Два года назад из Украины выдавливали очень профессионального журналиста Владимира Скачко. Прошло два года, в Украине появилась новая власть, пришедшая в свои уютные кресла исключительно на отвращении украинских избирателей к повседневной практике порошенковской Украины. И которая за полтора года эту самую «порошенковскую практику» подхватила, развила и превратила в закон. Правда, со свойственной этой власти невежеством, но и «дурной закон» остается законом.
16 февраля 2021 года Служба безопасности Украины (СБУ) объявила о подозрении в совершении преступления гражданину Украины Анатолию Шарию. Живущему в Испании Толику это «подозрение» глубоко до…, простите, индифферентно, поскольку возвращаться он не собирается. Но и не на него подозрение и рассчитано. Вопрос в его политической силе, красношаровой «партии Шария», которая ни шатко, ни валко, но присутствует на политическом поле Украины. Теперь ее «зачищают» посредством дискредитации лидера.
Причем ничего нового ЗЕ-«контрпропагандисты» придумать не могут, и старт «антишарийной кампании» заставил вздрогнуть от дежа-вю: «Доказательства следствия подтверждены рядом экспертных исследований, которые установили, что в интервью и выступлениях А. Шария имеющиеся факты его подрывной деятельности против Украины».
Все, как два года назад. Поэтому я не буду изливаться в гневных филиппиках (нет смысла), а предложу вниманию сюжет (практически без купюр), написанный в 2019 году, по свежим следам «порошенковского наезда» на Владимира Скачко.
Вспомним былое. Итак, 6 марта 2019 года:
Накануне, 5 марта, в киевскую квартиру заслуженного журналиста Украины Владимира Скачко «обманным путем» (по оценке самого Скачко) ворвались 11 сотрудников Службы безопасности Украины и в течение 14,5 часа проводили обыск. Мотивация обыска — связь с неким преступным сговором журналистов, где Скачко — «один из главных авторов, которые готовили информационные материалы по заказу российских пропагандистских медиа».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Скачко на свободе. Пока… Но в ходе обыска у него изъяты личный компьютер и ноутбук, телефон, флеш-накопители, а также несколько книг и раздаточных материалов с различных публичных мероприятий, которые посещал журналист в рамках своей профессиональной деятельности. Также у журналиста изъята банковская карта с его личными средствами. По оценке самого Скачко, «это фактически запрет на профессию. Меня лишили средств производства и средств к существованию».
И «свобода» для Скачко сейчас понятие условное. Ему вручили подозрение и повестку на допрос в Херсоне 11 марта. Там его могут задержать. Журналист проходит подозреваемым по делу части 2 статьи 110 Уголовного кодекса Украины («Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины, по предварительному сговору группой лиц»). Эта статья не предполагает никаких альтернатив, кроме как содержания под стражей. Санкция — от 5 до 10 лет лишения свободы.
Я знаю Володю уже не первый десяток лет и искренне считаю его одним из лучших политических аналитиков на Украине. Ну, а сам факт возобновления и более чем десятилетнего (в 2000—2011 годах) издания «Киевского Телеграфа» — самой обаятельной газеты в истории города — уже прочно застолбил для Скачко место в истории украинской журналистики.
И я прекрасно знаю, что взгляды и идеи Скачко не всегда (далеко не всегда) совпадают с направлением российской политики и постулатами «Русского мира». Да и трудно «совпадать» в условиях того громадья ошибок, которые Россия регулярно допускает в своей политике и экономике. Так что с этих позиций Скачко является одним из самых «умных» критиков России в украинских СМИ. «Умных» — потому что не на эмоциях и не в истерических словоформах, предложенных паразитами украинской экономики и их адептами. А с логикой, цифрами и историческими примерами, которые убеждают, что полноценное существование украинского государства возможно только в формате торговой ярмарки между западной (европейской) и восточной (русской) цивилизациями, а не в качестве передового форпоста одной из них. К такой формулировке, помнится, мы с ним пришли в кофейне рядом с его домом на киевской площади Космонавтов. За чашечкой кофе и рюмкой коньяку…
Но сейчас я не о таланте и недостатках творчества Скачко, а о чем говорит сам факт обыска у него. Без банальностей типа «Порошенко в панике» или «Церберы президента звереют…». Так вот, в первую очередь обращает на себя внимание вменяемая Скачко статья с ее формулировкой «по предварительному сговору группой лиц». Этот момент можно (и даже следует) рассматривать как предупреждение. Ибо кто эта «группа лиц»? В последние дни действующий президент подвергся очень эффектной и согласованной атаке журналистов-расследователей (Денис Бигус, Леся Иванова, Александр Дубинский, Анатолий Шарий с компанией, Евгений Плинский и другие). На выходе получилась убедительная картинка Порошенко, его приближенных и детей его приближенных как единой «команды разворовывания бюджета, в том числе и в первую очередь — армейского».
