Вслед за выборами в США, окончательные итоги которых никак не могут подвести, но из которых уже сделаны выводы, надо признать, работающие на восстановление двухпартийного консенсуса по внешней и внутренней политике, последовало событие не менее важное. По итогам саммита АСЕАН, прошедшего под председательством Вьетнама в режиме видеоконференции, на его полях 15 ноября пятнадцать стран — десятка членов самого объединения, а также Китай, Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия — подписали соглашение о ВРЭП, Всестороннем региональном экономическом партнерстве (RCEP).
Теперь по порядку. Говорить о восстановлении двухпартийного консенсуса в США можно только через призму тех новых реалий, которые составляют его основу. Поводом к этому являются выступления в американских и европейских СМИ двух знаковых фигур политической авансцены США. Речь идет о двух интервью, которые «под выборы» дал французской Le Figaro и немецкому Die Welt патриарх американской дипломатии Генри Киссинджер. Можно сказать, что они носили развивающий и уточняющий характер по отношению к его же, месячной давности, выступлению в Экономическом клубе Нью-Йорка. Практически одновременно с Киссинджером с программной статьей в Foreign Affairs, издании Совета по международным отношениям (СМО, CFR), выступила экс-госсекретарь и экс-кандидат в президенты США на выборах 2016 года Хиллари Клинтон. Надо понимать, что когда во мнениях практически сходятся фигуры подобного калибра, занимающие отнюдь не последние позиции в так называемом «глубинном государстве», но представляющие разные фланги элитного истеблишмента, то это о многом говорит. Киссинджер — один из основателей реалистской школы, которая традиционно находится в фундаменте республиканских воззрений, Хиллари — рупор леволиберальной «идеалисткой» школы и тусовки, тяготеющей к Демократической партии. В обычных, «штатных» условиях эти системы взглядов друг другу оппонируют, но сейчас соединились, и это задним числом проливает свет даже не на сам феномен Дональда Трампа, а на то, для чего он потребовался «глубинникам» четыре года назад. Для встряски с таким смещением акцентов во внутренней и внешней политике США, которая задала бы ей новый вектор и назад не отыгрывалась бы. Тем самым отыскивается ответ и на второй вопрос, связанный с четырехлеткой Трампа: его президентство оказалось настолько эффективным, что демонтаж глобализационных приоритетов был осуществлен за один срок, и второй попросту не потребовался. Поэтому элита Трампа откровенно сдает, а то, что он не хочет уходить, лишний раз доказывает, что «глубинники» его использовали втемную, но недооценили потенциал, получив угрозу перехвата рычагов управления системой контрэлитными кругами, влияние которых многократно выросло за счет соединения с массовыми народными интересами. По В. И. Ленину, субъективного фактора с объективным.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 16.02.21 РУССТРАТ: Россия вынуждена иметь стратегические интересы в Африке
- 13.12.20 Как планете создают новых хозяев
- 09.12.20 США должны возглавить демократии против Китая и России — Foreign Affairs
- 08.12.20 Сможет ли Пекин вытеснить США из мировой торговли без войны?
Судите сами, читатель. Хиллари: «Администрации обеих партий долгое время недооценивали, как могут сказаться на безопасности экономические стратегии, ослабившие стратегически важные индустрии и разместившие жизненно важные цепочки поставок на другом континенте». Киссинджер: «Главная задача Америки будет заключаться в управлении внутренними политическими конфликтами; она должна будет понять, что одного мандата никогда не будет достаточно для ответа на фундаментальные вопросы, с которыми мы сталкиваемся».
Совокупный смысл понятен? Трамп, с точки зрения обоих, верно ухватил причины утраты промышленного и технологического лидерства, объявив конфронтацию с Китаем. Возникший вследствие этого внутренний кризис не имеет отношения к межпартийной борьбе и обусловлен фундаментальными причинами. А выход из него будет отыскиваться не обладателями электоральных мандатов, а «закрытой» элитой «концептуалов», которая собирается разруливать ситуацию as usual — кулуарно, исходя из корпоративных интересов заказчиков.
