Почему провалилось дипломатическое наступление Байдена на Москву и Пекин?

Создается отчетливое впечатление, что Вашингтон целенаправленно окружает Россию и Китай не только военными базами, но и очагами военно-политической нестабильности, провоцируя военное вмешательство и отыскивая для него повод. Или, как минимум, подталкивает Москву и Пекин к такому решению множащихся проблем, которые на протяжении многих лет и десятилетий будут затем использоваться Западом для пропаганды и поддержания градуса холодной войны. При всей инерционности мировых событий, смена власти в США продемонстрировала, что их общая динамика ускоряется, причем весьма резко. Давайте перечислять уровень и содержание контактов Вашингтона на главных направлениях за прошедший неполный месяц. Звонки Джо Байдена Владимиру Путину и Си Цзиньпину. Программные речи нового хозяина Белого дома в Госдепе и Пентагоне с жесткими выпадами в адрес России и Китая. Общий лейтмотив: «Америка возвращается». «При мне все будет, как при «дедушке» (Бараке Обаме)»: «хороших парней» поддержим, «плохих» — накажем. Причем силу будем применять без колебаний, хотя «только тогда», когда другие пути исчерпаны.

Намек на то, что они уже исчерпаны? Давайте смотреть. Параллельно Байдену нажим на Москву и Пекин идет и по линии Госдепа. Телефонные переговоры госсекретаря Энтони Блинкена с главой МИД России Сергеем Лавровым и руководителем внешнеполитической Канцелярии ЦК КПК Ян Цзечи. Впечатление от всех этих контактов сложное. С одной стороны, общий обвинительный уклон со стороны США, причем с прямым вмешательством во внутренние дела стран, которые представляют собеседники президента и шефа Госдепа. С другой стороны, очередные попытки «развода» и заигрываний порознь «на две руки». С Россией Блинкен делает упор на стратегической стабильности в контексте продления СНВ-3, а Китаю угрожает «наказанием». Байден, напротив, меняется с ним ролями. Россия — противник, «нарушающий права человека» (и Байден, как в анекдоте про Брежнева, «знает этого человека»); Китай — стратегический конкурент, с которым, если что, готовы работать. Еще один показательный нюанс: собеседником в Пекине Блинкен выбирает не своего естественного визави — главу МИД Ван И, а экс-министра Ян Цзечи, обладающего репутацией крупнейшего внешнеполитического стратега КНР, ранее министра, а до этого посла в США (посольская биография Ван И связана с Японией). Американский демарш здесь явно рассчитан на усиление давления на Пекин, не только дипломатического, но и психологического. И очень похоже на некое преддверие «сжигания мостов». Иначе диалог с Ян Цзечи госсекретарь оставил бы про запас. А в этот раз поговорил бы с министром Ван И. Почему? Во-первых, символически для американской стороны Ян Цзечи представляет правящую партию; демократы, в отличие от предшественников-республиканцев, на КПК открыто не нападают, компенсируя «умеренность» таким вот способом. Во-вторых, важна динамика переговоров госсекретаря. 4 февраля он получает звонок от Лаврова, который уже успел провести неординарный разговор с Ван И, в ходе которого китайский министр открыто и потому сенсационно высказался за дополнение двустороннего российско-китайского Договора о добрососедстве, дружбе и безопасности 2001 года, который в этом году празднует юбилей, положениями в сфере безопасности. Новость для Вашингтона столь же шокирующая, сколь и свежая, поэтому Блинкен с российским министром говорит сдержанно и осторожно, не зная пока толком, как реагировать. Затем в Госдеп приезжает Байден и начинает с того, что публично рассыпается Блинкену комплиментами, но антикитайской и антироссийской тематики выступления не меняет, делая в ней упор против Москвы. Отсутствие ясной реакции сверху — тоже своеобразная реакция, а заодно и «сигнал» — оттуда же; Блинкен реагирует на него звонком Ян Цзечи, демонстративно обходя Ван И, явно за его инициативу в разговоре с Лавровым. Поскольку эта инициатива — не экспромт, а очередной крупный шаг в разработке темы военного сближения Китая и России, поднятой в публичном информационном пространстве Владимиром Путиным еще 22 октября прошлого года, Блинкен, с одной стороны, пытается апеллировать в китайской дипломатической среде не к японисту, а к американисту. С другой, он обращается к сателлитам США, обещая вовлечь их в «возмездие» Китаю. Давая отпор этому маневру, Ян Цзечи вынужденно прибегает к жесткой риторике, обращая внимание собеседника на внутреннюю ситуацию в США, которая для Вашингтона должна быть куда приоритетнее Тибета или Тайваня. На следующий день свой комментарий дает и МИД КНР; причем Блинкену отвечает не министр, а официальный представитель ведомства, заявляющий о нежелании конфронтации с США, но при этом и о том, что Китай не позволит нарушать свой суверенитет и территориальную целостность. Через считанные дни напрямую Байдену это повторит уже Си Цзиньпин, подчеркнув, что продолжение конфронтации, то есть американского нажима на Китай, угрожает вселенской катастрофой. Что это как не неудачная попытка США «запустить черного кота» не только между Пекином и Москвой, но и внутрь китайской дипломатии?