Но сейчас, когда молодым и рьяным расследователям подбросили материалы для такой «информационной бомбы», команде Порошенко остается только использовать старые наработки общения с информационным полем, в том числе — угрозы. Обыск у Владимира Скачко — это и есть «поза угрозы», принятая режимом перед изумленным медиасообществом.
«Принятие позы», как все знают, чаще всего влечет за собой решительные «действия». Инцидент со Скачко заставляет предполагать, что у силовиков для этих действий имеется в активе целый ряд «движений». И потенциально самое опасное из них для будущих «жертв» — это экспертиза.
Я с этим столкнулся в уже далеком 2015 году, во время «беседы» с сотрудниками СБУ: безукоризненно вежливой, внешне «добродушной», скрытой, но все-таки «угрозой». Тогда я услышал, что по «экспертной оценке» моих текстов только «пары слов» в тексте моих статей не хватило, чтобы привлечь меня по той же 110-й статье. На мои просьбы:
- узнать имя эксперта;
- показать текст экспертизы;
- хотя бы узнать, каких именно «слов» не хватило, мне было сказано, что все это «тайна следствия».
В инциденте со Скачко ситуация уже другая. Лингвистическую экспертизу, точнее рукописные «Пояснения к протоколу обыска» (и тому есть фотокопии) осуществляла прямо во время обыска доктор филологических наук профессор Лариса Баталцева из военной части 50 316 (так читается с фотокопии). Текст написан на суржике (простонародная смесь украинского и русского языков). Это единственное объяснение того, почему во вроде бы украинском тексте есть фраза «Версии этих же статей были обнаружены и в компьютере Скачко В. С.». Українською мовою це пишеться «Версії цих же статей були виявлені і в комп’ютері Скачко В. С.». Но да бог с ним — это всего лишь форма.
По содержанию же эксперт профессор (?) Баталцева приходит к выводу, что Владимир «системно использует маркеры унижения достоинства Украины и украинцев, евромайдана, реформирования нации». А также доктор филологии (?) Баталцева обнаружила в материалах журналиста «эскалацию религиозной вражды», а население Донбасса представлено как «оппонент населению других регионов Украины, которое страдает за свое мировоззрение». В результате эксперт СБУ (?) Баталцева приходит к выводу, что Скачко причастен к материалам с призывами к изменению границ территории и государственной границы Украины.
Так вот, уважаемая «доктор» и «профессор»! Как эксперт вы — ноль. Потому что экспертиза — это в первую очередь «исследование». В вашем же «творении» от вступления вы сразу перешли к заключению (оценочной части), абсолютно не озаботившись даже ознакомлением с содержанием предмета экспертизы.
Экспертиза Баталцевой подводит к двум версиям: либо в недрах спецслужб налажено производство малограмотных, но остепененных «ученых» (докторов с профессорами), специально обученных для подписания поставленных на поток экспертных заключений, либо СБУ привлекла к экспертной оценке творчества Скачко «случайно проходившую мимо профессоршу», но этот выбор оказался очень неудачным.
Хотя ёрничание здесь неуместно. Потому что приговор, особенно политический приговор, и основывается преимущественно на заключениях экспертов. А Володе Скачко вручили «подозрение о совершении преступления». А «подозрение» это чаще всего первый этап «постановления о разрешении на задержание», то есть ареста.
Написано два года назад… Тогда, в 2019-м для Скачко все закончилось печально, но не трагично. Его просто «выдавили» из Украины и, возможно, не без ведома украинских спецслужб, ему удалось перебраться в Россию. «Не без ведома», потому что украинскому режиму не нужен был томящийся в застенке мученик-Скачко. Проще было «убрать» его из украинского медиапространства: освободили место для каких-нибудь новых Гордонов, Цеголко, Трюханов или, не к ночи будет помянуто, Юлий Мендель — и славно.
Сейчас, спустя два года, ничего не изменилось. Те же статьи, те же, прости Господи, «экспертизы», те же обвинения в «распространении русского нарратива». Да передайте же кто-нибудь ЗЕкоманде, что «нарратив» — это не более, чем «Устный или письменный отчет о связанных событиях; история» (Оксфордский словарь), и бороться с ним бессмысленно. Проще создавать поводы для собственного оптимистичного «нарратива», без войн, коррупции и повышения тарифов ЖКХ. Тогда, глядишь, и к вам потянутся люди.
Но добавлю: стало только хуже. Порошенко два года назад при слове «Шарий» на людей бросался, но не дошел до того, чтобы в стиле «гоп-стоп» закрывать оппозиционные каналы и явно готовиться к «закрытию» оппозиционных персон. Причем к «закрытию» абсолютно физическому, потому что в равной профессиональной борьбе у украинской провластной журналистики шансов нет.
К самому Анатолию Шарию я никакой симпатии не питаю, но это личное. И не могу не признать: Шарий умный профессионал, и если ЗЕмедиасвора «врубится» с ним в откровенную драку, то, Боже, храни свору.
Комментарии читателей (0):