Глава МИД КНР Ван И расставляет акценты

На полях традиционно проходящих в Пекине в начале марта «двух сессий» Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) и Всекитайского комитета (ВК) Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК) проходит много мероприятий. Одно из важнейших и скорее всего самое интересное — традиционная «большая» пресс-конференция главы МИД, своеобразный годовой отчет китайской дипломатии перед журналистами и, в их лице, перед китайской и мировой общественностью. В одинаковой мере важны как ответы, так и сами вопросы, отражающие нерв национальной и мировой политической жизни, основные темы глобальной повестки. Не стали исключением из этого правила и нынешние «две сессии».

Выступая перед журналистами, министр Ван И в первую очередь подчеркнул готовность Китая к продолжению и объединению усилий в борьбе с пандемией коронавируса. Вплоть до полной победы над болезнью. Со своей стороны он пообещал провести в апреле специальную международную презентацию нового «постковидного» облика провинции Хубэй, где началась эпидемия; в рамках мероприятия запланирована возможность для расширения международного с ней сотрудничества.

Принятые Пекином меры помощи иностранным государствам он охарактеризовал как «самую крупную чрезвычайную гуманитарную операцию» с самого образования КНР. В связи с этим Ван И жестко выступил против «вакцинного национализма», а также политизации эпидемического вопроса. Распределение вакцин, по его словам, должно быть «справедливым», исходящим из широких международных, а не узких интересов ведущих государств и корпораций. Китай считает, что все страны, обладающие соответствующими возможностями, должны предоставлять вакцины странам, которые собственных возможностей не имеют, причем на условиях общедоступности по географии распределения и приемлемости цены. Отмечено, что китайскую вакцину против инфекции одобрили более 60 стран мира. Остро нуждающиеся развивающиеся страны получили препарат в порядке безвозмездной помощи; 43 страны уже его закупают. Готов к запуску проект вакцинации зарубежных соотечественников, что важно в условиях многочисленности китайских диаспор и роли, которую они играют в экономической и общественно-политической жизни стран пребывания и самого Китая, где они имеют представительство в высшем совещательном органе — упомянутом НПКСК. Для этого, а также в целях помощи на местах Китай планирует создать сеть зарубежных пунктов вакцинации. Ключевым направлением в этом смысле является Африка; противоэпидемическое взаимодействие глава МИД КНР назвал «главным приоритетом» сотрудничества со странами Черного континента. Вакцина китайского производства поставляется в 35 африканских стран. Было также объявлено, что в текущем году состоится посвященное вопросам борьбы с коронавирусом специальное заседание Форума по китайско-африканскому сотрудничеству.

В ходе пресс-конференции был затронут вопрос ситуации в Гонконге (Специальный автономный район Сянган). Комментируя предстоящую реформу избирательной системы автономии, Ван И сделал основной упор на принципе «управления патриотами», который обеспечивает конституционность, законность и справедливость преобразований. Проект такой реформы на сессии ВСНП представил заместитель председателя парламентского Постоянного комитета (ПК) Ван Чэнь. Документ распространяет полномочия коллегии выборщиков, избирающих главу администрации, на выборы определенной части депутатского корпуса городского парламента — Законодательного совета (ЗС). Учитывая, что с критикой этих планов выступило внешнеполитическое ведомство ЕС, пообещавшее «принять меры» в случае проведения реформы, что на деле означает неприкрытое вмешательство во внутренние дела КНР, следует напомнить, что оппозиционные депутаты ЗС в ноябре прошлого года сами в одностороннем порядке предприняли демарш. И сложили депутатские полномочия, протестуя против принятой ПК ВСНП резолюции о патриотизме, в соответствии с которой были прекращены полномочия четырех депутатов. То есть оппозиция сама отказалась от работы в парламенте, и ее сегодняшние возмущения новой избирательной системой по сути призваны произвести пропагандистский эффект, предоставив повод для усиления вмешательства внешних сил.

