События в Мьянме через призму противостояния России и Китая с США

В Мьянме, стране в Юго-Восточной Азии, входящей в десятку АСЕАН, военные сместили президента Вин Мьина, а также его ближайшую советницу, главу президентской администрации и МИД страны Аун Сан Су Чжи, которая фактически управляла страной, будучи главой правящей партии Национальная лига за демократию (NLD), и других высокопоставленных партийных функционеров и правительственных чиновников.

Запад и международные институты отреагировали на это нервно. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш призвал армейское командование отпустить задержанных и восстановить конституционный порядок; США и ряд их сателлитов высказали обеспокоенность происходящим; в комментариях СМИ говорится о «военном перевороте». Проблема, однако, в том, что с сугубо правовой точки зрения никакого переворота не было. Согласно конституции Мьянмы, принятой в 2008 году, армия обладает исключительными правами по вмешательству во внутриполитическую жизнь, ибо является гарантом этого основного документа. Вооруженные силы контролируют силовые министерства, вне зависимости от состава правительства, а также четверть парламента, которая принадлежит им без выборов, путем выдвижения; избираются только остальные 75%. За военных также играет Партия солидарности и развития (USDP), участвующая в электоральном процессе. В ноябре в стране прошли выборы этих самых трех четвертей парламента, на которых NLD одержала очень убедительную победу, показав неожиданный, практически сенсационный результат в 83% голосов. USDP на этом фоне провалилась. И набрала в ходе голосования менее 7%. В стране сразу же заговорили о масштабных фальсификациях, насчитав почти 9 млн разнообразных нарушений, с частью которых согласилась государственная избирательная комиссия, не решившаяся, однако, признать искажение общих итогов голосования, несмотря на то, что армейское командование выступило с критикой организации выборов и процедуры подсчета голосов.

В стране стал нарастать политический кризис; консультации, которые провели с военными представители правительства, не дали результатов, поэтому было отложено приведение к присяге нового состава парламента. На этом фоне собрался высший государственный орган страны — Совет национальной безопасности и обороны (СНБО), в котором номинальное численное преимущество имеют представители гражданской администрации, а фактическое — военные, за счет одного из вице-президентов страны, который опять-таки выдвигается командованием армии и входит в состав Совета, но числится гражданским служащим. Отстранение президента, замена его временно исполняющим обязанности прежним главой государства, ныне вице-президентом Мьин Све, тем самым армейским выдвиженцем, введение чрезвычайного положения сроком на один год с целью подготовки и проведения «новых, честных выборов» — эти меры по итогам заседания СНБО были приняты верховным главнокомандующим Мин Аун Хлаином. Именно его специалисты с самого начала называли реальным «первым лицом» на переходный период ЧП до следующих выборов, которые, надо полагать, принесут совсем иные результаты, чем состоявшиеся осенью. Эти предположения подтвердились уже к исходу первого дня кризисной динамики, когда международные СМИ распространили заявление резиденции президента Мьянмы, из которого следовало, что именно М.А. Хлаину в этих условиях передается вся полнота власти.

И еще один очень важный момент. Мьянма — многонациональная и поликонфессиональная страна; большинство населения составляют буддисты, но имеются христианская и мусульманская общины численностью соответственно в 7% и 5% населения. Ни одна из этнических и конфессиональных групп не выступила против действий армии; в крупнейших городах страны, прежде всего в бывшей столице Янгоне (Рангуне), не возникло никаких беспорядков. По сути это означает согласие с происходящим как национального и религиозного большинства бирманцев, так и меньшинств. Это важно, ибо в 2016—2017 годах в стране имели место преследования мусульман-рохинджа, кочующих между Мьянмой и соседней Бангладеш, и те события широко обсуждались в мировых СМИ. Но, как видим, никак не обострили общую обстановку в стране. Вообще, всё, что связано с этой ситуацией вокруг рохинджа, в поддержку которых неоднократно высказывались многие мусульманские страны, а некоторые, как Саудовская Аравия, даже финансировали созданные ими вооруженные формирования, которые вели борьбу против правительства, — это отдельная тема, не имеющая прямого отношения к нынешнему кризису. Но острота проблемы рохинджа такова, что она могла повлиять на ход событий, однако пока этого не наблюдается. Или удается избежать, уточнений на данную тему из Нейпьидо — столицы Мьянмы — не поступает.

