством поступающей нефти оператору, он сможет волюнтаристски воспользоваться этой функцией и запретить поставки такой нефти в систему. А это уже может привести не только к обострению внутриотраслевых конфликтов, но и оказать негативное влияние на социально-экономическое положение целых регионов (в частности, Татарстан и Башкортостан).
Государство может в конечном итоге решить сохранить существующую систему. Но тогда с «Транснефти» должна быть снята и ответственность, а ее функции – сведены к оказанию услуг по перекачке нефти, считает Игорь Юшков. «В этом случае возникает вопрос – а кто должен отвечать. В разгаре «хлорной» истории говорили о том, что пострадал имидж страны, упало доверие к России. Так давайте поддерживать это доверие тем, что будем контролировать качество. А раз больше никого нет, кто мог бы этим заняться, давайте передадим соответствующие полномочия «Транснефти»», – говорит эксперт.
Право ограничивать количество низкокачественной нефти, поступающей в систему МН, существует еще с советских времен, возражает советник председателя Совета Союза нефтегазопромышленников России, гендиректор «ИНФОТЭК-Терминал» Рустам Танкаев. Прежде всего это касается башкирской нефти, которая имеет очень низкое качество – объем ее поставки был ограничен 300 тыс. т.
«Если возникает ситуация, что по какому-то направлению поставки идет заведомо некачественная нефть, «Транснефть» должна иметь возможность остановить этот поток и произвести замещение на поставки по другому направлению», – уверен Танкаев.
Кстати, по словам Танкаева, контроль качества нефти не должен ограничиваться только случаями ее загрязнения нежелательными примесями. Сегодня существует девять марок российской нефти, каждая из которых должна соответствовать определенным стандартам. Наиболее сложным в этом плане является направление ВСТО, поскольку там собирается нефть из многих источников и самая лучшая нефть находится очень далеко от точки выхода, на севере Западной Сибири. Уже в центральной части, где в ВСТО поступает нефть Самотлора, качество начинает портиться.
Разделение и контроль потоков нефти разного качества также целесообразно полностью передать «Транснефти», полагает Танкаев. Например, в свое время было предложено разделить поток Urals на два – основной, относительно высококачественный, направлять по «Дружбе», и второй, через Усть-Лугу, куда поступала бы менее качественная нефть. «На самом деле в Европе и в мире есть потребители, которые ориентированы именно на низкокачественную нефть и продать ее можно. Цена будет ниже, но выигрыш может быть очень велик. Хочу привести пример платформы «Приразломная». Тамошняя нефть чуть ли не самая плохая в России, но, тем не менее, прекрасно продается. Ее подмешивают в другие марки, технологии переработки в Европе и США очень высоки и поэтому примесь дешевой нефти никого не пугает. Такого рода операции тоже должна проводить «Транснефть», поэтому контроль и управление качеством нефти с ее стороны, безусловно, должны быть узаконены», – уверен эксперт.
Ключевой вопрос – как найти баланс между теми функциями, которые должны быть у естественной монополии и теми, которые могут исполнять конкурентные сегменты бизнеса, подвел итог обсуждения эксперт Фонда национальной энергетической безопасности и научный сотрудник Финансового университета Станислав Митрахович. Это, отмечает он, далеко не только российская проблема. В мире было много схожих сюжетов: взять хотя бы опыт с железными дорогами и метрополитенами в Европе, когда решался вопрос нахождения этого баланса.
«В принципе, логично, что кто отвечает за качество нефти в магистральном нефтепроводе, тот и должен иметь расширенную сферу ответственности по пунктам приема нефти. Но, по всей видимости, как минимум часть игроков рынка, включая крупные и влиятельные компании, считают, что если «Транснефть» получит расширенные полномочия в этом вопросе, это сократит возможности конкуренции для тех компаний, которые думают, как оптимально выстроить свою бизнес-стратегию с тем, чтобы иметь преимущества перед конкурентами по доступу к трубе, в том числе с точки зрения стоимости эксплуатации пунктов приема нефти», – говорит Митрахович. Хотя сам по себе факт крупной аварии, которая произошла в 2019 году и чуть не произошла в 2021, заставляет задуматься – возможно, вопросы безопасности и развития отрасли могут быть признаны более важными, чем свобода конкуренции, добавляет он.