Хиллари: «Кряхтение и пыхтение на тему коммунистов может привлечь внимание только аудитории Fox News. Так мы рискуем потерять из виду тот факт, что Китай, а вместе с ним и Россия, представляют собой иную угрозу, отличную от угрозы Советского Союза. Нынешняя конкуренция — это не традиционное военное соревнование в силе и огневой мощи. Если мы стряхнем пыль с методички времен холодной войны, это не поможет нам подготовить США к встрече с этими противниками». На фоне постоянных нападок на китайскую компартию со стороны госсекретаря Майка Помпео и самого Трампа апелляция к безопасности и национальным интересам входит в резонанс с традиционной республиканской риторикой, а отнюдь не с привычной правозащитной апологией демократов.
«Ни Никсон, ни я не подозревали, что их развитие (тенденций по сближению США с Китаем — В.П.) обязательно приведет к изменению китайской идеологии. В то время нашей главной стратегической целью было вовлечь Китай в холодную войну с Советским Союзом и расширить перспективы нашего собственного народа и наших союзников за пределы горизонта существовавших тогда колониальных конфликтов, — вторит своей визави Киссинджер. — Американо-китайское противостояние неизбежно — но оно не должно становиться абсолютно неуправляемым».
«На протяжении десятилетий идеологическое сопротивление правых не позволяло инвестировать значительные суммы в американскую дипломатию, развитие за рубежом и внутренние инновации, — продолжает Хиллари. — Пока США вели дорогостоящие сухопутные войны на Ближнем Востоке, Китай инвестировал в сравнительно дешевые инструменты ограничения и воспрещения доступа и маневра, среди них противокорабельные баллистические ракеты, представляющие значительную угрозу для американских дорогих авианосцев… Пока администрация Трампа потрошила Госдепартамент и уничтожала альянсы США в Азии и Европе, Китай в два раза увеличил свой бюджет на дипломатические усилия и вливал несказанные суммы денег в развивающие страны. Объем помощи Китая сейчас превышает объем американской помощи, у Китая больше дипломатических миссий, чем у США». Так она подводит черту, подчеркивая, что «две эти программы — модернизация армии и внутреннее обновление — должны осуществляться одновременно».
Тут оба политика-идеолога подходят к основам будущей стратегии, которая у них трогательно совпадает. Киссинджер говорит об этом с концептуальных позиций, Хиллари, ни в чем ему не противореча, вперед выдвигает прикладные аспекты. Сравните сами. Киссинджер: «Европа и США в обязательном порядке должны занять общую позицию по китайско-американским отношениям. Европа ничего не выиграет, заняв независимую политическую линию в вопросе мирового баланса с Китаем. В будущем Европа не заинтересована в том, чтобы становиться своего рода продолжением Евразии. Сохранение наших вековых общих ценностей отвечает интересам Европы и Америки». Хиллари: «Обновленная приверженность к дипломатическому подходу укрепит военные позиции США. Ни Россия, ни Китай не имеют тех возможностей, что дают США их альянсы. С помощью альянсов Вашингтон может проецировать силу по всему миру (выделено мной — В.П.). Несмотря на то, что действительно следует уделить внимание распределению нагрузки, более конструктивным ходом будет подумать над разделением труда. Если США займутся модернизацией своего воздушного и морского вооружения, остальным членам НАТО имеет смысл сосредоточиться на усилении сухопутных войск. Так они смогут остановить вторжение в Восточную Европу или вести контртеррористические миссии в Африке».
Итак, укрепление прежних альянсов и строительство новых с помощью возрождения многосторонней дипломатии под протекторатом объединенного Америкой Запада с разделением функций между театрами военных действий (ТВД) — европейским сухопутным и дальневосточным морским. Исключить любые попытки интеграции «американской» Европы в китайско-российскую Евразию; надо понимать, что между ними планируется опустить «железный занавес», обоснованием которому будут служить императивы не идеологии, а геополитики, которые обеспечиваются технологическим лидерством. «США следует принять план, предложенный бывшим вице-президентом Джо Байденом, и инвестировать 700 млрд долларов в инновации и производство, ввести более строгие нормы для продвижения американской продукции. Цель всего этого — запустить в стране ключевые секторы производства, от черных металлов до робототехники и биотехнологий, восстановить уязвимые цепи поставок и увеличить стратегические запасы товаров первой необходимости», — подхватывает Хиллари от Трампа «пас» реиндустриализации и конкретизирует решающие конкурентные сферы: «Безопасность США зависит также и от контроля над фармацевтическим сектором, экологически чистой энергией, сетями 5G и искусственным интеллектом. Это одна из причин, почему следует отказаться от давнего снижения объемов федерального финансирования научных исследований».
