Пожилые нацисты и синдром неуместного сочувствия – Times of Israel

Не беспокойтесь о слабых стариках, которых в конце концов судят за преступления, совершенные ими, когда они не были слабыми или старыми; это их жертвы нуждаются в вашем сострадании. Об этом пишет известный охотник за нацистами Эфраим Зурофф в издании Times of Israel 8 апреля, в День памяти Катастрофы и героизма европейского еврейства.

В первые три месяца 2021 года мы увидели необычайно большое количество юридических мер по делам нацистских военных преступников. Так, например, в Германии было предъявлено два новых обвинения виновным в Холокосте. Одно из них было направлено против Ирмгарда Фурхнера, который с 1 июня 1943 года по 1 апреля 1945 года служил секретарем коменданта Штуттгофа Пауля Вернера Хоппе и обвиняется в соучастии в убийстве 11 430 заключенных. Обвинения были также предъявлены мужчине, инициалы которого Н. Н. (в Германии подозреваемые в большинстве случаев публично не идентифицируются до начала судебного процесса). Сообщается, что он служил охранником в концентрационном лагере Заксенхаузен под Берлином с 20 января 1942 года по 31 августа 1944 года и с 6 декабря 1944 года по 18 февраля 1945 года, он обвиняется в соучастии в убийстве 3518 заключенных. Третьим случаем была успешная депортация Соединенными Штатами в Германию Фридриха Карла Бергера, который служил вооруженным охранником в подлагере Меппен концентрационного лагеря Нойенгамме под Гамбургом. Учитывая тот факт, что в январе мы отмечали 76-ю годовщину освобождения Освенцима-Биркенау и, несомненно, в июне будем вспоминать 80-ю годовщину «Операции Барбаросса», немецкого вторжения в Советский Союз и начала осуществления систематических массовых убийств европейских евреев, продолжающиеся усилия по привлечению к ответственности виновных в Холокосте вызвали значительное внимание средств массовой информации. На то есть три причины.

Во-первых, усиленное внимание привлекает возраст подсудимых. Фурхнеру 95 лет, как и Бергеру, а Н. Н., хотите верьте, хотите нет, 100 лет. Когда и где в последний раз судили 100-летнего или даже бодрого 95-летнего?

Во-вторых, ни один из этих людей не играл особо заметной роли в преступлениях Холокоста. Если бы, например, был арестован закоренелый нацистский преступник уровня Менгеле, которого до сих пор не поймали и не привлекли к ответственности, то его бы судили, даже если бы он был старше 100 лет (при условии, что он был достаточно здоров, чтобы понимать происходящее). И это воспринималось бы как само собой разумеющееся. А когда касается этих людей, порой реагируют иначе.

Третья причина заключается в том, что они подвергаются судебному преследованию в связи с очень резким изменением немецкой политики преследования лиц, виновных в Холокосте. В течение нескольких десятилетий, примерно до 2008 года, чтобы осудить предполагаемого нацистского военного преступника в Германии, обвинение должно было доказать, что обвиняемый совершил конкретное преступление против конкретной жертвы и сделал это по мотивам расовой ненависти, — требование, которое на данный момент практически невозможно выполнить. Однако это требование было отменено около 12 лет назад, когда Ивана Демьянюка судили в Германии за соучастие в убийстве, основанное исключительно на его службе в лагере смерти Собибор. Его осуждение в Мюнхене в мае 2011 года положило начало еще четырем делам, в которых участвовали люди, служившие в Освенциме и Штуттгофе.

Отсутствие доказательств конкретного преступления, совершенного этими обвиняемыми, и тот факт, что они были довольно молоды, когда служили Третьему рейху, вызвали некоторую двойственность и скептицизм в отношении этих запоздалых судебных процессов. Так, например, на волне депортации Бергера в Германию жительница Теннесси и автор New York Times Маргарет Ренкль писала, что ведь Бергер жил себе в Теннесси, где «прожил хорошую жизнь, не причиняя никаких неприятностей, не вызывая никакого вреда, что толкает нас в неудобную серую зону… Никакое наказание не может вернуть к жизни людей, погибших в концлагере, который мистер Бергер помогал охранять… Но отправить его в тюрьму в возрасте 95 лет за то, что он сделал в подростковом возрасте, тоже кажется неправильным».

У меня сложилось впечатление, что точку зрения Ренкль разделяют многие люди, страдающие проблемой, которую я называю синдромом неуместного сочувствия. Вместо того, чтобы в первую очередь сосредоточиться на судьбе ни в чем не повинных жертв Бергера — чьи жизни были безжалостно оборваны убийственным, поглощенным ненавистью режимом, который отнял у них возможность жить полноценной жизнью, жениться, растить детей и обеспечивать свою собственную преемственность, — Ренкль сосредотачивается на преступнике, чей пожилой возраст в это время вызывает у нее сочувствие. Но Бергер не был охранником в концентрационном лагере Меппен в возрасте 95 лет; он был там молодым человеком, полным сил, которые использовал для выполнения своей презренной задачи. Ренкль также не упоминает о семьях жертв, для которых юридические меры, принимаемые в настоящее время в отношении таких лиц, являются своего рода финальной точкой, что даже в последнее время дает им некоторое утешение. Опыт Германии в преследовании лиц, виновных в Холокосте, был крайне ущербным в течение многих лет и по многим причинам, которые заслуживают отдельного рассмотрения, но запоздалые судебные процессы, которые в настоящее время проводятся, и те, которые будут проведены в ближайшем будущем, на фоне безудержного искажения и отрицания геноцида евреев, являются чрезвычайно ценной и достойной инициативой. Которая заслуживает поддержки.