Пока ни позиция «Транснефти», ни позиция нефтяных компаний, например, в части приглашения независимых инспекторов-сюрвейеров, не была официально одобрена властями. То есть пока предложения остаются предложениями и, скорее всего, дискуссия продолжится.
Политическое решение
В отсутствие отраслевого консенсуса выход может быть найден в передаче функций по контролю качества нефти – и ответственности за это качество, – государству в лице Ростехнадзора или другого федерального ведомства. С одной стороны, такое решение лежало бы в русле тенденции на передачу все большего числа контрольных полномочий государственным органам. С другой – целесообразность этого шага в данном конкретном случае вызвало наибольший скептицизм среди участников обсуждения.
«Я знаю, что предложения такого рода были, их даже рассматривали и я участвовал в этом процессе в качестве эксперта. Но эти предложения были признаны неконкурентоспособными, – рассказал Рустам Танкаев. – Подумайте, как Ростехнадзор в режиме реального времени будет управлять потоками нефти? Чисто технически это абсолютно невозможно».
Современная система управления магистральными нефтепроводами, с одной стороны, очень сложна и компьютеризирована, а с другой – очень пластична и легко управляема, говорит специалист. Поэтому только тот, кто владеет полностью всей информацией по входящим и выходящим потокам, может физически эти самые потоки формировать. Есть страны и ситуации, где это работает. Например, в США транспортом нефти занимаются несколько компаний. И там арбитр, который находится между этими независимыми игроками, необходим. В России единая система транспортировки нефти, и нам такой арбитр только повредит, уверен Танкаев.
«Думаю, что целесообразнее было бы проработать механизм коллективной ответственности за ухудшение качества нефти в системе «Транснефти» с тем, чтобы возможные компенсации выплачивались не только монополией, но и компаниями, виновными в ухудшении качества нефти и нарушении своих обязательств по обеспечению допустимого качества своего сырья, поставляемого в систему магистральных нефтепроводов. Передавать же эти функции Ростехнадзору нецелесообразно, потому что никто лучше «Транснефти» не знает особенности блендирования смеси Urals и все нюансы трубопроводной системы. Так что дополнительная административная надстройка не требуется», – говорит Алексей Громов из Института энергетики и финансов.
Возможно, лучшим решением проблемы могла бы стать перебалансировка всей системы транспорта нефти с учетом перспективного увеличения добычи нефти в восточных нефтегазоносных провинциях России. Но для этого надо понимать, куда пойдет эта нефть – если на Северный морской путь, то качество нефти в западном направлении будет неизбежно ухудшаться и тогда целесообразно выделять отдельный поток высокосернистой нефти на Усть-Лугу (как предлагалось ранее) с выплатой компенсаций компаниям, которые будут поставлять нефть по нему (из-за существенно более низкой цены на такую нефть).
«Передать данные функции какому-то другому органу было бы сложно с технической и бюрократической точки зрения, при этом мера не принесла бы ощутимых преимуществ, так как у «Транснефти» и так достаточно мотивации следить за качеством нефти», – кратко прокомментировал вопрос Сергей Кауфман.
«Это (передача контрольных функций госструктуре – ИРТТЭК) вполне возможно. Но все равно техническую часть работы, ежедневный контроль должна осуществлять какая-то структура. Даже если эти полномочия передать Ростехнадзору, он будет должен найти исполнителя. И опять единственный, кто может эту функцию исполнять – это «Транснефть». Поэтому получается, что мы на регулятор навешиваем новые возможности, но непонятно, откуда брать финансирование на их исполнение. Нужно будет привлекать дополнительные средства бюджета, чтобы либо действующий регулятор превращать в контролера качества нефти, либо создавать новый и плодить бюрократию. Непонятно, зачем это делать, если «Транснефть» вполне способна это делать, а бюрократия, как показывает опыт, хуже справляется, чем производственники», – говорит Игорь Юшков из Фонда национальной энергетической безопасности.
