В № 4 за 2020 год гламурного архангельского журнала PLUS прочитал откровения «архитектора-урбаниста, руководителя проектов «Стрелка», преподавателя международной магистерской программы в Высшей школе урбанистики НИУ Высшей школы экономики» Андрея Елбаева. Оказалось, он работает над программой «комплексного развития Архангельска». На вопрос журналиста, «затронет ли программа развития умирающие окраины Архангельска», А. Елбаев смело ответил: «Нет… нужно город немного сжать… районы на окраинах мы постепенно и планомерно выселяем и новые там не строим… там не нужно городской инфраструктуры…»
То есть окраины, жителей которых по А. Елбаеву куда-то «выселят», развития не получат. Хотя живут там избиратели, и голосовали они за тех, кто нанял А. Елбаева, который лишил их перспективы. Денег на окраины нет, но они есть на «нехилый» контракт А. Елбаева и на скандальные безумства, когда трех муравьев из реек мэрия Архангельска установила в центре города за 2 млн рублей.
Где-то нечто подобное на бюджетные деньги проектируется по всему Северу, вопреки «Стратегии развития Арктической зоны РФ и обеспечения национальной безопасности на период до 2035 года», подписанной В. Путиным 26 октября 2020 года, где главные критерии — увеличение численности населения и улучшение качества его жизни, а не «инфраструктуры не нужно» и «планомерно выселим». К сожалению, в реальности у «эффективных менеджеров» лучше получается с «выселим», а не «повысим уровень жизни».
Мезенский район Архангельской области не исключение — по некоторым показателям он плавно снижается, по ключевым — пикирует. В 2016 году в районе проживал 9241 человек, а в 2019-м, «по оценочным данным», — 3498. В XX веке здесь были два лесозавода, порт, агрохолдинг на десятки тысяч голов крупного рогатого скота, жили 20 000 человек — сейчас лесозаводы закрыты, порт законсервирован, коровы ушли под нож…
Если доходно-расходная часть районного бюджета выполняется, соцсфера, завязанная на указы президента, работает, то основа жизни глубинки — сельское хозяйство, выглядит печально. Из отчета главы района Н. Ботевой за 2019 год: «…Прекратило свою хозяйственную деятельность крестьянско-фермерское хозяйство Попова И. А. (в д. Заакакурье). В личных подсобных хозяйствах (района) имеются 14 коров, 3 быка (в 1990 году в районе было 11 000 голов крупного рогатого скота, в 2016 году — 672 головы — «Поморская энциклопедия», т. 5, с. 135), 11 лошадей, 42 свиньи, 10 кур… Производство… мяса составило — 16 тонн, молока — 135 тонн, масла — 1 тонну». Если фермер И. Попов держал в 2018 году крупного рогатого скота 111 голов, получал молока 90,6 тонны, производил мяса 10,1 тонны, получается, с его фермерским хозяйством умерло все районное сельское хозяйство. Разговоры, что земледелие и скотоводство никогда не были на Севере рентабельными, — ложь, урожайность зерновых в XVII веке на Мезени превышала аналогичную в центральных районах за счет интенсивной обработки земли.
И число индивидуальных предпринимателей в районе снижается из года в год — в 2017 году — 99, в 2018-м — 91, в 2019-м — 84, хотя Мезень имеет некоторые уникальные сельскохозяйственные возможности. Местные жители, например, угостили меня свежей миногой. Минога — полуметровый, не любящий света змееобразный хищник со ртом-присоской. В августе она поднимается для нереста из моря в реку, где у миноги созревают икра и молоки. Самец строит гнездо, самка откладывает икру. После нереста производители погибают, а молодую миногу уносит в море, где она присасывается к треске, лососю, корюшке — так и живет.
Первый, неудачный, опыт с готовкой миноги у меня произошел пару лет назад, когда я попытался жарить ее на сковороде — минога утонула в собственном жире. Нынче дело пошло легко — не потрошил, не снимал кожу, не отделял голову — вымыл, порезал на куски и положил жарить в мультиварку. Под руку попался темный маринад для курицы, вылил его туда же. Получилось хорошо, маринад «съел» жир, по вкусу минога получилась как нежная стерлядь.