Необходимо обратить особое внимание еще на два пассажа Блинкена из его разговора с Ян Цзечи, они принципиально важны для понимания американской «генеральной линии». Во-первых, госсекретарь пообещал «наказать Китай» за нарушение неких «правил». Поскольку речь явно идет не об Уставе ООН, который, кроме самих США, никто не нарушает, то логично предположить, что Блинкен имел в виду некие неписанные «правила» американского доминирования, оставляющие за Вашингтоном решающее слово в глобальных вопросах. И о том, что такие «правила» не пройдут, Си Цзиньпин, как и Владимир Путин, заявили в выступлениях на виртуальном «Давосе». Американцев это явно взбесило, подхлестнув соответствующую риторику. Во-вторых, Блинкен пообещал, что США «накажут» Китай «вместе с союзниками». Кого и что именно он имел в виду? Здесь следует вспомнить муссируемую Вашингтоном концепцию «Индо-Тихоокеанского региона», в рамках которого он пытается решить три задачи:

• легализовать американское военное присутствие в Южно-Китайском (ЮКМ) и Восточно-Китайском (ВКМ) морях и обеспечить позиции собственного вмешательства в ситуацию вокруг Тайваня, которую КНР рассматривает как внутреннюю, и которая с точки зрения международного права, в рамках принципа одного Китая, таковой и является;
• усилить американский военный контроль над путями торгового транзита между Индийским и Тихим океанами, поставив под него китайский импорт энергоносителей из региона Персидского залива;
• активизировать участие Индии в объединении Quad, прообразе будущей «восточной НАТО», которая пока носит официальное наименование «Четырехсторонний диалог по безопасности».

На всем фоне этих дипломатических маневров начинают происходить всякие разные вещи. Буквально на днях сразу две АУГ — авианосные ударные группы — из состава ВМС США вторгаются и проводят в ЮКМ учения, которые НОАК в ответ плотно контролирует при помощи истребительной, противолодочной и дальней (стратегической бомбардировочной) авиации. Байден проводит телефонные переговоры с лидерами участвующих в Quad Японии и Индии — Есихидэ Суга и Нарендрой Моди — о проведении в ближайшее время трехсторонней встречи на высшем уровне. Одновременно японские власти вновь начинают муссировать вопрос Курильских островов, обещая и дальше «предпринимать настойчивые попытки мирным путем договориться с Россией», не уточняя, впрочем, что станет происходить при их провале (весьма прозрачный намек: расстояние от мирного до военного пути при нынешнем уровне российско-японских противоречий очень небольшое). И в этом смысле проявленная правящими в Индии националистами готовность к дальнейшему сближению уже не только с США, но и с Японией ставит под сомнение многие вопросы в российско-индийских отношениях, не говоря уж о том, как это воспринимается в Пекине. Оговоримся здесь, что к ШОС, у которой твердый российско-китайский стержень, а Дели выступает в «пристяжном» качестве и «на пару» со своим региональным оппонентом Пакистаном, это особого отношения не имеет. И ограничение индийского участия не только не подорвет, но и сплотит ее ряды.