Если сами участники рынка транспортировки нефти – нефтяные компании, как потребители услуг, и «Транснефть», – не смогут договориться и найти оптимальный механизм взаимодействия, то наверно так и придется сделать, назначить ответственный орган с широкими полномочиями, прогнозирует Александр Курдин. Но для начала, уверен он, следует попробовать договориться частным образом о правилах игры, тем более что собственником как «Транснефти», так и ряда нефтяных компаний является государство, которое может воздействовать на подконтрольные компании и без лишнего регулятора.
Техническое решение
Помимо чисто организационной, проблема, как представляется, имеет и техническое решение – оснастить действующие пункты приема поточными анализаторами качества нефти. Существующие образцы такого оборудования способны определять концентрацию таких примесей, как сера, хлор, фосфор и другие химические элементы, влияющие на качество сырья или нефтепродуктов.
В то же время нам не удалось найти упоминания о промышленном применении подобных технологий для контроля качества нефти. Судя по всему, на сегодняшний день сфера их использования ограничивается испытательными лабораториями. Одно из возможных объяснений – высокая стоимость таких анализаторов. Например, в сети можно увидеть объявление о закупке трех лабораторных поточных анализаторов для определения концентрации хлора одним из подразделений ПАО «Транснефть». Предельная максимальная цена контракта превышает 21 млн рублей, то есть 7 млн рублей за единицу оборудования.
Очевидно, что стоимость прибора, способного отслеживать качество нефти не в лабораторных условиях, а в коммерческом потоке, будет еще выше. Поскольку число пунктов приема нефти в России исчисляется сотнями, их оснащение приборами, контролирующими в реальном времени соответствие сдаваемого сырья требуемыми стандартам, обойдется в миллиарды рублей.
В связи с этим возникает вопрос – кто должен оплачивать такое переоборудование. Если расходы по установке поточных анализаторов будет нести «Транснефть», это еще один аргумент в пользу передачи компании функций оперативного контроля качества нефти. В то же время такой вариант, по мнению Алексея Громова, несет в себе риски роста тарифов на услуги по перекачке нефти. Недовольство их размерами уже не раз высказывали нефтяники, отмечает эксперт.
Возможный выход – формирование механизма целевого софинансирования таких работ с привлечением нефтедобывающих компаний таким образом, чтобы это не затрагивало болезненный вопрос тарифов на прокачку нефти по системе «Транснефти». Однако такой механизм также не может быть сформирован без воли государства, которое должно сыграть роль арбитра в переговорах между нефтетранспортной и нефтедобывающими компаниями.
Вопрос в том, кто и за какие деньги будет оснащать пункты приема оборудованием, соглашается Станислав Митрахович. «Как бы готовность есть и у компаний, и у «Транснефти». Но тогда и полномочия должен получить тот, кто понесет эти расходы. Пока не решен вопрос о том, кто за что будет отвечать. Но эти вопросы нужно решать, потому что сам факт аварии показал, что в отрасли есть нерешенные проблемы», – подчеркивает он.
Также на необходимость участия государства указал Александр Курдин. По его мнению, технический вопрос нужно решать одновременно с нормативным. «Чтобы такая новация имела смысл, надо прописать последствия загрязнения, ответственность и порядок действия сторон, а иначе анализатор станет просто бессмысленной деталью», – полагает Курдин.
Нет и однозначного ответа на вопрос, целесообразна ли такая модернизация в принципе. С одной стороны, отмечает Игорь Юшков, если автоматизировать процесс контроля и в режиме реального времени отслеживать качество партий нефти, поступающих в трубу в каждой точке приема, это будет полезно и с экономической точки зрения, и с точки зрения имиджа государства, которому вредят инциденты, подобные тому, что произошел в 2019 году. С другой, действующая система контроля тоже показала себя как достаточно эффективная, что показала недавняя попытка поставить в систему «Транснефти» нефть с повышенным содержанием хлорорганических соединений. Эта попытка была пресечена. «В 2019 году анализы брали реже – не было прецедентов, и никто не думал, что загрязнители могут в таких объемах попадать в систему нефтепроводах», – напомнил Юшков. После инцидента 2019 года «Транснефть» перешла от контроля раз в 10 дней к ежедневному отбору проб.
