В 1900—1902 гг. последовал ряд новых столкновений в Оттоманской империи, в ходе которых армяне пытались защищать себя от насилий властей и курдских аширетных вождей. Сделать это было практически невозможно — местные власти вмешивались в резню только тогда, когда армяне пытались защищать себя. В тех случаях, когда самооборона была успешной, подтягивались войска и жандармерия, под угрозой применения оружия чиновники требовали разоружения армян.
Все эти события, разумеется, получили отзыв среди армян России. В условиях отсутствия государства единственным общенациональным институтом армянского народа в этот момент стала церковь. Как отмечал её константинопольской патриарх: «Уже много веков, лишенная политической жизни, армянская нация ухватилась за свою церковь, как за якорь спасения, и только благодаря этому могла восторжествовать над одолевшими её трудностями, хотя эта борьба и надорвала силы армянского народа и умалила его значение». По этому «якорю спасения» и был нанесен удар.
Ранее на ИА REX: «Армянский вопрос» в административной практике Петербурга и Константинополя
12 (25) июня 1903 года император утвердил Положение Комитета министров «О сосредоточении управления имуществами Армяно-Григорианской церкви в России в ведении правительственных учреждений и о подлежащих к передаче в ведение Министерства народного просвещения средствах и имуществах означенной церкви, коими обеспечивалось существование армяно-григорианских церковных училищ». Земельные владения Церкви переходили в заведование Министерства государственных имуществ, финансовые — в заведование Министерства внутренних дел, при этом право собственности Церкви на имущество и капиталы сохранялось. Имущество и капиталы армянской Церкви в Москве и Петербурге этим законом не затрагивались. Церковь и ее учебные заведения содержались за счет процентов с капитала и дохода с недвижимости.
Голицын начал с образования, книгопечатания и газет — было закрыто около 500 армянских школ, взамен было открыто около 30, с обязательным обучением на русском. Из семи армянских газет четыре было закрыто, три поставлены под жёсткий административный контроль, армянские издательства закрывались. Реакция на эти действия была крайне болезненной, т.к. они воспринимались как попытка русификации армянского населения. Имущество армянской церкви оценивалось примерно в 113 млн рублей.
Добровольно передавать его представители церкви отказывались, общины полностью поддержали своих пастырей. Власти прибегли к силе, против протестующих вызывались войска, в ряде случаев применялось оружие, появились убитые и раненые. В Баку, Елисаветполе, Шуши, Эривани, Карсе происходило одно и то же — сначала приходила полиция, которая часто прибегала к силе, церковнослужители избивались, на колокольнях начинал звонить набат, собирались люди, которые давали отпор полиции, те вызывали казаков, затем — пехоту. Храмы и монастыри брались с боем.
В частности, по распоряжению эриванского губернатора д.с.с. графа В. Ф. Тизенгаузена войска были введены на территорию Эчмиадзинского монастыря. Операцией руководил вице-губернатор д.с.с. кн. М. А. Накашидзе. В монастыре, несмотря на протесты, было проведено насильственное изъятие денег и документов. Результат был неизбежен. Как и в случае с Финляндией, внутриполитический курс императора был нацелен на борьбу против революционеров или радикально настроенной части общества, но его реализация привела к крайнему озлоблению если не большей, то значительной части этого общества. Это происходило на тех самых национальных окраинах, которые ранее считались лояльными.
Несложно сказать, какой отклик должна была получить пропаганда Величко и действия Голицына по вытеснению армянского элемента из Закавказья. 14 (27) октября Главноначальствующий вместе с супругой княгиней Марией Федоровной отправился в парной коляске на прогулку в Ботанический сад Тифлиса. На козлах был казачий урядник. По дороге из сада в город через Коджорское ущелье на коляску, как гласил официальны отчет, напали «трое злоумышленников-туземцев, и один из них стал наносить кинжалом удары по голове князю Григорию Сергеевичу, а двое старались вытащить его из экипажа…» Они успели нанести князю четыре удара кинжалом — один в голову (его смягчила фуражка), два в лицо и один в руку, генерал отбивался тростью, княгиня пыталась закрыть мужа.
Благодаря уряднику, подстегнувшему лошадей, Голицыну удалось спастись, хотя к своей резиденции он подъехал, весь залитый кровью. Покушавшиеся имели огнестрельное оружие, но выбрали кинжал. Они явно следовали примеру своих балканских коллег — македонских революционеров. 15 июля 1895 г. активисты Внутренней Македонско-Одринской революционной организации совершили нападение на бывшего диктатора Болгарии Стефана Стамболова на улице Софии. Его зарубили ятаганами. Стамболов получил 25 ударов по голове и рукам, 18 июля он умер. Спасший жизнь Голицына кучер был ранен пулей в ногу и остался лежать на дороге. Казаки преследовали покушавшихся, один из них был убит, двое получили смертельные ранения.
