ЦБ РФ: кто кого поставит на контроль – экосистемы или государство?

ЦБ РФ взялся за крайне непростую задачу — поиск вариантов регулирования работы экосистем, — которую глобально на локальном уровне вряд ли сможет системно решить самостоятельно в отрыве, допустим, от других регуляторных ведомств страны или в целом — в отрыве от экономической политики в отношении развития отечественных компаний и производителей, как и их собственной экономической политики, связанной с твердо укоренившейся ментальностью — «сорвать куш здесь и сейчас, а дальше — будь, что будет». И проблема в данном случае, то есть в поставленной самим же ЦБ задаче, не в самом регуляторе финансового рынка, а в том, что реализация особенно отечественных товаров и в офлайне сталкивается с проблемами по большому ряду причин, по поводу же их реализации в режиме онлайн говорить не приходится. Но возможное ограничение конкуренции поставщиков услуг и товаров экосистемами по своему собственному разумению — даже не единственная проблема, которую увидел регулятор. К слову, с аналогичными проблемами некогда сталкивались и некоторые новостные СМИ при занижении их позиций в поисковых агрегаторах. То есть проблемы есть, они существуют, но в режиме экосистем они могут быть гораздо шире, разнообразнее, что может наносить урон как отдельным игрокам, например, производителям товаров, в особенности из сегмента малого и среднего бизнеса, так и в целом — отечественной экономике — особенно в разрезе развития иностранных крупных IT-платформ или зарубежных экосистем. Последние, кстати, и стали закопёрщиками или «законодателями моды» на IT-технологии, меняющие уклад не только традиционных экономик государств и компаний, но и жизнь человечества. Российские экосистемы хоть уже себя и обозначили, каждая из них в своей «весовой категории» более или менее работают успешно, но все же тягаться с иностранными конкурентами им непросто, что еще раз усложняет задачу регулятора.

Нельзя сказать, что ЦБ видит лишь риски, которые несут с собой экосистемы. Они — данность, наша уже повседневная реальность в той или иной мере их использования. Поэтому практически с первых строк своего доклада «Экосистемы: подходы к регулированию», размещенном регулятором на официальном сайте для общественных консультаций, ЦБ отмечает позитивную роль экосистем. А именно: с их развитием «услуги стали доступнее, товары (в силу конкуренции поставщиков) — дешевле», отмечается в докладе. Кроме того, регулятор констатирует, что «объединение нескольких платформ в экосистему в сочетании с дополняющими их офлайновыми сервисами дает человеку новое качество клиентского опыта: ему не нужно больше регистрироваться отдельно на каждой платформе, вводить дополнительно логины и пароли — экосистема использует единый сквозной идентификатор клиента, часто все онлайн-сервисы вообще находятся в едином мобильном приложении (Super App). Получение экосистемой данных о действиях и покупках клиента позволяет сформировать адресное предложение». Что касается поставщиков, то платформенные бизнес-модели открыли для них новые рынки сбыта, ранее ограниченные географическими факторами. Причем наибольший позитивный эффект это играет для представителей малого и среднего бизнеса, имеющих ограниченные ресурсы для расширения сети торговых точек. «Подключение к платформе позволяет не только снять территориальные ограничения, но и использовать, например, складские и логистические возможности, предоставляемые платформой. Производитель может сосредоточиться на основной составляющей своего бизнеса — собственно продукте. Иногда платформа может выступать в роли своеобразного бизнес-инкубатора, помогая начинающим предпринимателям с регистрацией бизнеса, предоставляя консультационную поддержку, особенно востребованную на старте. Платформа также берет на себя функции маркетинга, рекламного продвижения, колл-центра и технической поддержки клиентов», — говорится в докладе. То есть таким образом, бизнес, не имеющий достаточного объема инвестиций для развития всех тех предоставляемых платформами возможностей, снимает с себя часть нагрузки.