Глава китайского внешнеполитического ведомства остановился и на вопросе расширяющегося взаимодействия Пекина с развивающимися странами, которое, по его словам, будет углубляться. Отдельное внимание было уделено совместному строительству важнейшего инфраструктурного проекта «Пояса и пути», которое рассматривается через призму скорейшего восстановления мировой экономики. Китай, в частности, остается крупнейшим торговым партнером арабских стран, товарооборот с которыми в 2020 году достиг планки в 240 млрд долларов. Быстрыми темпами восстанавливаются проекты, замороженные в ходе эпидемии; среди сфер сотрудничества китайский министр выделил «бурное развитие» технологий 5G, искусственного интеллекта, авиационно-космического комплекса. Инициативой Китая по дальнейшему развитию отношений с арабским миром должен послужить Китайско-арабский саммит, о готовности к которому Пекина сигнализировал Ван И.

От экономического к более широкому сотрудничеству, рассчитанному на формирование сообщества «единой судьбы», Пекин рассчитывает перейти со странами АСЕАН. В связи с этим напомним, что асеановская «десятка» является крупным экономическим субъектом Юго-Восточной Азии, а также оказывает существенное влияние на геополитические расклады в регионе. Пользуясь противоречиями Китая и некоторых стран АСЕАН, в частности Вьетнама и Филиппин, вокруг ряда архипелагов в Южно-Китайском море (ЮКМ), США усиливают военное присутствие вблизи берегов КНР, а также стремятся сохранить контроль над транзитом из Индийского в Тихий океан. Китай, со своей стороны, старается форсировать разработку Кодекса поведения в ЮКМ, который установит в бассейне четкие и понятные правила игры, препятствующие активизации не имеющих отношения к нему третьих стран. Среди таковых в первую очередь угадываются США, а также их сателлиты, пристегнутые к авантюрной политике Вашингтона, — Великобритания и Франция. Ван И призвал партнеров по переговорам «устранять помехи и продвигать консультации», с тем чтобы принять «юридически обязывающие, содержательные и действенные правила», соответствующие международному праву и национальным интересам, а до тех пор выполнять временно замещающую кодекс Декларацию о поведении в ЮКМ. Отдельно Ван И остановился на ситуации в Мьянме (Бирме), где в начале февраля, в соответствии с конституцией, армия взяла в свои руки бразды правления с целью подготовки через год новых выборов взамен сфальсифицированных прозападными силами. Учитывая масштабы иностранного вмешательства в дела страны, которое поддерживалось отстраненными от власти гражданскими лидерами так называемых «демократических сил», китайская сторона призвала к нормализации общественно-политической обстановки и недопущению в стране нового кровопролитного конфликта. Со своей стороны, Пекин, как было заявлено министром, «готов сыграть конструктивную роль в ослаблении напряженности». Напомним, что Ван И в первой половине февраля посетил Мьянму с визитом и проводил встречи с представителями обеих сторон нынешнего противостояния.

И общее, что объединяет подходы КНР к странам востока и юга Азии, — упомянутый проект «Пояса и пути». С ним связано наиболее громкое заявление Ван И, назвавшего проект «столбовой дорогой к совместному процветанию и развитию» и призвавшего окружающие страны воспользоваться при движении в этом направлении «набравшим ход китайским экспрессом».