Так что произошло на самом деле? Ответ на этот вопрос следует искать в плоскости как раз международной реакции. Еще в конце января ряд стран Запада, включая США и Великобританию, обратились к руководству Мьянмы с призывом «не допустить военного переворота». По сути это означало поддержку «демократического» правительства Аун Сан Су Чжи, которая, отметим это, является лауреатом Нобелевской премии мира, то есть обладает признанием стоящих за этой номинацией влиятельных кругов коллективного Запада. С другой стороны, в последние месяцы, при данном правом правительстве, в Мьянме резко активизировалась Индия, всё более последовательно занимающая прозападную позицию, постепенно встраивающаяся в фарватер политики США, которая разворачивается в рамках противостояния с Китаем. Происходит это в формате «индо-тихоокеанского» региона, концепция которого опирается на четверку Quad — объединение США, Японии, Австралии и Индии. Кстати, специалисты по региону отмечают, что проекты транспортного транзита, соединяющие через территорию Мьянмы юг Индии с ее северо-востоком, а также с Таиландом, индийская сторона намерена была осуществлять совместно с японскими компаниями. Налицо таким образом попытка Дели не только укрепить позиции в этой стране, но и с ее помощью вместе с Токио установить контакты с АСЕАН, в чём особенно заинтересованы США, которые последовательно, шаг за шагом проигрывают конкуренцию за это объединение Китаю. Причем уступают в ней настолько «с треском», что с недавних пор, отбросив политес, принялись нагнетать в регионе военную напряженность под видом «защиты» тех членов АСЕАН, которые имеют с КНР территориальные споры. Хотя ни одна из этих стран Вашингтон об этом не только не просила, но напротив, они выступают против его вовлечения в региональные дела и готовятся подписать с Пекином в обход США Кодекс поведения в Южно-Китайском море, эти противоречия в значительной мере разрешающий.

Нужно ли говорить, что вмешательство в политический процесс в Мьянме военных существенно осложняет в этой стране совместную индийско-американскую игру, что, безусловно, в китайских интересах. Незадолго до нынешних событий, в начале второй декады января, глава МИД КНР Ван И совершил турне по ряду стран АСЕАН, которое он начал именно с Мьянмы. Среди представителей мьянманской власти, с которыми встретился и провел переговоры руководитель китайской дипломатии, фигурируют сама Аун Сан Су Чжи, министр по делам ее офиса Чжо Тин Све, а также главковерх А.М. Хлаин. Последний в ходе этой встречи с Ван И проявил к Пекину наибольшую лояльность и не только высказал благодарность за помощь в борьбе с коронавирусной эпидемией, но и — это важно — открыто встал на сторону КНР в наиболее острых моментах, связанных с ее суверенитетом: в вопросах Тайваня, Гонконга (Сянгана) и Синьцзяна. Для Китая это очень важно не только потому, что на него приходится 40% всего товарооборота Мьянмы, но и с военно-стратегических позиций. В противовес забуксовавшим индийским проектам в этой стране, Китай продвигает свои планы, среди которых особо выделяется маршрут и транспортный коридор, связывающий Поднебесную с Индийским океаном. Известно, что Пекин, импортирующий значительную часть энергоносителей морем из района Персидского залива, очень озабочен активностью на этих коммуникациях, особенно в районе Малаккского пролива, 7-го флота американских ВМС. Китай и раньше продвигал проекты сухопутных маршрутов, обходящих проливы, ведущие из Индийского в Тихий океан, прокладывая их через территорию, например, Пакистана и используя в этих целях порт Гвадар. Мьянма — еще один выгодный вариант решения этой проблемы, и от исхода противостояния китайских проектов в этой стране с индийско-японскими очень многое зависит и для самого Китая, и для вступившего с ним в противоборство Вашингтона.

Очень часто в последние годы происходит так, что интересы Китая в важнейших международных вопросах совпадают с российскими. Не является исключением и события в Мьянме. Вскоре после главы МИД КНР в Нейпьидо с визитом прибыл министр обороны нашей страны Сергей Шойгу; результатом стало подписание крупного контракта на поставку нашей страной вооружений и военной техники. Как отмечалось в СМИ, Мьянма получит от Москвы зенитные комплексы «Панцирь-С1», беспилотники «Орлан-10Е», радиолокационные станции (РЛС). Ранее этой южноазиатской стране были поставлены боевые и учебно-боевые самолеты и вертолеты, а также опять-таки зенитные комплексы и РЛС. Российские военные корабли получили право на упрощенный заход в порты Мьянмы. То есть, с одной стороны, Россия в результате прихода к власти военных сохраняет позиции в Мьянме, особенно учитывая позицию самого генерала А.М. Хлаина, высказанную летом прошлого года в интервью одному из российских СМИ. Главковерх подчеркнул, что в последние годы образование в российских военных академиях и училищах получили ни много ни мало более шести тысяч мьянманских военнослужащих. С другой стороны, расширяется совместное пространство интересов российско-китайского тандема, на глазах превращающегося в важнейший фактор не только международной политики, но и военной стратегии, включая противодействие попыткам американского глобального доминирования.

Суммируя приведенные данные, следует отметить, что внутренние события в далекой южноазиатской стране, которая является частью бывшей колониальной Индии, вольно или невольно стали еще одним фронтом «мягкого» противостояния России и Китая с США и Западом. Позитивные тенденции, закрепляющие, если можно так выразиться, «выдавливание» Вашингтона и Пентагона из АТР, которое получило развитие в серии американских провалов последних лет в отношениях с АСЕАН, трудно переоценить. Здесь очень важно заметить и отсутствие у США перспективы введения против военного руководства Мьянмы режима санкций, чем, как мы хорошо знаем, американцы заниматься любят. Нет сомнений, что попытка ведущих держав Запада поставить этот вопрос на Совете Безопасности ООН натолкнется на встречное сопротивление России и Китая, вплоть до применения нашими странами вето на западные проекты соответствующих резолюций.