Во время холодной войны главными темами саммитов лидеров США и Советского Союза часто становились соглашения об установлении ограничений на ядерное оружие и системы его доставки. Эти вопросы поднимаются Москвой и Вашингтоном и сегодня, однако немалое внимание на прошедшей недавно встрече российского и американского лидеров Владимира Путина и Джо Байдена было уделено тому, как договориться о поведении в совсем иной сфере — в киберпространстве. И ставки здесь столь же велики, пишет президент Совета по международным отношениям Ричард Хаас в статье, вышедшей 24 июня в The Strategist.
Нетрудно понять почему. Киберпространство и интернет занимают центральное место в функционировании современных экономики, общества, политической системы, вооруженных сил и почти всего остального. Из-за этого цифровая инфраструктура становится заманчивой целью для тех, кто стремится с минимальными затратами вызвать чрезвычайные разрушения и ущерб.
Более того, государствам и негосударственным субъектам, проводящим кибератаки, очень просто заявить о своей непричастности к подобным инцидентам, из-за чего лишь сильнее становится соблазн более широко использовать этот потенциал. Совершенно понятно, откуда и когда была запущена та или иная ракета, однако на обнаружение самой кибератаки и ее источника может потребоваться много времени — и еще больше на то, чтобы найти виноватого. Из-за того, что определение источника может занять так много времени и необязательно увенчаться успехом, угроза возмездия, которая лежит в основе сдерживания, становится недостижимой.
Ранее на ИА REX: «Даже демократы засомневались в Байдене»: соцсети США об итогах саммита в Женеве
В повестке дня встречи Байдена и Путина этот вопрос оказался потому, что Россия «стала действовать» в киберпространстве «все более активно», как создавая поддельные страницы в соцсетях для оказания влияния на американскую политику, так и получая доступ к критически важной инфраструктуре, такой как электростанции. Актуальность проблемы подчеркивает тот факт, что Россия не одинока: по некоторой информации, в 2015 году Китай получил доступ к 22 миллионам досье сотрудников правительства США, в том числе к тем сведениям, с помощью которых можно было определить, кто работал или работает на разведывательное сообщество США.
Точно так же в 2014 году Северная Корея атаковала компанию Sony (и взломала все виды частных коммуникаций), пытаясь заблокировать распространение сатирического фильма, изображающего убийство лидера страны. Всё это формирует картину современного Дикого Запада, на котором большое число «вооруженных людей» действуют в пространстве, регулируемом лишь горсткой законов и «шерифов», добивающихся их соблюдение.
Ранее на ИА REX: США могут сдерживать Китай и без агрессивной России – The National Interest
Традиционно США предпочитали в значительной степени неструктурированный интернет — «открытый, функционально совместимый, безопасный и надежный» в соответствии с политикой, установленной десять лет назад, — чтобы способствовать свободному потоку идей и информации. Но энтузиазм США по поводу такого интернета ослабевает, поскольку враги используют эту открытость для подрыва их демократии и кражи интеллектуальной собственности, важной для функционирования и сравнительных преимуществ ее экономики.
Вопрос, который легче задать, чем на него ответить, заключается в том, где провести линии и как заставить других принять их. Прежде всего США сами в этом вопросе не ангелы, поскольку они также осуществляют шпионаж в киберпространстве и, по некоторой информации, вместе с Израилем с помощью вредоносного ПО саботировали ядерную программу Ирана. Таким образом, любой запрет на деятельность в киберпространстве предположительно будет частичным.
Одной из многообещающих идей было бы продолжить то, что обсуждали Байден и Путин, а именно запретить нанесение киберударов по критически важной инфраструктуре, включая, помимо прочего, плотины, объекты добычи нефти и газа, электрические сети, медицинские учреждения, атомные электростанции и системы командования и управления ядерным оружием, аэропорты и крупные заводы. Кибернетический потенциал может стать оружием массового уничтожения, когда такие важные объекты находятся под угрозой.
Даже при таком соглашении проверка соблюдения может оказаться невозможной, поэтому США также захотят ввести определенную степень сдерживания, чтобы гарантировать, что стороны, взявшие на себя такое обязательство, соблюдают его. Сдерживание может включать заявленную готовность принимать симметричные ответные меры: если противник нацелился на критическую инфраструктуру США или атакуете ее, Вашингтон ответит ему тем же. Более того, сдерживание также может носить асимметричный характер: если противник нацелится на объекты США или нанесет по ним удар, американские власти введут против него санкции или иным образом будут воздействовать на интересы противника в другом месте.
Ранее на ИА REX: Байден хочет стабильных отношений с Москвой, чтобы переключиться на Китай – The Hill
Любое такое соглашение также должно быть подкреплено односторонними действиями, учитывая ставки и реальность того, что другие соглашения (например, данное в 2015 году Китаем обещание не воровать интеллектуальную собственность) были нарушены. Например, США хотели бы предпринять шаги для уменьшения уязвимости своих ценных систем.
Также необходимо будет объявить или обсудить, что утверждения о незнании или отрицании причастности правительства к агрессивной киберактивности, например, когда Путин сказал, что его правительство не имеет никакого отношения к российским атакам программ-вымогателей, не будут приняты. Здесь можно провести аналогию с терроризмом: после терактов 11 сентября США ясно дали понять, что не будут проводить различия между террористическими группами или правительствами, которые предоставили им поддержку или убежище. Таким образом, Россия будет нести ответственность за действия групп, действующих с ее территории. Настаивание на ответственности должно усилить стимул России обуздать такое поведение.
Со временем пакт между США и Россией может послужить моделью, к которой могут присоединиться Китай, ЕС и другие страны. Если бы он был распространен на Китай, можно было бы добавить запреты на кражу интеллектуальной собственности (и штрафы за нарушение запрета). Все эти шаги едва могут считаться истинным разоружением, однако это киберэквивалент контроля над вооружениями, который может стать неплохим началом.
Комментарии читателей (0):