Россия и Китай как гаранты СВПД и режима ядерного нераспространения

Россия и Китай в очередной раз заняли совместную позицию по важнейшей проблеме международной политики, которая находится в центре мирового внимания уже несколько лет — по Совместному всеобъемлющему плану действий по иранской ядерной программе (СВПД). На днях в модном ныне формате видеоконференции прошло совещание глав МИД стран — участниц СВПД, состоявшееся под председательством шефа европейской дипломатии Жозепа Борреля. В центре его внимания оказалась проблема американского возврата в СВПД, откуда США вышли в одностороннем порядке. Напомним, что соглашение СВПД было заключено в июле 2015 года Ираном и «шестеркой» развитых стран по формуле 5+1 — пять постоянных членов Совета Безопасности ООН — Россия, Китай, США, Великобритания и Франция, а также Германия. В 2017 году эффективность СВПД для США была поставлена под сомнение заявлением президента Дональда Трампа, которое из зарубежных американских сателлитов немедленно поддержали региональные противники Ирана — Израиль и Саудовская Аравия. Остальные участники СВПД отреагировали в целом солидарно, хотя и не без нюансов. Страны ЕС, оглядываясь на Вашингтон, не стали его осуждать, а лишь констатировали, что выход из соглашения одной страны не приведет к прекращению его действия. Россия и Китай подвергли США критике, предостерегли их от выхода и согласились с европейцами, что если выход произойдет, соглашение должно продолжать действовать.

Вопреки сопротивлению остальных участников СВПД, Вашингтон в мае 2018 года все-таки объявил об одностороннем выходе из соглашения, обвинив Тегеран в «продолжении разработки ядерного оружия» в обход документа. После этого США приступили к восстановлению режима антииранских санкций, попутно склоняя к тому же европейских партнеров. Однако в целом безуспешно: в руководящих кругах ведущих стран Старого Света к тому моменту уже сложился «антитрамповский» консенсус. К тому же поэтапный порядок отмены санкций, принятый в СВПД, растягивал этот процесс на длительное время, поэтому к моменту выхода из соглашения США многие санкции, принятые в том числе и в ЕС, продолжали действовать. А поскольку Иран после американского выхода принял ответные меры и в два этапа, в мае и в июле 2018 года, отказался от ряда ограничений, которые на него накладывал СВПД, то европейская реакция по сути оказалась замороженной, и ее в итоге поставили в зависимость от перспектив возвращения в соглашение США. Разговоры об этом шли давно, с момента активного включения в предвыборную борьбу ныне избранного президента Джозефа Байдена, на это и была сделана европейская ставка. С одной стороны, Европа «не одобряла» антииранский демарш Трампа. С другой, не торопилась поддерживать Иран, предъявляя ему претензии в том, что он «слишком быстро» воспользовался «лазейками» в СВПД, которые позволяли ему полностью или частично отказаться от взятых на себя обязательств в случае повторного введения участниками соглашения против него новых санкций.

А когда Байден победил на голосовании коллегии выборщиков и стало ясно, что 20 января пройдет именно его инаугурация, ситуация вокруг СВПД и вовсе «подвисла». Все теперь зависит только от США, коренные подвижки (если) появятся уже при президенте Байдене, и до этого все обсуждение будет крутиться исключительно вокруг перспектив американского возврата в соглашение. Поэтому у запланированной заранее и проведенной 21 декабря министерской видеовстречи в формате участников СВПД не было и не могло быть никакой иной реальной повестки, кроме обсуждения перспектив, условий и последствий возобновления Вашингтоном своего членства в СВПД. Этим министры и занялись.

