Давайте откровенно. Ни разу не являюсь поборником монархического устройства России будущего. По ряду причин. Во-первых, монархия неотделима от Церкви, а Церковь в феврале 1917 года оказалась в первых рядах тех, кто монархию сверг, вышвырнув вон императорский трон из зала заседаний Священного синода. Во-вторых, монархия неотделима от народа, и православная интерпретация монархизма гласит, что Господь ниспосылает царя, отвечая на народную молитву. Народ о царе, включая большинство верующих, у нас сегодня не молится, и этот факт не в силах опровергнуть даже завзятые монархисты. Почему — другой вопрос. В-третьих, можно по-разному относиться к инициированному на самом верху объединению РПЦ и РПЦЗ, но нельзя отрицать, что последняя, чтобы выжить на чужбине, накрепко переплелась с работавшими против СССР западными спецслужбами. Не случайно, именно после этого объединения в церковных верхах произошел сильный сдвиг вправо, в результате которого значительная часть священноначалия объединенной РПЦ вошла в серьезные противоречия с мирянами (знаю эту ситуацию по общине своего храма и на примере двух десятилетий наблюдаю соответствующую динамику). В-четвертых, усиление зарубежной «прослойки» наряду с ростом реставраторских монархических амбиций немалой части духовенства привело еще и к амбициям эмигрантской бывшей знати, попытавшейся приобрести влияние на современную светскую власть. Ультиматум этих кругов в ноябре 2013 года президенту Владимиру Путину с требованием убрать «некрополь» с Красной площади в обмен на иностранные инвестиции от диаспор раскрыл глаза многим, в том числе завзятым антикоммунистам. В-пятых, экуменизм, усиленно насаждаемый в РПЦ ее нынешним священноначалием, проявляющий себя максимальной лояльностью к Ватикану и Всемирному совету церквей (ВСЦ), сильно вредит национальным интересам России, и это наглядно продемонстрировано всем ходом событий на Украине. Обещание наиболее одиозного из представителей этого священноначалия пересмотреть позицию РПЦ по так называемым «царским останкам» в ноябре этого года на Архиерейском соборе лишь усиливает серьезность подозрений, имеющихся на этот счет у общественности, в том числе православной.
Ранее на ИА REX: COVID-19: особый путь России
Кстати, о самих «останках». Нестыковки защитников их «царского» происхождения общеизвестны, и они настолько серьезные, что позволяют рассматривать шумиху вокруг этого вопроса как глубоко законспирированную спецоперацию. Не бывает в истории/политике таких совпадений, чтобы вот прямо на фоне прогрессирующего развала СССР, аккурат в 1991 году, эти останки, якобы захороненные в 1918 году, так вот «внезапно» и отыскались. Как нельзя «кстати» на пользу разрушителям страны. Получается что? Либо никто не знал, где они находятся, и толком не искал более семидесяти лет, а потом вдруг раз — копнул, где попало, и, надо же, нечаянно нашел. И всем об этом, опять-таки «вдруг», мигом стало известно. Либо закопали их совсем в другие времена, много позже 1918 года, сделав «закладку» как раз под разрушительные процессы, которые планировались отнюдь не с начала «перестройки». Достоверно об этих процессах можно говорить с того момента, как определенная часть советской элиты во главе с А. Н. Косыгиным подписалась под проект Римского клуба с его «глобальной проблематикой», «холистическим подходом», «пределами роста» и «конвергенцией» социализма с капитализмом. А это — конец 60-х годов, и желающие обвинить автора в «конспирологии» пусть предварительно прочитают книжку косыгинского зятя Джермена Гвишиани с длинным названием «Римский клуб. История создания, избранные доклады и выступления, официальные материалы» (издана в 1997 г. издательством URSS). Очень вполне может быть, что «мина» с «царскими останками» именно тогда и закладывалась, тем более что соответствующие версии в СМИ появлялись, и кто следит за этой темой — тому эти публикации известны. Чего собирались достичь? С относительной достоверностью об этом свидетельствуют постсоветские шашни с