Следует отметить, что в своих дневниках император не счел необходимым упомянуть о случившемся, хотя прогулки на велосипедах, посещение оперы и охота были описаны живо и с явным интересом. Раны оказались не опасны, княгиня при покушении не пострадала. Уже 18 октября Голицын чувствовал себя вполне удовлетворительно, рана на голове начала очищаться.
1(14) января 1905 года князь получил отставку. Причиной, во всяком случае формальной, было его прошение — генерал явно не восстановился от ранения. При отставке он получил благосклонный рескрипт, в котором отмечалось: «Со свойственной вам настойчивостью вы с тех пор (т.е. после назначения — А.О.) неустанно трудились на поприще высшего управления обширной кавказской окраиной, стремясь к упрочению в ней порядка, гражданственности и к теснейшему ее объединению с империей». Каковы же были последствия этой политики? В какой-то степени оценки императора были верны. Голицын принял край весьма специфический, но в целом спокойный. Местной особенностью был высокий уровень бандитизма — абречества.
Оставил князь край, стоявший накануне революции, тесно связанный с политическими процессами, которые шли собственно в России. Проблема с абреками так и не была решена, зато появились новые.
«Еще не так давно, — писал в 1906 году А. К. Дживилегов, — в России никакого армянского вопроса не было».
Всего лишь за несколько лет власти сумели добиться значительных перемен. Впрочем, это касалось и тех территорий, которые, по мнению Величко, были опорой русской власти. Дворянские собрания Тифлисской и Кутаисской губерний поставили вопрос об автономии, в Дагестане, Бакинской и Елизаветпольской губерниях, по словам преемника Голицына, «хозяйничали многочисленные разбойничьи шайки».
В Баку 6−10 (19−23) февраля 1905 года произошли «армяно-татарские» столкновения. В городе жило свыше 206 тыс. чел., из них 74 тыс. русских, 56 тыс. татар, 25 тыс. армян, 18 тыс. персов, 6 тыс. евреев, 5 тыс. немцев, 4 тыс. волжских татар, 3800 лезгин, 2600 грузин, 1500 поляков и т. д. Наиболее крупные общины жили замкнутыми районами. Местные татары контролировали торговлю, и особенно порт, масса их занималась черной работой, армяне были преимущественно ремесленниками и мастерами, управление находилось в руках русских, немцев, поляков и армян. Разумеется, масса армян и татар была представлена рабочими. Верхи мусульманской и армянской общины соревновались за контроль над городом. Напряжение в городе нарастало. 19 февраля произошла стычка, в ходе которой конвоирами-армянами был заколот при попытке бегства арестованный убийца, который был татарином. Тело убитого понесли по татарскому району, призывая к мести. Начался погром, мусульмане атаковали и осадили армянский район. Под угрозой оказались дети, учащиеся в гимназиях, — пришлось выделить полицию для сопровождения их домой. Дома также не были безопасны.
В городе имелось 800 чел. собственно полиции, ночных сторожей и караульщиков — совершенно недостаточно для того, чтобы прекратить погромы. В распоряжении военных властей имелось 1013 штыков и 210 сабель, но военные бездействовали, т.к. не было распоряжений со стороны губернатора, тайного советника кн. М. А. Накашидзе. Он отдал распоряжение командиру 262-го Сальянского резервного полка полк. М. К. Вальтеру усилить полицейские патрули, но очень скоро выяснилось, что его сил (630 чел.) и сил трех батальонов слабого состава (170; 200 и 220 чел.) совершенно недостаточно для активных действий. Флот мог выставить не более 50 чел. В результате армия взяла под контроль привокзальную часть города, банки, административные здания.
В первый же день резни губернатор обратился за помощью и вызвал войска из Тифлиса. 8 (21) февраля Накашидзе телеграфировал министру внутренних дел: «Бедствия огромные. Лично скакал верхом по городу, видел и предупреждал грабежи, беспорядки, во всех частях города происходит нечто ужасное. Войска по малочисленности бессильны, настоящими силами решительно ничего нельзя сделать, сегодня ожидаю батальон. Прошу главноначальствующего еще значительно усилить гарнизон».
Только на четвертый день губернатор, шейх-уль-ислам, православный и армянский епископ прошли по улицам, призывая прекратить насилие. Их слова возымели действие, как и прибытие в Баку до 10 тыс. солдат и офицеров.
«Никакая процессия не могла бы удержать опьяненных кровью убийц, — отмечал свидетель резни, присяжный поверенный Б. М. Долуханов, — если бы не были пущены в дело солдатский штык и пуля. Резня прекратилась потому, что солдаты получили, наконец, приказание стрелять и действительно стали стрелять. Это главная причина».