Затравку за четыре дня до видеоконференции, 17 декабря, сделал генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси. В интервью авторитетному западному изданию он попытался переложить ответственность за эрозию СВПД с больной головы на здоровую, а именно — с США на Иран. Гросси «предположил», что возврат США к участию в соглашении при Байдене должен-де произойти в формате не прежнего СВПД, а некоего «нового соглашения», что потребуется, чтобы «гарантировать исправление Ираном прежних нарушений». Понимаете подмену понятий, причем многократную, читатель? Ловкость рук — и никакого мошенничества! Это не Вашингтон, оказывается, «докопался» до Ирана на ровном месте, а точнее, администрация Трампа проделала это под давлением израильского лобби, свившего осиное гнездо под боком у хозяина Белого дома, в его семейном окружении. Это, оказывается, сам Иран «виноват» в том, что отреагировал на американский выход. Причем, заметим, не давая себя спровоцировать, именно на сам выход, а не на подготовительные к нему «шумовые» эффекты. По логике шефа МАГАТЭ, а эта организация из структуры ООН сидит в кармане у американцев с момента своего создания, Тегеран «обязан» был проглотить эту пилюлю молча. И не принимать никаких ответных мер, руководствуясь, надо полагать, логикой известной пословицы «Что положено Юпитеру (Вашингтону), то не положено быку (всем остальным)». А теперь, когда Иран ответные меры таки принял, на что, кстати, подчеркнем это еще раз, имел полное право в соответствии с самим текстом СВПД, г-н Гросси лоббирует «новое соглашение», собираясь тем самым «подстрелить сразу двух зайцев». И выслужиться перед новым хозяином Белого дома Байденом, распластавшись перед «гегемоном» в показной подобострастной лояльности. И явочным порядком через заключение нового соглашения вычистить из СВПД пункт, позволявший Тегерану законным образом реагировать на американские провокации. Ибо право-то оно есть — на бумаге, а пользоваться им в жизни без разрешения «гегемона» нельзя — «двойные стандарты». Как в старом анекдоте: «Имею ли я право? Да, имеете. Могу ли я?.. Нет, не можете!» А если «товарищ не понимает» этих «стандартов» и правом пользуется, значит, нужно убрать его и с бумаги, чтобы не было соблазна неподчинения и «дурного» примера окружающим. В этом и только в этом логика г-на Гросси, и пусть он кому-нибудь другому рассказывает, что эта его инициатива — личная «художественная самодеятельность», и что она не продиктована или, на худой случай, не завизирована в Вашингтоне.

На фоне европейской пассивности, смысл которой заключается в готовности принести Вашингтону любые жертвы по части своего мнения и остатков суверенитета, лишь бы Байден поскорее воцарился там вместо ненавистного Трампа, иную, принципиальную позицию заняли Москва и Пекин. Обе главные евразийские столицы жестко отвергли домогательства шефа МАГАТЭ, не согласившись с «необходимостью» «нового соглашения». Логика России и Китая — простая и честная: раз Вашингтон всю эту «кашу» заварил, то пусть он сам ее и расхлебывает. Ибо, разумеется, возврат в уже существующее СВПД — безусловный удар по американской репутации и авторитету. Ответственные державы много раз отмеряют, прежде чем отрезать, а вот такая мельтешня — сегодня подписали, завтра взбрыкнули и вышли, послезавтра пришли в чувство, «почесали репу» и вернулись — это все само по себе очень несерьезно, и еще хуже все это выглядит, когда речь идет об одной из ведущих мировых ядерных держав. Если у нее по данному вопросу семь пятниц на неделе, то как с ней прикажете решать другие, более серьезные проблемы, например, ограничения стратегических ядерных вооружений?

Вот сухие строчки из отчета о министерской встрече российского МИД: «В ходе мероприятия С. В. Лавров подчеркнул, что мы отдаем должное заявлениям иранского руководства о готовности незамедлительно вернуться к выполнению СВПД в полном объеме, как только это сделают США. Надеемся, что этот сигнал услышат не только нынешние участники СВПД, но и в Вашингтоне. Строгое соблюдение американской стороной положений резолюции Совета Безопасности ООН 2231 — не вопрос выбора, а обязательство любого государства, закрепленное в статье 25-й Устава ООН. Исходим из того, что возвращение США в СВПД должно происходить без всяких предварительных условий. Готовы вместе с другими партнерами предметно поработать в этом направлении и помочь американцам встать на путь исправления. Это в наших общих интересах». Итак, мяч, как считает МИД России, на половине поля не Ирана, а США — именно Вашингтон несет ответственность за эрозию иранских обязательств, и именно от Вашингтона зависит возврат Тегерана к полноценной реализации СВПД. Для этого от США требуется умерить гегемонистский пыл и имперскую гордыню, вернувшись в соглашение без всяких предварительных условий. То есть забыть про мифологическое «новое соглашение», проталкиваемое с американской подачи руководством МАГАТЭ.