Призыв Киссинджера отказаться от претензий на однополярное доминирование в пользу коллективных общезападных подходов Хиллари переводит в плоскость практической политики, предлагая забыть о дорогостоящей модернизации межконтинентальных баллистических ракет (МБР) в пользу подводного флота, согласившись на продление СНВ-3 с Россией и настаивая на вовлечении в переговоры Китая. «Все эти средства следует дополнить механизмами ведения переговоров с Россией и Китаем, чтобы снизить вероятность того, что обычная атака большой дальности будет ошибочно принята за ядерный удар (выделено мной — В.П.). Это может привести к ужасным последствиям», — проговаривается по Фрейду экс-госсекретарь, раскрывая тем самым планы подготовки к широкомасштабной конвенциональной войне и расчеты избежать в ней ядерного возмездия.
С пониманием этих вещей переключаем внимание на Восток, рассматривая итоги саммита АСЕАН+ с подписанием соглашения по ВРЭП. Первое. К вопросу об альянсах, которых «нет» у Китая и России. ВРЭП — это зона свободной торговли (ЗСТ) объемом ВВП в 28 трлн долларов с перспективой его утроения за три десятилетия, а также рынок размером в 2,2 млрд человек. Это уже сейчас треть мирового ВВП, миллионы рабочих мест, десятки и сотни мировых и региональных логистических цепочек и маршрутов. Сопряжение китайского «Пояса и пути» с российским ЕАЭС, не говоря уж о перспективах более тесной постсоветской интеграции, расширяет эти показатели до масштабов Евразии. Случайно ли включения в нее Европы так опасаются в США? И если не случайно, это очевидно, то из этого следует, что перед нами два противоположных, даже не конкурирующих, а противостоящих друг другу проекта будущей новой глобальной организации. И поскольку речь явно идет об их параллельном существовании и продвижении, мы вправе говорить о возрождении призрака нового раздела мира на Запад и Восток, но уже в другой конфигурации, более выгодной Востоку и менее — Западу. Для иллюстрации мысленно отмотаем назад лет сорок и представим модель той холодной войны в формате противостояния с НАТО не одного лишь СССР с «довеском» Варшавского договора, а советско-китайского союза. Каким скорее всего оказался бы его исход? Представили?
Второе. Если говорить об упомянутом сопряжении, то его эквивалентом служит российско-китайская ось ШОС; откровения Киссинджера и особенно Хиллари должны побудить нас с особым вниманием отнестись к предлагаемой ими динамике НАТО с его превращением в многоступенчатый и многофункциональный альянс, не только военный. Спроецировав этот «руководящий» тезис на ШОС, мы получаем аналогичную структуру, но зеркально противоположную НАТО в том смысле, что экономическая и гуманитарная повестка в ней превалирует над военной, которая поэтому требует как минимум догоняющего, если не опережающего развития для преодоления этого дисбаланса.
Что важно? В канун прошедшего судьбоносного саммита АСЕАН комментарии, касающиеся ВРЭП, сводились к формуле 14+1 — «Китай и еще четырнадцать азиатских государств». Иначе говоря, Китай свою азиатскую интеграцию запустил, ход за Россией в интеграции постсоветской. Как показывает остановка карабахского конфликта, понимание необходимости и важности активизации в сфере своего естественно-исторического влияния у Москвы имеется. Достало бы политической воли, как продвигаться этим маршрутом дальше, «благо» незавершенных конфликтов на окраинах бывшего СССР предостаточно. Надо четко понимать: в то время как для Китая соглашение о ВРЭП является стратегическим наступлением, в том числе разрушительным для перспектив строительства противником нового американского дальневосточного альянса под эгидой Quad, отрывающего от стратегии США экономические интересы как минимум входящих в этот формат Японии, Южной Кореи и Австралии, то Россия, за исключением Закавказья и наметившейся позитивной динамики в Узбекистане, остается в глухой стратегической обороне практически по всему периметру своих западных границ. От Балтики до Черноморья, где актуальным остается проект антироссийского «санитарного кордона от моря до моря», дополнительно укрепляемого намечающимся турецко-украинским сближением.
Если предельно, до гротеска, заострить, то выбор для России состоит между ролью одного из столпов Большой Евразии, противостоящей Большому Западу, и положением «неприкаянной» территории, terra incognita между Западом и Востоком, за наследство которой по мере ослабления субъектности они поведут противоборство. Понимаем, вообще-то, о чем идет речь и какова цена ставок?
