Что-то давно не слышно выражения «свободный мир», и никто не называл президента Соединенных Штатов «лидером свободного мира», когда Дональд Трамп был у власти. Однако раньше, в 1950-х и 1960-х, в дискуссиях о международной политике подобные формулировки были обычным явлением. Несмотря на то, что они вышли из употребления, сегодня они не менее актуальны, пишет последний британский губернатор Гонконга и бывший комиссар ЕС по внешним связям Крис Паттен в статье, вышедшей 27 апреля в Project Syndicate.
В конце Второй мировой войны европейские, североамериканские и другие демократии осознали, что они столкнулись с военной и политической угрозой, исходящей от их бывшего союзника — Советского Союза под руководством Иосифа Сталина. Себя они называли лаконично «Западом». Американский дипломат Джордж Ф. Кеннан использовал это слово в своей знаменитой «Длинной телеграмме» 1946 года из Москвы, в которой он обрисовал фундаментальный вызов свободе и образу жизни Запада, исходящий от системы, взгляд на реальность которой несовместим со взглядом открытых капиталистических обществ.
Формулировка «свободный мир» употреблялась слишком широко. Иногда в него входили страны, которые не были свободными, — например некоторые страны Средиземноморья, во главе которых стояли неизбираемые генералы, — и иногда она выполняла пропагандистскую функцию: как кто-то может выступать против свободы? Но эта концепция была полезным способом определения сотрудничества стран, которые в целом были либеральными демократиями с социально-рыночной экономикой.
В этих странах были правительства, которые их граждане могли сменить на мирных и справедливых выборах. Политическое большинство сдерживалось уважением к мнениям меньшинства. Такие общества имели конституционные системы сдержек и противовесов, верховенство закона и позволяли — действительно поощряли — свободу печати и расследований, религии и инакомыслия. Более того, они были объединены в союзы, а не порабощены большими и запугивающими соседями.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Безусловно, эти демократии были далеки от совершенства. Они совершали ошибки, иногда не соответствуя своим собственным стандартам и ценностям (хотя обычно они знали, когда они это делают). Однако в рамках их представлений о том, как нужно осуществлять управление страной, закон служил людям, а не наоборот. Граждане не боялись стука в дверь глубокой ночью, а процветание росло и распространялось — хотя и не всегда так широко, как хотелось бы.
Признанным лидером этого союза стран с общими принципами был президент США. США сыграли «важную роль в победе над фашизмом, нацизмом и жестоким национализмом» и после этого приступили к построению основанного на международных правилах порядка, которому все будут подчиняться и в котором все могут процветать в мире. Когда в 1989 году пала Берлинская стена, подавляющее большинство либеральных демократий сошлись во мнении, что крах советского коммунизма означал для них победу — свободный мир.
Однако сегодня либеральные демократии снова сталкиваются с огромными проблемами в защите своих ценностей и восстановлении глобального порядка, который бы смогли принять Россия и Китай (с его быстроразвивающейся экономикой) и в соответствии с которым они будут строить свои отношения с другими. Как должны те на Западе, кто живет в открытых обществах и хочет, чтобы они и их ценности выжили, защищать свободный мир сегодня?
Можно было бы начать с того, чтобы вспомнить некоторые посыла телеграммы Кеннана его политическим хозяевам в Вашингтоне. Америка «должна сформулировать и представить другим странам гораздо более позитивную и конструктивную картину того мира, который мы хотели бы видеть», утверждал Кеннан.
«Мы должны иметь смелость и уверенность в себе, чтобы придерживаться наших собственных методов и концепций человеческого общества», — добавил дипломат.
Сейчас это одна из многих проблем, стоящих перед администрацией президента США Джо Байдена. Трамп был ярым меркантилистом-националистом, который не верил ни в союзников, ни в универсальные права человека. Хотя он верно выделил некоторые из худших проявлений поведения Китая, он презирал традиционных друзей Америки, в значительной степени игнорировал жестокость России и не смог представить какое-либо видение свободы и демократии для мобилизации поддерживающего международного мнения.
Для Байдена международная повестка дня начинается дома: победа над пандемией коронавируса, спасение экономики США, устранение расовых разногласий и восстановление порядочности, достоинства и ответственности в американских публичных дебатах. Он уже сказал миру, что готов работать с Китаем и даже с Россией, пытаясь решить глобальные проблемы, такие как изменение климата, однако США не будет играть роль просителя. Китай, например, возможно, больше других страдает от глобального потепления, чем любая другая страна.
Администрация Байдена может сотрудничать с другими развитыми странами в рамках альянса бесплатного предоставления вакцины против COVID-19 более бедным частям мира и оказания им помощи в области устойчивого развития, вместо того чтобы обременять их огромными долгами для финансирования сомнительных проектов, как это делает Китай. Эти страны должны дать понять, что как внутри страны, так и на международном уровне они хотят бороться с неравенством в материальном отношении и справедливо применять глобальный свод правил по торговле и правам человека ко всем.
Кроме того, либеральные демократии должны предлагать экономическую защиту и защиту безопасности тем, кто подвергается запугиванию и угрозам со стороны Китая или России. Свободу следует рассматривать универсальным образом. Необходимо предотвратить принуждение отдельных стран к действиям, которые явно наносят ущерб их собственным интересам.
Лучший способ защитить либеральную демократию — это практиковать ее дома и за рубежом с «мужеством и уверенностью в себе», которые Кеннан пропагандировал на заре холодной войны. Это также лучший способ обеспечить выживание собственной западной концепции человеческой свободы. И она выживет.
Комментарии читателей (0):