То же самое прозвучало и в выступлении главы китайского МИД Ван И: «Американской стороне следует как можно скорее вернуться к СВПД по иранской ядерной программе без предварительных условий, при этом сняв санкции с Ирана, третьих сторон и отдельных лиц». Ключевой вопрос: США возвращаются в СВПД без предварительных условий! Ну и отменяют экономические санкции, которые для Китая, как и для нашей страны, являются принципиальным вопросом. Не столько «больным», подчеркнем это, сколько именно принципиальным: сторона, открыто попирающая принципы международного права, его дух и его букву, должна отступиться от своих заблуждений и признать неправоту, чтобы не повторялось впредь. Еще Ван И обратил подчеркнутое внимание на вашингтонскую непоследовательность и шараханья из крайности в крайность. «В настоящее время в ситуации вокруг иранской ядерной программы наступает критически важный момент. Избранный президент США Джозеф Байден ясно дал понять, что США готовы вернуться в СВПД. В то же время американская сторона продолжает наращивать давление на Иран». Из этих слов четко следует, что США «в теме» с инициативами МАГАТЭ и давят на Тегеран именно потому, что хотят добиться от него односторонних уступок, а самим сохранить лицо, сделав хорошую мину при плохой игре. Раньше такие вещи у Вашингтона «прокатывали». Сейчас не должны «прокатить», ибо быстрое сближение Москвы и Пекина формирует на планете новый расклад, который сказывается на расстановке сил не только в АТР, но и в глобальном масштабе, укрепляя стратегическую стабильность и ограничивая авантюризм США. Еще здесь заметим, что точно так же, «обходными маневрами» США действуют и в другом регионе мира, по отношению к другой ядерной программе — северокорейской. Там Вашингтон тоже изо всех сил старается протащить свои односторонние выгоды и пытается извлечь выгоду даже из самого факта переговоров по денуклеаризации Пхеньяна, который, как и Тегеран, эту американскую игру раскусил и дал понять, что следовать ей не намерен.

Об этом, кстати, открытым текстом говорится в принятом министерским видеосовещанием Совместном заявлении. Самое важное, на наш взгляд, из пяти пунктов документа содержится в четвертом пункте, который следует поэтому привести полностью. «Министры отметили, что СВПД, как было одобрено в резолюции Совета Безопасности ООН 2231 (2015 г.), остается ключевым элементом глобальной архитектуры ядерного нераспространения и значимым достижением многосторонней дипломатии, содействующим региональной и международной безопасности. Министры вновь выразили свое глубокое сожаление по поводу выхода США из договоренностей. Они подчеркнули, что резолюция Совета Безопасности ООН 2231 полностью остается в силе». Это означает, что никакого «нового соглашения», о котором в интересах американцев так печется гендиректор МАГАТЭ, не будет. Ну и пятый пункт, в котором содержится требование выполнения СВПД всеми сторонами. Включая США, возврату которых в соглашение на общих, а не эксклюзивных условиях, как говорится, скатертью дорога. И надо очень хорошо понимать, что не будь солидарной позиции Москвы и Пекина, Вашингтон не упустил бы возможности навязать свою «особую» повестку. Ему даже стараться особо было бы не нужно; просто намекнуть сателлитам из «шестерки», чего бы он хотел. Да те и так все понимают, и рады стараться.

Часто задают вопрос: приведите конкретные примеры глобальных перемен, которые проецируются российско-китайским взаимодействием. Это именно тот пример и есть; другим является упомянутая ситуация вокруг ядерной программы КНДР, в которой США как ни стараются навязать свою волю, все равно остаются в русле российско-китайской повестки, заданной соответствующей «дорожной картой». И прошу обратить внимание: речь идет о ядерном вопросе, содержание которого составляет краеугольный камень как глобальной, так и региональной безопасности. Особенно в Евразии.