Однако плюсы легко можно превратить в минусы. Собственно цель регулятора — упредить эти риски. Так, например, по словам первого зампреда ЦБ Сергея Швецова, которые передает издание «Коммерсантъ», «экосистем не может быть очень много, так как они работают на сетевых эффектах, предполагающих большую долю рынка». По мнению Швецова, если в таких условиях олигополии будет хорошая конкуренция, «то в этом случае в значительной степени минусы будут уходить сами собой». При этом первый зампред ЦБ подчеркивает, что «если такой конкуренции не будет, это придется делать в ручном режиме антимонопольным органам». В целом и общем можно сказать, что регулятор финансового рынка планирует выстроить боле прозрачную, открытую систему работы на рынке экосистем, который имеет высокие шансы на монопольность положения. Отсюда — из возможной монополизации — и проглядывают основные риски, помимо того как технологические компании заступают, так сказать, на территорию финансовых организаций, а финансовые организации, в свою очередь, заступают на территорию первых — технологических компаний. То есть и те и другие берут на себя не то чтобы не свойственный для них функционал, сколько выходят за рамки существующего законодательства и таким образом их деятельность остается бесконтрольной.

К слову, до какой-то поры — пока компании формируют свой достаточно сложный, как создание экосистем, бизнес — зарегулированность может им мешать, но по мере наращивания мощи без регулирования рынка не обойтись. Иначе — в отсутствии неких для всех правил — может и возникнуть ограничение конкуренции и для поставщиков, и навязывание потребителям услуг и товаров по усмотрению платформ. Если коротко, то, например, это может выглядеть, как говорится в докладе, за счет резкого снижения возможности выбора, вызываемого не столько сложностью, сколько отсутствием желания «переключаться» и искать необходимые товары и услуги вне периметра экосистемы. «При этом сам по себе данный факт не несет обязательных негативных последствий, однако со временем может привести к негативному эффекту: с точки зрения оператора экосистемы важна широта предлагаемого спектра товаров и услуг, но не лидерство в каждом отдельном сегменте. Как следствие, клиент экосистемы может получать продукты и услуги удовлетворительного, но не лучшего качества, однако в силу привычки, удобства, сложности перехода или просто из-за нежелания искать и осваивать что-то новое клиент не пытается найти более подходящие для себя предложения вне экосистемы. С другой стороны, известно, что в среднем человек не любит выбирать из слишком большого количества вариантов. Поэтому с точки зрения владельца экосистемы предложение по каждому виду товаров не должно быть очень широким. При этом выбор поставщиков может происходить не только по критерию качества товара, но, например, по условиям партнерства, что в перспективе негативно скажется на потребителе», — отмечают авторы доклада.

Кроме того, существуют риски, которые могут возникнуть в результате манипулирования экосистемой информацией на основе предыдущих совершенных потребителями покупок, образующей дискриминационное ценообразование на один и тот же товар для разных покупателей. «По мере того как платформы становятся основным каналом продаж, — отмечают авторы доклада, — растут потенциальные негативные последствия от реализации рисков дискриминации поставщиков со стороны платформы (например, внешних поставщиков относительно аффилированных с платформой поставщиков или отдельных поставщиков в зависимости от объема их бизнеса, силы бренда и иных факторов)». Подобная дискриминация может происходить в том числе как за счет занижения позиции поставщика в поисковой выдаче, так и за счет неравных условий партнерства, основанных на непрозрачных критериях.

Беспокоит регулятора и возможность развития денежных суррогатов внутри экосистем, что, с одной стороны, будет привязывать к конкретным экосистемам их клиентов, тем самым ударяя по конкуренции на рынке, а с другой — выпускаемые платформами по независимому решению организации-эмитента такие «деньги» будут не просто обесценивать национальную валюту, но в целом — нести угрозу для национальной платежной системы и для финансовой стабильности в связи с риском утраты платежеспособности их эмитентами.

На первый взгляд возникает впечатление, что авторы доклада пошли по проторенному Евросоюзом пути. Напомним, 15 декабря прошлого года Европейский союз на своем портале разместил финальную версию Закона о цифровых услугах (DSA) и Закона о цифровых рынках: обеспечение справедливых и открытых цифровых рынков (DMA), которые в том числе призваны решить многие перечисленные в докладе российского регулятора финансового рынка риски при работе крупных IT-платформ. ЕС также был обеспокоен ограничением конкуренции национальных поставщиков товаров и услуг и набирающих обороты и силу транснациональных IT-гигантов. В частности, обозначенными законами ЕС определил правила игры, создав правовую основу, направленную на защиту европейских поставщиков и потребителей, в том числе за счет усиления надзора за системными платформами, а также за счет снижения системных рисков, таких как манипуляция или дезинформация. Один из законов устанавливает набор определенных узких критериев для квалификации крупных онлайн-платформ, что должно позволить поставщикам, зависящим от крупных платформ предлагать свои услуги на едином рынке, получая более справедливую деловую среду, а инноваторам и технологическим стартапам получать новые возможности для конкуренции и инноваций в среде онлайн-платформ без необходимости соблюдать несправедливые условия, ограничивающие их развитие. Тогда как потребители в результате должны будут иметь широкий выбор услуг и возможностей при желании сменить поставщика, а также прямой доступ к услугам и более справедливые цены. При этом все онлайн-посредники, предлагающие свои услуги на едином рынке, независимо от того, созданы ли они в ЕС или за его пределами, должны будут соблюдать новые правила. Микро-и малые компании будут нести обязательства, пропорциональные их возможностям и размеру, обеспечивая при этом их подотчетность.

