Протест уходит в регионы

Продолжающиеся призывы на несанкционированные акции протеста заставляют аналитиков погружаться в протестную повестку и анализировать факторы и слои общественных настроений, а также оценивать действия регионального руководства по их нейтрализации.

Региональное измерение

Особенностью протеста 23 января стало существенное увеличение числа протестующих в регионах. Да, Москва и Санкт-Петербург по-прежнему собирают наибольшее число митингующих, но всё же не больше, чем в предыдущие годы. Обратная картина в провинции. Почти в каждом регионе есть свой локальный кейс, часто никак не связанный с Навальным, но способный консолидировать значительное число недовольных.

Научный сотрудник Башкирской академии госслужбы Арсен Шаяхметов полагает, что «мы наблюдаем трансформацию протестной динамики».

«Прежде основными точками проведения акций были Москва и Петербург, а регионы обращали на себя внимание локальными противостояниями (Волоколамск, Шиес, Хабаровск, Куштау). Теперь мы видим перемещение протеста в регионы, где общая протестная повестка (коронавирус, экономический кризис, коррупция, несменяемость власти) сочетается с локальными кризисами, мобилизуя дополнительный электорат. Прежде этого не происходило — федеральные протестные мероприятия основывались на масштабных и достаточно далёких от глубинки идеях, что не находило широкой поддержки. Сейчас идёт своеобразная конвергенция — региональный протест стал интегрироваться в федеральную повестку, а федеральные проблемы ассоциироваться с региональными властями».

Ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций (АПЭК) Михаил Нейжмаков предполагает, что заметную часть аудитории наиболее массовых митингов в регионах, как и в Москве, составили люди, принимавшие участие в таких акциях впервые.

«Тем не менее в тех городах федерального округа, где были зафиксированы наиболее масштабные акции 23 января, внесистемная оппозиция, как правило, выступала вполне активно и в ходе предыдущих протестных кампаний. Например, Нижний Новгород был заметным центром протестной активности на старте уличной кампании 2011−2012 годов».

Таким образом, протест показал, что повестка изменяется — если раньше политические проблемы считались делом центра и были неинтересны региональной оппозиции, которая уповала исключительно на социально-экономический протест, то теперь политические требования пришли и на места. В этой связи особенно интересно наблюдать за теми трансформациями, которые прямо сейчас происходят в многонациональных республиках.

Спокойная Татария, проснувшаяся Чувашия, активная Башкирия

Два самых крупных субъекта ПФО — Татария и Башкирия демонстрируют наибольшую политическую активность. При этом руководство силовых структур в Татарии выбрало силовой сценарий борьбы с протестующими. В Казани число наказанных оппозиционеров по некоторым данным превысило 200 человек, из них не менее 120 были задержаны. Более 40 человек в общей сложности были также задержаны в Набережных Челнах и Нижнекамске. Тем не менее в соцсетях анонсируются новые несанкционированные митинги.

Вместе с тем эксперты отмечают, что акция сторонников Навального в Казани прошла всё же спокойнее, чем можно было ожидать. Так, директор экспертно-аналитического центра «Северо-Запад», политолог Екатерина Колесникова отмечает:

«По сравнению с соседней Башкирией в этой республике протестные акции прошли спокойно. Самый массовый митинг состоялся в Казани, и один малочисленный в Набережных Челнах. Это лакмусовая бумажка — доверие и отношение к главе Татарстана Рустаму Минниханову. Но как и везде есть недовольные властью и опять же любопытствующие, как правило, не совсем чётко понимающие, что стоит за теми самыми желанными «переменами» и «сменяемостью власти». Работоспособное население выходит на улицу выплеснуть усталость от пандемии, от страхов за своё экономическое благополучие».

