Бедные в России – подпольщики и тунеядцы?

В ходе ежегодного отчёта правительства в Государственной думе премьер-министр РФ Михаил Мишустин рассказал о природе бедности в России и о том, как с ней бороться. Как выяснилось, у государства тоже есть вопросы к людям, нуждающимся в поддержке и получающим её. Мишустин не стал избегать неудобных граней и объяснился предельно откровенно.

«Первое. Бедность надо в этом смысле правильно считать. «Социальное казначейство» — проект, при помощи которого мы собираемся по профилю риска людей, семьи, домохозяйства помогать и считать эту бедность. Очень важный элемент. И надо обратить внимание в том числе на нелегальную занятость. Ведь говоря об автоматических льготах и о том, кому реально нужно помочь (а я абсолютно уверен, что функция государства — помогать тем, кому не хватает), нужно наладить этот учёт. И этот учёт показывает, что очень много у нас есть в том числе автоматических льгот, которые доводятся до людей, в этом не нуждающихся», — сказал премьер-министр.

Вопрос: стоит ли сводить проблему бедности к социальным выплатам? Например, за последний год семьи с детьми получили от государства денежные средства, своевременные и полезные. Решило ли это проблему бедности? Нет. Выплаченные суммы покрывали лишь неотложные нужды, помогали в экстренных ситуациях, но не определяли уровень дохода.

Прямая связь между выплатами и общим уровнем дохода есть у пенсионеров. Но тему индексации пенсий глава правительства не затронул.

Мишустин рассказал, как в молодости зарабатывал деньги, работая грузчиком и лаборантом:

«Наверняка все знают: когда не хватало средств — подрабатывали в молодости, где только ни подрабатывали. Я сам лично и работал грузчиком, и занимался соответствующими техническими вещами в качестве лаборанта. Мы все зарабатывали, это было нормально. И когда сегодня мы видим, что, например, даже в Москве на сайте вакансий более сотен тысяч, а люди не идут на работу… Это тоже вопрос. Когда можно необременительно не заниматься ни своим развитием, ни помощью своей семье. Это ещё и вопрос ответственности человека за возможности, которые ему государство предоставляет, за рабочие места, которые должны быть заняты».

Позвольте, всегда ли бедность связана с молодостью, когда физическое здоровье и энергия позволяют заниматься активной неквалифицированной деятельностью? Нет, нередко за чертой хорошего достатка оказываются зрелые люди. Рынок труда меняется, и почти всегда не в пользу работника. Закрылась компания, потеряла востребованность профессия или завезли иностранных рабочих — тут же отразилось на рынке труда. Кто-то лишился места, другого завалили работой, третий расстался с частью реального дохода.

Сложнее всего человеку предпенсионного возраста, выбитому из привычной колеи. Безработному за 50 или даже за 60 лет найти новое место даже с профессиональными навыками непросто, не говоря уже о кардинальной смене деятельности. Да, есть механизм социального контракта, позволяющий, к примеру, переучиться на что-то новое. Но чтобы постичь это — нужны годы, опыт и набитые шишки, на которые с годами нет ни времени, ни сил, ни здоровья. И работодатель согласится иметь дело с таким новичком только на крайне невыгодных для того условиях.

Поставленные к черте предпенсионеры отправляются раздавать листовки, надевают костюмы ростовых кукол или примеряют роль живого рекламного щита с плакатом на спине, продают пирожки и носки в электричках. Кто они с точки зрения государства, тунеядцы или нелегалы?

Премьер-министр отметил, что в Москве много незанятых вакансий. Но не уточнил, что именно в Москве и самая маленькая безработица. А провинциалу, чтобы занять одно из этих мест, нужно, во-первых, знать об этих вакансиях и условиях работы, во-вторых, решить непростые столичные бытовые вопросы.

Ни государство, ни бизнес ему в этом не помогают. Напротив, когда у московских застройщиков возник дефицит кадров, его не пытались покрыть за счёт провинциалов. Кадровый центр открыли в Узбекистане, организовав оттуда приток рабочих рук. И послаблений для них добивались на самом высшем уровне, в том числе члены правительства. Иностранным работникам помогают и с решением бытовых проблем, и с освоением профессии. Тогда как гражданин России окажется один на один со всеми трудностями.

В то время как мигранты на стройках в Москве зарабатывают 70−80−100 тысяч рублей в месяц, в провинции многие миллионы граждан России работают за 15−20−25 тысяч рублей в местных водоканалах, ЖЭКах, полуразваленных стройкомбинатах, полулегальных бригадах, простаивающих заводах. Эти люди зажаты обстоятельствами, обмануты местными князьками, не видят ценности в своих знаниях и навыках. Они и есть бедность.

Рассказывая о проблеме безработицы, Мишустин сообщил о планах использовать дистанционный формат поиска работы, в том числе проактивные формы оказания услуг. Для борьбы с бедностью государству также нужна активная роль, которая позволит устранить несправедливость на рынке труда и дать уже работающим, но нуждающимся людям нормальные возможности.