Татарская сторона, начавшая резню, была лучше организована и вооружена, что сказалось на результатах «событий». В результате полной утраты контроля над городом со стороны власти, по официальным данным, было убито 224 армянина, 41 кавказский татарин, 4 русских, ранено 95 армян, 87 татар и 38 человек разных национальностей, разграблено 134 армянских, 30 татарских квартир и 12 квартир, принадлежащих лицам других национальностей. Ни один погромщик не был задержан. По данным самих общин, армян было убито 205, ранено 121, мусульман было убито 111, ранено 128. Состояние трупов показывало, что значительная часть армян систематически и варварски добивалась погромщиками, чем и объясняется разница в числе убитых. Весьма характерны были и другие цифры — у армян было убито 7 женщин, 20 детей и 13 стариков, у мусульман — 2 женщины (одна из них — случайной солдатской пулей).
Характер т.н. «событий» был очевиден — это был погром, который допустили имперские власти. Во Всеподданнейшем докладе министра финансов В. Н. Коковцова от 14 (27) февраля отмечалось: Местная власть оказалась совершенно бессильной предупредить или хотя бы пресечь кровавый погром. Город получил военное подкрепление только тогда, когда акты насилия уже совершились и спокойствие было до некоторой степени восстановлено вмешательством влиятельного духовенства».
27 февраля (12 марта) 1905 г. по всей Бакинской губернии было введено военное положение, а в Эривани — положение об усиленной охране. В тот же день наместником Кавказа был назначен генерал-адъютант ген. от кав. граф И. И. Воронцов-Дашков. Резня в Баку имела последствия — столкновения между армянской и татарской общинами произошли в мае 1905 года в Нахичевани и в августе — в Шуше. В Карабахе, который входил в Елисаветпольскую губернию, фактически начались бои между кварталами городов и деревнями. Об успешности действий власти можно судить по официальной отчетности о преступности в губернии. Даже в 1906 году было совершено 1390 разбойных нападения (осуждено 8 чел.), 370 случаев истребления и повреждения чужого имущества (осужден 1), 211 случаев нанесения увечий, ран и др. повреждений (осуждено 25 чел.), 102 столкновения на почве национальной вражды (не осужден никто). В отчете губернатора за 1906 год подводился итог этим событиям: «Во время армяно-татарских беспорядков целые селения были разорены, скот и прочее имущество расхищено, сожжено или уничтожено. Из боязни нападений население или не выходило на полевые работы, или производило их урывками».
Напряжение перекинулось в Тифлис. В такой обстановке в Тифлис по железной дороге ехал Воронцов-Дашков. Его путешествие по краю сопровождалось приветствиями и заверениями в полной лояльности со стороны глав общин края. 5 (18) мая 1905 года он прибыл в Тифлис и первым делом посетил православный Сионский собор, григорианский Ванкский собор, шиитскую и суннитскую соборные мечети, выслушал приветствия и экзарха Грузии, армянского епископа и муфтиев. Все заверяли наместника в готовности сохранять верность Империи. Воронцов был заинтересован в приведении горящего края в спокойствие, до которого было еще далеко. 11(24) мая 1905 г. в центре Баку, у гостиницы «Метрополь» в карету Накашидзе была брошена бомба. Князь, его лакей и двое проходивших татарина были убиты. Убийца скрылся. Теракт был организован дашнаками, исполнителем стал Дро — Драстамат Канаян, будущий командир 2-й армянской добровольческой дружины, воевавшей на Кавказском фронте в 1915—1918 гг.
Даже на этом фоне мнение Воронцова относительно достижений предшественника явно расходилось с изложенными в Высочайшем рескрипте Голицыну оценками. Одним из первых шагов наместника на новом поприще стало возвращение армянской церкви её имущества.
«Армянский народ, — писал Воронцов в докладе на Высочайшее Имя, — не знающий духовенства, как и сословия, и выбирающий духовных лиц из своей же среды, тесно связан, по причинам чисто исторического значения, с интересами своего духовенства, даже помимо религиозных воззрений. Поэтому отобрание в казенное управление церковных имуществ задело нравственное чувство народа и бросило его в революционное движение, почти поголовно, без различия классов и положений».
1(14) августа 1905 года был дан Именной Указ Сенату «О возвращении в ведение Армяно-Григорианской церкви недвижимых имуществ и капиталов, переданных в Министерство народного просвещения». Во вступлении к этому документу содержится прямая ссылка на мнение Воронцова-Дашкова:
«Ныне наместником, по ознакомлении с условиями вверенного ему края, представлены Нам предположения об изменении некоторых постановлений, касающихся армянской части населения и затрудняющих правильное и спокойное его развитие. Признав за благо утвердить представление наместника Нашего, Мы даруем армяно-грегорианскому духовенству способы к широкой просветительной на пользу народа деятельности».
Возвращение отобранного, по свидетельству наместника, сразу же благоприятно сказалось на отношении армян к администрации края. В отличие от Голицына, Воронцов-Дашков принял край, в котором шла стрельба и резня. В течение нескольких месяцев он сумел вернуть его под контроль и восстановить спокойствие.
Комментарии читателей (0):