И третье. Касаясь Японии, Южной Кореи и Австралии, следует признать, что Китай, видимо, смог предложить этим странам более интересные экономические перспективы и стимулы, чем США, пробивая асимметричную брешь в построениях тех самых альянсов, которые с американских позиций ему «лыком в строку» вставляет Хиллари Клинтон. Хотя не исключено, что речь может идти о растущем понимании Канберры, Сеула и особенно Токио, что изоляция от процессов в Большой Евразии с замыканием, подобно улитке, в ракушке американской мир-системы — путь, выгодный Вашингтону, но непригодный его сателлитам. Вот они и стараются разложить «яйца» геоэкономики и геополитики по разным корзинам. Очень показательной здесь является коллективная позиция стран — участниц АСЕАН. Участие во ВРЭП, причем в полном составе, ярко диссонирует с прошлогодним, как минимум прохладным, отношением к попыткам США навести с южноазиатской десяткой мосты; на фоне откровенного провала тогдашней миссии на саммите АСЕАН в Таиланде президентского советника по вопросам национальной безопасности Роберта О’Брайена не вызвал особого удивления бессрочный перенос намеченного на 14 марта в Вашингтоне саммита США — АСЕАН, который он от имени Трампа анонсировал в Бангкоке.
Выигрыш Китая в этом интерьере заключается не только в экономической интеграции с АСЕАН. Но и в вовлечении в нее сателлитов Вашингтона, на этапе попыток создания с их участием пресловутого «восточного НАТО». Остаются два обстоятельства. С одной стороны, Токио, Сеул и Канберра теоретически могут выступить в новой ЗСТ «Троянским конем». Хотя в это, честно говоря, верится с трудом, проговорить такую возможность мы обязаны. С другой стороны, за рамками азиатской интеграции осталась Индия, единственная из участников Quad, которая, наряду с США, не вступила в новую азиатскую ЗСТ. Это показатель очень серьезного дрейфа Дели в сторону Вашингтона, указывающий на теоретическую же возможность формирования в Южной Азии американо-индийской оси. Если откровенно, то не верится, чтобы остановить сползание к этому получилось с помощью ШОС, ибо если положить индийское участие в ней на одну чашу весов, на другой останется ее сохраняющаяся конфронтация с Китаем и Пакистаном. Однако при этом следует понимать, что чем шире организация и спектр участников ШОС со своими специфическими интересами — тем организация более аморфна и менее функциональна. Пресловутое «пространство согласия» всегда расширяется за счет компромиссов, сумма которых способна набирать критическую массу, обрушивая эффективность. Если положение Индии в ШОС поколеблется, выскажу здесь исключительно авторскую точку зрения, не имеющую отношения к позиции редакции, организацию можно укрепить и консолидировать безусловным сохранением в ней Пакистана. Тот, кто хочет участвовать в военном блоке, недружественном по отношению к основным участникам, должен понимать, что удовлетворение этого стремления имеет безусловную цену, которую придется заплатить.
В целом же, и это главный вывод из происходящего, преодолевая или рассчитывая преодолеть внутренний раскол, США явно намерены приступить к использованию преимуществ блоковой организации возглавляемых ими союзов, направив их острие против России и Китая. Об этом представители обоих лагерей, сцепившихся в рамках нынешней президентской кампании в США, говорят открытым текстом. Создание ВРЭП, совсем не случайно приуроченное к поискам американскими элитами путей выхода из тупика постэлекторальной вакханалии, является встречной игрой против этой блоковой политики, которая ведется на широкой основе. И следует особо подчеркнуть, что эта основа — межцивилизационная. Таким вот методом «от противного» находит подтверждение сделанный в свое время автором этих строк вывод о том, что теория «столкновения цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона не только не противоречит «концу истории» Фрэнсиса Фукуямы, но и продвигает ее в практической плоскости противопоставления Западом самого себя всему остальному миру. «The West against the Rest», — так это звучало у Хантингтона. И в этом смысле «линия фронта», главными сторонами которой сегодня выступают Вашингтон и Пекин, проходит через Токио, Сеул и Канберру. Запад усиленно цепляется за осколки своего прежнего «однополярного» доминирования в «третьем мире». И от России, в том числе от расстановки сил и ее динамики в верхах российской власти, во многом зависит судьба этого противостояния.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):