Наконец, недальновидно будет обойти в нашем геополитическом обзоре вниманием состоявшийся в январе текущего года VIII съезд правящей в КНДР Трудовой партии (ТПК). Наделавший немало шума тезис Ким Чен Ына о провале предыдущей пятилетки, с оценкой которого специалисты уже тогда советовали не торопиться, получил развитие на первом же пленуме ЦК. Свертывание курса «реформ и открытости» в северокорейском варианте с изгнанием его сторонников и исполнителей тесно коррелирует с главным геополитическим положением партийного форума. КНДР рассматривается в нем площадкой коммуникации и сопряжения взаимодействия с Китаем и Россией. И это показывают нам как перспективы дальнейшего, уже трехстороннего сближения Москвы и Пекина с участием Пхеньяна во внешней политике, так и пути «полного расчета» с разрушительными либеральными экспериментами внутри самой России.

Ускоряющаяся динамика наблюдается и в Европе. В первую очередь это проведение штабных учений польской армии по отражению наступления «врага с Востока» («Зима-20»), которые, правда, оканчиваются конфузом виртуального разгрома поляков и окружения Варшавы на пятый день компьютерной симуляции военных действий. Сразу оговоримся: шапкозакидательство здесь неуместно; поскольку на этих учениях поляки включили в «учет» участия американские поставки вооружений на десять лет вперед, велика вероятность попытки Варшавы выпросить таким образом у Вашингтона увеличение их объемов. И, что важно, никто из польских военачальников не понес ответственности ни за сам провал, ни за его слив в СМИ, то ли нечаянный, то ли преднамеренный.

Еще буквально на глазах нагнетается ситуация вокруг Донбасса, с начала года идут постоянные информационные утечки о сосредоточении крупных контингентов военной техники ВСУ на границах ДНР и ЛНР. Политическая ситуация тоже обостряется. На Украине начинаются вопиющие репрессии против русскоязычных СМИ, связанных с антибандеровской оппозицией; президент Зеленский, собрав в свой «пул» западных дипломатов, посещает Донбасс, сопровождая этот вояж словесными провокациями против Минских соглашений, которые-де «устарели» и вообще «невыполнимы». Ясно, что это элемент давления Вашингтона на Москву, причем как политического, так и военного, частью которого также является еще и первый провокационный инцидент против российских миротворцев на молдавско-приднестровской границе. Ответ Москвы на эти тенденции не заставляет себя долго ждать: Владимир Путин обещает Донбассу поддержку, а в Донецке стартует подготовка общественного мнения к новому референдуму, теперь уже об общем будущем с Россией.

Одновременно под давлением тех же США — иначе это было бы невозможным — Киев наносит удар по китайским интересам. Зеленский лично поддерживает санкции против ряда китайских компаний и должностных лиц, участвующих в одобренной было, до претензий Вашингтона, самой Украиной сделке по запорожскому авиамоторному предприятию «Мотор Сич». Этот скандал пока далек от своего завершения; судебный иск Пекина в 3,5 млрд для Киева неподъемный, и очень похоже, что вашингтонские кукловоды, управляющие действиями украинских чиновников, намеренно заводят ситуацию в тупик.

Во всю эту логику органично вплетаются также резкое обострение российско-европейских отношений, которые после провального вояжа в Москву шефа европейской дипломатии Жозепа Борреля стремительно приближаются к полному разрыву, что обе стороны уже даже перестали скрывать. На этом фоне в околоправящих кругах ЕС начинаются провокационные «дискуссии» о новой волне его расширения, относя данную перспективу пока к 2030 году, но при этом подчеркивая, что в самой Европе соискателей почти не осталось, поэтому вперед, наряду с Турцией, Албанией и другими балканскими странами, выдвигают постсоветских участников Восточного партнерства, пытаясь вдохнуть новую жизнь в антироссийскую региональную блоковую политику на постсоветском пространстве. Нужно ли говорить, что главным выгодоприобретателем от этого становятся США, которые только укрепляют европейское влияние, пошатнувшееся при Дональде Трампе, что администрация Байдена без сомнения запишет себе в актив. На Дальнем Востоке таким же очагом военной напряженности, какие складываются между Россией и НАТО на Украине и в окрестностях Калининграда, остается тайваньский вопрос. Вся опасность его в том, что в последние годы американской стороной предприняты серьезные усилия по модернизации местной армии вкупе с неизменными провокациями против материкового Китая, а также поддержкой сепаратистских тенденций островных властей. Надо понимать, что тайваньская тема качественно отличается от Гонконга (Сянгана), Синьцзяна и Тибета тем, что островное квазигосударство, невзирая на внутреннюю эрозию, вызванную политикой сепаратистских властей, продолжает курс на «независимость» от КНР, обоснование которой правящие авантюристы пытаются отыскать в искусственных конструкциях, вроде некоей «тайваньской нации». Ясно также, что ничего подобного ни в Европе, ни вокруг Украины или Тайваня не происходило бы без прямой поддержки и участия США. Создается отчетливое впечатление, что Вашингтон целенаправленно окружает Россию и Китай не только военными базами, но и очагами военно-политической нестабильности, провоцируя военное вмешательство и отыскивая для него повод. Или, как минимум, подталкивает Москву и Пекин к таким решениям множащихся проблем, которые на протяжении многих лет и десятилетий будут затем использоваться Западом для пропаганды и поддержания градуса холодной войны. При этом власти США и стоящая за ними глобалистская элита «глубинного государства» со всей очевидностью пытаются сохранить за собой контроль над развитием ситуации в «горячих точках», чтобы быть в состоянии в любой «нужный» им момент активизировать конфликты до военного уровня, желательно чужими руками. И с их помощью добиваться собственных целей.