самозваными «наследниками престола», в которых усердствовал Собчак. Вознамерившись, по слухам, стать «царским тестем», он подтасовал результаты городского референдума и обманным путем переименовал героический Ленинград в Питер, с которым ассоциируется «слив» императора вместе с монархией. А еще сыграл ключевую роль в переносе в город на Неве праха обер-предателя России, присвоившего себе «императорский» титул в эмиграции и призвавшего следовать за Гитлером против своей Родины. И неважно, что царь, на кого сделал ставку Собчак, — «не настоящий», с немецкими протестантскими и этими самыми российскими предательскими корнями; главное было заграбастать титул «хозяина Земли Русской», чтобы потом эту нашу землю иметь в хвост и в гриву по линии «общечеловеческой» эксплуатации природных ресурсов. Не срослось, однако; история еще воздаст должное спасителю Отечества Патриарху Алексию II, провалившему этот проект непризнанием «останков» и отказавшемуся участвовать в церемонии их «царственного» отпевания. Говорят, Ельцин, который участие принимал, был взбешен, выместив всю злобу на несчастном Немцове, отвечавшем за «сопровождение» проекта по эшелонам и коридорам власти. Даже поэтому, не считая еще многого другого, видно, на что именно замахиваются нынешние высокопоставленные церковные экуменисты, пуще глаза блюдущие определенную общность своих интересов с Западом, с которым неразрывно связаны их биографии.
Ранее на ИА REX: Как нам реорганизовать борьбу с ковидом
Словом, резюмируем. Пресловутый «монархический» проект, у которого, по слухам, немало сторонников в среде как духовной, так и светской власти (так называемых «французских булкохрустов»), — синоним полной и окончательной легализации внешнего управления. Западники во власти, справедливо осознавая шаткость своего положения, хотят его упрочить, уложив в канву исторической преемственности, прикрыв этой квазимонархией «фиговый листок» претензий на собственный эксклюзивный статус не за заслуги перед народом, а в сословно-наследственном смысле, «по происхождению», которое у них-де «аристократическое», особенно с тех пор, как захапали народную собственность. А у остальных, у кого ее отняли, — «хамское». И ради этого идут на сделку с внешними врагами страны. Сегодня ускорение глобальной зачистки в пользу «платиновых ста миллионов» в духе идей Клауса Шваба и Совета по инклюзивному капитализму, объединившего олигархов вокруг иезуитского Святого престола, сдвинуло тренд к эпидемиологическим способам устранения проблемы «народонаселения». Некоторые ему стараются соответствовать, усердно повторяя колебания «генеральной линии» глобалистской «партии». Именно с этой точки зрения следует рассматривать недавнюю манифестацию того самого одиозного священноначальника насчет «смертного греха» отказников от принудительной вакцинации. Он возомнил себя Богом? Или присвоил («приХватизировал») данную Им свободу выбора? На каком таком основании? Кто его уполномочил на подобные заявления? Или ему их вменили в качестве послушания или поручения? Кто вменил? Фамилии, должности, адреса, явки, пароли, пожалуйста, — в студию!
Или хоть чем-то хочется выделиться, «замолив» перед светской властью все свои провалы, раскрывающие сомнительность как «облико-морале», так и соответствия занимаемому посту — от известных скандалов в Сурожской епархии (что в Англии) до целой серии просчетов, итогом которых стал церковный раскол на Украине.
Но имеются и другие примеры, наличие которых, забегаем вперед, показывает, что Церковь — слепок с общества, и в ней существуют такие же противоречия, как и в миру.
Ранее на ИА REX: Вакцинация: кто не дает человеку сделать выбор?
Традиция народного шествия от Храма-на-Крови до Ганиной Ямы переросла рамки так называемых «мероприятий» и стала для десятков тысяч людей священной. И нынче люди пройдут по святому пути — это очевидность. Пойдут они по безопасно перекрытым улицам? Или по узким тротуарам рядом с опасно несущимися машинами? Или «козьими тропами»? Это покажет время.