Количество участников акций в Башкирии было несколько большим, но задержаний оказалось меньше. Митингующие, прошедшие от концертного комплекса «Башкортостан» до площади Салавата Юлаева, а затем и до здания республиканского правительства, насчитывали порядка 4−6 тыс. человек. Это самый многочисленный митинг в столице Башкирии после 2005 г., когда были протесты против монетизации льгот. Протест в Уфе плохо вписывается в логику сторонников Навального. Платформа здесь более широкая и многослойная. Значительную роль в протесте сыграли активисты башкирских национальных организаций. Башкиры в республике более политизированы, чем представители других этносов, и присутствие национального фактора служит определенной защитой от намерения решать проблему с помощью молотка и гвоздей. Отсюда меньшее количество задержаний, чем, например, в Казани, — всего чуть более 30, хотя лидеры протеста также были задержаны в течение нескольких дней после митинга.

«В Уфе штаб Навального вел активную работу в течение нескольких лет, взаимодействуя, например, с экологическими протестными группами. Участие в протестных уличных акциях 23 января довольно широкого круга местных активистов и политических деятелей не должно удивлять. Во-первых, заметную роль в освещении деятельности таких политиков и активистов, ставших «попутчиками» собственно сторонников Навального в ходе подобных акций, сыграли именно либеральные СМИ, а участие в этой уличной кампании позволяет таким деятелям по-прежнему находиться в зоне внимания данных медиа. Во-вторых, уже подготовка к акциям 23 января сопровождалась таким серьезным резонансом, что данная протестная кампания сработала по принципу «воронки» — втягивая региональных политиков широкого спектра взглядов».

Эксперт также отметил, что заявления некоторых глав регионов по теме были выдержаны в самокритичном ключе. Так, вспоминается тезис главы Башкирии Радия Хабирова: «Если люди собираются туда прийти и собираются выражать свое несогласие, значит, это я недоработал, недоработала моя команда».

При этом Михаил Нейжмаков отметил, что «всё же роль губернаторов в данном случае не стоит преувеличивать:

«Уличные кампании предыдущих лет действительно дополнительно сработали на расширение мобилизационной базы уже политического протеста, подталкивая и более широкую общественность больше интересоваться протестной тематикой. Информационная подготовка к протестной кампании 23 января была настолько масштабной, но при этом быстрой и завязанной именно на федеральную повестку, что губернаторы вряд ли что-то могли ей всерьез противопоставить на своем уровне».

Стратегия, выбранная региональной властью в Башкирии, показывает, что она не стремится делить общество на чёрных и белых. Подход республиканских властей предполагает необходимость работать с населением, а не бетонировать протест. Тем более, что «патриоты республики», проявившие себя ещё в период борьбы за Куштау, здесь явно преобладают над сторонниками Навального. Как следствие, один из лидеров протеста уже предложил перенести митинг с 31 января на более поздний срок, дабы успеть подать уведомление и получить разрешение властей, что явно не соответствует планам местного штаба Навального. Так или иначе главе Башкирии Хабирову едва ли стоит опасаться недовольства центра ситуацией, он уже имеет опыт взаимодействия с этими национальными активистами, а потому его значимость в глазах федерального центра только возрастает.

Довольно неожиданно многочисленный митинг состоялся в столице Чувашии Чебоксарах. На него пришло по разным оценкам от одной до полутора тысяч человек, что для относительно небольшого города заметная цифра. По отзывам наблюдателей, это самый многочисленный митинг в республике за долгое время. Несмотря на более чем сотню задержаний и первые решения суда о штрафах, лидеры протеста вновь собираются незаконно митинговать.

Как отмечает Екатерина Колесникова, на митинге в Чебоксарах 23 января «в привычном понимании «малолетних последователей Навального» было совсем мало либо не было вообще, тогда как в большинстве городов-миллионников и в обеих столицах протестовали как раз молодые люди и подростки»:

«Навальный стал собирательным образом протеста. То есть в меньшей степени люди переживали за него и в большей хотели выплеснуть на улицах свою накопившуюся усталость за прошлый год».