Вместе с тем, следует отметить, что отношения КНР с АСЕАН вплетены в общую канву ВРЭП — Всестороннего регионального экономического партнерства, соглашение о котором было подписано в ноябре прошлого года. ВРЭП также объединяет целый ряд стран Южной и Восточной Азии, Океании, а также Австралию и Новую Зеландию и представляет собой зону свободной торговли, сопоставимую по потенциалу с ЕС, а по численности населения существенно его превосходящую. Вместе с тем следует понимать, что ВРЭП, опираясь на мощь китайской экономики, служит неким дальневосточным аналогом ЕАЭС. В политическом отношении эти страны не только не объединены, но разобщены принадлежностью к различным региональным союзам, прежде всего с участием США, что предопределяет неоднозначное отношение к ним Пекина и «разноскоростной» характер восточноазиатской интеграции. АСЕАН — один разговор, а вот в том, что касается Индии, которая наряду с Японией и Австралией входит в «индо-тихоокеанское» объединение Quad, то у этой страны, несмотря на участие в ШОС и БРИКС, отношения с Китаем отягощены как минимум тремя территориальными конфликтами по всей линии границы. Это и Ладакх (у границ Джамму и Кашмира), и плато Доклам, китайское название Дунлан, где Дели действует в рамках соглашения с оспаривающим эту территорию Бутаном, и вокруг штата Аруначал-Прадеш, ставшего в 1962 году главным театром военных действий короткой, но интенсивной китайско-индийской войны. В последнее время в пограничных китайско-индийских переговорах, которые ведут между собой представители военных командований сторон, наметились тенденции к нормализации. Ван И в ходе пресс-конференции постарался их закрепить, призвав обе стороны к готовности к «взаимной выручке, а не взаимному истощению» и охарактеризовав Пекин и Дели не как «угрозу или соперников, а друзей и партнеров». Гораздо сдержаннее оказались оценки китайско-японских отношений. Руководитель китайской дипломатии по умолчанию перевел стрелки ответственности за состояние двусторонних отношений на Токио, выразив надежду на «объективное и рациональное» восприятие Китая в японском обществе, которое только и может заложить основы надежности отношений. Здесь самое время напомнить о том, что и с российской точки зрения Япония является единственной страной, до сих пор не признающей итогов Второй мировой войны и сформированных ею реалий. У Китая, отметим, что вполне закономерно, не сложилось впечатления о том, что японская сторона в полной мере раскаивается в военных преступлениях, совершенных против китайского народа в ходе агрессии 1931—1945 годов. Прямо об этом говорится редко, но подтекст присутствует неизменно. Впрочем, общая тема отыскалась: это предстоящие Олимпиады — летняя 2021 (перенос с 2020) года в Токио и зимняя, 2022 года, в Пекине. Предложив обеим сторонам поддерживать друг друга при проведении этих важнейших мировых соревнований, Ван И отдельно оговорил готовность к всестороннему сотрудничеству с МОК, в том числе по части обеспечения участников и гостей тех и других Игр вакцинами. И понятно, что эта тема приобрела особую актуальность недавно, на фоне спекуляций вокруг пекинской Олимпиады в США, где на достаточно высоком дипломатическом уровне из недр прежней администрации прозвучала откровенно подрывная инициатива ее бойкота.

Теме восстановления полноценного участия в СВПД по ядерной программе был посвящен месседж, направленный Ирану. Тегерану предложено «взять на себя обязательства по нераспространению ядерного оружия». Здесь отметим, что Иран давно заявляет от готовности к этому при условии возвращения соглашения в изначальный формат 5+1, в котором оно было подписано в 2015 году и существовало вплоть до одностороннего выхода из него США в мае 2018 года. Пекин призвал американскую сторону как можно скорее вернуться в СВПД, «проявив искренность». Прозвучало также предложение Пекина создать международную платформу для проведения многостороннего диалога по вопросам безопасности в регионе Персидского залива.

Так же кратко в контексте «общих интересов» и «отказа от соперничества», а также скорейшего подписания двустороннего инвестиционного соглашения были охарактеризованы отношения Китая с ЕС. И нужно понимать, что в Пекине очень хорошо отдают себе отчет в том, что Европа сегодня — фактическая марионетка США, особенно после смены администраций, и потому договариваться и улаживать противоречия необходимо с патроном, а не с вассалом. «Китай готов работать с США, чтобы закрыть прошлое и открыть будущее», — таков главный посыл, адресованный Вашингтону руководителем китайского МИД. Конкуренция между странами должна быть «здоровой», заявил Ван И, явно перефразируя слова лидеров американской внешней политики о её «стратегическом» характере. В качестве примера взаимодействия между Пекином и Вашингтоном министром был назван возврат США в Парижское соглашение по климату, в рамках которого между сторонами восстановлен диалог. В этом свете Ван И пообещал «состыковать новую концепцию развития КНР с РКИК — Рамочной конвенцией ООН об изменении климата» и призвал к совместному созданию усилиями всего международного сообщества «зеленой и уютной для проживания планеты». И, возвращаясь к европейской проблематике, это, пожалуй, единственный серьезный «пас» из Пекина политикам и общественному мнению ЕС, по части которого последнее, в значительной мере ввиду корпоративных интересов, бежит далеко впереди американского.

