Почему «проснулись» сопредседатели Минской группы ОБСЕ по Карабаху

Сопредседатели Минской группы ОБСЕ после затянувшейся четырехмесячной паузы выпустили заявление. Они позитивно отметили режим прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта, приветствовали «значительные достижения, касающиеся возвращения останков погибших и продолжающийся прогресс применительно к возвращению на свои места перемещенных в результате конфликта лиц», также поддержали «конструктивные дискуссии, направленные на разблокирование транспортных и коммуникационных связей по всему региону».

Помимо того, сопредседатели напомнили сторонам «о необходимости принятия дополнительных усилий в целях устранения остающихся нерешенных проблем, вызывающих беспокойство, и создания атмосферы взаимного доверия, обеспечивающего продолжительный мир», и специально подчеркнули, что «учитывая положения утвержденного ОБСЕ их мандата и надежды всех жителей региона на стабильное, мирное и процветающее будущее, необходимость уделить особое внимание достижению окончательного, всеобъемлющего и устойчивого урегулирования на основе известных сторонам элементов и принципов». В этой связи сопредседатели призвали стороны «возобновить при первой возможности политический диалог на высоком уровне под эгидой сопредседателей», выразили готовность «организовать под своей эгидой прямые двусторонние консультации в целях рассмотрения и согласования сторонами без предварительных условий структурированной повестки дня, отражающей приоритеты сторон», а также обозначили свою готовность «возобновить рабочие визиты в регион, включая Нагорный Карабах и районы вокруг него для оценки ситуации и выполнения посреднических функций».

Если оценивать этот документ в широком политическом контексте, то из него следует, что на Западе не считают нагорно-карабахский конфликт урегулированным. Эта позиция связывается с принципиально новым этапом перемен, переживаемых глобальной политической системой. В силу разных причин объективного и субъективного свойства США и Франция как сопредседатели Минской группы оказались не у дел при подготовке и подписании мирного соглашения по Нагорному Карабаху с участием России, Азербайджана и Армении. Это был первый случай, когда Запад оказался невостребованным для всех участвующих и конфликтующих сторон. Поэтому если судить по некоторым заявлениям американских и европейских политиков, они не прочь переиграть ситуацию, чтобы вернуть хотя бы часть прежнего своего эксклюзивного статуса в карабахском урегулировании.

В узком контексте мирное соглашение 10 ноября 2020 года создает для Минской группы определенный зазор возможностей. Дело в том, что позиции соглашения отличаются от обновленных Мадридских принципов, много лет служивших своеобразной «конституцией переговоров». Например, принципы четко отделяли сам Нагорный Карабах от занятых Арменией районов вокруг него. Фактически речь шла о двух вопросах — возвращении этих районов (а также беженцев) под контроль Баку и определении статуса спорного Карабаха. В соглашении о статусе Нагорного Карабаха ничего нет, а некоторые пункты выглядят просто как график возвращения ряда районов Азербайджану. В такой ситуации важное значение приобретает предлагаемая Минской группой переговорная повестка. Но и на сей раз она, если не считать предложения гуманитарного свойства, не содержит никаких новых конкретных предложений по восстановлению мира в регионе, отводя их в зону будущих дискуссий.

В итоге все приобретает проблемный характер, даже сценарий начала полномасштабных переговоров с целью подписания рамочного мирного договора между Арменией и Азербайджаном, в котором должны быть предусмотрены взаимные компромиссные шаги Баку и Еревана по разрешению конфликта. Самый сложный вопрос — это статус Нагорного Карабаха. Баку считает, что карабахского конфликта «больше не существует», а МГ ОБСЕ должна заниматься, как заявила руководитель пресс-службы МИД Азербайджана Лейла Абдуллаева, «наиболее важными вопросами нового постконфликтного периода», в число которых входят «восстановление, реконструкция и реинтеграция территорий, пострадавших в результате 30-летнего конфликта, обеспечение в результате этого процесса и в рамках конституционного строя Азербайджанской Республики, который будет восстановлен на всех территориях, затронутых конфликтом, равенства всех азербайджанских граждан, проживающих на этих землях, в том числе армянского происхождения, независимо от национальности, религии или любой другой принадлежности».

Армения, наоборот, приветствует активизацию работы Минской группы, поддерживает восстановление так называемых субстантивных переговоров, в центре внимания которых должен находиться вопрос статуса Нагорного Карабаха. Однако в настоящее время правительство Армении не признает его независимости. Эта бывшая автономия не является стороной переговоров, что пока ничего не меняет. Баку считает, что после победоносной для него карабахской войны геополитическая ситуация в регионе изменилась, появились «новые реалии», с которыми должна считаться МГ ОБСЕ. В этой связи Азербайджан активизировал информационно-политическую атаку против Еревана, хотя изменить ход событий возможно только в случае изменения мандата ОБСЕ по Минской группе, что способно поменять и предлагаемую ею переговорную повестку по урегулированию конфликта. Добиться такого Баку будет очень сложно.

Что касается Москвы, то она никогда не дезавуировала работу МГ ОБСЕ и не выступала против возможного продолжения работы в рамках этого формата. Но сможет или пожелает ли она оказывать в новых условиях воздействие на Баку и Ереван с целью возобновления работы Минской группы, сказать сложно. Пока более практически и перспективно выглядит проект по налаживанию двухсторонних отношений между Баку и Ереваном, «поиск мирного урегулирования конфликта между ними не только с точки зрения Нагорного Карабаха, а в целом». Но если исходить из акцентов совместного заявления сопредседателей МГ ОБСЕ, то дело идет к обострению информационно-политической и дипломатической ситуации вокруг Нагорного Карабаха. Предлагаемый Минской группой переговорный процесс по Карабаху на прежних условиях зайдет в тупик, чего не могут не понимать страны-сопредседатели. И что дальше?