Между тем всё-таки аналитики ЦБ «копнули» чуть глубже. Приводя опыт Китая, которому именно технологии позволили уйти от высокой доли наличных расчетов в розничном сегменте, ЦБ отмечает, что со временем и эта страна столкнулась с перетягиванием местными IT-гигантами на себя функций государства. Но в Китае такие «игры» не проходят — во-первых, а во-вторых, могут очень плохо закончиться для их затейников, игроков. Достаточно вспомнить, как в адрес Alibaba Group было выдвинуто требование о продаже медиаактивов для снижения социального и политического влияния группы. ЦБ при этом замечает, что своевременное введение регулирования работы экосистем в России позволило бы избежать подобных китайским крайних мер. От себя добавим, что, несмотря на огромную численность населения, самой по себе предоставляющую массу преимуществ для экономического развития страны даже при наличии своих каких-то нюансов, национальные власти просто трясутся за суверенитет страны, в том числе информационный. Не зря в Китае действует суверенный интернет. Более того, жителям Китая доступны смартфоны местных производителей, как и китайские смартфоны практически заполонили весь мировой рынок, поэтому, к слову, национальная цифровая валюта Китая вполне способна «ходить» по всему миру. В России же, к глубокому сожалению, преимущественно используются смартфоны одного известного американского и тех же китайских производителей.

Более того, как пишут СМИ со ссылкой на опубликованный изданием «Коммерсантъ» отчет АНО «Информационная культура», разработанные российскими айтишниками приложения для установки на телефоны и планшеты, могут передавать данные за рубеж. Как утверждают эксперты, все обязательные коммерческие приложения содержат аналитические трекеры, иными словами, скрытые программы, которые собирают сведения о пользователях и передают их за границу. Среди получателей данных о российских пользователях могут быть Google, Yahoo, Microsoft, Huawei, Facebook и другие зарубежные ИT-корпорации. Правда, Минцифры поспешило сообщить россиянам, о чем пишет РБК, что российское ПО, устанавливаемое с 1 апреля на ввозимые импортные высокотехнологичные устройства, соответствуют требованиям безопасности и защиты персональных данных. Мол, эти приложения передают внешним сервисам исключительно технические обезличенные данные пользователя, необходимые для таргетирования рекламы. Кроме того, как пояснили в ведомстве, при установке приложений пользователь может ознакомиться с соглашением об использовании ПО, где прописаны все детали передачи данных. Да, кто ж их читает, эти пользовательские соглашения? А если, кто и читает, то возможно ли отдельно отказаться от передачи данных, принимая в целом условия соглашения, без принятия которого работа телефонов, как известно, невозможна?! Вот о том и речь, что в отрыве от развития собственных отечественных технологий, как и в отрыве от деятельности других российских ведомств, регулирование экосистем в целом системно не решит поставленных регулятором финансового рынка достаточно серьезных задач. Точечно какие-то проблемы, конечно, можно решить. Но даже создание какой-то совершенно новой, например, национальной экосистемы может столкнуться с проблемами. Если вести речь о продвижении такой платформой, например, интересов отечественных поставщиков, российского бизнеса, станет ли она конкурентоспособной на фоне иностранных или пусть даже других российских экосистем, предлагающих более дешевые и, допустим, аналогичного качества товары иностранных поставщиков. Понятно, что электронная коммерция — не единственная часть экосистемы, но все-таки ее значимая часть, так как непосредственно касается финансовых расчетов и развития экономики в целом. Но, безусловно, хорошо то, что регулятор не просто поднял эту тему, но и вывел ее уже на иной уровень.