По мнению же Рустама Танкаева, такого рода капиталовложения станут неоправданной тратой денег. «В режиме реального времени можно и нужно отслеживать только небольшое количество параметров. Это плотность, это содержание серы, воды и механических примесей. Но экзотические примеси, вроде хлора, который породил кризис 2019 года, отслеживать на узлах учета технически невозможно и, что еще важнее, экономически нецелесообразно», – отметил он.
Зарубежный опыт
О том, кто и как контролирует качество нефти за рубежом, рассказали иностранные участники дискуссии. Мигель Хаймес (Венесуэла) подчеркнул, что его страна уже более 140 лет занимается добычей нефти и почти всегда за качеством нефти был определенного вида контроль. В частности, Венесуэла входит в состав Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), где существует собственная система контроля качества сырья.
«Вообще в современном мире непросто каким-то образом не соблюдать основные правила качества нефти. Дело в том, что все участники сектора настолько связаны друг с другом, что любой отход от стандартов качества грозит не только имиджевыми потерями, но и, соответственно, потерей рынка и денег, в чем никто не заинтересован», – рассуждает Хаймес.
Международный рынок давно пришел к определенным правилам использования определенных технологий и следования качеству. А Венесуэла, в свете последних событий, не может себе позволить, чтобы к качеству ее нефти были претензии, потому что ее главная задача – вернуться на рынок. Она не может допускать ошибок, поэтому контролю качества уделяется повышенное внимание на всех уровнях и во всех точках.
Определенную проблему Мигель Хаймес видит в том, что многие стандарты были разработаны Европой, США и Канадой, которые использовали не только свое экономическое, но и геополитическое влияние. При этом, отмечает эксперт, у Венесуэлы качество нефти всегда было довольно высокое. Был создан специальный институт для контроля качества добываемой нефти, страна закупала всегда технологии во всех странах мира, в Испании, в Канаде, чтобы вопросов к ней было как можно меньше.
«В стране работают 47 компаний по добыче нефти с участием иностранных компаний. Это уже о чем-то говорит. Они обязаны выполнять все нормативы, не только национальные, но и международные. Крупные производители нефти не могут позволить себе рисковать. Качество продукта – это гарантия не только доходов, но и взаимоотношений между странами», – подчеркивает Мигель Хаймес.
«Каждый нефтепродукт и производные от сырой нефти имеют государственные спецификации. Они доступны на сайте национальной нефтяной компании NNPC. Также вся добытая в Нигерии нефть имеет сертификаты, подтверждающие качество», – рассказал Ронке Онадеко (Нигерия).
Цены на все импортные и экспортные грузы также устанавливаются в соответствии с утвержденными нормами, опубликованным Департаментом нефтяных ресурсов Нигерии (DPR). Несоответствие нормам влечет за собой штрафные санкции. Если продукт не соответствует качественным стандартам, лицензия будет утеряна. Принятые стандарты контролируются, например, Premium Motor Spirit (PMS). Правила должны соблюдаться, фальсификация может быть обнаружена при проверке продукции.
Проблемы качества решаются путем регулярного анализа в ходе испытаний по контролю качества. Также важно анализировать содержание серы в продуктах. Высокое содержание серы снижает сортность и ценность как нефтепродуктов, так и сырой нефти, поскольку приводит к выбросам серы в атмосферу и вызывает кислотные дожди, которые угрожают здоровью и вызывают коррозию.
В 2016 году расследование, проведенное швейцарскими специалистами, подтвердило, что европейские трейдеры постоянно поставляли в Нигерию дизельное топливо с высоким содержанием серы по демпинговым ценам, приводит пример Ронко Онадеко. «К сожалению, в Нигерии довольно слабое регулирование, поэтому последствия использования такого топлива разнообразны: от выбросов, вызывающих рак, до повреждения двигателей, парниковых газов и т. д», – говорит эксперт. Кроме того, еще одним источником грязного дизельного топлива на рынке является кража нефти, которая перерабатывается на местах. Правительству все еще не хватает политической воли для введения законов, которые гарантировали бы более чистый воздух и гарантию безопасности для здоровья для населения, сетует Онадеко.