Остальная тематика китайско-американских отношений, как она преподнесена на пресс-конференции, не столь оптимистична. Различия в географии и общественно-политических системах — не препятствие для откровенного диалога, с помощью которого можно избежать конфликтов и конфронтации. Важнейшая проблема двусторонних отношений — снятие необоснованных тарифных ограничений, породивших между странами торговую войну. Другой, не менее острый, — все более откровенное (прозвучало слово «наглое») вмешательство США во внутренние дела КНР. Это в первую очередь Тайваньский вопрос, который на пресс-конференции охарактеризован как «красная черта» в китайско-американских отношениях. Неизбежность воссоединения двух берегов Тайваньского пролива было охарактеризовано как «единое устремление китайской нации» — всей, по обеим его сторонам. Препятствовать продвижению концепции «одного Китая» недопустимо, тем более что США сами ещё в начале 70-х годов прошлого века признали этот принцип, и именно на его основе в 1979 году произошло восстановление двусторонних дипломатических отношений.

В этом же русле Ван И поставил и другие проблемы, связанные с посягательством США и возглавляемого ими коллективного Запада на внутренние дела и территориальную целостность КНР. Это и упомянутый Гонконг, и ситуация в Синьцзяне (Синьцзян-Уйгурский автономный район), которую, особенно по части региональной статистики социально-экономического развития, министр раскрыл наиболее подробно. Назовем приведенные им примеры. Во-первых, жестко опровергнуты обвинения в «геноциде», охарактеризованные «нелепыми и донельзя абсурдными» проявлениями «злоумышленной клеветы и полнейшей лжи». Во-вторых, отмечена уникальная народонаселенческая динамика Синьцзяна за последние сорок лет: увеличение численности коренного уйгурского населения более чем вдвое, с 5,5 до 12 млн человек, а также с 30 до 72 лет средней продолжительности жизни. В-третьих, более чем в двести раз за последние 60 лет, то есть, по сути, за время существования КНР, вырос ВРП Синьцзяна.

Еще один серьезный упрек, брошенный США китайским министром, — «узкогрупповой мультилатерализм», иначе говоря, односторонний протекционизм Вашингтона, поднятый на щит прежней администрацией в рамках «блокового мышления» времен холодной войны. Назвав этот выбор «неверным», Ван И, однако, тему развивать не стал, видимо, в расчете на то, что стратегические подходы Джо Байденом только формируются и нужно немного подождать.

Указав на незыблемость принципов Устава ООН и роли этой главной международной организации в мировых делах, а также подчеркнув неизменность руководящей роли КПК, которая является «преимуществом китайской дипломатии», Ван И достаточно подробно и развернуто охарактеризовал состояние и динамику российско-китайских отношений, назвав их «эталоном стратегического взаимного доверия, образцом взаимовыгодного сотрудничества, примером народного сближения и стандартом равенства и справедливости». «Китай и Россия всегда играют стабилизирующую роль в обеспечении мира и стабильности во всем мире», — отметил министр и привел в пример взаимодействие Москвы и Пекина в борьбе с коронавирусом. Сотрудничество наших стран тем нужнее, чем больше в мире турбулентности и потрясений, и это, подчеркнул он, обусловлено как историческим опытом, так и требованиями современности.

Со своей стороны заметим, что обращение к историческому опыту очень дорого стоит. Главный итог бурных событий второй половины XX века, с их динамикой от прочной дружбы и союза до взаимного непонимания, конфронтации и вражды и обратно, путем постепенного и терпеливого наведения мостов и налаживания взаимодействия, следующий. Единство Москвы и Пекина выравнивает стратегический баланс сил, существенно ограничивая глобальные гегемонистские амбиции коллективного Запада, вынуждая его вести себя более или менее прилично. Но стоит только нашим странам разойтись, а тем более начать тиражировать разногласия, как проигравшими оказываются они обе, а выигрывает всякий раз строго Вашингтон. Это настолько «железобетонная» закономерность, что со стороны она вполне может казаться метафизической. Само провидение как будто сделало мир и спокойствие на гигантских пространствах геополитического «Мирового Острова», которым является Евразийский континент, заложником взаимоотношений двух его величайших народов, которые, без всякого преувеличения, в том же XX веке выступили модераторами мировой истории. Очень хорошо, что сегодня и в Москве, и в Пекине это осознание не просто присутствует, но и безраздельно доминирует. И нет сомнений, что для российского читателя это — главный «месседж» годовой пресс-конференции министра Ван И, который имеет для нас всех непреходящую важность и актуальность.