Арест Сергея Середенко: эстонская этнократия борется с «дворником-шпионом»

Таллинская тюрьма пополнилась необычным узником совести: Сергей Середенко — правозащитник, работавший до ареста дворником. Государственная прокуратура Эстонии в лице пресс-секретаря Кайри Кюнгас с присущей прибалтам неспешностью сообщила: «Его подозревают в поддержании отношений против Эстонской Республики. По ходатайству прокуратуры суд заключил подозреваемого под стражу, сочтя обоснованным как предъявленное ему подозрение, так и содержание его под стражей».

Неплохо для дворника, если за чудаковатым подозрением кроется полноценный шпионаж. Деятельность арестанта квалифицирована в рамках статьи 235 УК Эстонии. То есть Середенко должен был создать и поддерживать отношения с иностранным государством, иностранной организацией или лицом, действующим по заданию иностранного государства в ущерб интересам постсоветской прибалтийской республики.

При Сталине такой сюжет мог бы быть положен в основу художественного фильма о коварных вредителях и шпионах. Однако времена больших кассовых сборов от прокрутки таких кинолент в сельских клубах безвозвратно ушли.

Бывшая Эстонская ССР состоит в ЕС и даже в НАТО, что делает этот военно-политический блок особенно грозным. Она также считает себя не просто европейским, но и правовым государством, что налагает на правящую этнократию вполне конкретные обязательства. Именно неисполнение таковых и стало основанием для увлечения Середенко правозащитной деятельностью. Которая, кстати, находится под защитой не только евроструктур, но и ООН.

Сергей Николаевич относится к тому редкому теперь типу русского интеллигента, который готов жертвовать всем ради восстановления справедливости и борьбы с неправдой, защиты униженных и оскорблённых. Весьма скромный и порядочный человек, он работал дворником не от хорошей жизни. У него два вузовских диплома — Таллинского политехнического института и Московского государственного индустриального университета (с дипломом бакалавра права).

В постсоветской Эстонии такие специалисты не нужны и, как выясняется, даже вредны. Как говорится, где Эстония, а где индустрия.

Середенко трудоустроился дворником в Маардуской гимназии после того, как его прежний работодатель прознал про взгляды и общественную активность своего охранника. Увольнение было политически мотивированным. Эстонский буржуа в духе галантерейщика из известного романа Дюма подтвердил свою благонадёжность, а интеллигентный Середенко не стал из этого «делать пиар».

С кем же поддерживал отношения «против Эстонской Республики» скромный эстонский дворник? Может быть, со Швейцарией, предпочитая швейцарский шоколад? В этом случае он вряд ли оказался бы в тюрьме. Впрочем, не исключено, что эстонскую общественность вскоре порадуют разоблачением продажного агента семи разведок.

Сергей Середенко вполне может быть признан не только узником совести, но и политзаключённым. Он состоит в Объединенной левой партии Эстонии, ранее он баллотировался на выборные должности в местные органы власти и в парламент по разным избирательным спискам.

Почти два десятилетия Середенко выполнял обязанности «русского омбудсмена» Эстонии, успешно выигрывая дела против госорганов по жалобам русскоязычного населения республики. Его личная заслуга — успешное обжалование штрафов, которые полиция постоянно выписывала организаторам таллинской акции «Бессмертный полк». В 2007 году Середенко был среди защитников знаменитого «Бронзового солдата».

Непростой дворник Середенко известен спецслужбам и как смелый публицист, неполиткорректно выносивший на обозрение международной общественности язвы эстонского общества. Он печатался в ИА REGNUM, на портале российских соотечественников «Русский век», в журналах «Стратегия России» и «Балтийский мир», размещал свои авторские статьи в BaltNews и других изданиях, не отказывал в комментариях журналистам и исследователям из разных стран.

Сергей Середенко — автор ряда проблемных докладов и монографий. Большое внимание привлекли его книги «Русская правда об эстонской конституции» и «Компенсация морального ущерба в Эстонской Республике». В 1998 году он стал соучредителем юридического бюро, в 2003 году выступил соучредителем НКО «Русский институт», в 2015 году был членом правления НКО «Русская школа Эстонии», участвовал в различных гуманитарных проектах и гражданских кампаниях.

Секретность, которой эстонские власти окружили это резонансное дело, указывает на отсутствие обоснованности пресловутого «подозрения». Обычно так бывает в случаях, когда предъявить диссиденту нечего, и расчёт на то, что он не выдержит давления, оговорит себя. Так поступают спецслужбы не только Эстонии, но и других прибалтийских республик, Украины и Белоруссии. Иногда это срабатывает.

Иногда не срабатывает — как в случае белорусского диссидента Дмитрия Алимкина, работавшего школьным сторожем и ставшего фигурантом сфабрикованного уголовного «дела регнумовцев». Спецслужбы Белоруссии включили сторожа (кстати, тоже юриста и тоже с двумя вузовскими дипломами) в состав «группы лиц», с которыми он даже не был знаком, но по версии «органов» разжигал вражду и рознь между народами в масштабах Евразийского континента.