С принятием законопроекта о нефти в экологическое и нефтяное законодательство был включен закон, чтобы ужесточить регулирование против импорта не по спецификации и местного производства. Местные компании не контролируют большинство случаев, так как национальная нефтяная компания NNPC была единственным импортером и должна нести ответственность за проблемы в спецификации. Двойная роль регулятора и импортера — проблема, которую, в числе прочих, призван решить Закон о нефтяной промышленности в Нигерии.
Дарио Эрнан (Аргентина): «Разумеется, в Аргентине существует некая определенная стандартизация нефти, закачиваемой в трубопроводы. Она контролируется компаниями, ответственными за транспортировку. Например, контролируется количество воды и серы, среди прочих многих аспектов. Однако, в стране не было до сих пор громких скандалов, связанных с качеством нефти при транспортировке, например, нашей нефти сорта Меданито».
«В Бельгии существует Фонд анализа нефтепродуктов (FAPETRO), правительственная организация, которая обеспечивает и систематически контролирует качество всех нефтепродуктов, поставляемых на бельгийский рынок: дизельного топлива для дорожного применения, различных видов бензина, печного газойля, керосина, судового топлива и других. Агенты FAPETRO ездят по всей Бельгии и берут пробы нефтепродуктов. Образцы анализируются в лабораториях FAPETRO с целью определения их соответствия или несоответствия действующим стандартам», – говорит эксперт Мадалина Сису Викари (Бельгия).
В целом уровень контроля качества можно считать удовлетворительным. Например, контроль, проведенный FAPETRO за последние годы, показал, что степень несоответствия бензина и дизельного топлива бельгийским и европейским стандартам качества довольно низкая и продолжает снижаться, какое-то время речь шла о чуть более 3%, сейчас это около 3%. Учитывая вышеупомянутую высокую степень соответствия, компании, вовлеченные в бизнес нефтепродуктов (импорт, дистрибуция и т. д.), не были субъектами крупных дел, способных каким-то образом повлиять на их репутацию. Местные компании не планируют усиления контроля, поскольку процесс контроля централизован и принадлежит FAPETRO».
Войцех Якобик (Польша): В Польше ответственность за контроль качества нефти лежит на операторе нефтетранспортной инфраструктуры, компании PERN, которая осуществляет его на основе соглашений со своими бизнес-партнерами. Клиенты получают информацию о качестве нефти перед ее поставкой. После инцидента 2019 года Польша ужесточила требования по качеству сырья, теперь каждая партия нефти, поступающая в польскую нефтетранспортную систему, проверяется в лабораториях PERN.
Выводы
Как можно видеть, в мире нет единого подхода к решению вопроса об оптимальной организации контроля качества нефти. В связи с этим для России наиболее целесообразным, по мнению опрошенных ИРТТЭК экспертов, представляется изменение существующей системы. Для максимально эффективного использования имеющихся конкурентных преимуществ необходима централизация управления процессом контроля и формализация этого положения вещей на законодательном уровне.
Аппаратные средства контроля могут быть применены в качестве вспомогательных, однако тотальное оснащение ими всех пунктов приема нефти не представляется целесообразным ни с экономической, ни с технической точки зрения.
Также нецелесообразна передача контрольных функций государству, поскольку это приведет к дополнительному расходованию бюджетных средств и разрастанию бюрократического аппарата, при этом компетенции госчиновников в данном вопросе значительно уступают компетенциям производственников.
Не подлежит сомнению, что структурой, наиболее подходящей на роль единого центра контроля, является ПАО «Транснефть», уже сейчас в значительной степени осуществляющая эти функции. Однако полномочия компании должны быть закреплены законом во избежание потенциальных конфликтов с объектами контроля в лице нефтедобывающих компаний.
Инциденты, подобные происшествию 2019 года, сильно вредят имиджу страны как надежного поставщика энегоресурсов. Однако правительство уже два года не может принять решение относительно представленных ему предложений по совершенствованию системы контроля. Профильным ведомствам следовало бы ускорить процесс и выполнить хотя бы уже принятые решения, о которых ИРТТЭК писал в предыдущем докладе.
Комментарии читателей (0):