Все эти тренды обнаружили себя уже давно, но с приходом к власти администрации Байдена получили моментальное гигантское ускорение. Такое впечатление, что время буквально спрессовывается, и динамика лет и десятилетий упаковывается в считанные месяцы и даже недели, как сейчас. Чего в этой картинке не хватает? Чтобы ответить на этот вопрос, обратим внимание: менее чем за месяц с прихода Байдена в треугольнике США — Россия — Китай проведены переговоры практически всех заинтересованных сторон на всех уровнях, за исключением одного. Российско-китайские контакты показательно ограничились телефонным разговором глав МИД. Но не простым, а таким, который произошел на фоне максимальной интенсификации общего переговорного процесса, и к тому же стал наиболее содержательным с точки зрения глубины содержащегося в нем «месседжа». Противоречия между Москвой и Вашингтоном и Пекином и Вашингтоном — не новость; настоящей сенсацией, повторим это, является высказанный Ван И Сергею Лаврову весьма прозрачный намек на формирование, в дополнение к политическому, еще и военного союза двух наших стран. Напомним, как это было в конкретных словах:

Синьхуа: «Ван И заявил, что китайско-российское стратегическое взаимодействие развивается по всем направлениям и является «всепогодным». Руководители двух стран договорились отметить двадцатую годовщину подписания Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Китайской Народной Республикой и Российской Федерацией и определили направление для углубления отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия между двумя странами. Сторонам следует воспользоваться данной возможностью для того, чтобы дополнить этот важный договор новым эпохальным содержанием и послать миру четкий сигнал о том, что Китай и Россия намерены защищать безопасность как собственных, так и общих сопредельных территорий»;

МИД РФ: «Стороны позитивно оценили текущее состояние российско-китайских отношений, продолжающих неуклонно развиваться на фоне непростой ситуации в мире, и обсудили график предстоящих контактов на высшем и высоком уровнях. Министры подтвердили, что лейтмотивом двусторонних связей в 2021 году станет двадцатая годовщина подписания Договора между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Условлено сообща противодействовать общим для двух государств вызовам и угрозам, а также наращивать внешнеполитическую координацию и расширять взаимодействие в различных многосторонних форматах».

Упомянутый обеими сторонами договор был подписан в Москве Владимиром Путиным и Цзян Цзэминем 16 июля 2001 года; соответственно, в середине июля нынешнего года можно с высочайшей долей уверенности предполагать встречу на высшем уровне, с подписанием дополнений к базовому договору. И поскольку уже сейчас речь идет об «эпохальном» событии, мы все буквально через несколько месяцев станем свидетелями полного восстановления всех отношений между нашими странами, союз которых в 50-е годы прошлого века уже стал непреодолимым препятствием для поджигателей Третьей мировой войны в условиях ядерной монополии, а затем ядерного превосходства США. Мир на планете удалось отстоять тогда, без сомнения будет он защищен и сейчас. И именно это обстоятельство и эта договоренность стали важнейшими факторами, благодаря которым провалилось предпринятое американской, а за ней европейской и другими сторонами дипломатическое наступление на позиции Москвы и Пекина. Уверенный голос наших столиц в диалоге с Вашингтоном, готовность, не отступая ни на шаг, вести по-настоящему равноправный разговор о мировых проблемах и перспективах — первый результат совместных действий в новых условиях уже принятых, пусть пока и не обнародованных в полной мере стратегических решений.