Эстонское правительство весьма благоволит к белорусским оппозиционерам. В начале года Керсти Кальюлайд приняла в Кадриоргском дворце Светлану Тихановскую. «Президент Белоруссии» по версии литовских этнократов увезла в Вильнюс редкую брошь за неизвестные заслуги перед Эстонией, а также гарантии финансовой помощи и иной поддержки в борьбе с Александром Лукашенко.

Судя по «делу Середенко», разница между Кальюлайд и Лукашенко не столь уж велика. Они различаются в основном по полу и причёскам, но при этом демонстрируют трогательное единство в нетерпимости к инакомыслию и стремлении к увеличению узников совести.

Справедливости ради, те же устремления, и даже более ударными темпами, на практике демонстрируют этнократии Латвии и Литвы. Наглядным примером является «дело Палецкиса», бывшего сотрудника МИД Литвы и кавалера французского ордена Почётного легиона Альгирдаса Палецкиса сначала приговорили к штрафу за отрицание «советской оккупации» и фейковой официальной версии о причинах убийства литовскими националистами сограждан 13 января 1991 года возле Вильнюсской телебашни. Затем его почти два года медленно убивали в тюрьме по столь же нелепым обвинениям в якобы шпионаже на пользу России.

Как и Середенко, Палецкис не имел никакого доступа к государственным секретам. В 2019 году Середенко в числе представителей латвийской общественности участвовал в пикетировании литовского посольства, проходившего в рамках международной акции солидарности с Палецкисом.

31 марта литовский Апелляционный суд изменил приговоры 16 из 67 уже осужденных в рамках сфабрикованного «дела 13 января»: отсидевший в литовской тюрьме семь лет Юрий Мель получил ещё три года лишения свободы, а Геннадий Иванов получил увеличение срока до пяти лет. Оба — отставные военные, оба отказались признавать себя виновными в откровенно бредовой версии литовского националистического официоза, само отрицание которого — уже преступление (по местным законам).

МИД России в этой ситуации выступил с неожиданно адекватными заявлениями. Возможно, правительству РФ даже хватит смелости на нечто большее, чем слова.

В соседней Латвии также вовсю идёт борьба с журналистами, защитниками русских школ и просто инакомыслящими. В 2020 году было сфабриковано уголовное дело в отношении семерых граждан, якобы виновных в «нарушении режима санкций Евросоюза». Журналистам и общественным деятелям грозит от четырех до восьми лет лишения свободы.

Попавший под репрессивный каток латвийский журналист Юрий Алексеев публично рассказывает, как ему подбрасывали патроны и устраивали другие провокации — детские по форме, но влекущие за собой вполне недетскую уголовную ответственность. Его коллега по несчастью, журналистка и правозащитница Алла Березовская — дочь репрессированного советского журналиста (отбывшего почти 18 лет в Магадане), сравнивает происходящее со сталинскими репрессиями 1937 года.

Глава МИД Латвии Эдгар Ринкевич сообщил, что официальная Рига действовала с санкции Еврокомиссии. То есть на жалобы в евроструктуры придут формальные отписки. Однако обращения направляются, и в этом есть смысл — придать максимальной огласке сам факт политических репрессий. Еврокомиссия, ЕСПЧ, СПЧ ООН и другие организации потом не смогут в своё оправдание сказать, что они, мол, об этих вопиющих фактах ничего не знали.

Середенко от трудов праведных не нажил палат каменных. В его деле не появятся квартиры и зарубежные счета с приличными суммами, как в уголовном деле его белорусского «коллеги» Александра Беляцкого, защищающего исключительно русофобов и национал-радикалов. Не будут там фигурировать гонорары уровня украинского нетрадиционно ориентированного публициста Виталия Портникова. Ни люксовых машин, ни хотя бы скромных яхт — ничего из того, что могло бы свидетельствовать о материальном успехе в «поддержании отношений против Эстонской Республики».

По праву гордящиеся тотальной цифровизацией, власти Эстонии избрали для обвиняемого (формально — подозреваемого) по политической статье меру пресечения такую же, как для исключительно социально опасного преступника. Ведь даже убийц они выпускают из-под стражи с электронными браслетами. То есть Середенко нужен в тюрьме, от этого зависит сейчас успех фабрикующих на него уголовное дело.

Лимитрофные шовинисты самоутверждаются расправой над дворником-правозащитником, дискредитируя саму идею эстонской государственности больше, чем самые злые недоброжелатели. Они демонстрируют свою слабость и несостоятельность. Версия о происках «Партии реформ» выглядит легковесно — это ошибка госуправления и национальный позор.

Трагическая история преследования Середенко, судя по современным прибалтийским реалиям, не уникальна и лишь подчёркивает общий тренд. Постсоветская Прибалтика с настойчивостью, достойной лучшего применения, воплощает сюжеты Кафки и Оруэлла. Попутно она выставляет на посмешище российских, белорусских и прочих постсоветских диссидентов, приложивших немало усилий для лубочного позитива, создания из Эстонии некоего примера для подражания. Король оказался не просто голым, а отвратительным в своей тоталитарной наготе.