Павел Будейкин, мезенский предприниматель:
«Минога поднимается в реку на нерест — у нас в Дорогорском она появляется в августе, и ловим мы до ледостава, в Лешуконском — в декабре, а в верховьях еще позже. Однажды земляки мне говорят, что минога перестала ловиться — а ловят ее у нас рюжами. Я съездил в Петербург, обнаружил, что там ее ловят ловушками, напоминающими трубы длиной 50 см и диаметром 20 см, закрытые с одной стороны. Ловушки еще делают из трех 5-литровых банок из-под воды, вставив одну в другую. Миногу зимой ловят и на пушистую елку — погружают на ночь в прорубь комелем до ила, а утром достают с миногами в ветвях.
Привез ловушки в Дорогорское, народ посмеялся, что никакая минога в них не пойдет, и разошелся подглядывать что я буду делать. Поставил, утром прихожу — миног по 20 в каждой. Народ удивился, пошел рюжи смотреть — а там пусто.
Сейчас у меня 3000 ловушек, ставлю на Мезени в нескольких местах. Бывает, их портят, бывает, уносит высокая вода — в год теряю примерно 300 штук. Вредительством на реке не занимаются, всякое бывало, когда рыбаки ссорились — даже умирал кто-то.
Пишу заявку от ИП, получаю разрешение — все официально, налоги плачу. В год добываю тонн 20−25, этот год неудачный — получилось 10. Раньше жарил, мариновал, закатывал в банки и вез в Петербург. Рыбу брал один торговец, в начале 2000-х он решил закупить ее много и прогорел. Его подставили — покупатели отказались от товара, и он внезапно умер. Меня кинул на большие деньги, долги я отдавал лет семь. Сейчас снова вожу в Питер, сдаю миногу в рыболовецкий колхоз по 150 рублей за килограмм.
Мезенские мужики как увидят цены в Питере, наберут миноги, мол, сдадим по 300 рублей, да по 500, и продать не могут. А мне сдавать по 150 рублей удобно — колхоз рассчитывается полгода, но стабильно. Сдавать можно и дороже в рестораны — но там говорят «приезжайте чаще, много взять не можем». Минога специфическое существо, лучше ее не морозить, держать в проточной воде, готовить надо уметь.
Раз по 5−6 в год гружу 1,5 тонны миноги в большую бочку, воды не наливаю, везу живую миногу на «Газели» в Питер. Землякам кажется, что я деньги лопатой гребу — считают 20 тонн, да по 150 рублей… В хороший год получается по 3 миллиона рублей, в плохой — по 1,5. Половина убытки-затраты — доставка, потерянные ловушки, ремонт лодок, бензин. Получается в месяц имею на руки тысяч по 50 рублей, хорошо если по 70. Мне говорят — иди в полицию, будешь иметь те же деньги. А свобода? Мне свобода нужна!»
В планах у Павла построить цех, жарить и мариновать миногу. Консервы хранятся 45 дней, продавать можно шире. Инвестиций, по словам Павла, надо минимум 5 миллионов, максимум 7−8. Но государство в далекой северной Мезени ведет себя по тем же правилам, что на юге или в Подмосковье. Землеотвод для цеха по СНИПам должен быть не ближе 1 км от населенного пункта, иметь асфальтированные подъездные пути. Проект по так называемым законам об «арктических льготах» должен обязательно пройти экологическую экспертизу в Москве — это сотни тысяч рублей. Вода — артезианскую скважину в промышленных целях разрешено бурить, только получив лицензию. Бурить без лицензии или подключиться к колонке с водой — уголовное дело. Песок для стройки не из лицензированного карьера не взять. Помощи в решении вопросов ждать неоткуда, хорошо если не оштрафуют. Вспоминается твердое «Нет!» молодого дарования из ВШЭ на вопрос, ждать ли развития «умирающим окраинам». Если бы русские так осваивали Север и Сибирь в XVII веке, то никогда бы их не покорили.
Комментарии читателей (0):