В нынешней эпидемической ситуации не может быть идеальных решений. Каждый самостоятельно находит баланс между мужеством и страхом, ответственностью и смелостью, осторожностью и дерзновением.
Я однозначно пойду!
Решение властей, не согласовавших проведение Царского крестного хода, имеет под собой основания. Хотя не следовало бы стигматизировать верующих как виновников распространения инфекции.
Наша цель — не смерть от страха перед коронавирусом или от самого коронавируса, а жизнь с Богом и в любви к ближнему.
Призываю всех принимать максимальные меры по защите собственной жизни и жизни окружающих. Молюсь, чтобы Господь сохранил всех нас в здравии и долгоденствии, и благословляю вас присоединить к своей молитве осторожность и любовь к ближнему.
Это — поступок! Повторимся: можно спорить и о самих «останках», и о том, кому они выгодны, но это светский спор. Даже, скорее, политический. Священнослужитель, в том числе такой высокопоставленный, — не только иерарх, но прежде всего человек, наделенный Создателем свободой воли и выбора. И потому имеющий свою позицию и свои принципы, в системе координат которых максима «Я однозначно пойду!» содержит тонкий и одновременно твердый ответ запретам и ограничениям светской власти. Ограничивать свободу воли и выбора, тем более без законных на то оснований, не вправе никто. «Наша цель — не смерть от страха перед коронавирусом или от самого коронавируса, а жизнь с Богом и в любви к ближнему», — это ответ уже внутренним, церковным оппонентам, высокий статус которых в церковной иерархии, вопреки их собственным горделивым ощущениям, не дает им ни индульгенций, ни преференций. Ведь главный посыл православного христианства — спасение души искуплением Спасителем грехов человечества в крестных страданиях и дарование жизни вечной. «Смертью смерть поправ!», разве не так? Коронавирус в этой оптике — повод, используемый для разобщения соотечественников, в том числе верующих.
Видно, что иерарх стремится избежать излишней политизации и противостояния — и внутри, и снаружи Церкви. И понимая, что противостояние неизбежно, по факту уже состоялось самим фактом обращения к пастве, старается минимизировать последствия. Но молчать не может, ибо сама твердь колеблется под ногами. Ибо, говоря светским языком, есть стратегия, а есть тактика, и первое нельзя приносить в жертву второму. Неизбежно наступят такие последствия, которые настоящий руководитель, какое бы место ни занимал, должен предвидеть, понимать, просчитывать и не идти на компромисс там, где велика угроза чрезмерной тяжести этих последствий — в жизни и в душе. Форма не может и не должна подменять собой содержание.
Что в сухом остатке? Охвативший властные верхи припадок коронабесия, раскалывающий общество, затрагивающий десятки миллионов, разделяющий даже семьи, подрывающий сплочение перед лицом постоянно усиливающихся внешних угроз, начинает встречать растущий отпор. В самых разных сегментах общества, включая, как видим, духовную сферу и институты. Этот отпор постепенно выходит на уровень, на котором его уже не получится объяснить «маргиналитетом» участников. Еще раз: можно по-разному относиться к теме «царских останков», и отношение автора этих строк однозначное, и читателю оно понятно. Однако в данной конкретной ситуации неожиданного спора между двумя представителями церковного священноначалия нельзя не признать правду за митрополитом Евгением. А не митрополитом Иларионом, репутация которого среди общественности, кстати, выражаясь светским языком, — натурально ниже плинтуса. И нельзя не видеть, что не конъюнктурное, а именно принципиальное объединение людей из разных сфер, с разными статусами, между собой возможно не согласных, но выступающих против произвола в защиту справедливости — это мощный ресурс подлинной, а не мифологической общественной консолидации. Общество начинает просыпаться от своего нынешнего, почти умерщвленного, атомизированного состояния. И нащупывая нити социальных связей и противопоставляя их навязшему в зубах «социальному дистанцированию», обнаруживает потенциал сопротивления, все более и более организованного. Бог в помощь!
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):