Энергопереход в неизвестность

В последнее время много говорится об опасности возникновения дефицита нефти в результате недоинвестирования проектов по разведке и добыче традиционных энергоресурсов. Однако нехватка средств угрожает не только им, но и производству минеральных ресурсов, необходимых для реализации планов по ускоренному энергопереходу. Кроме того, предупреждает Международное энергетическое агентство, поспешный отказ от углеводородов может привести к тому, что мировая экономика попадет в зависимость от монопольных производителей ключевых материалов, таких как кобальт или редкоземельные элементы. Материал подготовлен Институтом развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) специально для ИА REX.

Перспектива быстрого увеличения спроса на критически важные полезные ископаемые ставит перед мировой экономикой вопросы доступности и надежности поставок, говорится в опубликованном в субботу отчете Международного энергетического агентства (МЭА). По расчетам аналитиков агентства, для производства одного электромобиля требуется в шесть раз больше минеральных ресурсов, чем для производства традиционного автомобиля с ДВС. Строительство ветряной электростанции требует уже в девять раз больше ресурсов, чем газовой. «С 2010 года среднее количество минеральных ресурсов, необходимых для строительства единицы генерирующей мощности, увеличилась на 50%, так как выросла доля возобновляемых источников энергии», – отмечается в отчете.

Амбиции и амуниция

Существующие в настоящий момент инвестиционные планы в горнодобыващем секторе в основном составлены с опорой на так называемый сценарий STEPS (Stated Policies Scenario), при котором страны следуют уже заявленным политикам в области энергетики.

Сегодня этот сценарий считается устаревшим и не соответствующим целям борьбы с глобальным потеплением. На повестке дня – варианты SDS (сценарий устйчивого развития) и еще более амбициозный NZE2050, предполагающий переход к нулевому нетто-выбросу парниковых газов в 2050 году. Именно последний вариант взят за основу планов достижения углеродной нейтральности, которые декларируют правительства стран Евросоюза и президент США Джо Байден.

По оценке аналитиков МЭА, реализация сценария SDS повлечет за собой четырехкратное увеличение потребности в минеральных ресурсах к 2040 году. Для достижения целей NZE2050 потребуется увеличить производство «материалов энергоперехода» в шесть раз. Больше всего вырастет потребность в сырье для производства аккумуляторов, меди, редкоземельных элементах.

Готовы ли производители ответить на этот спрос пропорциональным увеличением производительности? Скорее нет, опасаются в МЭА. Самый большой источник потенциальной нестабильности – неуверенность инвесторов в неизменности объявленной климатической политики. Сейчас планы по декарбонизации глобальной экономики в основном представлены в виде деклараций. Этого достаточно для политиков, но недостаточно для бизнесменов, рискующих своими деньгами. Между тем, как указывается в отчете МЭА, в горнодобывающей отрасли от старта проекта до начала производства проходит в среднем 16 лет. Чем дольше откладывается принятия инвестиционного решения, тем больше вероятность, что в какой-то момент возникнет разрыв между растущим спросом и падающим предложением.

Также в отчете перечислены другие риски, которые влечет за собой политика форсированного энергоперехода. Это, в частности, высокая географическая концентрация производства ключевых ресурсов. Если в области традиционных энергоресурсов ни одна страна не контролирует больше 10-15% рынка, то, например, 60% мировой добычи редкоземельных элементов сосредоточено в Китае, а 70% кобальта добывается в Конго.

Еще выше уровень концентрации операций по переработке, где безоговорочное лидерство принадлежит тому же Китаю. Китайские производители контролируют 35% переработки никеля, 50-70% лития и кобальта, почти 90% редкоземельных металлов. «Высокий уровень концентрации, усугубленный сложностью цепочек поставки, увеличивает риски, которые могут возникнуть из-за физического сбоя, торговых ограничений или других событий в странах-производителях», – опасаются в МЭА.

Также в числе возможных опасностей – снижение качества сырья, которое влечет за собой увеличение расходов и энергозатрат на его переработку, экологический вред от разработки рудных месторождений, уязвимость производства ряда ресурсов перед природными рисками, такими, как нехватка воды.

Что делать?

В отчете МЭА содержится ряд конкретных рекомендаций, выполнение которых позволит снизить перечисленные риски. Прежде всего задуматься следует политикам. От них ждут ясных сигналов о том, что «новая энергетическая политика» – это всерьез и надолго. Декларациями отделаться не удастся – потребуется четкая стратегия с указанием, что и в какие сроки будет делаться.

Чтобы нивелировать последствия концентрации ресурсов, следует развивать переработку отходов, одновременно принимая меры для обеспечения устойчивости поставок и диверсификации источников сырья. Для этого МЭА предлагает развивать кооперацию между потребителями и производителями минеральных ресурсов. Координацию этой деятельности организация предлагает взять на себя.

Предложение заманчивое, однако вряд ли производители сырья воспримут его с энтузиазмом. Международное энергетическое агентство создавалось и действует как клуб потребителей в противовес ОПЕК, которая объединяет нефтедобывающие страны. Сложно представить, что тот же Китай откажется от возможности контролировать целые отрасли глобальной экономики через поставки ключевых ресурсов.